Изучение творчества Виктора Пелевина на уроках-обзорах и факультативных занятиях

В романе «Чапаев  и Пустота» теологическая дискуссия  ведется на бандитской «фене». Использование  разных пластов лексики от высокой  до ненормативной обусловливается  поставленной автором задачей. Иногда он использует игру слов. [17, с. 180].

Смена стилевой тональности не только от произведения к произведению, но и внутри одного текста объясняется стремлением автора парадоксальным образом трансформировать действительность: не ясно, где, когда и с кем происходят события. Герои погибают и оживают, существуют во снах и в конкретном мире. Вместе с тем трудно говорить об эволюции творческой манеры писателя или каких-либо отличительных особенностях, позволяющих выделить авторский стиль. Он стереотипен, новизна проявляется лишь в характере использования словосочетаний и разных лексических планов («черные косметические ручьи», «знакомая ненависть», «близкая и совершенно недостижимая» Европа).

И в малой, и в большой форме В.Пелевин  использует сложные конструкции, соединяя несколько форм, анекдот и притчу, пародию и юмореску. Обратившись к романной форме, В.Пелевин отказывается от головокружительного закручивания фабулы и просто объединяет фигурой главного героя различные, иногда даже разнородные по сюжету отрывки. Не случайно в рассказах встречаются одни и те же персонажи, получается, что автор по степенно выстраивает их биографию. Саша Лапин появляется в «Проблеме верволка в средней полосе» и в «Принц Госплана», в первом произведении он студент, во втором — работник некоего учреждения.

Если повествование  ведется от первого лица или лица герои, нередко используется прием самохарактеристики.

Авторский стиль отличает ярко выраженная ироническая оценка. Приведем пример:

«Саша внюхался в неизвестного — тот производил впечатление, какое в человеческом эквиваленте мог бы произвести мужчина лет пятидесяти, конически расширяющийся книзу, с наглым и жирным лицом, — и вместе с тем странно легкий и как бы надутый воздухом. [18, с. 1].

Характеристика  рассказчика достаточно подробна — указываются даже особенности его речи («говорил я витиевато и путано»), для создания его образа используются сравнения и внутренний монолог. Иногда автор шифрует имя героя, используя опосредованную характеристику — «грассирующий господин в котелке» (В.Ленин), «физик-фундаменталист в академической ермолке» (И.Бунин).

Проблематика  произведений реализуется через  ключевые слова — «пропасть», «пустота», «переход», «впереди», «туман», «жизнь». «Город» образует обычно оппозицию со словами «деревня», «сельская местность». В рассказе «Хрустальный мир» отметим другую оппозицию — «видение чистой «хрустальной» России — реальный, грязный революционный хаос». В рассказе «Ника» используется оппозиция «тогда — теперь» - до и после смерти героини. Нередко противопоставляется внутренний мир животного и человека.

Писатель часто прибегает  к прямому и скрытому цитированию. Цитирование того или иного автора зависит от задачи, поставленной автором в конкретном произведении, дополняет повествовательный фон. На цитировании может основываться и весь текст целиком («Ника» — парафраза рассказа «Легкое дыхание» И.Бунина).

Писатель  мифологизирует историю, подвергает се деконструкции. Исторические лица приобретают в его произведениях необычную ипостась. Так, В. И.Ленин в рассказе «Хрустальный мир» оказывается «древним демоном»; красный командир В. И. Чапаев становится в романе «Чапаев и Пустота» великим мистиком и гуру.

В свое время  Х.Л.Борхес писал: «Принцип разумности гласит, что следствия без причины не бывает. Одни причины подразумевают другие причины, число их постоянно возрастает. Точные сведения имеются обо всех причинах, но в действительности суще-ствовали только те из них, которые последовали творения». Поиском таких причин и занимается В.Пелевин. Один из его романов «Числа» (2003), расшифровывающийся как «Диалектика Переходного Периода (из Ниоткуда в Никуда)», как раз и предполагает начало новой текстовой игры по его разгадке.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Изучение творчества Виктора Пелевина в школе:

2.1. Анализ программ  и учебников

 

Литература в школе всегда являлась одним мз самых важных предметов, так как именно с ней в первую очередь связывалось обучение и воспитание молодежн и формирование личности во всем многообразии этого понятия: нравственность, интеллектуальное и эмоциональное развитие, а также развитие этническое, эстетическое, художественное, речевая культура.

Сегодня, когда  происходят глубокие процессы обновления, демократизации, гуманизации общественной жизни, значение литературного образования особенно возрастает. «Оттого, как школа сможет использовать потенциальные возможности литературы как предмета, подключить их к обучению и воспитанию подрастающего поколения, в значительной степени зависит судьба национального и культурного возрождения народа», — записано в «Концепции литературного образования в Беларуси» {«Настаўніцкая газета», 31 ліпеня 1991 г.).

Курс современной литературы в 11 классе завершает литературное образование в школе и призван сформировать способность учеников самостоятельно оценивать нынешние явления художественной литературы.

Изученме курса строится на историко-литературной основе и прослеживает основные этапы развития словесного искусства. Но особенно важно донести до учащихся судьбу нравственных ценностей, воплощенных в русской литературе последних десятилетий. Заметим, что в застойный период при остром дефиците демократии и гласности русская литература нашла способ прямо и честно высказаться по поводу неблагополучия в обществе. Причем, наиболее значительные произведения были опубликованы художниками слова не в эммигрантских изданиях, а на родине. И правда эта заключалась не в осуждении отдельных недостатков, таких, как пьянство, взяточничество, воровство, а в обнаружении бюрократических принципов государственного устройства и осуждении двойных стандартов поведения. Литература зафиксировала отклонение от нормы в области морали, в оценке труда и его результатов, в понятиях дома, истории, природы и искусства, в психологии человека.

Художественный анализ действительности 60—80-х гг. привел лучших русских писателей В. Астафьева, Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина, В. Шукшина, А. Вампилова к мысли о необходимости перестройки всех сфер жизни. Художники не только вскрывали негативные явления жизни, настаивали на их искоренении, но и, анализируя национальное прошлое, стремились выявить изначальные нравственно-философские ценности во взаимодействии, в гармоничном единстве, которые бы позволили определить направление и перспективы переустройства современной действительности. Итоговыми произведениями «критической» прозы 60-х — начала 80-х были «Прощание с Матёрой», «Пожар» В. Распутина, «Печальный детектив» В. Астафьева, «Лад» В. Белова.

Именно с  учетом этих разносторонних художественных открытий и разнонаправленных поисков в литературной жизни «застойного» периода вызревала, копила силы и все ярче заявляла о себе публицистика, расцвет которой справедливо связывают с серединой 80-х. Своими публицистическими выступлениями В. Шукшин, Ф. Абрамов, С. Залыгин опережали время. Публицистика отстаивала права гражданства, литераторы художественно обосновывали необходимость перестройки. Нравственный максимализм стал основой требований, предъявляемых художниками, как к героям, так и к себе. Писатели подтвердили свое звание «совести народа». В открытую борьбу за общечеловеческие ценности, традиционно утверждавшиеся русской литературой, вступил и писатели, отстаивавшие их и в период застоя.

Нынешнее  время требует еще более эмоционально напряженного и интеллектуально выверенного утверждения общечеловеческих, вечных ценностей, корнями уходящих в национальную жизнь народа. От восстановления нравственных норм во многом зависит успех осуществляемых сегодня перемен.

Учитывая то, что материал в программе 11 класса для общеобразовательных школ и школ с углубленным изучением литературы располагается в хронологической последовательности и включает в себя и советскую, и «возвращенную» литературу, и произведения литературы русского зарубежья, которые изучаются либо монографически, либо обзорно. Монографически изучается - «М. Булгаков», с использованием элементов психологического анализа; обзорно – «Лирика 50 – 90-х годов» (И. Бродский, Р. Рождественский, Н. Рубцов, Б.Окуджава), «Обзор творчества одного писателя» (А.Солженицын, В.Шаламов).

Систематический курс литературы в старших классах, построенный на историко-литературной основе, предполагает знакомство с эпохой и основными тенденциями развития литературного процесса, биографией писателей, творчеством выдающихся художников слова, теоретико-литературными понятиями. Предложенные программой темы изучаются как монографически, так и обзорно. Такая структура курса реализует принцип целостности восприятия школьниками литературного процесса, формирует у них понятие об общечеловеческой функции культуры и искусства, в том числе и литературы. Эта функция состоит, прежде всего, в восстановлении нарушенного духовного пространства, создании гуманизированной среды обитания, основанной на:

• обретении человеком и человечеством веры;
• пробуждении памяти как способа формирования народами собственных и мировых традиций;
• освобождении человека от тирании авторитарной власти, фанатизма толпы, идеологической демагогии; принятии всеми живущими на земле общей конвенции о самоценности и суверенности человеческой личности, терпимости к многообразию;
• установлении международного,  межнационального диалога;
• осознании через культуру и искусство (а значит и литературу)  принадлежности  каждого  к общему земному Дому, Семье, называемых Человечеством.

Следует заметить, что  использование материалов современных исследователей-литературоведов, мемуарной литературы, материалов литературного краеведения поможет словеснику приблизить к школьнику личность и творчество писателя.

Виды уроков по изучению биографии мастера слова всегда зависят от содержания, они разнообразны: урок-лекция, урок-экскурсия, урок-панорама, урок с использованием модульных технологий, урок-«французская мастерская», интегрированный урок, полифонический или урок-полилог. Но какую бы форму урока ни предпочел учитель, важно, чтобы всем его содержанием, строго продуманными учебными ситуациями, используемыми методами и приемами словесник смог увлечь старшеклассников жизнью и творчеством писателя, вызвал желание познать не только отдельные стороны биографии, но и художественный мир, запечатленный в произведениях, в том числе и тех, которые предназначены для обязательного текстуального анализа.

Важна на уроке  и постановка проблемных вопросов, использование разнообразных, порой взаимоисключающих точек зрения критиков как на отдельные страницы жизни писателя, так и на оценку творчества, характеры литературных персонажей, индивидуальный стиль художника слова.

Основным  этапом в работе над монографической  темой является анализ художественного произведения. Мы покажем это на материале урока-факультатива по изучению романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота» в 11 классе, в разборе которого предлагаем использовать и элементы психологического анализа.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2. Изучение  романа Виктора Пелевина «Чапаев  и Пустота»

Сохранилась краткая автобиография Виктора Пелевина написанная им самим и приложенная к заявлению о приеме в члены Союза журналистов России. По правилам тех лет Пелевин собирался вступать в Союз через первичную организацию – а именно, через «первичку» журнала «Наука и религия», где до сих пор и хранятся его документы.

«Я, Пелевин Виктор Олегович, родился 22 ноября 1962 года в г. Москве. В 1979 году окончил среднюю школу № 31. в 1979 году поступил в МЭИ, который окончил в 1985 году. В 1987 году поступил в очную аспирантуру МЭИ, где учился до 1989 года. В 1989 году поступил в Литературный институт им. Горького. С 1989 года работал штатным корреспондентом журнала «Face to Face» в течение года. С того же времени сотрудничал с различными газетами и журналами, выходящими в городе Москве.

1декабря 1993 г.» [15, с. 8].

 Ранний период творчества писателя своеобразно подытожен в первом романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота». Здесь обозначена позиция писателя: его поколение «готовилось жить при одной общественной формации, а пришлось существовать в другой». Правда, эти слова произносит один из героев романа, но в современном тексте все скрытое становится явным, свою позицию писатель выражает открыто, и его герои часто высказывают точку зрения автора, хотя их нельзя считать резонерами.

Кинематографическая реальность входит в текст В.Пелевина широко и свободно: упомянутая река и содержательная расшифровка напоминают о фильме Н.Михалкова «Урга — территория любви» (1991), описания Чапаева в конце романа с рукой на перевязи, равно как и другие детали, разбросанные по повествованию, — о знаменитой кинокартине братьев Васильевых.

Произведение  выстраивается на знакомых реминисценциях, одна из которых заложена в названии. Чапаев давно превратился из деятеля Гражданской войны в персонажа анекдотов. Свою версию анекдота и предлагает В.Пелевин, используя эту жанровую форму в качестве одной из структурных составляющих и давая собственную концовку истории. В копне повествования оказывается, что Чапаев выжил и уезжает вместе с героем на бронепоезде — символе времени и революции.

Вторая часть  названия связана с другим героем романа, Петром Пустотой. И здесь можно вспомнить о развивавшемся параллельно с соцартом концептуализме с его идеей синтеза, эстетикой тождеств и повторов, удвоением художественных кодов, сознательным дилетантизмом, литературным графоманством. Интересно, что одна из статей, посвященных этому течению, принадлежащая теоретику постмодернизма М.Эпштейпу, называлась «Пустота как прием. Слово и изображение у Ильи Кабакова». Данные приемы легко найти и в романе В. Пелевина. Сам автор подчеркивает: «Это первый роман в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте».

Действие  романа разворачивается в психбольнице, где в палате сидят четверо. Каждый из них рассказывает свою историю. Традиционная схема нужна В.Пелевину лишь для того, чтобы с ее помощью обыграть формулу «жизнь есть сон». Следовательно, само повествование предстает как коллаж из видений и снов, в которых автор представляет свою версию альтернативной истории. [24, с. 128].