История социальной философии

Ясперс правильно подчеркивает, что видение настоящего в такой  же степени зависит от восприятия прошлого, как и от прогнозирования будущего. Однако то будущее, к которому он устремляет свой взор – будущее единого человечества, – является чересчур отдаленным, чтобы о нем можно было сказать что-то определенное. Даже в Западной Европе, где объединение государств идет наиболее интенсивно, трудно предсказать, чем завершится начавшийся процесс интеграции.

Объединение человечества не может опираться, полагает Ясперс, на какую-то новую религию или  на одну из существующих мировых религий. Действительно, как показывает история, религии, объединяя людей в пределах каких-то регионов, решительно отделяют регионы с разными религиями друг от друга. Надежда на объединение разных религий иллюзорна. К тому же религия и в капиталистическом, и тем более в тоталитарном обществе утрачивает свое решающее влияние на умы, чувства и действия людей. Основу единения человечества Ясперс видит прежде всего в философской вере, являющейся одинаково значимой для всех людей и основывающейся не на откровении, а на опыте. Однако остается неясным, что представляет собой эта вера и что является ее предметом.

Ясперс поддерживает идею X. Ортеги-и-Гассета, что одна из ключевых особенностей современной  истории в том, что на ее арене  действуют уже не столько народы, сколько массы. Анализируя поведение  современных масс, Ясперс выделяет ряд его черт, называемых им архаическими, и тем самым сближает человека массы с человеком архаического общества. “Люди часто недовольны своим существованием,– пишет он,– и обвиняют обстоятельства, в которых ищут единственную причину, вместо того чтобы искать ее в себе самих. В них действует инстинкт ненависти, а также воодушевления, но прежде всего инстинкт воли к власти как таковой. Несмотря на то, что они не знают того, что им уже следовало бы знать, а также чего они, собственно, хотят, они выбирают, действуют, как будто это им известно. Опрометчивое заключение сразу же ведет от ничтожного знания к неистинной безусловности фанатизма”'. На этой почве возбуждения сил бессознательного возникают большевизм и фашизм.

Верно описывая массу и отмечая внутреннюю, психологическую ее близость тоталитарным обществам, Ясперс вместе с тем необоснованно сближает человека массы, т.е. современного человека, с архаическим человеком, жившим многие тысячелетия назад. Как будет показано далее, высокоинтегрированная масса является, подобно армии, церкви и т.п., коллективистическим сообществом и как таковая родственна тоталитарным обществам, также являющимся по своей природе коллективистическими. Дело не в том, что современный человек все еще несет на себе “родимые пятна” архаического человека, обнаруживающие себя в массе, а в том, что коллективистические черты человека массы роднят его с человеком тоталитарного общества. Коллективистические устремления лишь условно можно назвать архаическими, учитывая то, что архаическое общество являлось примитивно-коллективистическим.

Главные опасности XX в., анализируемые  Ясперсом,– это опасности, связанные  с установлением современного коллективистического (тоталитарного) общества. Оно превращает народ в массу, особенно подверженную воздействию пропаганды, легко возбудимую и фанатичную. Это общество выдвигает в качестве одной из основных своих задач создание нового человека, не обремененного моралью и совестью, не нуждающегося в свободе и вполне удовлетворенного своей ролью винтика в государственной машине. И наконец, именно современное коллективистическое общество последовательно и грубо проводит идею тотального планирования, начинающегося с планирования экономической жизни и распространяемого затем на все другие стороны жизни, включая так называемую частную жизнь членов этого общества.

Рассмотрение многообразных  и зачастую несовместимых друг с  другом социальных учений хорошо показывает, что социальная философия никогда  не имела никакой парадигмы (образцовой теории), а, напротив, всегда являлась ареной ожесточенных споров. И сейчас социальная философия представляет собой множество несовместимых друг с другом, конкурирующих между собой теорий. Они различаются делением истории на основные этапы, истолкованием главных линий прошлого развития и представлениями о ведущих тенденциях будущего развития.

Когда заходит речь о  социальной философии, каждый раз приходится уточнять, какая из многочисленных ее версий имеется в виду, иначе  разговор рискует оказаться пустым.

Но то, что социальная философия существует и, надо думать, всегда будет существовать в форме множества разнородных, не сводимых даже в расплывчатое единство концепций, не снижает ценности философского осмысления общества и его истории. Оно дает если не ключ к пониманию общества и человеческой истории, взятой в ее целостности, то ту связку ключей, в которой может оказаться и тот, который откроет путь к такому пониманию.

Список используемой литературы.

1. Платон. Законы.
2. Гоббс Т. Избранные произведения
3. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика Просвещения.
4. Кант И. Критика практического разума
5. Ивин А. А. Философия истории.
6. Шпенглер О. Закат Европы.
7. Ясперс К. Истоки истории и ее цель. 
8. Ясперс К. Смысл и назначение истории.