Шпаргалка по "Философии"

В обосновании выбора методов опытного познания Бэкон  был первым философом, кто подчеркивал важность индукции в противоположность дедукции. Разработка методов индуктивной систематизации опытного познания началась именно с Бэкона. Само слово «индукция» означает «наведение». Логика индуктивного рассуждения всегда базировалась на извлечении знания из опыта. Ситуации, когда появляются факты, которые не поддаются объяснению с помощью известных обобщающих законов, постоянно возникают в научном познании. Тогда то и обращаются к индуктивному умозаключению. Высказывания о фактах связываются с предположениями (гипотезами) об их возможных (вероятных) причинах. В ходе индуктивных рассуждений можно предположить любое количество гипотез, лишь бы они совмещались с высказываниями о фактах. При этом те предположения, которые оказываются несовместимыми с фактами, могут быть отброшены или заменены новыми. Именно с этим обстоятельством связан более широкий смысл индукции, по Бэкону. Индуктивно обоснованные допущения имеют не достоверный, а правдоподобный характер. Проблема индукции как раз и состоит в том, чтобы определить то гипотетическое допущение, вероятность которого будет претендовать на истинное значение. Предположение становится более правдоподобным, если получено подтверждение любого факта-следствия. Накопление данных опыта влечет за собой корректировку сделанных ранее индуктивных обобщений, исправление допущенных ошибок в познании.

 

• 18. Сенсуализм Локка и его критика Беркли и Юмом.

Вопрос о происхождении, достоверности и границах человеческого  знания Джон Локк

определил как одну из основных задач своей философии. Ответ на него должен был послужить надежным основанием для всех предприятий человеческого разума. Следуя

Бэкону, Локк определяет опыт как основу всякого знания. Этот выбор диктовался, в частности, и полным неприятием альтернативной (рационалистической) позиции,

связывавшей себя признанием существования врожденных идей. Согласно Локку, непредубежденная критика этой концепции не оставляло ей никакого права на существование. Есть целые  народы, не имеющие понятия о Боге, а дети и идиоты не знают

законов логики. Как тогда  объяснить якобы врожденный характер этих идей? Ослабляя свой

тезис о врожденности части человеческих идей до признания  лишь возможности

обнаружить в душе их содержание, сторонники рационализма доводили его до нелепости,

ибо такой возможности существования отвечают все идеи нашего ума. Парадоксально и

положение о том, что  люди владеют идеей, которую могут  не осознавать.

Локк принял прямо  противоположное допущение: душа человека должна быть уподоблена чистой доске (tabula rasa), письмена на которой способен оставить лишь опыт. Опыт и должен стать главным предметом философского исследования.

Локк различает два  вида опыта: опыт внутренний и внешний. Последний есть то, что мы называем внешним чувством, а первый относится  к познанию внутреннего мира самого

человека. Что касается достоверности знания, приобретаемого на основе того или иного

вида опыта, то несомненное  преимущество должно быть отдано внутреннему  опыту, так как

его содержание является непосредственно данным человеку. Но на пути аналитического

разложения внутреннего  опыта не обнаруживается никакого присутствия  разума в качестве

самостоятельной инстанции  или силы. Это дало Локку основание  для мысли, что, как бы ни

понимать разум, в нем  не содержится ничего другого, что не содержалось бы в чувстве.

Что касается внешнего опыта, то его содержание сводимо к такой  форме психического переживания  как ощущение. По терминологии Локка  ощущения являются идеями. Это очень  важное понятие, на котором необходимо остановиться. Идеи, по Локку, есть все то, что воспринимается душою в себе самой или является непосредственным объектом восприятия, мышления или интеллекта. Ум способен лишь к комбинированию идей, но независимо от его силы неспособен ни уничтожить, ни изобрести новые ("простые") идеи. В этом сказывается основополагающий смысл опыта как источника идей.

Достоверность внешнего опыта характеризуется меньшей  надежностью. Локк даже

уклонялся от твердого ответа на вопрос об источниках ощущений. Тем  не менее он далек от

скептицизма и развивает  целую теорию о первичных и  вторичных качествах, призванную

прояснить вопрос: в каких отношениях чувственные восприятия адекватно представляют

характер вещей, а в  каких - нет? Так, первичные качества - это математические и

пространственно-временные  характеристики: фигуры, величины, положения  и движения, а

вторичные (неадекватные вещам) - цвет, вкус, запах и т.п.

Осознание Локком недостаточности  эмпиризма для обоснования существования  вполне определенной по своему характеру  внеопытной реальности побудило его, во-первых,

держаться границ опыта  и воздерживаться от постановки вопросов, заведомо выходящих за

его рамки, и, во-вторых, при  определении условий истинности наших представлений

говорить о согласии их не с вещами, а друг с другом. Заслуживает упоминания локковская

теория абстракций, показывающая как из сопоставления чувственных данных возникают

абстрактные (общие) понятия.

В отличие от Локка  другой представитель английской эмпирической традиции Джордж Беркли использует идеи эмпиризма в несколько неожиданном, но согласном с его общим духом  направлении. Беркли обратил внимание на то, что локковское различение первичных и вторичных качеств вряд ли может быть оправдано с эмпиристской точки зрения. И протяжение, и вкус равно даны нам в качестве ощущений. Все попытки сконструировать из ощущений независимо существующие материальные тела выходят за пределы возможностей эмпиризма и способны населить мир, по выражению Беркли, химерами разума вроде бескачественной материальной субстанции, носителя первичных и вторичных качеств.

Логичней принять существующими  вещи, которые и есть комбинации, комплексы наших

ощущений. Существовать, значит быть воспринимаемым - таков  принцип философии Беркли. Беркли аргументировал само значение слова "существовать". Он отдавал себе отчет, что здравый  смысл допускает внешнее, объективное  существование вещей, предметов. Но дело заключается в том, что свое значение для человека эти вещи приобретают лишь постольку, поскольку они существую в образах его чувственного восприятия, в значениях слов его языка (в своих названиях), либо в его разуме. Например, я начинаю восхищаться голубым небом тогда, когда превращаю его в предмет моего восприятия и размышления. Значения истинности высказывания о небе приобретают либо в восприятии, либо в языке, либо в мышлении. При этом оказывается, что мое восприятие мира отлично от восприятия мира другого человека. Точно также один и тот же мир по-разному воспринимается в разных языках, разных культурах, в разных исторических эпохах.

Другим крупнейшим представителем английского эмпиризма был Дэвид  Юм. С его именем связывают исчерпание логических возможностей эмпиризма в качестве одной из традиций классической философии.

Юм подверг тщательному  анализу положение эмпиризма, каким  оно оказалось после Локка. Его  последователи, по суждению Юма, не смогли держаться строгого предписания  – не покидать пределы опыта. Они клонились к метафизике либо материалистического, либо

(подобно Беркли) спиритуалистического  толка. Согласно Юму, это было  обусловлено

известными недостатками самого локковского учения. За ложные шаги в сторону метафизики ответственны два важных понятия, не подвергнутых строгому испытанию эмпиризмом. Это понятия причинности и субстанции.

Причинность, как порождающую  связь и зависимость между  явлениями материального или  духовного мира, необходимо отклонить  со всей возможной решимостью, руководствуясь принципом эмпиризма. Опыт в том, что касается причинности, свидетельствует лишь о связи явлений во времени (одно предшествует другому), но ничего не говорит и не может сказать в пользу действительного порождения одного явления другим. Поэтому идея причинности имеет исключительно субъективное, а не объективное значение и обозначает собой основанную на психологии привычку ума. Именно она создает иллюзию логически необходимой связи между причиной и следствием, чего опыт никогда не может подтвердить хотя бы в силу своей конечности. То же самое относится и к понятию субстанции. В опыте даны впечатления (восприятия), которые истолковываются в качестве действия вещей на наши познавательные способности. Но и здесь речь должна идти о простой психологической привычке истолковывать совместно данные в опыте свойства в качестве вещи. Ведь опыт, строго говоря, не заключает в себе никаких "вещей", кроме совместно встречающихся групп свойств (ощущений). Представление, согласно которому есть нечто, являющееся носителем (или обладателем) многих свойств, не усматриваемо в данном нам содержании опыта.

Выводы Юма относительно возможностей нашего познания полны  скептицизма. Однако этот скептицизм обращен  против метафизических притязаний нашего ума на знание реальности такой, какова она есть сама по себе. Познание же ограничено пределами опыта, и только в них оно обладает подлинной действенностью и ценностью. Юм был горячим поклонником ньютоновской физики и математического естествознания. Он приветствовал научное познание, строго основанное на опыте и следующее только ему, и был полон скептического отрицания, обращенного на метафизику и вообще на всякое знание о сверхчувственном мире. Математика в его учении заслуживает наивысших похвал потому,

что ограничивает себя познанием отношений, существующих между идеями опыта.

 

• 19. Трансцендентальная философия Канта: структура познания и априоризм.

В своих главных работах  Кант размышляет над новыми принципами философии разума.  Прежде всего  он пытается разобраться в вопросе о том, как возможно человеческое познание. Именно вопрос "Как возможно человеческое познание?" выразил суть радикального поворота к новой философии, которых был осуществлен Кантом по сравнению с прежними традициями. Ответ на него означал нахождение всеобщих и необходимых условий работы разума. По мнению Канта, такие условия коренятся в понятиях Природы, Бога, Культуры, Общества, Истории и, наконец, в понятии о самом Человеке.

Анализ всеобщих и  необходимых условий деятельности разума составляет задачу основных трудов Канта : "Критики чистого разума" и "Критики практического разума".

Проясняя всеобщие и  необходимые условия познания, Кант в первую очередь обращается к  эмпирической традиции и рассматривает  понятие «опыт». Его ответ на вопрос от том, можно ли извлечь всеобщие и необходимые истины из опыта, отрицателен. Опытное знание по своему происхождению и составу никак не исчерпывается содержанием нашего чувственного восприятия. Из опыта мы можем узнать, что предмет обладает известными свойствами, но мы никогда не узнаем из опыта, что предмет может быть совершенно иным, чем он представляется нам в чувственном восприятии. Поэтому, во-первых, как заключает Кант, в нашем познании есть такая совокупность условий, которая никак не зависит от опыта. Эти условия задают наше знание с необходимостью, не опытным путем и называются априорными условиями.

Во-вторых, опыт никогда  не сможет придать нашим суждениям  статус всеобщих и необходимых истин. Все рассуждения на основе чувственного опыта по своей природе индивидуальны. Любое обобщение данных чувственного опыта является индуктивным обобщением. Тогда как априорное суждение отличается той всеобщностью, благодаря которой любые индуктивно-опытные обобщения считаются его частными случаями. Суждение, основанное на чувственном опыте, может быть выведено как частное из общего принципа. Таким образом, свойства необходимости и всеобщности являются неотъемлемыми признаками априорного знания.

В-третьих, разбирая традиционное учение о суждении, Кант исключительное значение придает разнице между аналитическим и синтетическими суждениями. Познавательная ценность аналитических суждений (например, суждений типа «равносторонний треугольник относится к треугольникам») минимальна. Знание, которое характеризует в таких суждениях предмет, почти совсем не обладает новизной. Тогда как синтетические суждения включают в себя элементы знания, несущие новую информацию о предмете, о понятии, например суждение о том, что «кратчайшим расстоянием между двумя точками на плоскости является прямая линия». Сравнивая понятия «кратчайшее расстояние» и «прямая линия», мы убеждаемся в принципиальной новизне понятия о прямой. Ведь понятие «прямая» указывает на само качество линии (что она не кривая), тогда как понятие «кратчайшее расстояние» носит лишь количественный оттенок и не обладает определенностью. Данное суждение является примером синтетического суждения. Его главное достоинство в том, что оно несет в себе новое знание, новое понятие.

Признать, что в основе синтетических суждений находится  чувственный опыт, Кант не мог. Синтетические суждения, наглядным примером которых являются математические высказывания, указывали на свою независимость от внешнего опыта. Вместе с тем Кант не мог и отрицать, что в основе синтетических суждений лежит чувственная интуиция или способность чувственного созерцания, обладающая формальным статусом всеобщих и необходимых форм познания. Такие интуитивные способности нашего разума он назвал априорными формами чувственности.

Продолжая анализ условий  возможности познания, Кант разъясняет природу пространственных и временных форм нашей чувственности. В отличие от своих предшественников (как эмпириков, так и рационалистов) он настаивает на том, что пространство и время являются априорными формами и субъективными условиями нашей чувственности. Пространство и время составляют всеобщие и необходимые условия нашего восприятия мира. К априорным формам познания Кант также относит и формы нашей рассудочной деятельности. Речь идет об априорных категориях рассудка, с помощью которых мы определяем в познании количественные и качественные признаки явлений, их причинно следственные связи и такие их признаки, как возможность, необходимость и т. п. Будучи всеобщими и необходимыми условиями наших познавательных способностей чувствовать и рассуждать, априорные формы пространства и время и априорные категории рассудка обеспечивают синтез знаний в форме синтетических суждений априори.

Познание оформляется  в виде суждений, синтезирующих наши чувственные представления друг с другом на основе всеобщих и необходимых условий. Познавательные действия заключаются в таком соединении чувственности и рассудочности, в котором возникает возможность «подвести предмет под понятие». Подобный синтез удается, по Канту, только благодаря всеобщей необходимой способности воображения. Воображение схематизирует материал чувственности и тем самым «доставляет понятию образ». Способности воображения интегрирует работу чувственности и рассудка.