Христианская эсхатология: религиозный, философский и культурологический аспект

В между заветный период эсхатология получает особую форму выражения в апокалиптической литературе. Сохраняя основные пункты учения пророков, апокалиптики используют сложную систему символов, призванных изобразить тайны Божественного Домостроительства. Апокрифы и Кумранские тексты отражают страстное ожидание Царства Божьего, глубокую веру людей в благую конечную цель истории. Этим чаяниям свойственны и черты исторической ограниченности. Так, многие считали, что «мессианская эра» будет апофеозом земного процветания и благоденствия. В силу специфического ощущения времени, свойственного пророкам, отдаленные события представлялись им близкими и приход Царства Божьего нередко ожидался в ближайшие годы.

Дальнейшая  разработка собственно ветхозаветного сюжета сделана в христианстве. Подробное  описание последних времен, эсхатологической битвы Добра и Зла дано Иоанном  Богословом в «Апокалипсисе» — в  переводе с греческого  «Откровение».

Таким образом, эсхатологические представления свойственны многим религиозно-мифологическим системам в истории человечества. Древние индоевропейские народы в своём большинстве были убеждены в цикличности исторического развития, и только древние германцы ожидали, что рано или поздно наступит «гибель богов». В календаре майя придавалось значение окончанию крупных астрономических периодов, однако в целом история мироздания также рассматривалась как процесс циклический.

Наиболее развёрнутые эсхатологические представления выработали авраамические  религии. Об Апокалипсисе и «Страшном  суде» повествует последняя библейская книга «Откровение Иоанна Богослова», а также Книга пророка Даниила  и некоторые апокрифы (например, «Откровение Петра»).

В религии различается индивидуальная эсхатология, то есть учение о загробной жизни индивидуальной человеческой души, и всемирная эсхатология, то есть учение о целях космоса и истории, а также их конце. Одна из самых ранних картин индивидуальной эсхатологии нарисована в египетской Книге мёртвых.

Одна из самых важных проблем, связанных с эсхатологией: проблема функционирования в обществе секуляризованных эсхатологических идей. Эсхатологические принципы лежат в основе как христианских, так и секулярных социальных воззрений. Христианские социальные воззрения отличаются от ранних эсхатологических ожиданий тем, что их смысловым центром является ответственность людей за подготовку царства божия, и тем, что ключевая роль в этом отводится человеческой инициативе. Идеология Просвещения и романтические версии идеи прогрессивного движения всего человечества к состоянию всеобщей гармонии вырастают именно из мессианско-милленаристских представлений. Секуляризованные черты христианских эсхатологических ожиданий обнаруживаются даже в атеистическом типе социальных воззрений. Современное планирование и футурологические проекты представляют собой секуляризованные формы эсхатологических ожиданий. Мессианские черты были присущи многим социалистическим движениям, в том числе и марксизму.

Секуляризация общества с неизбежностью влечет за собой отказ от трансцендентализма в представлениях о времени и  истории, нарастание тенденции к имманентизации времени, кризис апокалиптических надежд. Тем не менее линейный принцип времени, базисный принцип исторического мышления как такового, с необходимостью включает в себя эсхатологический элемент, и потому секуляризация общества вовсе не означает смерти эсхатологии. Она лишь приводит к возникновению секулярных форм эсхатологического мифа - квазирелигиозных социально-политических доктрин, воспроизводящих в секуляризованной и даже наукообразной форме древнейшие представления о катастрофической гибели “старого” несовершенного мира благодаря вмешательству мессианистического класса, нации или группы вождей и начале после этого совершенно новой истории.

II Христианская эсхатология: содержание и основные проблемы

2.1 Специфика христианской эсхатологии  в сравнении с эсхатологией древних монотеистических религий (иудаизм, ислам)

Эсхатологическая  составляющая содержится как во всех мировых религиях, так и в национальных. Характеризуя эсхатологию суннитского ислама, следует отметить в качестве ее специфической черты отсутствие теологической концепции мессии. Тем не менее, на уровне народных верований в исламе функционирует образ махди (мессии). Махдистские идеи вдохновляли многие религиозные социально-политические движения ислама. В шиизме, напротив, отмечает автор, учение о махди составляет существенную часть догмата. Бытует вера, что ожидаемый махди (скрытый двенадцатый имам) должен в “конце времен” появиться из своего сокрытия. Понятие махди играло также важную роль в возникновении новых религий или шиитских сект.

Анализируя  текст Ветхого Завета, можно сделать вывод, что для иудаизма человек является субъектом природного порядка. Итогом истории поэтому может быть только примирение Бога и человека в природном мире. В еврейской эсхатологии возрождение природы выступает как одна из целей истории.

Из высказываний пророков Ветхого Завета следует, что объектом эсхатологических чаяний иудеев было всецело природное государство, функционирующее как всякое нормальное социополитическое образование под руководством правителя - человека, который, однако, выполнял бы свои задачи в сфере сакрального суверенитета. Этот монарх будущего часто изображался как идеализированный Давид: черты его биографии и правления использовались так, чтобы подчеркнуть его послушание Богу, характерные для его царствования социальную стабильность, мир и экономическое процветание.

В период Вавилонского пленения, иудейские эсхатологические представления были обогащены новыми элементами, заимствованными в иранской религиозной мысли, в которой космический аспект будущей эры доминирует над историческим. Поскольку древний космический миф был составной частью еврейского интеллектуального наследия, влияние пленения сказалось в оживлении мифологических элементов. Следует отметить, что эсхатологические чаяния того времени содержали, наряду с историческими ожиданиями, и космомифологические видения. В частности, личность мессии - “помазанника” постепенно приобретает космомифологические, сверхчеловеческие и иногда даже квазибожественные черты. Царство мессии должно быть установлено в пространственном локусе Сиона, оно соберет все нации под власть сакрального авторитета.

При рассмотрении исторической эсхатологии иудаизма выявляется связь эсхатологических представлений с событиями реальной политической истории Израиля. В частности, концепция Судного дня возникает через опыт поражения израильтян врагами вслед за опытом нарушения заповедей. Историческая эсхатология иудаизма соединяет завершение истории Израиля с концом мировой истории. Книга пророка Даниила изображает будущее как последовательную смену четырех царств, в процессе которой зло приобретает в мире все большую силу. Но четвертое царство будет разрушено “без помощи рук человеческих”. Это означает, подчеркивает автор, что его разрушение и установление нового, совершенного порядка не будут проявлением естественно-исторического развития. Это будет полное преобразование мира, победа над злом и создание пятого, вечного и совершенно гармоничного царства. Здесь проявляется одна из наиболее характерных черт апокалиптизма: вера в преобразование мирового порядка посредством резкого сверхъестественного вмешательства в ход истории. Апокалиптизм составляет важнейшую отличительную черту эсхатологии исторического типа.

Основным  источником для изучения христианской эсхатологической доктрины является Книга  Откровения. Очевидна преемственность, существующая между еврейской и христианской апокалиптикой. Специфической чертой христианской эсхатологии стало преобладание аллегорического милленаризма. Апокалиптические представления, несущие в себе большой заряд социальной деструктивности, по мере институализации христианской церкви оказались вытесненными и стали достоянием преимущественно эсхатологических сект и радикальных религиозных движений. Апокалиптические идеи сочетаются с антикатолической направленностью в идеологии протестантизма.

Аллегорический  милленаризм Августина, суть которого состояла в убеждении, что Царство  Божие уже наступило и его  следует понимать как победу христианской церкви, в дальнейшем сменился прогрессивным  милленаризмом. Согласно этой эсхатологической концепции, текст Библии содержит предсказание наступления Царства божия в буквальном понимании. Суть прогрессивного милленаризма состояла в убеждении, что исторический процесс неизбежно приведет к наступлению Царства Божия эволюционным путем. С XVIII в. идеология прогрессивного милленаризма стала господствующей во многих конфессиях протестантизма.

Библейская эсхатология, где учение о Конце света приобрело свою законченную форму, главным образом указывает на направленность времени от его начала – сотворения, до его конца – Страшного суда.

Ветхозаветная эсхатология родилась под знаком веры в спасение, в  грядущую полноту бытия, к которой Творец ведет человека и все мироздание. Хотя Бог открывает Себя в истории, смысл бытия лежит за ее пределами, там, где исторический процесс завершается осуществлением высшей цели Творца. Эсхатологическое Откровение давалось в прообразах как спасение ветхозаветной Церкви от врагов, а впервые тайна всеобщего преображения мира была открыта пророкам-писателям, которые возвестили о грядущем Богоявлении (Дне Господнем). В соответствии с любовью и правдой Бога их эсхатология была двуединой, являясь одновременно и судом, и спасением.

Свое дальнейшее развитие христианская эсхатология получает в так называемой апокалиптической литературе. Сохраняя основные пункты учения пророков, апокалиптики используют сложную систему символов, призванных изобразить тайны Божественного Домостроительства. Апокрифы и Кумранские тексты отражают страстное ожидание Царства Божьего, глубокую веру людей в благую конечную цель истории. Но в силу специфического ощущения времени, свойственного пророкам, отдаленные события представлялись им близкими и приход Царства Божьего нередко ожидался в ближайшие годы.

В новозаветной библеистике с начала XX-го века решающее значение придаётся  именно эсхатологии. При этом рассматриваются  два типа эсхатологических утверждений: так называемая «футуристическая эсхатология» (эсхатология будущего), связанная с апокалиптическими ожиданиями, и «реализованная эсхатология», утверждающая, что с Иисусом Христом уже пришло Царствие Божие.

Некоторые темы и мотивы новозаветной христианской эсхатологии укоренены  в Ветхом Завете. Мир, окружавший древний  Израиль, за редкими исключениями, не знал эсхатологии в строгом смысле слова. Эсхатология Ветхого Завета сформировалась в самом Израиле  с его представлением о Боге и его пониманием истории. Можно сказать, что на основании безысходности опыта настоящего появилась вера в спасение, надежда на грядущую полноту бытия. Иными словами, к эсхатологии вело развитие ветхозаветных надежд на будущее. В этом развитии появляются такие эсхатологические темы как понятия о Суде и Спасении, о Дне Господнем и о спасаемом остатке, о новом Исходе, новом даровании земли, Царствии Божием, новом небе, новой земле и, наконец, о Воскресении. Основное убеждения ветхозаветной эсхатологии можно описать следующим образом: целью путей Божиих является установление Его полного и окончательного Царствия.

Существенным для развития иудейской  и христианской эсхатологии был  библейский монотеизм, понимание Бога как Творца. Если Бог — трансцендентный источник всего, Он может также быть источником новых возможностей для Его творения в будущем. Творение не ограничено своими имманентными возможностями. Оно открыто для возможностей Бога Творца. Так становится возможной и надежда на спасение и на воскресение. Надежда на воскресение в Священном Писании не основывалась на врожденных свойствах человеческой природы. Нет, сам по себе человек (как и весь мир) преходящий, смертный. Эта надежда была в принципе формой веры в Бога Творца. Это Он, Кто дарует жизнь, завершающуюся смертью, может даровать и жизнь мертвым. Более того, Он может дать новую жизнь, которая избавлена от рабства греха и от угрозы смерти. Смертная жизнь, отторгнутая от своего источника, кончается смертью. Бог может дать новую жизнь, которая так соединена с Его вечной жизнью, что становится причастной Его вечности.

Ветхозаветная эсхатологическая надежда  касалась не только воскресения индивидуума. Это была надежда на будущее обновление всего творения Божия. «Вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце» (Ис 65. 17). Эхом из пророчеств Исаии звучат слова книги Откровения: «И увидел я новое небо и новую землю; ибо первое небо и первая земля миновали» (Откр 21. 1). Первое творение ex nihilo по природе снова погружается в ничто. Требуется творческое действие Бога, чтобы придать тому же творению совершенно новую форму существования. Эта новая форма бытия будет за пределами зла и разрушения, пронизана славой Бога и причастна Его вечности.

Эсхатология, в известном смысле, — основное содержание книг Нового Завета. Можно сказать, что говорить об эсхатологии — то же, что говорить о новозаветном богословии вообще. Никакой систематически изложенной стабильной эсхатологии Новый завет не знает. Эсхатологические представления изменяются с изменением исторической ситуации. В текстах Нового Завета сосуществуют самые разные эсхатологические категории и представления: эсхатология будущего и настоящего, эсхатология временнáя (темпоральная) и пространственная, ожидание близкого конца и различные попытки объяснить тот факт, что конец не наступает. Ниже будут вкратце рассмотрены некоторые проблематичные аспекты евангельской эсхатологии.

Новозаветная эсхатология построена  на Проповеди Христа Спасителя и  началась с вести о приходе  Царства Божьего (Мф. 4:17; Мк. 1:14-15), таким  образом стала продолжением и  завершением («исполнением») эсхатологии  ветхозаветной. Кроме традиционного  учения о конце истории, отраженного  в Малом Апокалипсисе, Христос  возвещал о Царстве как о реальности сегодняшнего дня, незаметно проникающей в мир, без тех космических знамений, которые ожидала прежняя библейская эсхатология. Новозаветная эсхатология учит о полной трансформации человеческой природы в Царстве Божьем. По словам Христа Спасителя, люди Царства будут «как Ангелы на небесах» (Мк. 12:25). Ап. Павел говорит о «теле духовном», в которое облечется воскресший человек (1 Кор. 15:42-55). Именно эта надежда, а не просто бессмертие души, составляет сущность христианской эсхатологии («чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века»).

В истории интерпретации библейской эсхатологии существовало несколько тенденций. Долгое время эсхатологическое учение Библии рассматривалось только как пророчество о будущем («футурологическая эсхатология»). В ХХ в. многие экзегеты обратили внимание на то, что само явление Христа на земле и Его Благая Весть знаменовали начало суда над миром. В экзистенциалистской эсхатологии этот аспект библейского учения был выдвинут на первый план, а «футурологическая эсхатология» оттеснена в область аллегорий и метафор. Против этого выступил ряд богословов различных конфессий (прот. С.Булгаков, Г.У. фон Бальтазар, Ю.Мольтман и др.). Синтез был предложен Иеремиасом, который охарактеризовал евангельскую эсхатологию как «осуществляющуюся», т.е. имеющую начало в проповеди Христа и одновременно сохраняющую футурологическую перспективу [8].