Лекции по «Этнология»

Морского зверя били гарпуном с поворотным отделяющимся наконечником. При охоте на моржа и кита к ремню гарпуна привязывался специальный поплавок аз надутой воздухом снятой «чулком» шкуры тюленя, затруднявший передвижение раненого животного. Зимой охотник подстерегал добычу у проделанных тюленем или нерпой отдушин во льду, а весной и летом выходил на промысел в море на легкой лодке, состоящей из деревянного каркаса, обтянутого кожей. Для передвижения по суше использовались собаки, запряженные в нарты.

Некогда приморские жители обитали в землянках, имевших ход сверху, через дымовое отверстие. Кое-где такие жилища сохранились до 20-30-х годов, но большинство морских зверобоев еще в XIX в. стали сооружать такие же яранги, как и оленеводы. Традиционная одежда тех и других была меховой, двухслойной:нижняя - шерстью к телу, верхняя - шерстью наружу; будучи нераспашной «глупой» она надевалась через голову.

Хотя хозяйственный строй, культура и общественные институты промысловых народов Севера отличались архаичностью, общий ход исторического процесса  различных районах Сибири резко изменили события, связанные с появлением русских землепроходцев и включением в конечном итоге всей Сибири в состав Российского государства. Оживленная русская торговля и прогрессивное влияние русских поселенцев произвели значительные изменения в хозяйстве и быту не только скотоводческо-земледельческого, но и промыслового населения Сибири. Уже к концу XVIII в. эвенки, эвены, юкагиры и другие промысловые группы Севера стали широко использовать огнестрельное оружие. прогрессивное значение для ее коренных обитателей: благодаря вмешательству русских властей прекратились межгрупповые войны и столкновения.

3. До самой революции в бытовой жизни народов Сибири существовала сфера, которая менее всего поддавалась внешнему культурному воздействию. Это область религиозно-мифологических представлений и различных религиозных культов. Наиболее распространенной формой верований у народов Сибири был шаманизм. Шаманские воззрения нередко сочетались с другими комплексами верований у разных народов. При этом самые развитые формы шаманизма своеобразно интегрировали их в единую мировоззренческую систему. Отличительной чертой шаманизма является вера в то, что определенные люди - шаманы - имеют способность, приведя себя в состояние транса, вступать в непосредственное общение с духами - покровителями и помощниками шамана в борьбе с болезнями, голодом, пропажами и прочими несчастьями. Шаман же был обязан «заботиться» об успехе промысла, удачном рождении ребенка.

Вообще формы и особенности шаманизма в Сибири были многообразны и с трудом поддаются систематизации. Своеобразные отличительные черты есть в шаманизме тюркоязычных народов Южной Сибири, якутов, северовосточных палеоазиатов, нганасан и юкагиров, таежных народов Западной Сибири, тунгусоязычных групп, обитателей Приамурья. Сложен и спорен вопрос о наследственном шаманстве даже у тех народов, у которых были профессиональные шаманы.У бурят шаманизм приобрел усложненные формы под воздействием буддизма, а с конца XVII в. вообще стал сменяться этой религией. Среди народов Алтае-Саян распространился тот же буддизм (в Туве), частью христианство (у хакасов и алтайцев), а в связи с ними появились новые верования (так называемый бурханизм - поколение богу Бурхану). Западносибирские татары некогда были шаманистами, но с конца XVI в. шаманизм был вытеснен исламом. У народов Сибири существовали и другие формы религии, частью связанные с шаманством, частью бытовавшие отдельно от него. К категории таких самостоятельных верований можно отнести семейно-родовой культ. Так чисто родовым культом был культ медведя у нивхов. Во время его свершения шаману не дозволялось камлать. У ненцев существовало развитое шаманство, наряду с которым, однако, изображения семейных духов-покровителей изготовляли и хранили главы семей.

4. К концу XIX - началу XX в. большинство народов Сибири, особенно Севера, продолжало оставаться в состоянии хозяйственной, социальной и культурно-бытовой отсталости. Аборигенов Сибири справедливо относят к числу народов, миновавших капиталистическую стадию развития. Однако, хотя они в своем саморазвитии не достигли уровня не только капиталистического, но и вообще классового общества, лишь подойдя к его рубежу, три столетия существования в составе Российского государства с его сложившейся и развитой феодальной, затем и капиталистической экономической и политической системой не могли не отразиться на хозяйстве и быте коренного населения и не оставить в судьбе каждого из народов своего следа. Изменения в хозяйстве под влиянием фискальной и торговой политики царизма в Сибири, а затем прямого воздействия капиталистического рынка, начинали приобретать необратимый характер. Они выразились прежде всего в непомерном для традиционного, натурального в своей основе хозяйственного уклада увеличении доли пушной охоты, имевшей уже непосредственно торговый характер. Соответственно этому пропорция жизнеобеспечивающих отраслей хозяйства аборигенных народов (охота на дичь, рыболовство, оленеводство) сократилась, потребности в пище частично стали удовлетворяться тоже за счет рыночного обмена (привозная мука, чай, сахар и др.). Распространение огнестрельного оружия, пороха, покупных сетей и неводов, капканов, металлических изделий, покупных одежды и тканей, облегчив и улучшив условия жизни и хозяйственной деятельности, в то же время сильнее привязало северян к рынку.

Нормализация промыслово-хозяйственной жизни народностей Севера, решительное устранение из нее неравноправно-эксплуататорских элементов стали крупными достижениями советского строительства в 20-30-е годы. Однако по мере упрочения этих достижений встал вопрос об альтернативности в дальнейшем развитии этих народов. Ограничение только достигнутым уровнем означало бы консервацию вековой отсталости аборигенного населения, сведения его уровня жизни к положению населения резерваций. Между тем основная задача национальной политики Советского государства формулировалась как преодоление фактического неравенства народов, подтягивание ранее отсталых до уровня передовых. Это ставило перед государством задачи необычайной сложности, включающие ликвидацию безграмотности (ранее - поголовной), усвоение населением в короткие сроки современной культуры и образования, подъем хозяйства на новый, современный организационный и технико-технологический уровень. Только такой комплекс социальных и организационно-хозяйственных преобразований мог обеспечить ситуацию, когда альтернативность выбора занятий и образа жизни, став делом вкуса и склонностей самого человека, служила бы раскрытию его творческих способностей.Была проделана большая работа по созданию письменности на алтайском, тувинском, хакасском, хантыйском, мансийском, ненецком, селькупском, эвенкивском, нанайском, эвенском, чукотском, корякском, эскимосском и нивхском языках. Это значительно упростило задачи школьного образования на основе родного языка. В конце 30-х годов начался дальнейший этап организационно-хозяйственны! преобразований - переход на устав колхозных артелей.

Однако в тот же период были осуществлены неоправданные административно-политические решения, в частности упразднены национальные районы сельсоветы. Коренное население, живущее вне национальных округов, оказалось лишено формы национального самоуправления, которая в целом себя оправдала. Новыми явлениями в хозяйственной жизни северных народностей стали появление таких отраслей, как клеточное звероводство, огородничество и животноводство ( районах, где это было возможно), оснащение традиционных отраслей современным оружием и снастями, моторной техникой. В быту привычными чертами становились бревенчатые жилые дома на центральных усадьбах колхозов, медицинское обслуживание, современная одежда и утварь. Однако сам характер труда в традиционных отраслях менялся еще очень медленно. Немалый вред был нанесен бездумным переносом в условиях Севера шаблонов колхозной политики из центральных районов страны, хотя принципы сельхозартели могли бы вполне успешно сочетаться с существовавшими на Севере традиционными формами и кооперации рабочих рук, и некоторыми из способов распределения продукта, если бы акцент в кооперативном строительстве был сделан на сочетании кооперативных начал с местной спецификой хозяйства и быта. Постепенно складывалось и немаловажное противоречие в образе жизни северных народов, заключающееся в том, что знания и умения, полученные детьми в процессе школьного образования, открывали людям практические возможности для широкого выбора будущей профессии и поля деятельности, но оказывались мало нужны в том случае, если их будущая деятельность была связана с традиционными отраслями.В ряде мест проживания народностей Севера в 70-80-е годы к тому же резко обострилась экологическая ситуация, как следствие активного промышленного освоения зоны Севера (разработка нефти, газа и других месторождений), что обернулось порчей и изъятием из пользования оленьих пастбищ, охотничьих и рыболовных угодий.

В настоящее время традиционные элементы в культуре и быте северян сохраняются в разной степени. Сфера быта сейчас подвержена действию довольно разносторонних факторов, определяющих тенденции перемен. Если раньше весь уклад хозяйства и образа жизни сибирских аборигенов диктовал условия и определял характер культурно-бытовой среды (в том числе жилища, одежды-утвари, орудий труда, пищи и т.д.), то теперь, при значительной дифференциация как характера хозяйственной деятельности, так и условий труда, среды обитания в целом, сфера быта, особенно в части его материальных атрибутов, стала довольно разнообразной и подчиняется тем же закономерностям изменений, как и у других народов страны и в других регионах. утвари.

По-разному обстоит дело и с сохранением этнических особенностей в одежде и пище. Летняя одежда почти повсеместно практически сменилась современнымм покупными изделиями фабричного производства. Иное дело - зимняя одежда-гораздо лучше приспособленная к местным условиям, чем то, что может предложить северянам промышленность. Она не только стойко сохраняется у автохтонных жителей, но и перенимается приезжим населением. Конечно, и здесь происходят изменения традиционных форм и в фасоне, и в отдельных деталях орнаментации, здесь тоже заметны процессы сглаживания локальной специфики и известной унификации, а иногда и широкого внедрения каких-то заимствованных деталей. Специфика же пищи, как и в рационе, так и в блюдах и способах приготовления, значительно связана с характером основных занятий человека. поэтому здесь много изменений и заимствований. Многие продукты вообще впервые широко вошли в быт только в годы советской власти.

Раньше, особенно в условиях территориальной разобщенности и эпизодичности общения частей одного и того же этноса, множества локальных различий в быту служило нередко дополнительным препятствием в процессах консолидации. Унификация этих деталей, пусть даже путем утраты этнографической специфики из-за внедрения промышленно производимых изделий, такие препятствия устранила. Немало и таких деталей в традиционном хозяйственном быту, которые, напротив, не исчезли, но в советский период стали быстро утрачивать локально-этнографический характер, приобретая общерегиональное значение как более рациональные, например способы упряжного оленеводства, типы ездовой нарты у народов енисейского Севера.

Существенны изменения и в сфере духовной культуры, масштаб которых измеряется движением из глубин архаического религиозно-анимистического миропонимания к основам и понятиям современного научного мировоззрения, что стало возможным благодаря системе современного образования. Однако ограничение указанием только на этот благоприобретенный мировой опыт для характеристики современной культуры народов Сибири, при всем его огромном значении, не может дать полного представления об их культурной жизни. Важнейшим показателем культурного развития народов Сибири является создание за годы советской власти совершенно нового для этих народов социального слоя - интеллигенции.

Конечно, различные жанры литературы и художественного творчества имеют разную степень преемственности с теми формами художественно-эстетического постижения и отражения мира, которые традиционно существовали у народов Сибири. Больше преемственность сохраняется у мастеров декоративно-прикладного искусства.