Необходимая оборона

Получены следующие результаты анкетирования:

35% респондентов полагают, что превышение пределов необходимой  обороны чаще всего имеет место  при несоответствии обороны посягательству  по интенсивности (уровню напряженности  усилий);

40,63% - при несоразмерности  применяемых посягающим и обороняющимся средств и орудий;

30% - при несоразмерности  вреда от посягательства и  вреда, причиненного обороняющимся в ответ.

Однако для констатации  факта превышения пределов необходимой  обороны в каждом конкретном случае необходимы анализ и сопоставление  посягательства и оборонительных действий по всем аспектам, сравнение только, например, по интенсивности либо по примененным орудиям и средствам  недостаточно для выводов. В связи с чем актуальным представляется разработка некого механизма, конструкции, позволяющей соотнести оборонительные действия со всеми признаками общественной опасности посягательства.

Такая попытка была предпринята  А.П. Козловым [24, с. 3]. В основу его  концепции определения эксцесса обороны положена ценность благ, в  отношении которых совершается  посягательство (характер опасности). Причиненный же вред должен быть равен  предотвращенному либо превосходить его на одну условную единицу. В этом случае действия обороняющегося рассматриваются как совершенные в пределах необходимой обороны. Эксцесс же, по мнению А.П. Козлова, есть превышение причиненного вреда на две условные единицы по отношению к предотвращенному.

В случае, когда предотвращенный  и причиненный вред различны по характеру, А.П. Козлов сравнивает значимость благ, которым причинен вред, исходя из медианы  санкций статей Особенной части  Уголовного кодекса, их охраняющих.

При критике такого подхода  говорится об излишней формализации механизма определения превышения пределов необходимой обороны, отсутствии комплексного учета всех обстоятельств  ситуации «посягательство - оборона» .

Действительно, любая попытка  систематизировать и структурировать  процесс квалификации в той или  иной мере будет способствовать его  формализации. С другой стороны, отсутствие такого инструмента значительно  усложняет применение законодательства.

Поэтому не стоит отказываться от подобного инструментария, однако следует уделять внимание максимальному  отражению в нем различных  аспектов рассматриваемого явления  и делать акцент на недопустимости его «бездумного» применения.

Говоря об элементах формализма как способе упрощения применения законодательства, также следует  упомянуть деление обороны на «предельную» и «беспредельную».

В настоящий момент режим  беспредельной обороны, т.е. обороны  любым способом, вплоть до причинения смерти, установлен для посягательств, связанных с насилием, опасным  для жизни, либо с угрозой применения такого насилия (ч. 2 ст. 37 УК РФ) [33, с. 77].

Следует заметить, что любые  оборонительные действия против такого посягательства и без соответствующего указания на то в законе не должны признаваться эксцессом обороны, так как полностью  соответствуют посягательству по характеру  опасности. Возможные же различия по степени опасности не дадут явного несоответствия. Однако провозглашение режима беспредельной обороны в  данном случае не лишено смысла: таким  образом, подчеркивается ценность основного  естественного права человека на жизнь, акцентируется недопустимость ограничения права на необходимую  оборону при ее защите.

Многие исследователи [36, с.45] предлагают расширить перечень случаев, дающих право на «беспредельную оборону», и перейти к казуальной регламентации института необходимой  обороны, например, по аналогии с законодательством  США.

Представляется, что такой  подход менее удачен, чем механизм определения превышения пределов необходимой  обороны, предложенный А.П. Козловым.

Во-первых, казуальная регламентация - все-таки нехарактерный отечественному законодательству прием, способный  нарушить целостность восприятия нормы, способствовать формализации правоприменения. По мнению автора, заимствование опыта зарубежных стран должно осуществляться только с учетом традиций и особенностей исторического развития национального законодательства, перечень обстоятельств, оборона при которых, вероятнее всего, необходима, целесообразнее отражать в актах официального толкования - постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.

Во-вторых, законодательное  установление случаев беспредельной  обороны не должно вызывать каких-либо сомнений в фактическом существовании  такого права.

Беспредельная оборона - это  констатация факта, что при определенных обстоятельствах оборона любым  способом будет признана соразмерной.

Так, при соответствии посягательства по характеру опасности явного несоответствия между обороной и посягательством  не будет даже при различии по степени  опасности. Такое бесспорное соответствие беспредельной обороны посягательству возможно только в случае, если посягательство представляло угрозу жизни, что уже  подтверждено законодателем.

Что же касается других благ, то их безапелляционное приравнивание  к праву на жизнь вряд ли допустимо.

В качестве примера рассмотрим право на половую свободу. Возможна ли оборона вплоть до причинения смерти при посягательстве сексуального характера?

Соответствие по характеру  опасности в данном случае отсутствует - вряд ли можно уравнивать право  на жизнь и право на половую  свободу. Однако при сексуальном  посягательстве, как правило, причиняется  вред здоровью, присутствует психологическое  насилие, угрозы, также зачастую не в пользу обороняющегося соотношение сил и т.п. При таких обстоятельствах степень опасности посягательства, а также его многообъектность позволяют оборону и путем причинения смерти. Однако возможны случаи посягательств сексуального характера, при которых отсутствует угроза жизни, не причиняется существенный вред здоровью, а соответственно посягательство не достигает той степени опасности, при которой соразмерна будет оборона любым способом вплоть до причинения смерти.

В связи с этим говорить о беспредельной обороне в  отношении любых сексуальных  посягательств некорректно. Конкретизировать же в законе обстоятельства, при  которых такая оборона возможна, нетрадиционно в отечественной  законодательной технике, к тому же вряд ли удастся учесть в законе все многообразие возможных ситуаций.

Рассуждения такого же плана  применимы к другим видам посягательств, в отношении которых предлагается установить режим беспредельной  обороны.

С учетом вышеизложенного представляется целесообразным законодательный перечень случаев, позволяющих оборону любым способом, оставить без изменений. Минимизация же проблем квалификации превышения пределов необходимой обороны видится в разработке механизма определения эксцесса и акцентировании внимания правоприменителей на проблемах института необходимой обороны путем принятия Пленумом Верховного Суда РФ постановления с разъяснениями соответствующего законодательства, проведения обзоров судебной практики по данной категории дел.

Подводя итог сказанному, можно  предложить некоторые выводы:

деяния, в результате которых  был правомерно причинен вред посягающему  лицу в состоянии необходимой  обороны, подлежат уголовно-правовой квалификации;

юридическим основанием квалификации деяния, совершенного в состоянии  необходимой обороны, является состав необходимой обороны (условия, порождающие  право на оборону, относящиеся к посягательству, входят в состав необходимой обороны в качестве его объективного признака);

факт правомерного причинения вреда, совершенного при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, является фактическим основанием для уголовно-правовой квалификации этих действий.

Подводя итог сказанному, можно  предложить некоторые выводы:

деяния, в результате которых  был правомерно причинен вред посягающему  лицу в состоянии необходимой  обороны, подлежат уголовно-правовой квалификации;

юридическим основанием квалификации деяния, совершенного в состоянии  необходимой обороны, является состав необходимой обороны (условия, порождающие  право на оборону, относящиеся к  посягательству, входят в состав необходимой  обороны в качестве его объективного признака);

факт правомерного причинения вреда, совершенного при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, является фактическим основанием для уголовно-правовой квалификации этих действий.

ГЛАВА 3. Пути совершенствование  квалификации необходимой обороны

необходимый оборона уголовный  правовой посягательство

Эффективность использования  права на необходимую оборону  во многом зависит от гарантированности  его государством, отсутствия опасности  быть привлеченным к уголовной ответственности  для лица, защищающего личные и  общественные интересы. Следует иметь  в виду, что в следственной и  судебной практике при применении законодательства, регламентирующего институт необходимой  обороны (ст. 37 УК РФ), все еще имеют  место серьезные недостатки и  ошибки, которые приводят порой к  необоснованному осуждению граждан. Правоприменительная практика по делам  о необходимой обороне и превышении ее пределов непоследовательна и  противоречива. В ней господствует обвинительный уклон, о чем, в  частности, свидетельствует то обстоятельство, что фиксируемое судебной статистикой  количество эксцессов обороны значительно  превышает число случаев правомерной  необходимой обороны ) [38, с. 4].

Ситуацию осложняет и  несовершенство норм действующего уголовного законодательства, регламентирующих право  граждан на необходимую оборону  от общественно опасных посягательств. За последнее десятилетие оно  менялось несколько раз, что не способствовало стабильности правоприменительной  практики, да и сами вносимые изменения  и дополнения в ст. 37 УК РФ, как  будет показано ниже, были далеко не бесспорны. К тому же законодательной  трактовке необходимой обороны  свойственно большое число оценочных  признаков, юридическое значение которых  зависит от усмотрения правоприменителя и многие из которых трактуются весьма неоднозначно.

Состояние необходимой обороны  оправдывает причинение вреда посягающему лишь в том случае, когда защитительные действия не выходят за пределы необходимости. Превышение этих пределов (эксцесс обороны) представляет собой общественно опасное деяние.

Необходимая оборона практически  всегда носит вынужденный характер. Вытекаемое из требования закона условие относительной соразмерности (разумеется, неравенства и непропорциональности) средств и интенсивности посягательства и защиты подразумевает, что оборона не должна превышать пределов необходимости. У обороняющейся стороны существует определенный предел, при выходе за который его действия уже будут носить противоправный характер. Относительное соответствие действий обороняющегося характеру и степени общественной опасности посягательства и является этим пределом, именуемым в специальной литературе интенсивным пределом допустимости обороны ) [13, с. 86].

Термин «предел» трактуется как «граница чего-нибудь; то, что  отграничивает собою что-нибудь; последняя крайняя грань чего-нибудь». «За пределами» означает вне чего-нибудь, вне границ, вне допустимого, возможного . Норма о необходимой обороне не только определяет активное противодействие общественно опасному посягательству, но и требует от обороняющегося не выходить за ее пределы.

Статья 37 УК РФ формулирует  превышение пределов необходимой обороны  как «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и  опасности посягательства» (до недавнего  времени в концовке этого определения  содержалось более точное указание «степени общественной опасности посягательства»).

Следует согласиться с  мнением К.И. Попова, что данная законодательная  дефиниция является не вполне точной. Дело в том, что необходимая оборона  определена в законе (ч. 1 ст. 37 УК) не как действия, а как причинение вреда посягающему. Эксцесс же обороны определен в ч. 2 ст. 37 УК как «умышленные действия». Однако никакие действия сами по себе, если они не причинили посягающему вреда, превышением пределов необходимой обороны признаваться не могут . Правильнее говорить об умышленном причинении вреда, явно не соответствующего характеру и опасности посягательства.

Я далек от положительной  оценки тех изменений, которые внесены  в ст. 37 УК РФ Федеральным законом  от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в  них сделан только на случаи, когда  «посягательство было сопряжено  с насилием, опасным для жизни  обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой  применения такого насилия». В таких  случаях причинение любого вреда  нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г.

Поступив так, законодатель в значительной степени ослабил  защиту таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода  и неприкосновенность, собственность (особенно при насильственных на нее  посягательствах), общественный порядок  и спокойствие (злостное хулиганство  с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия), неприкосновенность жилища, особенно при посягательствах, связанных  с насильственным в него проникновением, общественная безопасность и пр. В подобных случаях акцент в правоприменительной деятельности логически переносится на превышение пределов обороны [33, с. 49].

УК РФ Федеральным законом  от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в  них сделан только на случаи, когда  «посягательство было сопряжено  с насилием, опасным для жизни  обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой  применения такого насилия». В таких  случаях причинение любого вреда  нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г.