Преступления с двумя формами вины

Содержание

 

Введение

Глава 1. Преступления с двумя  формами вины и их обоснование  в уголовном праве России

1.1 Учение о вине: генезис  и современное состояние

1.2 Составы с двумя формами  вины - особенности конструкции и  проблемы толкования

Глава 2. Проблемы квалификации преступлений с двумя формами  вины

2.1 Особенности квалификации  преступлений с двумя формами  вины и ее разграничение

2.2 Квалификация двойной  и смешанной форм вины

Заключение

Список используемых источников

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

В уголовном праве уделяется  особое внимание проблеме вины, поскольку  малейшее отступление от принципа виновной ответственности может повлечь  нарушение законности, обусловить несправедливое решение вопроса о виде ответственности  и ее объеме. Значимость вины определяется тем, что виновность является одним  из признаков преступления, субъективным основанием уголовной ответственности, а также имеет определяющее значение для квалификации преступлений, ответственность  за которые дифференцируются в зависимости  от формы вины. Без установления формы, содержания и степени вины невозможно правильное назначение наказания. В своей работе "Преступления с двумя формами вины" мы изучим проблему юридического толкования деяний, когда лицо, совершая умышленное преступление, причиняет общественно опасные  последствия, не охватывавшиеся его  умыслом. Данная проблема существует в  отечественном уголовном праве  сравнительно давно. Главным образом  она связана с двойной формой вины.

Данная тема весьма актуальна  в современных условиях. Ее актуальность определена несколькими важными  факторами. Вина является краеугольным камнем любой ответственности. Поскольку  под принципом (как общепризнан) понимается основополагающая идея (правило), которой подчинено то или иное явление (процесс), то следует сделать  вывод, что, как в уголовно - правовых нормах, так и в практике их применения, идея вины должна найти реальное воплощение.

Прежде всего, обращает внимание то обстоятельство, что в теории уголовного права нет единого  понимания содержания, сущности и  границ вины. Большая часть криминалистов по традиции ориентируется на психологическую концепцию вины, согласно которой под виной признается психическое отношение в виде умысла и неосторожности. Во многих случаях из этого исходит и судебная практика. Однако в последнее время вина нередко характеризуется с оценочных позиций, когда вине и ее формам придается более широкое содержание, обусловленное отчасти субъективными представлениями правоприменителя.

Вопросам вины в российском уголовном праве всегда уделялось  большое внимание. Многие из них  всестороннее освещены в монографической  и учебной литературе (это труды  А.А. Пионтковского, П.С. Дагеля, Е.В. Ворошилина и др.). Однако до сих пор некоторые из этих вопросов представляют трудности и поэтому решаются по-разному. Неоднозначный подход к различным аспектам вины, в том числе к преступлениям с двумя формами вины, обуславливает довольно большое количество судебных ошибок.

Проблемы регулирования  вопросов вины выходят далеко за пределы  уголовно-правовых норм, посвященных  уголовной ответственности. Вопрос о вине затрагивает право личности и, следовательно, имеет не только юридическую, но и социальную значимость. Конституция России 1993 года возводит принцип виновной ответственности, а высшей конституционный ранг (ст.49).

В известном смысле, в  уголовно - правовой науке, да и на практике, мы наблюдаем кризис вины, разрешение которого во многом определит и дальнейшие перспективы развития уголовного права. Кризисное положение вины в уголовном праве обусловлено накоплением противоречий в правовых нормах и потребностях их развития, практике применения уголовного закона и теоретических научных положениях, освещающих проблему вины. К сожалению, в уголовно - правовой науке кризис вины пока не привлек достаточного внимания.

Целью данной работы является подробный анализ вины как решающего  фактора при квалификации преступления и назначении наказания, а также  подробное рассмотрение преступлений с двумя формами вины.

преступление двойная  форма вина

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

.Рассмотреть учение о  вине как в генезисе, так и современное состояние;

2.Изучить составы преступлений  с двумя формами вины и их  обоснование в уголовном праве  России;

.Проанализировать особенности  квалификации преступлений с  двумя формами вины;

.Выявить проблемы квалификации  двойной и смешанной форм вины

При написании работы были использованы учебная, периодическая  литература и нормативно-правовые акты.

 

Глава 1. Преступления с двумя формами вины и их обоснование  в уголовном праве России

 

1.1 Учение о  вине: генезис и современное состояние

 
Переходя к вопросу рассмотрения понятия вины, следует отметить, то теория уголовного права, уголовное  законодательство, а также судебная практика исходит из принципа виновной ответственности лица за совершенное  им общественно опасное деяние. В  ч.1 ст.5 УК РФ сформулирован важнейший принцип уголовного права: "Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина". А в ч.2 этой же статьи сказано, что "объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается". Это говорит о том, что какими бы ни были тяжкие последствия, причиненные действием бездействием) человека, совершенные им невиновно, он ни при каких обстоятельствах не может быть привлечен к уголовной ответственности. Формулируя это положение, законодатель раскрывает само содержание вины по российскому уголовному праву. В ч.1 ст.24 УК РФ указывается, что виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Как умысел, так и неосторожность, являются формами вины, то есть виновного психического отношения к совершенному деянию и его последствиям. Следовательно, всякие объективные обстоятельства преступления, могут быть поставлены лицу в вину лишь при условии, если они охватывались умыслом или неосторожностью совершившего преступление.

Вина представляет собой  особое психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и преступным последствиями, выраженное в форме умысла или  неосторожности.

Без исторического воспроизведения  правовой действительности исключается  возможность логического осознания  ее закономерностей, но и без логического  осмысления хода правовой истории невозможно вскрыть внутренние причины и  механизмы ее закономерного движения.

В древнейших из известных  на сегодняшний день отечественных  нормативно-правовых документах, договорах  Руси с Византией X в., употребляется  термин "согрешение" (ст.2 Договора Руси с Византией 911 года), который  историки переводят как "вина". В статье 7 Пространной редакции Русской Правды, предусматривающей ответственность за беспричинное умышленное убийство, можно увидеть следующую формулу: "Оже станеть без вины на разбои". Сокращенная редакция Русской Правды активно использует такие слова, как "вина", "виноват", "виноватый". Однако содержание данных терминов далеко от современного понимания вины. Анализ этих памятников Русского права позволяет заключить, что ответственность и наказание на данном этапе развития государства и права никак не увязывались с субъективным восприятием совершенного преступления. Преступным деяние признавалось лишь по фактическим размерам причиненного личности или собственности вреда, т.е. в законодательстве того времени господствовал принцип объективного вменения. По вполне обоснованному утверждению В.А. Рогова, термин "вина" (и его производные) в законодательстве X века означал совершение действий, влекущих уголовную ответственность, то есть охватывал объективные признаки преступления.

В Двинской Уставной Грамоте (1398 г.) смысловое значение рассматриваемого термина становится адекватно материальным и денежным взысканиям - "вины полтина". То же в Беложерской Грамоте (1488 г.) - "вины четыре рубля". Связанная с материальной ответственностью лица вина выступает как нечто материально осязаемое. Летописная терминология показывает, что ее можно взять, отдать, забрать и т.д. Василий III хотел "возложить опалу" на князя Семена Ивановича, но по ходатайству приближенных "вины его отдал". Иван IV пожаловал виновных феодалов (1548 г.) - "вину им отдал". Таких свидетельств в летописях достаточно много и в смысле "материальности" вины они полностью соответствуют законодательным актам того времени.

Но уже в Судебниках XV-XVI вв. наблюдается тенденция смещения понятия вины и виновности из материальной сферы в область душевно-эмоционального состояния человека. Так, в Судебнике 1497 г. вина лишь однажды равнозначна  материальным взысканиям (ст.38). В остальных  статьях "виноватый" означает проигравший  дело, то есть определенное состояние  лица. Из этого можно предположить, что законодатель пытается термином "вина" охватить и конкретную материальность содеянного и саму личность преступника. В Судебнике 1589 г. главный упор делается именно на личность, испытывающую неблагоприятные  материальные последствия: кто покупал  на торгу без договора, тому "быти виновату", то есть на него ложатся убытки и расходы. Согласно данному нормативному документу "повинить" - означало возложить на лицо бремя уголовно-правовых последствий.

Развитие идей умысла и  неосторожности во многом подготавливало почву для перемещения понятия  вины в область психической деятельности человека. Это неизбежно означало и кризис "материальности" вины, и отграничение светской виновности от ответственности перед Богом. Но для полного разрыва с традиционными  категориями человек должен был  порвать с религиозными догмами, стать "самоответственным", что проявилось лишь в XIX столетии.

После государственных преобразований Петра I многие нормы права XVII в. фактически потеряли силу. Уголовная ответственность  в большей части случаев стала  зависеть от виновности лица, совершившего общественно опасное и вредное  для государства действие. Практически в каждом изданном Петром I нормативном акте (указе, наказе, инструкции и т.п.), содержащем уголовно-правовые нормы, речь шла о наказании только "винных людей", о его определении "по вине", "смотря по вине и делу", "смотря по человеку и вине", "смотря по людям и вине, кто чего доведется", "смотря по важности вин", "по вине преступления" и т.д.

Наибольший интерес из уголовно-правовых документов петровского  времени представляет Артикул воинский 1715 г. с кратким толкованием, который  не заменил Уложение 1649 г., а действовал параллельно с ним вплоть до создания Свода законов Российской империи.

Артикул воинский проводит различие между деяниями умышленными, неосторожными и случайными, используя  для этого весьма своеобразную терминологию. При описании умышленной вины используются слова "нарочно" (артикул 8), "с умыслом" (артикул 27), "с упрямства" (артикул 103), "в намерении" (артикул 144), "волею" (артикул 154), "самовольством" (артикул 178), "добровольно" (толкование к артикулу 189), "лживо" (артикул 200). Неосторожную вину законодатель определяет через термины: "из легкомыслия" (артикул 6), "неосмотрителен" (артикул 40), "с лености или от неосторожности" (толкование к артикулу 41), "небрежением и винностию офицерскою или солдатскою" (артикул 87), "не одумавшись с сердца, или не опамятовась" (артикул 152), "ненарочно и неволею" (артикул 158), "не в намерении" (толкование к артикулу 163), "небрежением и неосторожностью" (артикул 179). При описании случайного убийства, за которое не предусмотрено наказание, артикул 158 использует следующую формулу: "весьма неумышленное и ненарочное убивство, у котораго никакой вины не находится".

В данном документе используется и сам термин "вина" (артикулы 21, 79, 158, 169), причем содержание его нигде  не определяется, а из анализа конкретных составов преступлений можно заключить, что слово вина использовалось законодателем  в качестве обозначения ответственности  за содеянное.

В начале XX века был издан  труд Г.С. Фельдштейна "Учение о формах виновности в уголовном праве", в котором он обратился к древнейшим глубинам истории уголовного права и исследовал виновность. В своем учении Г.С. Фельдштейн писал: "Законодательство ранней формации довольствуется, как свидетельствует история, принципом не субъективного, но объективного вменения. Для наличности ответственности, с их точки зрения, вполне достаточно, чтобы лицо вызвало, обусловило результат. Древние египтяне наказывали смертью лицо, убившее случайно священной животное. Случайное убийство, по взглядам римского права в сакральный период его истории, в такой же мере требует искупления перед божеством, как и убийство умышленное. Сравнительная история законодательства свидетельствует, что у некоторых народов даже убийство, совершенное в силу требований закона, как например казнь преступника, влекло за собой целый ряд религиозных церемоний, направленных к тому чтобы смыть с лица казнившего то пятно, которое на него наложило причинение смерти.

В праве древне-еврейском существовал принцип, по которому кровь невинно пролитая требовала мести. Только после осуществления этой последней смывалось то пятно, которое падало на целую страну, в пределах которой имело место известное правонарушение. Но единственным средством смывания такого пятна было пролитие крови того, кто пролил невинную кровь.

Вообще, идея о том, что  пролитие крови независимо от намерения, с которым оно совершается, должно быть отмщено таким же образом, является одной из самых коренных черт первобытного уклада жизни народов Востока. Даже убийство случайное требовало удаления убийцы от родственников убитого  на более или менее продолжительное  время. "

Взаимному внутреннему разграничению  отдельных форм виновности придают  решающее значение криминалисты классического  направления. Непререкаемым догматом господствующей доктрины очень долгое время оставался в их среде  тот принцип, что лицо действующее cum dolo, подлежит абсолютно более тяжелому наказанию, чем лицо действующее in culpa. Положение это еще до недавнего времени было настолько непоколебимым в доктрине, что у некоторых юристов классического направления образовалось даже представление о том, что каждой из двух форм соответствует точно определенная величина наказания. Оценивая те или другие канонации в отношении их наказуемости, криминалисты-классики считают свою задачу уже вплоть разрешенной и законченной и меру наказания в главных чертах установленной, после того, как в результате целого ряда выкладок они приходили к тому выводу, что данный случай должен быть обсуждаем в отношении соответствующего ему наказания, как неосторожность, как умысел, как умысел плюс неосторожность.