Убийство матерью своего новорожденного ребенка

Исследования показывают что в 91% убийства новорождённых совершаются предумышленно. В случае установления обстоятельств, свидетельствующих, что женщина заранее готовилась к тому, чтобы избавиться от ребёнка, то есть деяние её носило предумышленный характер, следует рассматривать её действия ка убийство, по ст. 105 УК и на общих основаниях учитывать смягчающие и отягчающие обстоятельства.³²

Важное значение для квалификации детоубийств имеет выявление мотивов их совершения. В психологии под мотивом понимают «то, что обусловливает стремление человека к данной, а не к какой-нибудь иной цели...» или «более или менее адекватно осознанное побуждение...». В литературе имеются различные определения мотива преступного поведения человека. Одни авторы определяют его как «осознанное побуждение (стремление) к совершению конкретного целенаправленного поступка (волевого акта), представляющего общественную опасность и предусмотренного уголовным законом в качестве преступления», другие - как «то внутреннее побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и руководит им при его осуществлении», третьи - как «побуждение, которым руководствовалось лицо, совершая преступление».

С уголовно-правовой точки зрения «мотив... есть чувство (переживание), превратившееся в стимул к виновному поведению» или «...осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению преступления».

Для убийства новорождённого при внезапно возникшем умысле, характерна деформация звена принятия решения. Принятию решения в механизме преступного поведения детоубийцы присущи следующие характерные черты: принятие такого решения происходит на усиленном эмоциональном фоне (волнение, страх, физическая боль и т.п.); решения принимаются в стрессовых условиях и обладают особой значимостью для субъекта; восприятие необходимой для решения информации является неполным, а её анализ - искаженным, отдельные элементы принятия решения могут происходить на уровне бессознательного и потому решение не всегда отчётливо. Все эти особенности усиливаются сложностью и быстротечностью ситуации при сильном психологическом воздействии на виновную, наличием психических аномалий.³³

Исследуя в середине ХIХ века проблему детоубийств, Н.С. Таганцев указывал среди мотивов убийств новорождённых стыд, страх суда общественного мнения, боязнь за будущее ребёнка. М.Н. Гернет отмечал на такой мотив этого преступления, как спасение чести. В различных интерпретациях эти толкования мотивов детоубийств прочно вошли в научную литературу и правоприменительную деятельность, хотя в настоящее время вряд ли их можно признать верными. Подобное объяснение действий виновных скорее можно отнести к области мотивировок, то есть объяснений postfactum лицами, совершившими преступление, своих действий.

Следовательно, мотив преступления, в том числе и при детоубийстве - внутренняя субъективная побудительная причина преступного поведения, его смысл, объективно связанный с обстоятельствами внешней среды и, конечно, с устойчивыми чертами личности преступника.

Основой мотивов являются потребности, но потребности, отражающие внутреннюю среду личности. Ю.М. Антонян справедливо полагает, что “мотив есть субъективный смысл поведения, включающий в себя психологический выигрыш от определённых поступков; поведение часто полимотивировано, причём полимотивированность следует понимать и как одновременное функционирование разных мотивов, и как существование последних в различных пластах психики - в сферах сознания и бессознательного; мотивы не лежат на поверхности, их нельзя вывести из анализа только поступков, не вникая в сущность данной личности, в структуру её психологических особенностей, в прожитую данным человеком жизнь, не рассматривая совершённое убийство в цепи других действий... Необходимо знать, какую функцию (или функции) выполняют мотивы в отношении личности, ... в чём для неё психологическая “выгода” от совершённого убийства”.³⁴

Для различения природы опасных деяний в зависимости от форм психического отношения к ненаступившим последствиям необходимо разграничивать вину к действию и вину к последствиям. Это вытекает из наличия состава оставления в опасности и необходимости отграничения его от покушения на убийство, поскольку при одинаковом субъективном отношении к действию (бездействию) возможно различное отношение к последствиям. Осознание опасности с прямым умыслом к последствиям (наступлению смерти младенца) является покушением на убийство, а неосторожное отношение к последствиям свидетельствует о наличие состава оставлению в опасности. Некоторые авторы допускают возможность покушения на преступление (убийство) и с косвенным умыслом.³⁵

Если мотив мы определили как внутреннюю субъективную побудительную причину, субъективный смысл действий при детоубийстве, то цель этого преступления составляет преступный результат, которого стремится достигнуть убийца. Если мотивом убийства новорождённого может быть страх за своё существование, охрана своего статуса, то целью является лишение жизни новорождённого младенца.³⁶

В физиологии различаются четыре вида действий человека: рефлекторные, инстинктивные, импульсивные и волевые. Рефлекторные и инстинктивные акты не находятся под контролем сознания и поэтому лежат за пределами уголовно-правового воздействия. Волевые акты, направленные на достижение конкретной цели, являются полностью осознанными. Переход от побуждения к действию охватывается предвидением последствий и сознанием цели. Поэтому волевые акты, к которым относится и убийство новорождённых, полностью охватываётся уголовно-правовым регулированием.

Импульсивные действия при детоубийстве представляют собой эмоциональную разрядку, происшедшую в результате переживаний. Как правило, во время состояния физиологического аффекта импульс и реакция отделены друг от друга достаточно коротким промежутком времени. Однако иногда может быть другое развитие ситуации и временной промежуток между толчком к действию и самим действием может быть достаточно велик

Следует отметить, что законодатель признаёт юридическое значение для квалификации состояние физиологического аффекта только в том случае, если это состояние у виновного было вызвано противоправными действиями потерпевшего.

В иных ситуациях состояние аффекта, как и иной эмоциональный срыв, может влиять на субъективную сторону убийства младенца в условиях психотравмирующей ситуации, коей могут быть стечение тяжелых семейных и личных обстоятельств; угроза или принуждение при материальной, служебной или иной зависимости виновной от другого лица, тяжёлом протекании беременности и (или) родов, при состоянии психического расстройства, не иключающего вменяемость. Перечисленные случаи являются основанием для смягчения ответственности виновной в убийстве новорождённого.³⁷

Эмоциональная напряженность, возникновение и развитие которой обусловлено психотравмирующей ситуацией, оказывает существенное влияние на сознание и поведение обвиняемой. Юридическая квалификация психотравмирующей ситуации» сложная проблема. Дело в том, что ни одна ситуация сама по себе не может выступать как оказывающая негативное воздействие на психику человека -- ее можно расценить как психотравмирующую только после тщательного анализа взаимодействия личности и ситуации. Решающее значение приобретает психологическое субъективное значение ситуативных воздействий, которое формируется в психике субъекта. К примеру, требование мужа избавиться от будущего ребенка будет глубоко травмирующим фактором для беременной женщины, желающей родить и воспитать ребенка, а для женщины, страдающей хроническим алкоголизмом и характеризующейся моральной деградацией, подобная позиция супруга может выступать как нейтральное обстоятельство или даже как подкрепление собственной позиции убийства.

В состоянии выраженной эмоциональной напряженности поведение матери определяется во многом аффективной мотивацей, что снижает её возможность адекватно оценивать окружающее и свои действия, ограничивает способность контролировать поступки и прогнозировать их возможные последствия.

Необходимо экспертное определение состояния эмоциональной напряженности, возникшего и развившегося в условиях психотравмирующей ситуации, что имеет прямое отношение к квалификации деяния по ст. 106 УК. Вместе с тем убийство ребенка, хотя и в условиях психотравмирующей ситуации, но по прошествии признаков новорождённости (как правило, после недельного срока со дня его рождения), подлежит квалификации по ст. 105 УК, а психотравмирующая ситуация может быть признана обстоятельством, смягчающим наказание (ч. 2 ст. 61 УК).³⁸

§ 2. Проблемы соучастия в детоубийстве

Представляется, что в настоящее время вопрос о соучастии в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, достаточно дискуссионен с связи со сложностью соотношения ст. 106 , в которой сформулирован сам состав преступления, и положения, зафиксированного в п. 4 ст. 34 УК РФ: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника». Например, Б. В. Волженкин делает вывод, что сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ законодательное положение не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом. А потому возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и ему подобных положений теории уголовного права, которые нуждаются в дополнительных уточненениях и оговорках.³⁹

Строго следуя прямому указанию закона, применительно к ст. 106 УК РФ мы сталкиваемся с нелепой ситуацией. Так, если новорожденного ребенка по подстрекательству родившей его женщины убивает муж виновной, то он будет подлежать ответственности за убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, поскольку ст. 106 применяется только к матери новорожденного ребенка. Теперь представим другую ситуацию. Смерть новорожденному ребенку мужчина причиняет совместно с матерью этого ребенка, т. е. они выступают в качестве соисполнителей данного преступления. В силу требования ч. 4 ст. 34 УК РФ мужчина в этом случае должен подлежать ответственности за соучастие в убийстве матерью новорожденного ребенка, т. е. по ст. 33 и ст. 106 УК РФ. Иначе говоря, в силу какой-то непонятной причины групповое преступление в этом случае признается в пять раз менее общественно опасным, чем убийство, предусмотренное п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По моему мнению, согласиться с подобной квалификацией в данном случае нельзя. Она несправедлива и неправильна. На мой взгляд, снисхождение закона, предусмотренное ст. 106 УК РФ, не может распространяться на иных лиц, поскольку оно относится к особенностям состояния организма виновной. Действия других лиц должны быть квалифицированы в подобных случаях без учета признаков, относящихся к особенностям состояния организма потерпевшей. Их действия не могут быть признаны как совершенные с привилегированным составом. Теоретическим основанием решения проблемы квалификации действий соисполнителей в приведенных случаях детоубийства является положение, что каждый участник совместной преступной деятельности участвует не в чужом для него преступлении -- преступлении исполнителя, а, внося свой вклад в совместную деятельность, сам совершает преступление. Его субъективные и объективные особенности определяют характер и объем ответственности. В рассматриваемой проблеме актуальна прежде всего уголовно-правовая оценка трех возможных вариантов соотношения действий матери и других лиц.

1. Мать -- соисполнитель убийства с другими лицами. Квалификация действий матери в данном случае сложностей не представляет. Поскольку ст. 106 УК РФ не имеет такого квалифицирующего признака, как преступление, совершенное группой лиц, постольку женщина, убившая своего ребенка в группе с другими соисполнителями, должна отвечать за преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ. Однако относительно квалификации действий иных соисполнителей все значительно сложнее.

На первый взгляд кажется, что все ясно, так как преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является преступлением со специальным составом. Независимо от того, какую роль играли иные лица -- соисполнителя или соучастника, они должны привлекаться к ответственности как соучастники преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, т. е. со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Однако большинство исследователей предлагают другое решение проблемы. Например, Э. Ф. Побегайло считает, что действия соисполнителей следует квалифицировать со ст. 105 УК РФ, так как обстоятельства, на основании которых смягчается ответственность матери, на них не распространяются.⁴⁰ По мнению В. В. Ераксина, субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только мать новорожденного, достигшая 16 лет, все остальные участники преступления несут ответственность по ст. 105 УК РФ. Н. К. Семернева отмечает, что другие лица, участвовавшие в совершении данного преступления, несут ответственность за соучастие в нем. Однако они, с учетом личных мотивов, подлежат привлечению к ответственности по другим статьям (например, ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК РФ), по которым анализируемое смягчающее обстоятельство неприменимо. Разница в квалификации, считает Н. К. Семернева, не противоречит теории соучастия, предусматривающей правило, согласно которому цель у всех соучастников должна быть единой, а мотивы могут быть разными.⁴¹ Подобные рекомендации ученых вызывают по меньшей мере два вопроса: 1) правы ли исследователи, когда предлагают вариант квалификации действий соисполнителей преступления со специальным составом, не учитывая прямого указания закона. 2) как правильно квалифицировать действия соисполнителей в подобных случаях?

На первый вопрос, по моему мнению, необходимо дать утвердительный ответ. Да, исследователи правы, предлагая квалифицировать действия иных соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка не как соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ. Привилегированный состав преступления может применяться только к женщине, вынашивающей (рожающей) ребенка. Действия других лиц под данную статью УК РФ не подпадают. Противоречия между законом и предлагаемым вариантом квалификации по ст. 105 УК РФ нет, так как квалификация действий иных лиц должна быть без учета наличия привилегированного состава. Снисхождение закона в этом случае просто не может распространяться на действия других лиц.