Уголовная ответственность за убийство, совершенное с особой жестокостью: спорные вопросы

Интересно в данном случае привести несколько примеров, когда  отсутствие данного обстоятельства повлекло исключение признака особой жестокости.

Так  Гребенкин Ф. в своей статье приводит в пример случаи исключения признака особой жестокости в связи с отсутствием такого обстоятельства как длительность нанесения побоев.

Гацелюк в процессе убийства Суворова нанес ему удары ножом в шею и глаз. Но так как перечисленные телесные повреждения были нанесены в короткий промежуток времени, они, заключил суд кассационной инстанции, не носили характер мучения и страдания, и признак особой жестокости был исключен из приговора.⁵²

Как мы видим, еще раз следует  убедиться в том, что любые  действия и признаки объективной  стороны данного состава следует  оценивать с точки зрения направленности умысла.

В данной ситуации соглашусь  с Андреевой Л., которая говорит, что множественность ран может свидетельствовать об особой жестокости убийства,  только если доказано,  исходя из  локализации ранений, обстоятельств их  нанесения, соотношения сил обвиняемого  и потерпевшего - осознание убийцей в процессе совершения  преступления того факта, что нанесением такого количества ран жертве  причиняются особые физические страдания.

Пленум Верховного суда СССР в Постановлении по делу Кислянского указал, что в действиях убийцы, нанесшего потерпевшему 15 ударов металлическим стержнем по голове, отсутствует признак особой жестокости, так как удары были нанесены за очень короткий промежуток времени.

В определении по делу Ганижева также исключена особая жестокость по тем основаниям, что он причинил брату множество сквозных ранений, стреляя в него с близкого расстояния, но все произошло мгновенно. Напротив, считая правильной квалификацию содеянного Романкиным как убийство с особой жестокостью, Судебная коллегия Верховного суда РСФСР отменила, что потерпевшей было нанесено на протяжении часа множество колото-резаных ран в голову, грудь, спину. Таким образом, особая жестокость была проявлена в самом способе совершения убийства – длительном нанесении множества ударов.⁵³

Пленум  Верховного суда РФ в своем постановлении  не дает разъяснения по поводу длительного  характера нанесения ранений  жертве преступления. Представляется что в данном случае, как и в отношении нанесения множественности ранений жертве преступления следует исходить из направленности умысла, а именно желания данными действиями причинить жертве особые мучения и страдания. Однако если в случае нанесения множественности ранений Пленум Верховного суда выделяет данный признак и судебно-следственные органы, возможно, поэтому зачастую заблуждаются, то в случае с длительным характером нанесения ранений я считаю нужным дать следующие пояснения.

По моему  мнению, длительный характер нанесения  ранений является более существенным признаком для квалификации деяния по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, нежели множественность ранений. Объясню почему.

Здесь следует  выделить два типа совершения деяний с длительным нанесением побоев. В том случае, когда преступник в течение длительного времени наносит большое количество ранений жертве преступления в связи с тем, что не может осуществить умысел, направленный на причинение смерти данному лицу, вовремя в связи, например с тем, что жертва намного выносливее и физически сильнее, или жертва убегает, а преступник догоняет, пытается одним ударом лишить жизни, а жертва снова убегает, и самое главное при малейшей возможности именно лишить жизни жертву, преступник ею тут же воспользуется! Вывод, преступник имеет умысел на убийство, а длительность нанесения ранений жертве связана лишь с невозможностью осуществления умысла.

Другое  дело если, например, обратиться к случаям, когда преступник в течение длительного  времени  наносит жертве ранения  и мы, допустим, не знаем о наличии  умысла и специальной цели – причинения особых мучение и страданий жертве, здесь, я считаю, следует судебно-следственным органам обратить внимание на одну очень важную вещь – имелась ли возможность у преступника реализовать умысел лишения жизни раньше, чем он окончил наносить ранения жертве преступления. Это, как мне кажется, будет являться признаком нанесения ранений жертве в течение длительного времени с целью причинения особых страданий.

Таким образом, я прихожу к выводам о том, что нанесение ранений в течение  длительного времени жертве является более существенным признаком при  доказывании особой жестокости в  действиях преступника, нежели множественность  ранений.

 

5.2. Последовательность причинения телесных повреждений потерпевшему, как объективный признак совершения убийства с особой жестокостью.

 

Большой процент особо жестоких убийств совершается из корыстных побуждений (21,5%), так как они совершаются в совокупности с кражами, разбоями, грабежами.⁵⁴

 

Не часто можно встретить в работах многих авторов характеристику третьего признака особой жестокости – последовательность причинения телесных повреждений жертве.

Вот, к примеру, по мнению Гребенкина Ф., высшими судебными инстанциями редко обращается внимание на третий признак особой жестокости, который также должен влиять на квалификацию деяний, связанных с умышленным причинением смерти - последовательность причинения телесных повреждений потерпевшему. В частности, приговором Верховного суда Чувашской Республики Гуляев признан виновным в убийстве, совершенном с особой жестокостью. Этот вывод сделан со ссылкой на способ лишения жизни Самариной и большим количеством нанесенных ей ударов. При этом суд не конкретизировал, в чем выразились действия Гуляева, направленные на причинение потерпевшей особых мучений и страданий; объективных доказательств, свидетельствующих об этом, не имелось и в материалах дела. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, все колото-резаные ранения потерпевшей причинены в короткий промежуток времени, определить их последовательность не представилось возможным. При таких данных из приговора исключено осуждение Гуляева по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.⁵⁵

Естественно, что, если потерпевший  скончался сразу от одного из первых ранений, а остальные были нанесены уже умершему, они не могут причинить  особые мучения и страдания данному лицу.

На этот признак также  обращают внимание Л.А. Андреева и П.Ю. Константинов. Они пишут: «Когда установлено, что смерть потерпевшего наступила от единичных действий виновного лица, а большое количество телесных повреждений причинено потерпевшему уже после смерти либо потерпевший мог потерять сознание от первых ударов и не чувствовать боли, признак жестокости будет отсутствовать».⁵⁶

Тогда представляется, что направленность умысла не играет никакой роли, что в корне противоречит разъяснениям, данным Пленумом Верховного суда РФ.⁵⁷

Создается спорная ситуация. Если лицо имеет умысел и специальную цель на причинение особых мучений и страданий жертве, цель на лишение жизни, наносит большое количество ранений в течение длительного времени, понимает и осознает, что жертва ох как мучается, а он этого желает и продолжает причинять боль до тех пор, пока не понимает, что жертва уже реально мертва, а в результате СМЭ (Судебной медицинской экспертизы) оказывается, что жертва умерла после первого же удара, а остальные, к примеру сто ударов, уже не чувствовала, в результате чего мучения и страдания причинены не были, хотя преступник думал, что он причиняет страдания, что тогда? Признать данное убийство как совершенное с особой жестокостью, и квалифицировать по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, либо исходя из факта, что потерпевший скончался после первого удара, а страдания и мучения жертве причинены не были, и соответственно признаки особой жестокости отсутствуют, квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ?

Я твердо стою на позиции, что придуманный  мною пример, являет собой убийство, совершенное особо жестоким способом.  И здесь я еще раз возвращаюсь  к упоминаемому Постановлению Пленума, в котором говорится о том, что  исходить из того, что понятие особой жестокости связывается как со способом убийства, так и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости. При этом для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью.⁵⁸ А в придуманном мною примере, был как способ, так и умысел.

  Поэтому Л.А. Андреева, П.Ю. Константинов, Гребенкин Ф. не учитывают то обстоятельство, что как при множественности нанесения ранений, так и при последовательности и характере их нанесения, признаками и обстоятельствами, свидетельствующими о наличии особой жестокости, будут те, которые связаны и охватывались умыслом виновного.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6. Глумление, как признак особой жестокости.

 

 

Деяния, посредством которых выражается особо жестокий способ совершения убийства: избиение (40%), нанесение ножевых  ранений (31,9%), удушение (9,4%), утопление (5,6%), сожжение (5,6%), нанесение множества  огнестрельных ранений (3,7%), членовредительство (1,8%), закапывание в землю (0,9%).⁵⁹

 

 

Встречаются случаи, когда, совершив убийство, преступник глумится над трупом потерпевшего: выкалывает глаза, отрезает уши, половые органы и т.п. В связи с этим в судебной практике возникает вопрос, можно ли действия осужденного, глумящегося над трупом, расценивать как обстоятельство, свидетельствующее о проявлении виновным особой жестокости, и соответственно квалифицировать совершенное им преступление как убийство с особой жестокостью?⁶⁰

Начать хотелось бы с того, что глумление над трупом признавалось признаком особой жестокости. Такое  разъяснение давалось в Постановлении  Пленума Верховного суда СССР от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам  об умышленном убийстве».

Однако уже в 1999 г. Верховный  суд дал другое разъяснение, в  котором 

глумление над трупом само по себе не являлось признаком особой жестокости. В частности в Постановлении  было сказано: «Глумление над трупом само по себе не может расцениваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. Содеянное в таких случаях, если не имеется других данных о проявлении виновным особой жестокости перед лишением потерпевшего жизни или в процессе совершения убийства, следует квалифицировать по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК РФ, предусматривающей ответственность за надругательство над телами умерших.

Уничтожение или расчленение  трупа с целью сокрытия преступления не может быть основанием для квалификации убийства как совершенного с особой жестокостью».⁶¹

Отсюда  следует сделать очевидный вывод  о том, что судебно-следственные органы не могут руководствоваться  данным фактом, как обстоятельством, свидетельствующем о наличии  причинения жертве особых мучений и  страданий, а соответственно и квалификации данного деяния по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Но как  уже мы не раз убеждались, несмотря на Постановление Пленума верховного суда в судебно-следственной практике по многим вопросам возникают сложности  оценки того или иного обстоятельства.

Наиболее  часто используемой литературой  среди студентов являются учебные  пособия, которые используются в  первую очередь при изучении материала. Так, например, Наумов А.В. в своем учебном пособии справедливо соглашается с разъяснениями Пленума Верховного суда, говоря о том, что сам факт глумления над трупом жертвы не может расцениваться как признак проявления особой жестокости. Однако не все авторы разделяют данную точку зрения.

Удивительно, что в учебном пособии под  редакцией Побегайло Э.Ф., в главе, которую он сам и написал, говорится о том, что особая жестокость может выражаться и в глумлении над трупом (кроме случаев его уничтожения или расчленения с целью скрыть преступление). Такое глумление (выкалывание глаз, отрезание ушей и т.п.) нередко вызвано стремлением получить дополнительное удовлетворение низменных, изуверских наклонностей: злобы, извращенных сексуальных потребностей и т.п.⁶²

Поэтому не могу согласиться с мнением, высказанным  Побегайло Э.Ф., поскольку, на мой взгляд, Верховный суд дал достаточно точное применение данному признаку.

Соглашусь с  мнением Андреевой Л., которая говорит, что убийство,  сопряженное с глумлением  над трупом,  не должно  признаваться  совершенным с особой  жестокостью только по этому признаку, т.  к. в таком случае нельзя говорить  о причинении  в момент  убийства особых  страданий потерпевшему  или близким ему лицам и об  осознании этого обстоятельства  виновным.

      Ильин на почве ревности  решил убить свою  жену. Он ее  связал, привязав к кровати,  и стал рассказывать, как  он будет ее  убивать, отрезая различные части тела. При этом он демонстративно точил  нож. Женщина плакала, стонала, умоляла  его успокоиться. Все это  слышала находившаяся за стенкой соседка, которая полагала, что Ильин  только угрожает жене, но  не убьет, однако  глумление закончилось ударом  в область сердца,  приведшем  к смерти.  Это,  несомненно, убийство  с особой жестокостью.⁶³ 

Вернемся  к такому признаку, как последовательность нанесения ранений жертве преступления. В данном пункте моей курсовой работы рассматривался пример, когда преступник первым ударом убивает жертву, и не осознавая того, что остальными ударами он не причиняет жертве страданий и мучений продолжает наносить их. Некоторые авторы (Л.А. Андреева и П.Ю. Константинов) говорили, что данное обстоятельство не будет свидетельствовать о наличии особой жестокости, поскольку жертва уже мертва и не страдает. Тогда в этом случае интересен пример Борзенкова Г.Н., который отмечает следующее.