Исковая давность в гражданском праве

2 Течение  сроков исковой давности

2.1 Основания  применения исковой давности

При исследовании понятия  исковой давности важное значение имеет  уяснение действительного смысла традиционного  словосочетания "право, которого нарушено" в легальной дефиниции.

На первый взгляд, необходимость  установления действительного смысла словосочетания "право которого нарушено" в легальной дефиниции  исковой давности может показаться банальным переливанием из пустого  в порожнее. Лишним подтверждением этому, вроде бы, служит анализ научной  литературы. Практически во всех серьезных  исследованиях вопрос о "нарушении  права" в качестве основания исковой  давности либо обходится стороной, либо не получает специального рассмотрения как не вызывающий каких-либо сомнений.

Однако даже на фоне такого, казалось бы, "беспроблемного подхода" к одной из составляющих института  исковой давности недоумение вызывает то, с какой легкостью большинство  при характеристике исковой давности подменяют одни понятия другими. Практически во всех работах содержание исковой давности раскрывается не через "нарушение права", а через "правонарушение", или же указанные понятия используются как взаимозаменяющие.

Толкование Е.А. Крашенинниковым "нарушения права" в связи  с понятием исковой давности не может  быть принято ввиду следующих  причин.

Во-первых, для отождествления "правонарушения" и "нарушения  права" нет оснований. Доводы в  пользу обратного, выдвинутые Е.А. Крашенинниковым  и присоединившимся к нему А.В. Вошатко, при внимательном рассмотрении не выдерживают  критической проверки ввиду внутренней противоречивости Следовательно, если исходный тезис ошибочен, то не имеет  права на существование сделанный  на его основе вывод, будто объективного противоправные деяния, правомерные  действия и события не охватываются "нарушением права".

Во-вторых, в этой связи  нет никаких видимых или скрытых  препятствий к признанию того, что упомянутое "нарушение права" охватывает по своему действительному  смыслу и объективно противоправные деяния, и правомерные действия, и события, поскольку состояние "нарушенности" права может быть как результатом "правонарушения", так и результатом  иных перечисленных выше юридических  фактов.

В-третьих, в такой же мере неудачна и, но сути своей неверна  попытка квалифицировать в качестве охранительного право страхователя требовать выплаты страхового возмещения в результате наступления страхового случая и, соответственно, обязанность  страховщика эту выплату произвести. Признание за правом и обязанностью, основанием возникновения которых  является обязательство – договор  имущественного страхования, охранительного характера в смысле теории регулятивных и охранительных прав противоречит сущности, как самой теории, так  и получившему в последнее  время признание учению об соотносительных  правоотношениях, в соответствии с  которым обязательственные и  охранительные отношения считаются  самостоятельными разновидностями.

В лучшем случае, можно было бы говорить, об охранительном характере  договора страхования, но только в значении, отличном от того смысла, который вкладывается в охранительные права согласно теории регулятивных и охранительных  прав. Однако в подобной ситуации говорить о притязательной (охранительной, правотребовательной) природе права страхователя на выплату  страхового возмещения и соответствующей  обязанности страховщика уже  не приходится.

По даже если отвлечься  от невероятности и необоснованности признания, указанных права и  обязанности в качестве охранительных  в свете теории регулятивных и  охранительных прав и, следовательно, признать сам договор имущественного страхования охранительным, это  не меняет существа вопроса. В лучшем случае, подобное допущение может  претендовать лишь на роль исключения. Однако общеизвестно, что исключения.

В-четвертых, не меньше возражений вызывает и характеристика страхового случая, особенно в его связи с  правом страхователя на выплату страхового возмещение, посредством процессуальной категории – повода к иску. Страховое  обязательство не мыслимо без  страхового риска и страхового случая. Однако еще ни у кого материальность того обязательства и вытекающих из него прав и обязанностей не вызывала сомнения. Нельзя не добавить что, как  именно используется в концепции  ярославской школы процессуальная категория, не только не соответствует  ее истинному содержанию, но противоречит теории процесса, законодательству и  правоприменительной практике.

Иногда истец, обращаясь  в арбитражный суд, ссылается  на конкретную дату, когда он узнал  о нарушении своего права, в то время как по смыслу статьи 200 ГК РФ эта дата имеет значение лишь при отсутствии у него возможности  узнать о таком нарушении ранее. Вопрос о начале течения срока  исковой давности применительно  к вышесказанному исследовался судом  при рассмотрении следующего дела.

Управление Пенсионного  фонда района (далее по тексту –  Управление), ссылаясь на Федеральный  закон от 17.12.2001г. № 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", обратилось в арбитражный суд  с иском о взыскании с предпринимателя  ущерба, причиненного в результате излишне выплаченной работнику  пенсии за период с 11.09.2003 по 31.12.04. Решением суда, оставленным без изменения  постановлением апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано в связи с истечением трехлетнего срока исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком. По мнению Управления, срок исковой  давности должен исчисляться с 25.07.05 (момента проверки), а не с 2004г., когда  Управлению в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 27.09.2000 № 1709 "О мерах по совершенствованию  управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации" были переданы полномочия по назначению и выплате пенсий. Кассационная инстанция  не согласилась с мнением Управления, указав на то, что срок исковой давности должен течь с момента, когда Управление должно было узнать о переплате пенсии, что в данном случае произошло гораздо ранее проведения проверки.

В Постановлении ФАС Дальневосточного округа от 18января 2011 г. № А24-5245/2009 указано  следующее. Закрытое акционерное общество рыболовецкое предприятие "Акрос" обратилось в Арбитражный суд  Камчатского края с иском к  обществу с ограниченной ответственностью "Роскамрыба" о взыскании 19 961 771,18 руб. неосновательного обогащения, 1 243 174,79 руб. процентов за пользование  чужими денежными средствами. Решением суда от 19.08.2010 в удовлетворении исковых  требований отказано. Постановлением Пятого арбитражного апелляционного суда от 13.10.2010 решение оставлено без  изменения.

В кассационной жалобе ЗАО "Акрос" просит отменить состоявшиеся по делу судебные акты как принятые в нарушение  норм материального права, исковые  требования удовлетворить в полном объеме. Считает ошибочным вывод  суда об истечении срока исковой  давности. Полагает подлежащим исчислению начало течения срока исковой  давности с 14.10.2008 – с момента  вступления в законную силу решения  Арбитражного суда Камчатского края по делу №А24-1490/2007, иск подан 19.11.2009, то есть в пределах установленного ст. 196 ГК РФ срока исковой давности. Считает, что факт неосновательного обогащения ООО "Роскамрыба" за счет истца подтвержден материалами  дела, обогащение на стороне ответчика  за счет истца возникло с момента  получения им 1080,7 тн минтая-сырца (в  стоимостном выражении). Полагает безосновательным вывод суда апелляционной инстанции  о том, что взыскиваемая истцом сумма  является не оплатой услуг, а реальными  затратами истца на вылов сырца-минтая. В отзыве на кассационную жалобу ООО "Роскамрыба" просит оставить ее без удовлетворения.

Доводы кассационной жалобы о неправильном определении судом  начала течения срока исковой  давности являются необоснованными, опровергаются  материалами дела и противоречат статье 200 ГК РФ, поэтому судом кассационной инстанции отклоняются.

Иные доводы заявителя  жалобы не принимаются судом кассационной инстанции во внимание в силу положений  пункта 26 Постановления Пленума  Верховного Суда Российской Федерации  и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12-15.11.2001 № 15/18 "О некоторых вопросах, связанных  с применением норм ГК РФ об исковой  давности", предусматривающих, что  истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых  требований.

С учетом изложенного обжалуемые судебные акты отмене, а кассационная жалоба – удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь статьями 286-289 Арбитражного процессуального  кодекса Российской Федерации, Федеральный  арбитражный суд Дальневосточного округа постановил: решение от 19.08.2010, постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 13.10.2010 по делу № А24-5245/2009 Арбитражного суда Камчатского  края оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Отменяя судебные акты и  отказывая в иске в связи с  пропуском срока исковой давности, кассационная инстанция указала  следующее. О том, что спорное  имущество, формально переданное по акту от 19.07.2000г., фактически передано не было, общество должно было узнать в  момент составления акта. Доводы истца  о том, что о нарушении своего права он узнал после проведения инвентаризации имущества вновь назначенным 18.04.2002г. генеральным директором Л., несостоятельны. В Постановлении Пленума № 15/18 (пункт 13) содержатся следующие разъяснения. При рассмотрении заявления стороны в споре о применении исковой давности в отношении требований юридического лица необходимо иметь в виду, что в силу пункта 1 статьи 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда юридическое лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. С учетом этого довод вновь назначенного (избранного) руководителя о том, что он узнал о нарушенном праве возглавляемого им юридического лица лишь со времени своего назначения (избрания), не может служить основанием для изменения начального момента течения срока исковой давности, поскольку в данном случае заявлено требование о защите прав юридического лица, а не прав руководителя как физического лица. Указанное обстоятельство не является основанием и для перерыва течения исковой давности.

В гражданском праве сложная  по своему содержанию категория "нарушение  права" характеризует, во-первых, сам  процесс, так сказать, причинения нарушения, а во-вторых – результат этого  процесса, то есть состояние "нарушенности". Именно таким образом проявляются  свойства динамики и статики "нарушения  права", соотносящиеся между собой  как причина и следствие и  потому не тождественные друг другу. Свойству динамики "нарушения права" присуще многообразие, поэтому состояние "нарушенности" (единообразное  проявление статики "нарушения права") может быть объективным результатом  как "правонарушения", так и  иных юридических фактов – "правомерных  действий", "объективно противоправных деяний" и "событий".

Следовательно, по своему действительному  смыслу словосочетание "право, которого нарушено" в легальной дефиниции  исковой давности охватывает как  динамическое, гак и статическое  проявления "нарушения права", то есть "нарушение права" как  причину и "нарушение права" как следствие. Иначе говоря, основанием исковой давности может быть не только "правонарушение" в собственном  смысле, но правомерные действия, объективно противоправные деяния и события, поскольку  все они в качестве причины  влекут состояние "нарушенности" права как объективный результат.

Анализ монографической  литературы показывает, что проблема конфликтности в праве разрабатывалась  цивилистами именно на основе понятия "нарушение права", а не посредством  раскрытия понятия "правового  спора". Причем из-за того, что практически  абсолютное большинство подобных исследований проводилось в рамках института  юридической ответственности, наибольшее развитие получило не столько общее  понятое "нарушенности", сколько  одна из его разновидностей – понятие "правонарушение". Сказанное позволяет  присоединиться в целом к наиболее общему определению "нарушения права", которое было сформулировано Д.И. Мейером  и приводилось выше по ходу изложения  концепции ярославской школы. "Нарушение  права" представляет собой "юридическое  действие направленное со стороны его  автора к стеснению другого лица в осуществлении права".

Напротив, в науке процессуального  права получило развитие понятие "спора", "оспоримости". Однако поскольку  обращение в уполномоченный орган  за осуществлением защиты в рамках юрисдикционной формы обусловлено  именно тем, что произошло нарушение  регулятивных прав и охраняемых законом  интересов, поскольку даже разрабатываемое  процессуалистами понятие "спора" имеет материально – правовые основания.

Спор означает различные  виды помех, сопротивления, препятствия  к осуществлению права, а также  поведение обязанных лиц, которое  создает неуверенность, неопределенность в праве, неизвестность и сомнение в существовании права или  неопределенность в содержании и  объеме правомочий". Поэтому считается, что понятие спор представляет собой  такое общее понятие, которое  вбирает в себя "более узкое  конкретное понятие – нарушение  права". Следствием того является представление, согласно которому исполнительные права  требования (притязания) возникают  по поводу нарушения прав, а установительные  – в связи с оспариванием прав (в узком смысле).

Забегая вперед, отметим, что  исковая давность не распространяется на установительные права требования, что объясняется особенностями  содержания этих притязаний, которые  обусловлены, в свою очередь, характером тех юридических фактов, которые  влеку их возникновение. Следовательно, "оспаривание", понимаемое в узком  смысле, не охватывается понятием "основание" исковой давности.

Вместе с тем, понятие "нарушение права", являющееся разновидностью "оспаривания" в  широком смысле, охватывает все возможные  проявления "стеснений в осуществлении  права" и потому представляется наиболее емким термином, позволяющим отразить все многообразие юридических фактов как "основания" исковой давности. Поэтому нет никакой необходимости  в излишнем дублировании терминов, которое происходит, когда ученые при исследовании исковой давности оперирую фразами типа "срок для  защиты нарушенного или (оспоренного  права", что к тому же чревато  ошибочной квалификацией природы  того или иного срока.