Гражданско-правовые основания передачи исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности в странах-участницах СНГ

Представляется, что п. 1 ст. 1234 ГК устанавливает обязательность отчуждения исключительного права только в полном объеме, ограничивая таким образом действие принципа свободы договора: стороны не могут заключить договор о частичной уступке исключительного права, так как он не соответствует модели, избранной законодателем. К тому же согласно п. 3 ст. 1233 ГК договор, в котором прямо не указано, что исключительное право передается в полном объеме, считается лицензионным договором. Из данного пункта следует, что существует лишь две основные модели договоров о распоряжении исключительными правами: договор об отчуждении права в полном объеме и лицензионный договор. Смешение же данных договорных моделей (например, передача "исключительных правомочий" по модели договора об отчуждении исключительного права) вряд ли является допустимым после вступления в силу четвертой части ГК.

Интересным с теоретической точки зрения является вопрос о том, могут ли стороны договора об отчуждении исключительного права включить в данный договор условие, ограничивающее возможность сукцессора распоряжаться данным правом в дальнейшем, т.е. запретить переуступку переданного права. Думается, что на данный вопрос необходимо дать отрицательный ответ: исключительное право, будучи абсолютным имущественным правом, не является неразрывно связанным с личностью субъекта. Установление такой связи по воле сторон допустимо только в сфере обязательственного права, ограничение же договором пределов распоряжения абсолютным правом по общему правилу является недопустимым ввиду противоречия природе данных прав. Поэтому включение в договор об отчуждении исключительного права любого подобного "ограничительного" условия не влечет невозможности отчуждения исключительного права. Однако нарушение такого условия контрагентом будет в общем порядке влечь его договорную ответственность.

Исключительное право, так же, как и иные имущественные права, переходит к приобретателю вместе со всеми существующими обременениями - такими правами третьих лиц, ограничивающими исключительное право, как залоговое право, право лицензиата и т.д. Поэтому ауктор должен уведомить приобретателя обо всех обременениях исключительного права. Если же он не исполнил этой обязанности, обременения все равно переходят к сукцессору, у которого при этом появляется право требовать расторжения договора или уменьшения вознаграждения, уплаченного за передачу права. Следует, пожалуй, признать, что степень развития оборота исключительных прав не требует пока той степени защиты интересов добросовестного приобретателя, какая имеет место в сфере передачи права собственности.

До принятия четвертой части ГК не совсем ясным оставался вопрос о месте договора об отчуждении исключительных прав в системе договоров: ряд авторов выдвигал идею о применимости к таким договорам в силу указания п. 4 ст. 454 ГК общих положений о купле-продаже в части, не противоречащей содержанию и характеру исключительных прав. Теперь данная проблема получила однозначное решение: договор об отчуждении исключительных прав представляет собой самостоятельную договорную форму, а потому нормы, содержащиеся в гл. 30 ГК, могут быть применены к нему лишь в силу аналогии закона, то есть лишь при наличии очевидной неурегулированности соответствующих договорных отношений и непротиворечии их существу норм о купле-продаже. В многоступенчатой классификации договоров, разработанной М.И. Брагинским, договор об отчуждении исключительных прав следует отнести к договорам, направленным на возмездную/безвозмездную передачу имущества.

§2. Лицензионные договоры

Согласно п. 1 ст. 1235 ГК по лицензионному договору происходит предоставление лицензиаром лицензиату права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в предусмотренных договором пределах. Важно подчеркнуть, что по данному договору лицензиар не обязан предоставить лицензиату возможность использовать интеллектуальный продукт в полном объеме, - возможно предоставление права использования (а) лишь конкретным способом (только издавать книгу), (б) на часть срока действия исключительного права (издавать книгу только в течение года), (в) на часть территории действия исключительного права .

При этом существенными условиями лицензионного договора законодатель посчитал лишь условия (а) о предмете договора, каковым признается интеллектуальный продукт, (б) о конкретных способах использования интеллектуального продукта. Отсутствие же в договоре условий о сроке или территории действия прав лицензиата легко компенсируется наличием диспозитивных норм в ст. 1235 ГК: презюмируется, что, если стороны не договорились об ином, лицензиат имеет право использовать интеллектуальный продукт в течение пяти лет на всей территории Российской Федерации.

Статья 1236 ГК предусматривает возможность заключения двух видов лицензионных договоров: (а) договора о предоставлении простой (неисключительной) лицензии, (б) договора о предоставлении исключительной лицензии. Некоторые авторы утверждают, что никакой серьезной разницы между исключительной и неисключительной лицензиями нет, так как оба вида договора опосредуют передачу исключительного права лицензиату. Следует категорически не согласиться с таким суждением ввиду того, что (а) по лицензионному договору передачи исключительных прав не осуществляется, (б) более того, правовая природа прав исключительного и неисключительного лицензиата не идентична, хотя и схожа. Поэтому необходимо, во-первых, проанализировать сущность прав, возникающих из данных видов договора лицензии, а во-вторых, выделить те общие черты, которые присущи любому лицензионному договору.

§3 Договор о предоставлении неисключительной лицензии

По договору простой (неисключительной) лицензии лицензиар предоставляет лицензиату право использования интеллектуального продукта определенными способами, но сохраняет за собой право выдавать третьим лицам простые лицензии на использование продукта теми же способами. Выдача неисключительной лицензии не приводит к переходу исключительного права к лицензиату, а влечет лишь обременение этого права. При этом суть данного обременения заключается в следующем: (а) позитивное содержание исключительного права не претерпевает никаких изменений (лицензиар вправе использовать интеллектуальный продукт всеми теми же способами, что и до выдачи лицензии), (б) происходит ограничение негативной составляющей содержания исключительного права, то есть возможности запрещать третьим лицам использование интеллектуального продукта (лицензиар обязуется не запрещать лицензиату использование интеллектуального продукта). Путем возложения на себя договорной обязанности лицензиар лишь ограничивает в отношении неисключительного лицензиата действие своего запрета, адресованного неопределенному кругу лиц.

Право неисключительного лицензиата не является самостоятельным: оно целиком и полностью обусловлено наличием у лицензиара договорной обязанности, заключающейся в необходимости воздерживаться от действий, способных затруднить осуществление прав лицензиата: лицензиар обязуется претерпевать использование интеллектуального продукта лицензиатом. Лицензиат в свою очередь не возражает против выдачи лицензиаром аналогичных лицензий, т.е. заранее допускает возможность нарушения своих экономических интересов со стороны третьих лиц. Именно поэтому право неисключительного лицензиата лишено абсолютно-правовой защиты - неисключительный лицензиат может предъявлять к лицензиару только требования обязательственные, вытекающие из договора лицензии. По сути, право неисключительного лицензиата сводится к праву требовать от лицензиара не препятствовать использованию им интеллектуального продукта, а потому обладает чисто обязательственной природой. Профессор И.А. Зенин называет такое право неисключительным и относит его к относительным субъективным правам, не являющимся обязательственными. Однако вряд ли можно признать такую терминологию вполне удовлетворительной: обязанность лицензиара не препятствовать, являясь пассивной, не перестает при этом быть обязательственной.

§4. Договор о предоставлении исключительной лицензии

По договору исключительной лицензии лицензиар предоставляет лицензиату право использования интеллектуального продукта определенными способами, а сам утрачивает право выдавать третьим лицам лицензии на использование теми же способами, но при этом сохраняет за собой возможность подобного использования. Вряд ли, однако, можно привести какие-либо серьезные теоретические доводы в пользу того, что стороны не могут в договоре ввести в отношении лицензиара запрет на использование интеллектуального продукта. При установлении подобного запрета лицензиар утрачивает возможность использовать интеллектуальный продукт определенным образом, а лицензиат такую возможность, напротив, приобретает. Более того, исключительному лицензиату в любом случае предоставляется абсолютно- правовая защита от нарушений его права третьими лицами.

Тот факт, что у исключительного лицензиата может появиться монополия на использование интеллектуального продукта, а также защита от нарушений третьих лиц, подтолкнул профессора И.А. Зенина к мысли о том, что в данном случае, как и при отчуждении исключительного права в целом, имеет место транслятивное правопреемство. На основании такого вывода он утверждает, что исключительная лицензия есть не что иное, как уступка исключительного права в части. Разница между договором об уступке исключительного права в целом и договором о предоставлении исключительной лицензии, по мнению профессора И.А. Зенина, заключается лишь в том, что при уступке право переходит полностью и бесповоротно, а при исключительной лицензии - может перейти не в полном объеме и на более короткий срок. Полная же, исключительная, лицензия, выданная на весь срок действия исключительного права, по мнению данного автора, вообще ничем не отличается от договора об отчуждении исключительного права .

Представляется все же, что И.А. Зенин явно переоценил "абсолютность" и "автономность" предоставляемого по договору исключительной лицензии права использования, а потому пришел к неверному выводу о природе прав исключительного лицензиата. Если следовать данной логике, придется признать, что распоряжаться предоставленными ему правами исключительный лицензиат может абсолютно независимо от лицензиара: он может, например, произвести отчуждение данных прав, даже не уведомив об этом лицензиара. Сам же лицензиар при таком подходе не может распоряжаться всем своим исключительным правом, а способен лишь передать оставшиеся у него правомочия.

Думается, что такое утверждение в корне неверно: право исключительного лицензиата не является самостоятельным - оно зависимо от исключительного права лицензиара: существует лишь постольку, поскольку существует исключительное право. Например, если патентообладатель вдруг откажется от исключительного права или не уплатит патентной пошлины, то досрочно прекратится не только сохранившееся у него право, но и право исключительного лицензиата. Следует признать, что исключительное право сохраняется у лицензиара, а право исключительного лицензиата - это лишь право требования, обращенное к лицензиару. Именно по этой причине лицензиар, предоставив лицензиату право монопольно использовать интеллектуальный продукт, сохраняет возможность (а) отчуждать исключительное право в полном объеме, (б) осуществлять защиту своего исключительного права, включая защиту от тех действий третьих лиц, которые также нарушают право лицензиата.

Само существование у исключительного лицензиата права использования целиком и полностью обусловлено наличием на стороне лицензиара договорной обязанности не совершать действий, способных затруднить осуществление права лицензиата, т.е., по сути, претерпевать использование интеллектуального продукта лицензиатом. Поэтому между лицензиаром и исключительным лицензиатом складываются в чистом виде обязательственные правоотношения. Притом данные правоотношения могут быть прекращены при наличии указанных в ст. 450 ГК обстоятельств, т.е. лицензионный договор может быть расторгнут, например, решением суда по требованию лицензиара в случае существенного нарушения лицензиатом условий договора.

В случае, если, например, писатель вдруг начнет на дому публиковать книгу, исключительное право на издание которой было передано какому-либо издательству, данное издательство не сможет использовать в отношении писателя абсолютно-правовые средства защиты, а будет иметь право предъявить только требования, вытекающие из договора исключительной лицензии. В случае же, если издательство станет в коммерческих целях переводить книгу, т.е. выйдет за пределы предоставленного ему права, писатель будет иметь право предъявить к нему требования из нарушения абсолютного права, а не договора (п. 3 ст. 1237 ГК).

Примерно так же должна разрешаться и ситуация, при которой лицензиар в нарушение договора полной лицензии (договора, возлагающего на него запрет заключать новые лицензионные договоры) в дальнейшем выдаст новую лицензию третьему лицу. Ввиду того, что лицензиар выдачей последующей лицензии нарушит лишь условия ранее заключенного им договора полной лицензии, полный лицензиат сможет требовать лишь возмещения причиненных ему предоставлением последующей лицензии убытков, а не признания второго лицензионного договора недействительным.

К иному выводу, по-видимому, может привести толкование п. 1 ст. 13 Патентного закона РФ, который предусматривал законодательное ограничение возможности лицензиара, выдавшего исключительную лицензию, распоряжаться исключительным правом путем дальнейшей выдачи лицензий. Нарушение такой обязанности, напрямую установленной законом, должно было влечь недействительность любой "последующей" лицензии в силу ст. 168 ГК.

Предоставление лицензиату защиты от нарушений его интересов третьими лицами не свидетельствует о возникновении на его стороне абсолютного права. Как справедливо отмечает A.A. Пиленко, в данной ситуации защита предоставляется особому конкурентному положению исключительного (или полного) лицензиата. В случае предоставления указанных видов лицензии, т.е. отказа лицензиара от дальнейшей выдачи аналогичных лицензий (а при полной лицензии и от использования интеллектуального продукта таким же образом), любые действия третьих лиц будут нарушать в первую очередь и в наибольшей степени именно интересы лицензиата. Таким образом, абсолютная защита в данном случае предоставляется, по сути, для сохранения фактической монопольной возможности лицензиата использовать интеллектуальный продукт. Точно так же, предоставляя абсолютную охрану арендатору, законодатель не превращает его право в классическое абсолютное, а лишь защищает фактическое положение дел в виде правомерного владения арендатора имуществом.

§5  Особенности договоров о передаче исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности

Обобщая изложенные выше соображения, касающиеся природы прав исключительного и неисключительного лицензиата, следует сделать вывод о том, что право любого лицензиата является обязательственным и сводится к возможности требовать со стороны лицензиара воздержания от осуществления им запрета (а в случае с исключительной лицензией - также от выдачи иных лицензий). В отличие от договора об отчуждении исключительного права, где происходит переход исключительного права (т.е. транслятивное правопреемство), при заключении лицензионного договора имеет место лишь обременение исключительного права лицензиара обязательственным правом лицензиата. При этом данное обременение следует судьбе самого исключительного права, т.е. сохраняет силу и при его переходе.