Право и политика

Наиболее последовательное проведение первой точки зрения характерно для  социалистических и коммунистических утопий и марксистско-ленинской  концепции. Согласно последней –  в будущем коммунистическом обществе исчезает не только право, как «одинаковая норма для разных людей»¹⁴. В конечном счете, в соответствии с представлениями утопистов, а позднее - и классиков марксизма, прекращает свое существование и политика как «управление людьми», полностью заменяясь «управлением вещами».

Концепция абсолютизации права  в ущерб политике выражена менее  отчетливо. Как правило, это точка  зрения, паразитирующая на проблемах  становления правового государства. Тем не менее, она косвенно проявляется  в работах, посвященных роли судебной власти, особенно роли Конституционного Суда.

Корни такого явления – в особенностях того или иного исторического  этапа развития государства и  права, в том числе - и в специфике  развития национальной государственности.

Так начальный этап становления государства в Древней Греции характеризовался несомненным приоритетом политического, государственного, что отразилось даже в названиях и последовательности основных политико-правовых сочинений того времени. Характерно, что Платон вначале, на первом этапе своей теоретической деятельности, пишет «Государство» и лишь затем, во второй половине жизни, «Законы». Его ученик Аристотель называет свое основное произведение «Политика».

В Новое время с развитием  частной собственности, новых элементов государственности, отражающих потребности буржуазного развития на первый план выходят правовые исследования, которые практически снимают остроту проблемы государства как самостоятельной, постепенно подчиняя ее правовой проблематике. Так Ш.Л. Монтескье называет свое произведение «О духе законов», несмотря на то, что его основная проблематика непосредственно связана с формами государства, географическим детерминизмом и разделением властей. Г.Гегель пишет «Философию права», в которой само государство есть только проявление (хотя и в своей высшей форме) права как объективного духа. Эта тенденция наиболее последовательно была реализована в позитивистских юридических концепциях второй половины XIX-го и особенно первой половины XX-го вв., определявших сущность права как нормативизм (Г.Кельзен). ¹⁵

Весьма своеобразно рассмотрение этой проблематики в российской общественной мысли. Если наиболее активные (политически) марксисты, прежде всего В.И. Ленин, придерживались марксистской традиции отрицания права и поглощения его политикой, то позитивистская трактовка в России так и не сложилась. Наиболее последовательный из позитивистов дореволюционной России (по крайней мере, единодушно признаваемый таковым) Г.Ф. Шершеневич известен в то же время как теоретик права, поставивший вопрос о необходимости антропологической трактовки права дореволюционной России¹⁶.

Напротив, виднейшие представители  российской правовой мысли, юристы-государствоведы  исходили из понимания внутреннего  единства права и политики. Для  российской правовой мысли этого  времени весьма характерны взгляды  на государство и власть Н.М. Коркунова¹⁷ и других представителей российской социологической школы, далеко не случайно определявшихся П.И. Новгородцевым как близких в чем-то к юридическому позитивизму¹⁸.

В советский период практически  полностью доминировала точка зрения полного подчинения «отмирающего» права политической идеологии. Сложившаяся система партийного руководства определяла развитие правовой системы страны во всех ее аспектах: теоретическом, нормативном и институциональном. Характерно, что даже в период так называемой оттепели, время правления Н.С. Хрущева, эта тенденция абсолютной политизации права была определяющей. Достаточно вспомнить о применении вновь принятого закона о применении смертной казни к валютчикам - классического случая нарушения ряда принципов уголовного права, включая принцип действия закона только в одном направлении и принцип применения новой нормы к уже совершенному преступлению лишь при смягчении наказания. Другим примером моuen служить такие изменения в системе правоохранительных органов как ликвидация в этот период союзного МВД и придание Комитету Государственной Безопасности функций политической полиции. Эти функции были закреплены в «Положении о КГБ при Совете Министров СССР», утвержденном постановлением Президиума ЦК КПСС 9 января 1959 г. В этом документе, определявшем деятельность КГБ, провозглашалось: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР и его органы на местах являются политическими органами (выделено нами, В.Л.), осуществляющими мероприятия Центрального Комитета и Правительства по защите социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов». Суды - центральный элемент системы правоохранительных и правоприменительных органов - были полностью подчинены партийному аппарату.

Подлинно научный анализ соотношения политики и права  сдерживался в известной степени  проблемностью понятия «политическое»¹⁹. В данном исследовании мы придерживаемся позиции, сформулированной  американским политологом Д. Истоном, который центральной идеей политической науки считает определение границ между политической системой и гражданским обществом, а, следовательно, именно взаимодействие  гражданского общества и государства в первую очередь включается в понятие политического. Естественно, что политическая деятельность, в противовес радикальной классовой трактовке политики, при этом трактуется как способ обеспечения целостности общества, как интегративная деятельность. ²⁰

2. Методологические подходы к исследованию механизма

взаимодействия  права и политики

2.1. Причинно-следственная связь права и политики

Осознание сложности  проблемы соотношения права и  политики, а затем и политической детерминации становления и развития правовой системы широкой российской научной юридической общественностью началось с периодом реформ.

В работе Л.С. Явича 1990 г., еще в очень осторожной форме, ставится вопрос об относительной самостоятельности  права. В первую очередь ставится проблема относительной самостоятельности права по отношению к экономическим отношениям – «производственные отношения определяют тенденцию развития их форм, оставляя «коридор свободы» для выбора в пределах экономической необходимости»²¹. При этом диалектика экономического и юридического предстало у данного автора как «соотношение между волевой (юридической) стороной общественных отношений собственности и их фактической (реальной) стороной».

Далее, отражая необходимость  развития правового государства  и гражданского общества, принципиально  по-новому ставится вопрос о диалектике политического и юридического. Вместо полной детерминации права (юридического) государством или, точнее, партийно-государственным аппаратом, Л.С.Явич ставит вопрос о «пограничной области отношений». «Именно эти пограничные области отношений, связанные с деятельностью негосударственных организаций и объединений трудящихся, с ростками самоуправления народа, приобретают в жизни общества все большее значение, и в их регулировании первостепенную роль играют неюридические нормы, неюридические права и обязанности. Они включают в себя отношения, которые можно условно охарактеризовать как негосударственно-политические и неюридически-правовые (выделено нами, В.Л.)»²². Фактически здесь речь идет о роли гражданского общества и его структур как важнейшего элемента политической системы в развитии правовой системы.

Более того, Л.С. Явич строго разделяет общественные отношения  на производственные, отношения собственности, государственно-политические и государственно-правовые. Естественно, что в рамках последних рассматриваются правосудие и законодательство²³. Таким образом, был заново поставлен вопрос о самостоятельности и независимости трех ветвей власти. ²⁴

Приведем пример из судебной практики:

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации Серков П.П., рассмотрев жалобу С. на постановление мирового судьи судебного участка N 33 Дорогобужского района Смоленской области от 12 августа 2005 года, решение судьи Дорогобужского районного суда Смоленской области от 9 сентября 2005 года по делу об административном правонарушении, предусмотренном ст. 12.26 КоАП РФ, в отношении С., установил:

постановлением мирового судьи судебного участка N 33 Дорогобужского района Смоленской области от 12 августа 2005 года С. привлечен к административной ответственности в виде лишения права управления транспортными средствами сроком на один год пять месяцев по ст. 12.26 КоАП РФ - за невыполнение 7 августа 2005 года требования сотрудника милиции о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения.

Судья Дорогубжского  районного суда Смоленской области  решением от 9 сентября 2005 года постановление  мирового судьи от 12 августа 2005 года оставил без изменения.

Заместитель председателя Смоленского областного суда 27 декабря 2005 года в пересмотре состоявшихся судебных постановлений отказал.

В жалобе С. просит судебные постановления отменить, ссылаясь на то, что он не был надлежащим образом  извещен о месте и времени  рассмотрении дела мировым судьей.

Изучив материалы дела, нахожу, что судебные постановления подлежат отмене по следующим основаниям.

Судебный порядок рассмотрения дел об административных правонарушениях  подразумевает обязательное создание судом условий, необходимых для  реализации права на защиту лицом, привлекаемым к административной ответственности.

В соответствии с ч. 2 ст. 25.1 КоАП РФ дело об административном правонарушении рассматривается с участием лица, в отношении которого ведется  производство по делу об административном правонарушении. В отсутствие указанного лица дело может быть рассмотрено лишь в случаях, если имеются данные о надлежащем извещении лица о месте и времени рассмотрения дела и если от лица не поступило ходатайство об отложении рассмотрения дела либо если такое ходатайство оставлено без удовлетворения.

Из материалов дела усматривается, что дело об административном правонарушении рассмотрено мировым судьей 12 августа 2005 года в отсутствие С. Доказательств, подтверждающих направление С. повестки или извещение его мировым судьей иным образом о слушании дела, в материалах дела не имеется.

При таких обстоятельствах  в нарушение требований ч. 2 ст. 25.1 КоАП РФ дело рассмотрено мировым  судьей при отсутствии данных о надлежащем извещении С. о времени и месте  судебного заседания.

Отказывая в удовлетворении жалобы С. об отмене постановления мирового судьи от 12 августа 2005 года, судья Дорогобужского районного суда Смоленской области указал в решении от 9 сентября 2005 года, что С. был извещен о времени и месте рассмотрения дела в протоколе об административном правонарушении.

Указанные доводы судьи  нельзя признать обоснованными.

В соответствии с п. п. 1, 2 ч. 1 ст. 29.4 КоАП РФ вопросы о назначении времени и места рассмотрения дела, вызове лиц в судебное заседание  решаются судьей (органом, должностным  лицом), рассматривающим дело, на стадии подготовки к его рассмотрению.

Производство по делу об административном правонарушении подлежит прекращению в соответствии с  п. 6 ст. 24.5 КоАП РФ в связи с истечением установленного ст. 4.5 КоАП РФ двухмесячного  срока давности привлечения к административной ответственности. На основании изложенного, руководствуясь ст. 30.11 КоАП РФ, постановил:

постановление мирового судьи судебного участка N 33 Дорогобужского района Смоленской области от 12 августа 2005 года и решение судьи Дорогобужского районного суда Смоленской области от 9 сентября 2005 года по делу об административном правонарушении предусмотренном ст. 12.26 КоАП РФ, в отношении С. - отменить.²⁵

Дальнейшее продвижение  по пути раскрытия сложной, диалектической внутренней связи права и политики требовало уяснения ряда методологических вопросов. Тем не менее, в начальный период реформ, и особенно легитимизации нового строя, новой российской государственности, практически была воспроизведена нормативистская концепция, отрицающая самостоятельный характер политики. Таким образом, «маятник» теоретической мысли качнулся в противоположную сторону – абсолютизации права в его отрыве от государственно-политической составляющей. Характерным для этого времени является появление рядом с учебниками по теории государства и права, учебников по теории права. И только в коллективном труде «Право и политика в современной России» под руководством В.С. Нерсесянца данная проблема, проблема соотношения политики и права была поставлена как самостоятельная. Основной мыслью исследования является раскрытие связи права и политики в их сущностном выражении, через категорию власти²⁶.

Выделим основные посылки  данного исследования.

Власть — это стержень и политики, и права; через власть дано их единство, ею же определяется качество, характер данного единства. Более того, авторы исследования справедливо утверждают: «Любое право как таковое обнаруживает почти все свои типические свойства и особенности, благодаря непосредственной связанности с властью. Уже по своей форме правовые нормы логически воспринимаются как императивно-властные суждения, то есть как повеления, приказания, требования, адресованные субъектам правовых отношений»²⁷. При этом императивный характер права подчеркивает глубокую внутреннюю его связь с властью, авторитетом.

Императивно-властный характер права обнаруживается как на уровне объективного права, так и может  быть установлен применительно к  субъективному праву.