Международная валютная система

Однако эффективно выполнять роль всемирной валюты при отсутствии «якоря» в виде твердого физического или стоимостного паритета доллар не может, это с самого начала проявлялось в больших колебаниях курса плавающего доллара относительно других валют. При отсутствии встроенных ограничений это было неизбежно при большой и длительной несбалансированности внешних платежей США. Например, если до 1970г. курс доллара в германских марках и японских иенах менялся мало и только в мере разрешенной МВФ ревальвации этих валют и девальвации самого доллара, то после 1970г. картина резко изменилась. доллар, стоивший в 1960г. 4,20 марки, в последующее десятилетие упал до 3,65 в 1970г. Затем, утратив привязку к золоту, доллар стал падать еще быстрее - до 2,62 в 1975г. и 1,82 в 1980г., то есть за 10 лет он обесценился наполовину. Потом доллар сделал резкий скачок  
вверх - до 2,92 в 1985г. (на 60%) и снова упал до 1,62 в 1990г. и 1,43 в 1995г., то есть снова  
наполовину. Перед ликвидацией марки и ее вливанием в евро, доллар в конце 1998г. стоил  
1,66 марки, или в 2,2 раза меньше, чем в момент перехода к плавающим курсам. По  
отношению к иене доллар с 1970 по конец 1999г. обесценился в 3,4 раза.

Главной причиной обесценения доллара в этот период было постепенное ослабление позиций США в международной торговле, тогда как позиции ФРГ и особенно Японии вплоть до начала 90-х гг. систематически укреплялись. Потеря экспортных позиций отражалась на торговом балансе и на платежном балансе США по текущим платежам, которые систематически сводились с дефицитом, начиная со второй половины 70-х гг. и особенно с началом 80-х гг. В 80-х гг. внешний годовой дефицит доходил до 143 млрд. долл. (3% от ВВП), а в 90-х гг. - достиг 257 млрд. долл. (2,8% от ВВП).

Это были беспрецедентные дефициты, которые оказывали значительное влияние и на всю мировую экономику, В то же время американский рынок товаров и услуг превращался в существенный фактор роста для экономики ряда стран, особенно Японии, Китая и новых индустриальных государств Азии. На долю этой группы стран в 90-х гг. приходилось больше трети всего американского импорта товаров.

Одновременно сложилось положение, при котором постоянный дефицит  платежного баланса США покрывался систематическим притоком капитала из других стран. Отчасти такой приток капитала обеспечивался притоком официальных валютных резервов в виде краткосрочных иностранных активов, отчасти - частных краткосрочных капиталов и портфельных вложений в акции и облигации американских корпораций. В результате США превратились в постоянного должника остального мира, завися от него в урегулировании своего хронического внешнего дефицита. Эта ситуация стала одной из главных структурных диспропорций в мировой экономике, лежащих в основе нестабильности мировой валютной системы, все еще в значительной мере основанной на долларе.

Но в конце 90-х гг. этот структурный  перекос еще не был предметом  серьезного беспокойства по ряду причин. Во-первых, недостатка свободных капиталов к тому времени не было, не возникало и острых ситуаций с урегулированием американского платежного дефицита. За 10 лет, с середины 80-х по середину 90-х гг., общий объем портфельных инвестиций в мире, размещенных нерезидентами, вырос в б раз. Росту свободных денежных капиталов в индустриально развитых странах способствовал биржевой бум 80-х и особенно 90-х гг., который совпал по времени с высвобождением финансовых ресурсов в связи с прекращением холодной войны и временным сокращением военных расходов. Так, средний курс акций Доу-Джонса, отражающий цены на крупнейшей в мире Нью-Йоркской фондовой бирже, вырос за 70-е гг. только на 18,3%, за 80-е гг. - в З раза, а за 90 гг. - в 4,2 раза. Рыночная капитализация росла значительно быстрее прибыли и ВВП, отрываясь от реального прироста активов производственных корпораций. В Японии этот «биржевой пузырь» лопнул еще в 1990-1991гг., но в США и Европе он продолжал раздуваться еще целое десятилетие, пока не вызвал острый биржевой кризис в 2000-2001 гг., а затем длительный застой в динамике курсов ценных бумаг.

Во-вторых, бурный рост денежных капиталов  совпал с глобализацией, которая выразилась, в частности, в повсеместном снятии или ослаблении национальных барьеров для перемещения капитала из страны в страну. В результате потоки свободных капиталов стали направляться более равномерно по различным странам и регионам, концентрируясь не только в США, но и в других мировых финансовых центрах. Так, в 2001г., по данным МВФ, во всех странах мира скопилось иностранных портфельных инвестиций на сумму 12,7 трлн. долл., в том числе 3,1 трлн. (24,4%) - в США, 1,3 трлн. - в Великобритании (10,1%), по 500-800 млрд. - в ФРГ, Франции, Нидерландах, Италии, Японии и Люксембурге, более 400 млрд. - на Каймановых островах и еще 3,5 трлн. (27,6%) в других странах и офшорных зонах. Наиболее привлекательными были институционально развитые центры биржевой торговли с достаточными спекулятивными возможностями, относительно низкими налогами, высокими ставками ссудного процента и высокой доходностью акций.

Все это поначалу создавало определенную эйфорию в международных финансовых кругах. Но вскоре поток краткосрочных капиталов хлынул в новые индустриальные страны и страны с переходной экономикой, вызвал там серию банкротств, а затем и острые финансовые кризисы, охватившие в 1997-1998 гг. страны Юго-Восточной Азии, некоторые страны Латинской Америки и Россию. По общему признанию, эти кризисы были вызваны слабостью внутренних кредитно-финансовых систем этих стран, которые не были подготовлены к столь быстрой интеграции в мировые потоки капитала и не были в состоянии их переварить.

Указанные страны охотно принимали эти капиталы, но направлялись они преимущественно в сферу внутренних финансовых спекуляций, а не в капитальные инвестиции в реальную экономику. Иностранные инвесторы рассматривали их как средство быстрой наживы за счет роста биржевых котировок, а не как средство долгосрочного развития экономик. достаточно было этому спекулятивному росту прекратиться, как иностранные капиталы поспешно покидали данную страну, вызывал острые финансовые кризисы.

Череда кризисов, охвативших в конце 90-х гг. страны ЮВА, Латинской Америки и Россию, вроде бы миновала, но структурные сдвиги, которые послужили основой для их возникновения, и, следовательно, возможности повторения таких же кризисов в будущем сохранились и продолжают развиваться, захватывая не только периферию, но и основные центры мировой экономики.

Все виды международной миграции капитала в последние два десятилетия  росли значительно быстрее международной  торговли и глобального производства. Если в середине 80-х гг. мировой объем прямых инвестиций был почти втрое меньше мирового экспорта товаров, то в середине 90-х гг. эти инвестиции были лишь на 40% меньше, а к середине 2000-х гг. уже обгоняли его. Сумма портфельных инвестиций 20 лет назад была вдвое меньше мирового экспорта товаров, а сейчас превышает его почти втрое.

Все это означает, что в типичном платежном балансе любой крупной  страны ведущее место занимает не торговый баланс, как это было когда-то, а баланс услуг и баланс движения капитала и доходов от заграничных  инвестиций. Например, в платежном балансе США за 2004г. экспорт товаров составлял 807 млрд. долл. (27% всех доходов), экспорт услуг - 344 млрд. (12%), доходы от инвестиций - 380 млрд. (13%), приток иностранного капитала - 1440 млрд. долл. (48%). Как видно, на миграцию капитала приходится почти половина всех операций по платежному балансу США, а на торговлю - немногим более четверти.

Похожая картина в Великобритании, где на капиталы приходилось в 2004г. 54% всех доходов платежного баланса, а на экспорт товаров только 20%, услуг - 10%, доходы от зарубежных инвестиций - 14%.

Далеко не у всех стран роль движения капитала в платежном балансе столь же велика, как в США и Англии. Например, в платежном балансе России доля доходов от экспорта в 2003 г. составила 70%, а доля движения капитала и финансовых операций - только 14%. Приблизительно такие же пропорции у ФРГ - 73% приходится на экспорт товаров, 15% на приток капитала. Еще меньше доля миграции капитала в платежном балансе Японии и совокупном платежном балансе зоны евро. Но, как показывает опыт финансовых кризисов конца 90-х гг., даже сравнительно небольшая доля капитальных потоков в платежном балансе может вызвать глубокое потрясение, если капитал начинает двигаться скачкообразно.

Итак, мы рассмотрели одну из проблем МВС, а именно утрату долларом монопольной роли. Следующая проблема касается валютных курсов.

Особо следует отметить необычайное разрастание международных валютных операций. В эпоху фиксированных курсов обмен валютой тяготел к международному обороту товаров и услуг и мало отличался от. объема международной торговли. Постоянные колебания курсов делали необходимыми операции по страхованию от валютных рисков. Число таких сделок по определению существенно превышало количество торговых сделок, лежавших в их основе. Но страхование от валютных рисков быстро дополнялось безудержной валютной спекуляцией, сначала в традиционных, а затем и в более изощренных формах. Разумеется, и при фиксированных курсах процветал валютный арбитраж, то есть игра на разнице в цене денежных единиц в разных странах и рынках, но они были ограничены малыми размерами колебаний валют вокруг их официальных паритетов. Ограничены были и возможности для других спекуляций, например, для игры на срочных операциях - фьючерсах.

С переходом на систему плавающих  курсов эти ограничения были сняты. Не только валютный арбитраж, но и игра на повышение-понижение стали излюбленным средством получения дополнительной прибыли транснациональными банками, располагающими в каждый данный момент времени огромными свободными денежными капиталами. К середине 80-х гг. годовой объем валютных операций почти вчетверо превышал объем международной торговли. Но это было только начало. В последующие годы рост валютных операций принял взрывной характер и к 1995г. их годовой оборот достиг 417 млрд. долл., превысив объем мировой торговли товарами в 83 раза и объем мирового валового продукта в 15 раз. К 2002-2003 гг. эти соотношения составили соответственно 95 и 19 раз. Надстройка валютной спекуляции практически полностью оторвалась от какой-либо реальной экономической основы.

Два взаимосвязанных фактора способствовали этой спекулятивной «революции»: (1) радикальное усовершенствование ЭВМ и создание мировой компьютерной сети; (2) разработка теории операций с производными (деривативами). Компьютерная техника благодаря своему быстродействию позволила многократно облегчить, ускорить, а главное - автоматизировать расчеты, без которых даже простейший валютный арбитраж невозможен. Революционный прогресс в средствах связи сделал практически моментальной передачу огромных массивов информации в глобальных масштабах. Этим воспользовались транснациональные корпорации, для которых управление денежными капиталами через национальные границы стало элементарным, будничным делом.

Любая операция на срок (фьючерс) представляет собой некоторую комбинацию сделок с валютами согласно определенной заданной схеме. до поры до времени составление таких сравнительно простых схем было делом интуиции биржевых игроков, старавшихся угадать направление рыночных трендов. Наиболее удачливые из них, например Джордж Сорос, сколотили благодаря этому миллиардные личные состояния, а масштабы их игры могли вызывать и временами вызывали подлинные кризисы некоторых валют, например фунта стерлингов и малайзийского ринггита.

Но еще в начале 70-х гг. теорией таких схем заинтересовалась группа американских ученых (Роберт Мертон, Майрон Схоулс, Фшлер Блэк из Массачусетского технологического института), которые разработали формулу для оценки стоимости опционов (одной из разновидностей производных биржевых ценностей). Мертон обобщил эту формулу для различных видов производных (опционов, снопов и т.д.). Вскоре формула была с успехом применена на одной из чикагских бирж, а затем вошла в каждодневную практику тысяч биржевиков во всем мире. Ее широкое распространение объясняется, в частности, тем, что она позволяет спекулянтам играть как на повышение, так и на понижение, прячем придумывать собственные схемы, отвечающие биржевым стратегиям игроков. За разработку этой методология Мертон и Схоулс в 1997г. удостоены Нобелевской премии в области экономики.

Постепенно сделки с валютными производными превратились в одну из главных форм валютных операций. Еще в середине 80-х гг. их доля в мировой валютной торговле составляла только 12%, а через 20 лет - уже 36% (т.е. более трети).

Разбухание валютной торговли вносит принципиально новый качественный элемент в формирование плавающих валютных курсов, которые теперь в большой степени могут меняться не только под решающим воздействием миграции портфельных и краткосрочных капиталов, но также будут существенно зависеть от преобладающего направления волны валютных спекуляций в каждый данный момент и период времени. А на такие волны в немалой степени влияют всевозможные кратковременные факторы, такие как публикация ключевой конъюнктурной информации, прогнозы различных фирм и индивидуальных авторитетов, слухи, ожидания биржевиков относительно учетных ставок и другие индикаторы валютной политики правительств и центральных банков и т.п.

В связи с этим всякий серьезный  анализ и прогноз валютных курсов должен учитывать как основополагающие факторы — состояние торгового баланса, сальдо по текущим платежным обязательствам, динамику капитальных потоков, так и совокупность конъюнктурно-политических факторов, от которых зависит направление спекулятивной волны на валютном рынке. Первая группа факторов определяет среднесрочную (за месяц, квартал, год) траекторию движения курсов, вторая группа - их каждодневные колебания вокруг основополагающей кривой.

Применительно к доллару необходимо обязательно учитывать противоречивость позиции и интересов США, влияющих на их валютную политику. С одной стороны, американские финансовые и банковские круги заинтересованы в сильном долларе, который является основой всей международной валютной системы и центром привлечения в США капиталов из других стран и регионов. Роль центральной валюты доллар может играть только, если он относительно устойчив и не имеет серьезных соперников, которые бы оспаривали его ведущую роль. С другой стороны, завышенный курс доллара неблагоприятно отражается на конкурентоспособности американских товаров, как на внешних рынках, так и на внутреннем рынке США. Поэтому промышленные круги этой страны заинтересованы в поддержании курса доллара на достаточно низком уровне и принятии мер для его внешнего обесценения, когда дефицит платежного баланса становится слишком большим.