Международная валютная система

Примирить эти противоположные  позиции и найти некоторую  оптимальную среднюю не так легко. Казалось бы, непротивление постепенному снижению курса доллара, происходившее по требованию рынка в последние три десятилетия, и было оптимальной политикой. Но так получалось не всегда. В начале 80-х гг. произошло одновременное резкое повышение курса доллара и значительное ухудшение платежного баланса. Тогда в сентябре 1985г. администрация президента Рейгана созвала в нью-йоркском отеле «Плаза» конференцию ведущих индустриальных стран, где добилась решения о скоординированных действиях по снижению курса доллара и повышению курсов марки ФРГ и японской иены. «Соглашение Плаза» подействовало. За один только год доллар упал против марки на 26%, против иены - на 29%. Поскольку за это время платежный баланс США не исправился, они потребовали по Луврскому соглашениию 1987г. дополнительных скоординированных мер. В результате марка и иена поднялись против доллара до новых высот. На этом США временно успокоились.

Новая расстановка сил. До сих пор мы рассматривали ситуацию, в которой в системе международных расчетов и валютного регулирования доллар всегда играл доминирующую роль, а Вашингтон мог в большой степени диктовать другим странам их валютную политику. Однако на рубеже ХХ и ХХI вв. положение в мировых валютных отношениях начало меняться. В начале 1999г. появилась единая западноевропейская валюта - евро, которая потенциально может играть роль достойного соперника доллара. На внутренней торговый оборот зоны евро приходится значительная часть международной торговли, хотя и меньшая, чем та, что оплачивается в долларах, но все же достаточно большая, чтобы представлять угрозу господству американской валюты. для тех стран, в торговле которых Европейский Союз играет большую роль, естественно возникает проблема распределения своих валютных резервов между долларом и евро. Чем больше колебания курса доллара к евро, тем более актуальной становится эта проблема, причем не только для третьих стран, но и для самих США. Ибо перелив резервов из долларов в евро может еще больше обесценить доллар, не дав ему компенсации в виде укрепления конкурентоспособности американских товаров.

При своем введении в конце 1998г. евро был на 15% ниже доллара, через год поднялся до паритета, затем в течение двух лет вновь упал на 11% ниже него. Затем в 2002-2004 гг. последовал длительный трехлетний рост до уровня на 36% выше паритета и в 2005г. - новое падение до 1,22 долл. в конце сентября. Колебания идут непрерывно, достигнув наивысшей амплитуды.

Внимательное наблюдение за колебаниями курса доллара относительно евро вызывает ряд недоуменных вопросов. Когда доллар совершал свое длительное падение, объяснение казалось простым. Резко вырос дефицит торгового и текущего платежного США. Все больше долларов, заработанных другими странами на экспорте товаров в Америку, искали и не находили достаточного спроса на валютных рынках. По всем рыночным законам доллар, будучи в избытке, должен был падать, что и происходило.

К тому же администрация Буша, затрачивая огромные средства на войну в Афганистане, а затем в Ираке, довела до рекордной  величины другой дефицит - федерального бюджета США. А финансируется он выпуском государственных ценных бумаг США, часть которых покупают иностранные инвесторы. Когда интерес к ним падает, а это происходит при падении уверенности в будущем доллара, падает и курс американской валюты, инвесторы переводят свои накопления в ценные бумаги других государств, чья валюта пользуется большим доверием.

Отметим, что в отличие от США сводный платежный баланс зоны евро демонстрирует западную устойчивость. Во-первых, текущий платежный баланс еврозоны имеет постоянное положительное сальдо. Оно достаточно велико, чтобы оплачивать и даже перекрывать отток краткосрочного капитала и других финансовых средств в другие страны и регионы. Поэтому при прочих равных условиях курс евро имеет тенденцию к долговременному росту.

Таким образом, было бы правильно видеть причины нестабильности доллара в факторах, которые коренятся в нем, а не в евро. И, следовательно, задача реформирования современной валютной системы связана в первую очередь с проблемами доллара, а не других валют.

Конечно, по позициям евро ударила  нестабильность внутри ЕС, особенно провал общеевропейской конституции на референдумах во Франции и Нидерландах летом 2005г. Но еще большую роль сыграли сдвиги в текущей экономической конъюнктуре. до сих пор мы рассматривали главным образом фундаментальные факторы, определяющие соотношения валют. Но есть и другие, не менее важные корректирующие факторы. К ним относится, прежде всего, сравнительная доходность ценных бумаг разных стран. Именно она в значительной мере определяет направление постоянно перемещающихся потоков краткосрочного капитала, то есть наличных денег на банковских счетах и средств, вложенных в государственные и частные ценные бумаги.

В годы экономического спада 2000-2001 гг. Федеральная резервная система США (ФРС) и в меньшей мере Европейский центральный банк во Франкфурте, старясь стимулировать рост экономики, снизили свою учетную ставку ссудного процента до предела - в США -до 1% годовых и в зоне евро — до 3%. Это способствовало ограничению потока финансовых средств, который направлялся из других регионов в Америку. Этому же способствовало и прекращение биржевого бума в США. Курсы акций на нью-йоркской фондовой бирже в течение последних пяти лет остаются ниже пика, достигнутого в конце 90-х гг.

Чтобы завершить анализ фундаментальных  факторов, лежащих в основе соотношения между долларом и другими валютами, заметим, что платежный баланс США весьма различается по регионам и крупным. далее хотелось бы сказать, что судьба доллара в наши дни решающим образом зависит от решений по использованию своих валютных доходов, которые делаются в Китае и Японии. Достаточно этим двум странам переключиться на вложения в евро, и дальнейшее падение доллара окажется неотвратимым. Это обстоятельство окажется важным при анализе реалистических путей реформирования международной валютной системы.

И еще одно замечание. Строго говоря, соотношение доллара и евро должно определяться в двусторонних платежных отношениях США и еврозоны.

СIIIА и ЕС - два крупнейших мировых рынка капитала, и именно в их взаимоотношении определяется динамика курса доллар/евро. дефицит в торговле США с ЕС - устойчивое явление, мало меняющееся в краткосрочном аспекте, тогда как финансовые потоки существенно колеблются. Они и предопределяют кратковременную динамику.

Итак, в долгосрочном аспекте дело решают устойчивые финансовые потоки в США из Японии и Китая, а в  кратковременном - колебания во взаимных финансовых потоках между США и ЕС.

2.2. Пути реформирования международной валютной системы

Вопрос о необходимости международной  валютной реформы впервые возник во второй половине 90-х гг. в связи с серией валютно-финансовых кризисов в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и России. Центр внимания был тогда обращен на колоссальное разбухание свободного денежного капитала, не поддающегося национальному и межгосударственному регулированию, с одной стороны, и на неготовность институционально слабых кредитно-финансовых систем в новых рыночных экономиках к принятию и перевариванию этих финансовых потоков, устремившихся туда из мировых финансовых центров ради особо высокой доходности, - с другой. Как заметил долголетний глава ФРС США Пол Уолкер, «сложите эти два компонента: с одной стороны, огромные и подвижные финансовые потоки и, с другой стороны, узкие новые рынки капитала, и мы сталкиваемся с новым вариантом все той же старой нестабильности».

Уолкер и другие видные финансовые деятели указывали на отсутствие встроенных в мировую систему  предостерегающих сигналов (красного или мигающего светофора), которые бы предвещали опасность катастрофы. В связи с этим появились предложения, направленные на сведение к минимуму взрывного эффекта от чрезмерной либерализации рынков капитала в новых странах с рыночной экономикой. Наиболее радикальными были предложения ввести в этих государствах строгий контроль за потоками портфельных и краткосрочных инвестиций - по крайней мере, до того времени, как их собственные финансовые системы созреют для принятия бремени таких потоков. Предлагалось выработать международный кодекс поведения, который связывал бы состояние финансовой системы данной страны и размеры ее внешней задолженности с режимом движения капиталов через ее границы. Страны ранжировались бы по категориям. Например, высшая категория ААА означала бы, что данная страна не нуждается в каких-либо ограничениях, а низшая категория С с минусом - что от вложений в данную страну следует воздержаться и ей срочно требуется строгое регулирование. Подчеркивалось, что такая система должна быть введена до очередного валютного кризиса с тем, чтобы успеть его предотвратить.

Противники этих предложений отмечали их поверхностный характер и необходимость, прежде всего реформирования внутренних финансовых систем. Но это уже относилось скорее к внутренним проблемам соответствующих стран, а не к международной валютной системе, как таковой. Многие страны опасались внешнего вмешательства в свои дела, памятуя практику диктата со стороны МВФ.

В те же годы появились предложения, имеющие целью ограничить рост валютных спекуляций. Наиболее известным из них было введение международного налога на операции с валютой, предложенное лауреатом Нобелевской премии американцем Джеймсом Тобиным («налог Тобина»). Это предложение было встречено в штыки транснациональными банками, которые и были главными инициаторами валютных производных и других видов спекулятивной наживы. «Налог Тобина» никогда всерьез не рассматривался ни правительствами, ни Международным валютным фондом.

В ходе дискуссии отмечались три  опасные тенденции в развитии банковских систем в странах развитого капитализма. Во-первых, в результате роста числа и величины транснациональных коммерческих банков резко ослабла эффективность традиционного контроля за ними со стороны центральных банков в странах базирования. Значительная часть их операций оказалась в офшорных зонах, то есть за пределами сферы контроля центральных банков. Хотя через несколько лет создание Европейского центрального банка решило некоторые проблемы контроля в пределах еврозоны, более далеко идущие идеи создания Всемирного центрального банка никогда не рассматривались, поскольку были заведомо неприемлемы для СIIIА и других лидеров валютного мира.  
Во-вторых, в США проводятся меры по возврату к старой, существовавшей до 1929г. системе, когда коммерческим банкам разрешалось участвовать в размещении ценных бумаг и торговать ими. Запрещение на такую интеграцию коммерческих банков с инвестиционными банками и биржевыми компаниями было введено в 30-х гг., так как справедливо считалось, что такое объединение было одной из причин великой депрессии. Возврат к старой системе возрождает потенциальную нестабильность банковской системы, делая ее непосредственно подверженной рискованным спекулятивным аферам.

В-третьих, даже и без такой реинтеграции ведущие коммерческие банки США, Европы и Японии в наши дни обременены «плохими» кредитами, за которыми стоят неплатежеспособные клиенты. В Японии массовое списание таких кредитов под залог переоцененной недвижимости вызвало десятилетнюю стагнацию в масштабах всей экономики. В США увеличение операциями с производными через так называемые хедж-фонды в конце 90-х гг. поставило под угрозу банкротства несколько ведущих банков. Созданная ими фирма «Лонг терм кэпкигел менеджмент» с активами в 4 млрд, долл. набрала неоплаченных долгов на 100 млрд. и была спасена от банкротства, грозившего Уолл-стриту финансовым кризисом, только благодаря экстренному вмешательству ФРС. Надо сказать, что хедж-фонды - это высоко рисковые инвестиционные компании, которые по положению не зарегистрированы в каких-либо государственных учреждениях и не подлежат официальному контролю.

В реформировании нуждается Международный  валютный фонд, так как он не выполняет  своей главной функции минимизации  финансовых потрясений в странах-участницах. Изначально Фонд был призван помогать странам преодолевать краткосрочные дефициты платежных балансов. Он был нацелен для этого и соответствующими средствами, но его помощь всегда приходила уже после наступления кризиса, а резервные средства со временем стали недостаточными сравнительно с масштабом миграций финансовых потоков. Типичной иллюстрацией была помощь МВФ России летом 1998г., когда она пришла слишком поздно и буквально исчезла в многомиллиардных оттоках капитала, способствовавших дефолту по государственным казначейским обязательствам (ГКО) и шестикратной девальвации рубля. По общему мнению, Фонд своими действиями способствовал усилению финансово- экономических кризисов в странах Юго-Восточной Азии.

Реформа Фонда тогда настолько  назрела, что с предложениями на этот счет выступил в сентябре 1998г. даже премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Он рекомендовал осуществить частичное слияние Фонда с Всемирным банком и создать единую организацию по наблюдению и регулированию мировых валютных отношений. Предполагалось создать Глобальный финансовый фонд (ГФФ), который получил бы возможность существенно увеличивать международную ликвидность, а также вмешиваться в страховые кризисы ради предотвращения их перерастания в кризисы регионального и мирового масштабов.

Имелось в виду также, что ГФФ будет заблаговременно вырабатывать комплексы мер для предотвращения кризисов.

План Блэра (официально он не носил  его имени) сразу же столкнулся с  трудностями. Он предполагал выделение новому Фонду значительных дополнительных финансовых ресурсов, на что США в отличие от Великобритании и ФРГ не были готовы. Речь шла о выделении суммы свыше 100 млрд. долл., тогда как американский Конгресс соглашался ассигновать не более 18 млрд. Ряд стран опасался, что расширение прав нового Фонда приведет к политическому диктату с его стороны. Всем известен негативный опыт МВФ, который, как правило, выдает всем странам стандартные рекомендации неолиберального толка, не взирая на особенности ситуации в том или ином регионе, которые часто приносят вред. Но страны вынуждены их принимать, иначе они не получат кредиты МВФ.

В результате план Блэра был сначала  отложен, а уже позже к нему не возвращались.

Крупным сдвигом в международной  валютной системе было создание единой европейской валюты - евро, Европейского центрального банка и принятие по Маастрихтскому договору 1992г. общих правил фискальной политики стран ЕС. Ликвидация национальных валют в еврозоне означала избавление от взаимных курсовых колебаний и валютных рисков по операциям внутри зоны. Была осуществлена интеграция кредитно-валютной политики внутри зоны, а следовательно, удалось преодолеть нестабильность, связанную с взаимной несбалансированностью платежей и перемещениями капитала. Обмен национальных валют на евро происходил по сетке валютных курсов, о которой страны договорились без большого труда. Все это были изменения позитивного характера, во многом определившие относительную стабильность европейской валютной системы.