Германская революция

4 января 1919 г. по приказу Эберта Эйхгорн, отказавшийся распустить созданные им «отряды безопасности», был отрешён от должности (будучи «независимцем», он, тем не менее, отказался уйти со своего поста)¹⁶⁸. Лидеры НСДПГ и КПГ объединились для совместной борьбы против СНУ. Однако обе партии преследовали различные цели. Если НСДПГ стремилась к «революционному реформированию» демократической республики, то КПГ добивалась установления пролетарской диктатуры и власти советов. Используя своё влияние на определённую часть рабочих и солдат, НСДПГ и КПГ организовали в Берлине 5 января многотысячную демонстрацию под общим лозунгом «Долой правительство Эберта», дополненный лозунгом «За Советскую Германию»». Члены «революционных отрядов» захватили помещения ряда газет, в том числе центрального органа СДПГ - газеты «Форвёртс»¹⁶⁹.

5 января лидеры НСДПГ  и КПГ приняли решение начать широкомасштабное вооружённое восстание. Для его организации был создан Революционный комитет действия, который возглавили независимые социал-демократы Георг Ледебур и П. Шольце, а также коммунисты К. Либкнехт и В. Пик. 6 января была объявлена всегерманская политическая стачка. Революционные матросы и красногвардейцы захватили вокзалы, здание полицейского управления, ряд других стратегических объектов в центре столицы, государственные военные склады и военные заводы в Шпандау и Виттенау. Теперь «спартаковцы» были в избытке снабжены оружием и боеприпасами. Костяк их сил составляли 3000 красногвардейцев¹⁷⁰.

Ревком объявил о смещении правительства Эберта и взятии всей полноты власти в свои руки. СДПГ ответила массовой демонстрацией своих сторонников. В Берлине произошли вооружённые столкновения между восставшими и силами правопорядка.

Чтобы избежать кровопролития, руководство НСДПГ и Революционный комитет действия 9 января большинством голосов высказались за переговоры с правительством и прекращение восстания. Коммунисты обвинили лидеров НСДПГ в предательстве, 10 января вышли из состава Революционного комитета и заявили о солидарности с восставшими¹⁷¹. В рабочих кварталах возводились баррикады. В поддержку берлинских спартаковцев были организованы коммунистические выступления в Брауншвейге, Дортмунде, Эрфурте, Галле, Гамбурге, Мюльхайме на Руре, Цвиккау. Многие другие города были охвачены забастовками. Повсеместно проводились демонстрации. В рейнско-вестфальском и в верхнесилезском промышленных регионах началась забастовка шахтёров с требованием национализации шахт. В Бремене 10 января восставшие провозгласили «Бременскую Советскую республику». В Дрездене, Лейпциге, Мюнхене, Нюрнберге, Штутгарте и других городах происходили столкновения между вооруженными сторонниками КПГ и добровольческими корпусами. При этом расстановка сил часто изменялась¹⁷².

Однако осуществлять руководство восстанием в Берлине коммунисты оказались не в состоянии. В самом руководстве партии не было чёткого плана дальнейших действий. К тому же силы восставших в результате отказа НСДПГ взяться за оружие были значительно ослаблены.

Для защиты республиканского строя и стабилизации положения  СНУ и Центральный Совет приняли решение применить вооружённую силу. 6 января Густав Носке был назначен главнокомандующим всеми добровольческими частями, а генерал фон Гофман, командир Гвардейского кавалерийского стрелкового корпуса, - его начальником штаба¹⁷³. Носке, которого мало интересовали политические настроения добровольческого корпуса, рассматривал применение военной силы как средство наведения порядка в столице.

8 января добровольческие части начали наступление на позиции восставших. Несколько дней в Берлине и его пригородах шли бои с применением бронеавтомобилей, пулемётов, миномётов и артиллерии. Сторонники спартаковцев оказывали столь ожесточённое сопротивление, что «добровольцам» нередко приходилось отступать и переходить в очередное наступление только после основательной артиллерийской подготовки¹⁷⁴. 11 января правительственными силами штурмом было занято здание газеты «Форвёртс», 12 января – здание полицей-президиума, вокзалы¹⁷⁵. К 13 января правительство установило полный контроль над столицей. Потери сторон в боях за Берлин составили убитыми более 300 у сторонников спартаковцев, и 77 - у «добровольцев»¹⁷⁶. 15 января на конспиративной квартире были арестованы и в тот же день без суда и следствия убиты К. Либкнехт и Р. Люксембург.

19 января состоялись выборы  в Национальное учредительное собрание. Добровольческими корпусами были приняты необходимые меры предосторожности. Перед избирательными участками была выставлена охрана, в стальных касках, с огнестрельным оружием и ручными гранатами. Города патрулировались добровольческими частями, по улицам разъезжали автомобили с установленными на них пулемётами, некоторые кварталы напоминали военный лагерь. Большинство голосов на выборах (54 %) и 236 депутатских мест получили партии буржуазного лагеря. Социал-демократы (СДПГ и НСДПГ) получили вместе 46 % голосов и 187 мест в Национальном учредительном собрании¹⁷⁷.

По словам П. А. Шупляка, «после жестокого разгрома попытки леворадикального путча в январе 1919 г. и выборов Национального учредительного собрания стало очевидным, что возможность левой радикализации или большевизации общественно-политического развития практически сведена к нулю. Несмотря на то, что очаги леворадикальной активности сохранились в отдельных районах Германии, на первый план со всей очевидностью выдвигалась задача формирования модели социально-экономического и государственно-политического развития страны демократическими, реформистскими методами»¹⁷⁸.

Христианские и свободно-национальные профсоюзы, остававшиеся до ноября 1919 г. в составе Немецкого демократического объединения профсоюзов, но сохранившие  при этом свои прежние организационные  структуры, несколько изменили политическую линию. Они заявили о том, что  принимают революцию как существующую реальность и включаются в борьбу за реализацию своих идей государственного устройства и социально-экономического развития при помощи умеренных реформ¹⁷⁹. Свободные профсоюзы после январских событий 1919 г. также несколько умерили свою революционную риторику и всё более активно переходили к чисто реформистской политике. После избрания 19 января 1919 г. Национального учредительного собрания все реформы могли иметь уже лишь парламентский характер. Все профсоюзы в новых условиях концентрируются на парламентской борьбе, участвуя в ней или через своих представителей в Национальном собрании, или через политические партии, с которыми они были связаны.

По моему мнению, попытки германских коммунистов пойти в наступление против правительства Эберта, скорее всего, были обречены на неудачу. Революционный потенциал немецкого пролетариата значительно уменьшился уже после заключения Компьенского перемирия, т. к. исчез катализатор революции - мировая война.

Следует заметить, что обвинять правительство социал-демократов в нежелании улучшить положение масс, как это делали многие советские исследователи, вряд ли справедливо. Перестройка экономики требует времени, необходимого для выработки концепции реформ, организационной и кадровой подготовки. Между тем правительство Эберта оказалось у власти в условиях перехода германской экономики на мирные рельсы, являющегося очень сложным процессом. Нельзя также забывать о положении Германии в качестве потерпевшей поражение страны: в случае необходимости армии Антанты могли просто оккупировать германскую территорию. Последнее обстоятельство - неблагоприятный для Германии исход войны - оказывало воздействие не только на экономическую политику социал-демократов. Внешнеполитические факторы, переплетавшиеся с внутриполитическими, ставили известные пределы преобразованию прежних государственных структур.

Отказавшись от чрезмерно резкой критики  социально-экономической политики СНУ, а затем и правительства  Эберта, можно согласиться с Сюзанной Миллер и Хайнрих Поттхофф, представительницами двух поколений немецких историков социал-демократического направления, в том, что СНУ «располагал весьма широкими полномочиями. Но столь же обширны были проблемы, с которыми он столкнулся… Стране грозили голод, хаос и распад. В этом отношении революционное правительство смогло осуществить многое…». Совсем иной оценки, по их мнению, заслуживает другое направление деятельности СНУ: «Вопреки Марксу и Лассалю, люди, взявшие на себя политическую ответственность в революции 1918 г., слишком много внимания уделяли внешнему фасаду демократии и слишком мало – изменению основ прежней системы». Вожди СДПГ, по словам С. Миллер и Х. Поттхофф, пытались строить «новое государство на старом фундаменте»: «народные уполномоченные, получившие право управлять государством, вступали во всё большую конфронтацию с Советами и стали искать себе поддержку среди опорных сил старой системы». Не только правые социал-демократы, но и многие центристы именно бюрократию считали «особенно необходимой для решения трудных проблем переходного периода, способствуя тем самым её усилению». В итоге  «у бюрократии, у военных и в экономике почти всё осталось по-старому»¹⁸⁰.

К особенно пагубным последствиям привела политика лидеров СДПГ в  отношении генералитета и сохранение старой армии. Вряд ли стоит обвинять Эберта в тайном сговоре с генералитетом. Судьба любой революции зависит от того, поддержит её армия или нет. Если бы германские генералы отказали в признании СНУ и двинули в Германию с запада вполне боеспособную 3,5-миллионную армию, они легко свергли  бы новую власть. Эберт как глава СНУ просто обязан был вступить в переговоры со ставкой Верховного командования. Но он не имел права оказывать чрезмерное доверие генералам, заявившим о признании нового правительства. По мнению С. Миллер и Х. Поттхофф, новая власть обязана была начать борьбу за демократизацию армии. В этом ей могли помочь перевод ставки в Берлин, деятельность солдатских советов. Но после подавления восстания коммунистов правительство Эберта окончательно сделало ставку «не на сформированные «социал-демократами большинства» отряды добровольцев, готовых рисковать жизнью, а на организованную Носке военную силу из старых офицеров и новых руководителей добровольческого корпуса»¹⁸¹. По замечанию С. Хаффнера, Эберт проявил «поразительные ограниченность и тупость»: он считал, что «единственными врагами справа… могли быть монархисты…, но бойцы добровольческих отрядов монархистами отнюдь не были»¹⁸². Необходимо также учитывать то, что в декабре 1918 – январе 1919 гг. главную угрозу демократии в тогдашней Германии представляли не крайне левые, а ультраправые. Опровергая утверждение, что СДПГ в 1918 – 1919 гг. спасла Германию от большевизма, председатель СДПГ Вилли Брандт говорил в 1968 г.: заявление об имевшейся тогда опасности большевизма представляет собой «непозволительное упрощение», а альтернатива развития заключалась скорее в позиции Розы Люксембург, которая была не «террористически-коммунистической», а «демократически-социалистической» ¹⁸³.

Выводы по главе II: Германская революция прошла два этапа в своём развитии. Первый этап хронологически охватывает период с 3 ноября 1918 г.: от Кильского восстания до начала политического кризиса января 1919 г. Свержение монархии было осуществлено широкими народными массами, при этом ведущую роль в революционных событиях играли работники промышленных предприятий крупных городов, солдаты гарнизонов и матросы. Следует отметить, что требования, которые первоначально выдвигали восставшие, были весьма умеренными (немедленный выход Германии из войны, отмена осадного положения, отмена цензуры, свобода печати и собраний), но затем к ним добавились требования отречения кайзера от престола, отстранения от власти местных династий, социализации экономики. Совершенно стихийно стали возникать советы как органы самоуправления восставших..

Первый этап революции  привёл к «советизации» Германии, которая, однако, не повторяла российский опыт. Немецкие советы были различными по социальному составу, по выполняемым  функциям, по политической окраске (существовали, например, советы пасторов). Советское движение в немецкой революции в целом было далеко от понимания советов как формы диктатуры пролетариата. В большинстве своём советы оказались под контролем СДПГ, имевшей значительный опыт руководства массовым движением.

Советы рабочих и солдатских депутатов на местах сосуществовали с традиционными центрами власти (ландтагами, магистратами), приняв на себя часть управленческих функций (обеспечение правопорядка и работы транспорта, продовольственное снабжение). Минимальный политический и управленческий опыт рабочих и быстрая демобилизация солдат не дали им возможности утвердить советы как новую власть в условиях, когда старый государственный аппарат сохранял ключевые позиции и СНУ стремился наладить с ними сотрудничество. Правительство тревожил уже сам факт существования рабочих и солдатских советов, и в конце ноября 1918 г. полномочия советов были сильно урезаны.

В событиях революции значительную роль сыграли профсоюзы, особенно «свободные профсоюзы», традиционно связанные  с СДПГ. Важно отметить, что, несмотря на то, что между «свободными профсоюзами», христианскими и свободно-национальными  профсоюзами существовали серьёзные  разногласия по ряду вопросов, все  они поддерживали идею заключения соглашения между предпринимателями и рабочими организациями о «деловом сотрудничестве»  и участвовали в реализации его  положений.

Чтобы избежать воцарения  в Германии анархии, Эберт и другие вожди социал-демократов заключили союз с верховным командованием германской армии, и этот шаг был вполне оправданным: генералитет, в отличие от советов, обладал реальной силой и мог быть гарантом порядка в стране. Но, возможно, члены социал-демократического правительства чрезмерно доверяли военным: многие представители офицерского корпуса были недовольны нарождавшимися республиканскими порядками.

В начале января 1919 г. революция  перешла в свою заключительную, «радикальную»  фазу. 30 декабря 1918 г. состоялся учредительный  съезд Коммунистической партии Германии. Утверждённая Учредительным съездом КПГ программа партии поставила задачу создания в Германии социалистического общественного строя в форме власти советов. Программа отрицала как «реформистские иллюзии» возможность мирного пути к социализму. В определении партийных задач съезд исходил из единственной альтернативы политического развития страны: либо диктатура буржуазии, либо диктатура пролетариата, т. е. либо Национальное собрание - либо власть советов. 4 января 1919 г. в стране назрел политический кризис. Поводом для него послужило отстранение от должности берлинского полицей-президента независимца Эмиля Эйхгорна. Левые независимцы, члены КПГ и другие левые радикалы призвали к забастовкам и свержению правительства, но добиться перехода власти в руки рабочих и солдатских советов им не удалось: верные правительству войсковые соединения и «добровольческие корпуса» подавили вооружённое выступление. После 13 января 1919 г., когда бои в Берлине завершились, активность левых радикалов пошла на спад. Выборы в Национальное учредительное собрание, состоявшиеся 19 января 1919 г., означали, что Германия пошла по пути строительства парламентарной демократии, сторонниками которой оказались все профсоюзы Германии, в том числе и христианские, относившиеся к Ноябрьской революции негативно. Второй этап революции (4 – 19 января 1919 гг.) завершился. Германская революция, таким образом, была по своему характеру буржуазно-демократической, но осуществлявшейся в значительной степени пролетарскими методами (стачки, вооружённые выступления).