Каменный век Западного Казахстана

Поквадратный сбор материала  имеет смысл только в том случае, если есть уверенность или основание  предполагать, что значительная часть предметов находится на месте разрушенного культурного слоя. Поквадратный план развеянной стоянки во многих случаях позволяет сделать важные выводы, ускользающие от исследователя при визуальном осмотре стоянки. Если провести поквадратный сбор материала не представляется возможным, в таком случае необходим сбор материала по скоплениям и котловинам. Если этот материал не является результатом механического перемещения и отражает планировки поселения, то можно будет иметь комплекс по каждому жилищу. Научная ценность такого материала значительно повышается, так как он позволяет поставить некоторые вопросы истории поселения, в том числе вопрос об относительной и абсолютной хронологии не только поселения в целом, но и отдельных его жилых комплексов/169/.

Острую критику вызывают обобщения и выводы, сделанные  на основе использования подъемного материала и касающиеся вопросов хронологии. Полной гарантии одновременности  собранных на поверхности находок, отсутствие среди них инородных  хронологических предметов не существует. Применяется методика определения хронологической чистоты комплекса, типологические сравнения с близкими территориально и культурно и хорошо документированными комплексами или даже с материалом не разрушенной части исследуемого памятника – теоретически дает лишь приближение в той или иной степени к полной гарантии.

Правильная методика работ на развеянных памятниках (в частности сбор находок  по квадратам или скоплениям) позволяет  иногда провести хронологическое расчленение  материала многослойных стоянок (или, по крайней мере, установить факт их многослойности).

Археологическая практика показывает, что если стоянка многослойна, то, как правило, границы вышележащих  культурных наслоений не соответствует  границам нижних /170/. Благодаря этому на некоторых разрушенных стоянках при условии сбора материала по квадратам (или в крайнем случае по скоплениям) имеется возможность, кроме участков с перемешанным материалом нижнего и верхнего слоев практически неразделимым, выделить участки, где представлен материал только более раннего или более позднего слоя. С перемешанностью в одном слое разнородного материала археолог довольно часто встречается даже на стоянках, исследованных раскопками. Метод выделения чистых комплексов путем точного нанесения на поквадратный план каждой находки (иногда с учетом имеющихся стратиграфических наблюдений) для раскопанных стоянок применяется часто /171/.

Непременным условием работы на развеянной стоянке, независимо от ее состояния, является съемка глазомерного, а если имеется возможность, и инструментального топографического плана стоянки и ее окрестностей. Важное значение при этом имеет соотношение стоянки с естественно-географическими и искусственными элементами рельефа: руслами, озерами, колодцами и копанями, различными ирригационными сооружениями. Наибольшую ценность имеет план, отражающий рельеф местности.

А.В.Виноградов отмечает, что заключительным моментом работ  на развеянной стоянке является проведение разведочной шурфовки. Проведение ее целесообразно на всех стоянках, за исключением стоянок, материал которых рассеян на большой площади и первоначальное положение находок неизвестно. Закладывается одна или несколько узких (60-80 см) траншей различной длины, имеющих целью: 1) выяснить наличие и расположение участков неразвеянного культурного слоя, 2) получить материал, для геоморфологических наблюдений/172/.

Наиболее сложным является вопрос о возможности использования  подъемного материала для тех  или иных исторических обобщений. В  статье А.А.Формозова даны некоторые рекомендации относительно возможности использования подъемного материала для разного рода исторических обобщений/173/. Как видно из статьи, степень возможности использования такого материала зависит от многих причин. Степень достоверности обобщений, сделанного с использованием подъемного материала, может зависеть от следующих основных причин: 1) от характера подъемного материала. Собранный специалистами и, насколько это возможно, хорошо документированный материал, безусловно, предпочтительнее материала, собранного случайно; 2) от степени археологической изученности территории и сопредельных территорий; от уровня знаний по данному периоду или проблеме; 3) от массовости материала. Одна развеянная стоянка может дать лишь общее представление о характере культуры; многие десятки стоянок (такие случаи нередки) позволяют делать обобщения, в том числе и хронологические.

В заключение можно отметить, что материал развеянных стоянок  – массовый и соответствующим  образом обработанный – с успехом  может быть использован для решения важных исторических вопросов. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.3. Становление производящего хозяйства  в Западном Казахстане.

Становление производящего  хозяйства (скотоводства и земледелия) явилось важнейшим достижением  человечества, поставившем его в  независимые условия от природы. Истоки производящего хозяйства определяются территорией Передней Азии. Еще Н.И.Вавилов предполагал, что прародину производящего хозяйства следует искать в Южном Прикаспии /174/. Развивая идеи Н.И.Вавилова, Г.Чайлд выдвинул теорию неолитической революции, центр которой по его мнению, лежал в области Ближнего и Среднего Востока. Он писал, что европейская предыстория «в своей ранней стадии является главным образом историей подражания восточным достижениям или, в лучшем случае, их усвоения. О самих же достижениях мы узнаем из археологии Востока»/175/. Сторонники Г.Чайлда считают, что сельское хозяйство возникло в Юго-Западной Азии, где представлены 85% домашних животных и большинство доместицированных злаков. Именно с этого региона впоследствии распространяется сельское хозяйство по всему Старому свету. Вопрос о времени его появлении в Западном Казахстане является актуальным. Ввиду отсутствия остеологических материалов (памятники открытого типа, не сохраняются кости на поверхности), то единственным источником информации служат орудия труда. Для получения полной картины необходимо привлекать данные соседних регионов.

Так до недавнего времени  на территории Волго-Уральского междуречья начало производящей экономики связывалось  с населением древнеямной культуры. По мнению Н.Я.Мерперта, «последние не только освоили ее сами, но и сыграли значительную роль в деле распространения производящей экономики на обширных смежных территориях… »/176/. В то же время им отмечалось наличие развитого скотоводческого хозяйства у ямных племен, отражавшего уже не начальный его период. Однако материалы, позволявшие проследить истоки хозяйственной деятельности населения эпохи ранней бронзы, тогда отсутствовали.

Н.Л.Моргунова, в ходе последних работ получила большой  остеологический материал двух наиболее крупных памятников эпох неолита и энеолита Ивановского и Виловатовского поселений./177/.  Остеологический материал был проанализирован А.Г.Петренко/178/.

Материалы Виловатовской  стоянки дают картину для всего  периода неолита-энеолита, наличия здесь многокомпонентного хозяйства, включающего разведение скота всех основных видов животных (корова, овца, лошадь и собака), кроме свиньи, а сохраняющего значение охотничьего промысла (наличие костей диких животных: тур, лось, сайгак, медведь, заяц, бобр и выдра).

Анализ остеологических  материалов  Ивановского поселения  подтверждает данные по Виловатовской  стоянке. Даже с учетом возможного перемещения  части энеолитических остатков в  ниже лежащий слой, достаточно многочисленные остеологические материалы поселения дают основания для вывода о знакомстве местного населения с основами производящего хозяйства в эпоху неолита. Что касается энеолитического периода, то можно считать доказанным отмеченное раннее предположение о существовании у населении самарской культуры развитого скотоводства при сохранении определенной роли охоты и, в меньшей степени, рыболовства/179/.

На Южном Урале о  развитие производящего хозяйства  в неолито-энеолитическую эпоху  свидетельствуют материалы, полученные Г.Н.Матюшиным на стоянках Муллино и Давлеканово в Башкирии, и относящиеся к хуторскому этапу камского неолита. По данным А.Г.Петренко, 25% всех костных остатков составляют кости домашних животных, в число которых наряду с крупным и мелким рогатым скотом включена лошадь /180/. Состав диких животных в основном повторяет виды, представленные на Ивановском и Виловатовском поселении. Но охота здесь, безусловно, играла большую роль, так как кости диких животных составляют более 70%. Важно отметить и то, что совпадает не только состав стада домашних и виды промысловых животных, но аналогичны как данные промеров костей, так данные о возрастных особенностях животных.   В.Ф.Зайберт на материалах ботайской культуры показал развитый характер скотоводства, с преобладающей ролью коневодства у энеолитического населения Северного Казахстана/181/. В.Н.Логвин о хозяйстве раннеэнеолитического населения Казахстанского Притоболья говорит лишь весьма предположительно. Исходя из того, что для памятников мариупольской общности восточноевропейских степей скотоводства было достаточно характерным явлением, он предполагает наличие, хотя бы элементов его и раннеэнеолитического населения Казахстанского Притоболья/182/. Из его работ следует, что о скотоводческом характере хозяйства обитателей терсекских стоянок наиболее вероятным из всех возможных. Скотоводство у терсекских племен, видимо, дополнялось охотой. Прямо об этом свидетельствуют кости кабана, найденные на стоянке Соленое озеро 1.

Вопрос о наличии  производящего хозяйства у населения  пустынных областей Средней Азии (Джебел, Дарьясай, Кельтеминар), по данным А.В.Виноградова, решается отрицательно. Исследователь делает заключение о том, что лишь в отдельных пунктах этого обширного региона, «скорее всего в результате контактов с югом, спорадически появлялись элементы производящего хозяйства, прежде всего разведение мелкого рогатого скота.… Но следует добавить, что и для конца неолита мы не имеем пока на этой территории данных не только о сколько-нибудь развитом производящем хозяйстве, но даже о бесспорном наличии каких-либо его проявлений. На данном этапе было бы правильным говорить лишь о предпосылках производящих форм хозяйства.»/183/. Более определенно, по его мнению, можно констатировать наличие остатков домашних животных в неолитических слоях пещер Дам-Дам-Чешме и Джебел, но лишь остатков мелкого рогатого скота.

Характерно, что и в  более южной джейтунской культуре, в хозяйстве которой видное место  занимало земледелие, скотоводство еще  не получило широкого распространения. Основную долю мясной пищи, свыше 65%, давал охотничий промысел/184/. Из домашних животных населению джейтунской культуры были известны лишь мелкий рогатый скот и собака. Крупный рогатый скот и свинья распространяются здесь в эпоху энеолита. Ни в неолите, ни в энеолите не была известна лошадь.

Территория Северного  Прикаспия в последние годы активно  изучалась археологами Самарского пединститута во главе с И.Б.Васильевым. Ими исследованы слои как эпохи  неолита, так и энеолита, в которых  собран значительный остеологический  материал, обработанные И.Е.Кузьминой /185/. Благоприятные экологические условия в эпохи неолита и энеолита на данной территории способствовали длительному сохранению присваивающих форм хозяйства, преимущественно охотой на куланов и сайгаков. Лишь в IV тысячелетии до н.э. здесь зафиксировано появление домашних животных (мелкого и крупного рогатого скота) на памятниках хвалынской культуры. В небольшом числе встречены и кости лошади. Территория Северного Прикаспия являлась районом со своеобразными процессами культурно-исторического развития, определявшимися богатым биофоном в условиях благоприятного увлажненного климата/186/. Как и в случае с кельтеминарской культурой, здесь в эпоху неолита продолжают успешно развиваться охотничий промысел.

Как видно из материалов соседних районов основы производящего хозяйства зародились в эпоху неолита, а уже в эпоху энеолита представлены в развитом виде. Для зоны Волго-Уралья, Северного Казахстана и Южного Урала характерным является наличие и преобладание костей домашних лошадей, что говорит о начале доместикации его именно из этого региона. Так, В.И.Цалкин отмечал, что «…единственный вид сельскохозяйственных животных, одомашнение которого в Восточной Европе не вызывает… сомнения – это лошадь»/187/. Остальные же виды домашних животных были распространены с территории Передней Азии. Возможно среднеазиатские районы с производящим хозяйством, в лице джейтунской культуры стали исходным пунктом для распространения некоторых видов домашних животных, в частности мелкого рогатого скота, в более северные районы, в том числе степное и лесостепное Заволжье и Южное Приуралье. Вероятно, путь этих заимствований пролегал через Восточный Прикаспий, о чем свидетельствует появление на Волге и в Оребуржье близкой к Джебелу ранненеолитической керамики. О влиянии прикаспийской культуры в связи с появлением производящего хозяйства на Южном Урале писал А.А.Формозов/188/. На зону контакта степных культур с Переднеазиатским центром производящего хозяйства в Южном и Восточном Прикаспии обращал внимание Н.Я.Мерперт, исследуя проблему хозяйственной деятельности древнеямного населения/189/. Новые материалы закономерно удревляют эти процессы, относя их начало к эпохе неолита.

Территория Западного  Казахстана являлась как бы связующим  звеном между этими культурами, через эту территорию проходили миграции, а вместе с тем и основы производящего хозяйства. Но природные условия благоприятствовали ведению охотничьего образа жизни (тюлузская и оюклинская культуры), а также в незначительной степени рыболовства (Коскудук 1).  И население в эпоху неолита, еще не освоило скотоводство. О земледелии, здесь речи быть не может. Так как природные условия, как в то время так и сейчас не благоприятствуют этому. Например, промывка почв  неолитического и энеолитического горизонтов Ивановского и некоторых других поселений Волго-Уралья дал отрицательный результат/190/. Регион Западного Казахстана был благоприятен для кочевого скотоводства.  На примере материалов шебирской культуры, когда в Мангыстау проникают население хвалынской культуры с развитым скотоводческим хозяйством, можно сделать вывод что эпоха раннего энеолита стало началом производящего хозяйства в Западном Казахстане. Здесь также как в Северном Прикаспии, Волго-Уральском междуречье, Северном Казахстане получают развитие коневодства. Появление других видов домашнего скота следует связывать с джейтунской культурой Средней Азии (Кошкар-ата IV).

Таким образом, можно  предположить, что в энеолите существовало производящее хозяйство (скотоводство). Но охота занимало по-прежнему одно из главных показателей в экономике древнего населения Западного Казахстана.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

В данной работе мы рассмотрели  периоды каменного века и основные проблемы, стоящие в изучении каменного  века региона. Как видно на протяжении всего периода каменного века шла постоянная эволюция техники обработки каменных орудий и структуры общественных отношений.  Территория Западного Казахстана была заселена в раннем палеолите. Заселение ее шло предположительно с территории Передней Азии. Опираясь на теорию Х.Мовиуса, можно сказать, что Западный Казахстан являлся той самой северной пограничной зоной по обеим сторонам которой, располагались два «мира». Для ашеля региона характерно было наличие большого количества бифасов и леваллуазской техники расщепления. Дальнейшее развитие индустрии шло на местной основе. Позднепалеолитическая стоянка-мастерская Ешкитау свидетельствует о наличии благоприятных условий для проживания древних людей.

В мезолитическую эпоху  происходят кардинальные изменения  в климате, в технологии изготовления орудий. Начавшаяся аридизация повлекла за собой изменение техники изготовления орудий в сторону их измельченния и изменения хозяйства. В мезолите можно выделить два основных района сосредоточения памятников, это п-ов Мангышлак и окрестность Камыш-Самарских озер. Если для первой группы характерно наличие близких связей с мезолитическими культурами Устюрта и Южного Урала, то для второй группы с сероглазовской культурой Северного Прикаспия. Выделяется также памятник на берегу р. Иргиз – «Каменный Брод». Который, возможно был расположен на пути миграции культуры, в инвентаре которых преобладали микролиты. Основной сферой жизнедеятельности  населения было охота и собирательство.