Зарождение феодальных отношений

километров от  Москвы) в  Москву,  сотни строителей должны были  трудиться

ежедневно:  ведь Кремль строили  «безпрестани».  Недаром новый  Кремль резко

повысил престиж московского  князя:  к  известию о  строительстве  летописец

отнес общую характеристику политики Дмитрия,  который «всех  князей русских

привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся воле его, а на тех нача

посегати».

     Тверской  князь   пользовался  поддержкой  великого  князя  литовского

Ольгерда,  который дважды осаждал Москву,  но  безрезультатно.  В  1371 г.

тверской князь Михаил Александрович получил ярлык  на великое княжение.  Но

оказалось,  что жители Владимира уже привыкли к власти московских князей и

не впустили Михаила.  Не повиновался Орде и Дмитрий,  заявив: «К ярлыку не

еду,  а  в  землю на  княжение на великое не пущаю».  Михаил Александрович

побоялся скомпрометировать  себя и отказался от войска Орды, чтобы сесть на

владимирский  стол.  Хан  признал  сложившееся  положение,  ярлык  получил

Дмитрий.  В  1375 г.  началась московско-тверская война,  после  того  как

тверской князь снова  получил ярлык. Антитверская коалиция оказалась весьма

широкой.   Выставили  свои  полки  Ярославль,  Ростов,  Суздаль  и  другие

княжества.   Поддержал  Дмитрия  и  Новгород  Великий,   у  которого  были

пограничные  счеты  с  Тверской  землей,  а  потому  новгородцы  опасались

тверского князя на  великокняжеском  престоле.  Союзником Дмитрия  был также

один из удельных князей Тверской земли —  кашинский.  Михаил Александрович

после  безуспешной  обороны  Твери  капитулировал.   В  московско-тверском

договоре  владимирский  стол  был   признан  «вотчиной» —   наследственным

владением  московских князей.  Михаил  Тверской  считался  теперь  «братом

молодшим»  Дмитрия  и  просто  «братом»  удельного князя  Московской земли

Владимира Андреевича,  владевшего Серпуховом и Боровском.  Статус великого

князя  тверского  приравнивался,  таким  образом,  к  статусу  московского

удельного князя.

     События конца  50-х —  начала 70-х гг.  показали,  что соотношение сил

изменилось и судьбы владимирского  престола решаются теперь на Руси, а  не в

Орде.  Дмитрий собрал силы для открытого противоборства с  поработителями.

Война  с  Тверью  окончательно развязала ему  руки.  Недаром  перед  самым

началом  войны  с  Тверью,  в  ноябре  1374 г.,  в  Переяславле  Залесском

состоялся съезд князей и  бояр всей страны. Как предполагают, на нем и было

решено вступить в решительную  борьбу с Ордой.

     В  самой   Орде  с  конца 50-х  годов  продолжались усобицы —  «замятия

великая».  За 20 с небольшим  лет на престоле сменилось больше 20 ханов.  В

условиях ослабления ханской  власти многие ордынские «царевичи» и  мурзы на

свой страх и риск предпринимали  многочисленные разбойничьи набеги на Русь.

Но вместе с  тем Орде было теперь труднее вмешиваться  в политическую жизнь

Руси.  Однако  в  середине  70-х  годов  усобицы  приостановились.  Темник

(начальник тумена) Мамай   захватил власть  и  стал  фактическим правителем

Орды,  ставя  и  свергая  ханов по  своему усмотрению.  Мамай сумел отчасти

восстановить военное  могущество Орды.

     Итак,  теперь  сплотившаяся вокруг Москвы Русь  и  преодолевшая усобицы

Золотая Орда стояли друг перед  другом. Столкновение было неизбежно.

     Первое время   стороны  еще  как бы прощупывали  друг друга.  В 1375 г.

войска  Мамая  совершили  набеги  на  юго-восточную  часть  Нижегородского

княжества  и на г. Новосиль в юго-западной части страны.  В начале 1377 г.

совместная московско-нижегородская  рать во  главе  с  московским  воеводой

Дмитрием  Боброком  Волынским  напала  на  ордынский  город  Булгар (южнее

Казани).  Ордынские войска потерпели поражение и уплатили большой выкуп. В

Булгаре  были оставлены  русские должностные лица.  Впервые  не Русь платила

дань Орде, а ордынские  князья Руси.

     Летом того  же 1377 г.  стало известно,  что хан Араб-шах (на Руси его

называли Арапша) готовится  напасть на Нижний Новгород. Ему  навстречу вышло

объединенное русское  войско (москвичи,  нижегородцы,  владимирцы, муромцы,

ярославцы  и  т. д.).   Арапша  где-то  задержался,   в  войсках  началось

разложение:  князья,  воеводы  и  воины  беспечно охотились,  пьянствовали,

оружие и доспехи держали  в обозе. Однако вместо Арапши внезапно появились,

очевидно,  войска самого Мамая  и  нанесли русскому войску у  берегов реки

Пьяны  жестокое  поражение.   «По  истине  за  Пианою  пиани», —  невесело

каламбурит летописец.  Враги двинулись дальше,  без  труда взяли оставшийся

без защиты Нижний Новгород, сожгли его и разграбили.

     Тяжелое   поражение не  изменило решимости  Дмитрия  бороться с  Ордой.

Когда  на  следующий  год  Мамай решил закрепить  успех и  отправил на  Русь

большое войско мурзы Бегича,  Дмитрий лично возглавил силы для отпора.  На

реке  Воже  в  Рязанской  земле ордынская рать  потерпела  полное поражение:

ордынцы,  бросив  множество  убитых и  свои  походные шатры,  под  покровом

темноты бежали.

     Мамаю  было  необходимо взять  реванш за  Вожу.  Иначе иго  бы  пало.

Поводом для похода стало  требование увеличить дань.

     В войска  Мамая, по разным данным, входило  от 100 до 250 тыс. человек:

не  только ордынцы,  но  и  рати  из  подчиненных Орде  народов Поволжья и

Северного  Кавказа  и   даже  наемники  из  генуэзских  колоний  в  Крыму.

Союзниками Мамая  считались  великий  князь  литовский Ягайло  и  рязанский

князь Олег Иванович.  Они  были ненадежными союзниками.  Ягайло с  опаской

относился  к   усилению  Москвы:   ведь   под   угрозой  могли   оказаться

западнорусские земли,  вошедшие в состав Великого княжества  Литовского. Но

и  победа Мамая не  сулила ему  ничего хорошего.  Для Ягайла выгодно было,

чтобы  Москва и  Орда  взаимно обескровили друг  друга.  Вынужденно обещал

помогать Мамаю Олег Рязанский:  ведь его княжество было как раз  на пути из

Орды  на  Русь,  на  него  всегда обрушивался первый,  самый страшный удар

врага.  Союз  с  Мамаем был  лишь  средством спасти княжество  от  погрома.

Однако  именно  Олег,  этот  «союзник» Мамая,  первым  сообщил  Дмитрию  о

приближении ордынского войска и о пути его движения.

     Мамай шел  на Русь «во мнозе силе»,  но и войско Дмитрия было  необычно

большим.  Известия о  его  составе противоречивы.  Несомненно,  что,  кроме

воинов  из  великого  княжества  Владимирского  и  Московской  земли,  под

знаменами Дмитрия Ивановича  были  воины  из  Ростова,  Ярославля,  Мурома,

расположенных в верховьях  Оки северских княжеств.  Братья Ягайла —  Андрей

Полоцкий  (княжил  в  Пскове)  и  Дмитрий  Трубецкой (княжил  в  Брянске),

вероятно вместе с дружинами  из Полоцка и Трубчевска,  вошли  в состав войск

Дмитрия Ивановича.  По  некоторым данным,  в  битве  участвовали на стороне

Руси    воины   из    Литвы —    «литовские   паны».    Не    было   ратей

суздальского-нижегородских  князей,  ослабленных поражением  на  Пьяне,  не

прислал  войск  тверской князь,  хотя  один  из  удельных князей  Тверской

земли —  холмский,  видимо,  участвовал в  битве.  Недостаточно достоверны

встречающиеся  в  поздних  источниках  сведения  об  участии  в  ополчении

новгородцев.  Но  все  же  под стягами Дмитрия собрались  воины из  большей

части Руси.  Войско включало не только дружинников-феодалов, но и  народное

ополчение.  По  словам летописца,  «от  начала бо  такова сила  русская не

бывала».

     В  Коломне   московские войска  соединились  с  остальными дружинами   и

двинулись  навстречу  Мамаю,   к   Дону.   Дмитрий  стремился  вступить  в

соприкосновение с Мамаем до того,  как к нему подойдут союзники. Вероятно,

Ягайло и Олег Иванович не торопились и сами. Во всяком случае, в битве они

не участвовали.

     7  сентября  1380 г.  на  берегу  Дона  состоялся военный  совет.  По

предложению Дмитрия,  было  решено переправиться на  противоположный  берег

Дона и там принять  бой. Тогда в случае поражения  путь к отступлению был бы

отрезан:  ведь  переправа  в  боевой  обстановке почти  невозможна.  Таким

образом, русское войско было готово сражаться до последнего. В  ночь с 7 на

8  сентября по быстро  наведенным мостам полки переправились  через Дон,  на

Куликово поле возле впадения в Дон реки Непрядвы.

     Противоречивость  источников в  изображении  подробностей битвы привела

к спорам относительно конкретного  ее хода.  Нет единого мнения даже в том,

на  каком —  правом  или  левом —  берегу  Непрядвы  разыгралось сражение.

Поэтому представить его  себе можно лишь в общих чертах.

     Обычное расположение  русских войск на  поле  боя   включало 6  полков;

авангард  (передовой и  сторожевой полки),  центр  (большой  полк),  фланги

(полки правой и  левой  руки) и засада (засадный полк).  Используя утренний

туман и лесные заросли  по краям поля,  Дмитрий сумел  укрыть засадный полк.

Сначала  ордынцам удалось  уничтожить передовой и  сторожевой полки,  затем

они  направили свои удары  на  большой полк и  полк левой  руки.  Тем  самым

Мамай подставил незащищенный фланг под удар русскому засадному  полку.  Его

воины  во  главе  с  воеводой  Дмитрием  Боброком  Волынским и  Владимиром

Андреевичем  Серпуховским внезапно  появились  из  засады.  Свежие  войска

встретились с  уже  обескровленными  и  усталыми воинами Мамая.  Это  решило

исход сражения.  Ордынцы  не выстояли и бежали с поля боя. После этой битвы

московский князь Дмитрий  был прозван Донским.

     Куликовская  битва,  казалось, должна была  покончить с ордынским игом.

Однако  получилось  иначе.  Скомпрометированного тяжелым  поражением Мамая

сверг  с  престола  Тохтамыш,  один  из  потомков Чингисхана,  правивший в

Средней Азии.  Мамай бежал  в  Крым и был там убит.  Тохтамыш потребовал от

русских князей дани:  он утверждал,  что на Куликовом поле проиграла  битву

не Золотая Орда,  а  узурпатор Мамай.  В самом деле,  темник Мамай,  хотя и

породнившийся с Чингизами,  не принадлежал к ханскому роду, следовательно,

незаконно захватил власть. Сопротивление ему с точки  зрения средневекового

сознания было оправдано.  Иное дело —  Тохтамыш, законный наследник владык

Золотой  Орды.  Это  обстоятельство внесло  определенный  раскол  в  среду

князей,  к  тому  же  недовольных возвышением Дмитрия  Ивановича.  Все  эти

обстоятельства сильно  затруднили организацию отпора Тохтамышу,  который в

1382 г.   двинулся  походом  на  Русь.   Суздальско-нижегородские  князья,

опасаясь за свою судьбу, присоединились к нему. Дмитрий Донской  отправился

собирать войска,  но Тохтамыш дошел до Москвы раньше.  Митрополит Киприан,

великая княгиня и  многие бояре бежали.  Оборону города взяли в  свои руки

сами москвичи.  К  этому  событию относятся первые сведения о применении на

Руси огнестрельного оружия — крепостных пушек («тюфяков»).

     Будучи  не  в   силах  взять  Москву,   Тохтамыш  прибег  к   обману.

Нижегородские  князья  убеждали  жителей,  что  хан  удовлетворится только

выражением покорности.  Когда  ворота города были  открыты,  враг  подверг

столицу погрому и сжег ее.  Были разграблены Владимир и  города Московского

княжества.  Для войны  с  Тохтамышем сил у  Руси не  было.  «Оскуде бо  вся

русская земля от Мамаева  побоища за Доном», —  писал летописец.  Ордынское

иго было восстановлено.

     Тем не  менее  Куликовская битва была событием  огромного исторического

значения для  судеб  страны.  Это  была  первая победа над  главными силами

Орды, а не над отрядами отдельных полководцев. Тем самым  народ восстановил

веру в свои силы, увидел, что победа над Ордой возможна.

     Куликовская  битва показала,  что победы  можно достичь, лишь объединив

все  силы народа под  общим  руководством,  и  что может  это сделать именно

Москва.  До  Куликовской  битвы  Москва  была  столицей  самого  крупного и

сильного княжества,  князья которого несколько десятилетий  подряд занимали

владимирский великокняжеский  престол.  Теперь  Москва  стала  национальной

столицей.  Окончательно решился  в пользу Москвы давний спор о том,  Москва

или Тверь возглавит политическое объединение страны.

     Дмитрий Донской  прожил недолгую жизнь.  В  30 лет он совершил главное

дело  своей  жизни —  выиграл битву  на  Куликовом поле.  Через 9  лет,  в

1389 г., он умер. Перед смертью он по обычаю составил завещание. Оно носит

не  только хозяйственный (как у  большинства его предшественников),  но  и

политический характер,  отражает новую  обстановку в  стране,  сложившуюся

после  1380 г.  Дмитрий  решительно передает  старшему  сыну  владимирский

великокняжеский престол  как  свою  «вотчину»,  ни  словом  не  упоминая о

ханском  ярлыке.  Тем  самым  произошло слияние территории Владимирского и

Московского великих княжеств.

     В   завещании   Дмитрий  Донской  предусматривал  возможность  падения

ордынского ига еще  при жизни своих сыновей при  условии, что «переменит бог