Курс лекций по "Этнологии"

Христианизация аборигенов началась с правлением Петра I. начало XVIII в. на Северо-Западе Сибири ознаменовалось активной христианизацией автохтонного населения, позволившего окрестить  значительную его часть. Но ряд аборигенов не пожелали расставаться с «верой отцов» и всеми возможными способами  оказывали сопротивление властям  и с оружием в руках мстили принявшим крещение соплеменникам.  Процесс христианизации в Приобье продолжился и во второй половине XVIII столетия, когда для привлечения аборигенов к обряду крещения, согласно указу императрицы Елизаветы, им стали выдавать небольшие подарки, освобождать на определенный срок от уплаты ясака, что дало положительные результаты. Но при этом многие из окрещенных не отказывались от старых верований, продолжая приносить жертвы своим божествам, что говорит о синкретизме их мышления. Но в конце XVIII в. в связи с распространением слухов о предполагающейся насильственной  христианизации туземцев дальнейшие действия проповедников на севере Сибири были приостановлены.

Попытки миссионеров  XVIII в. провести всеобщую христианизацию аборигенов Приобья показали неготовность к тому не только предполагаемых христиан, но и самих крестителей, которые пытались как можно быстрей совершить обряд крещения, не особо заботясь о дальнейшей судьбе своих адептов. Но нельзя не признать осуществление ими значительного прорыва в этом направлении первых православных проповедников, что позволило в дальнейшем изменить пути подхода в деятельности вновь открываемых сибирских миссий.

40. Происхождение оленеводства и  его типы. Оленеводческие народы  Сибири.

По вопросу о времени  и путях развития оленеводства существуют две точки зрения. Одни исследователи видят в оленеводстве древнейшую форму скотоводства, чуть ли не восходящую к палеолиту (Н.Я. Марр, В.Г. Богораз, С.В. Киселёв и др.),  другие, напротив, считают оленеводство сравнительно поздним явлением, развившимся у народов Северной Азии под влиянием их южных соседей — коневодов (Э. Ган, Г. Гатт, А.Н. Максимов, А.М. Золотарёв, М.Г. Левин и др.). 

С.П. Толстов, обобщая достижения современной исторической этнографии, решительно поддержал точку зрения последних исследователей; при этом С.П. Толстов подчеркивал, что «оленеводство — это очень позднее историческое явление, возникшее не ранее железного века». Однако и поныне точка зрения о позднем развитии оленеводства не является общепринятой.

В течение ряда лет автору данной заметки пришлось заниматься изучением «саянского типа» оленеводства, одного из двух основных типов (второй тип — «сибирский», по терминологии М.Г. Левина) верхового оленеводства Северной Азии. 

Изучение верхового оленеводства саянских народов убедительно свидетельствует  о его связях с коневодством. Вся  верховая упряжь саянских оленеводов — тувинцев-тоджинцев, тофаларов  и дархатов-оленеводов — аналогична той, которую применяют их соседи-скотоводы  — тувинцы, буряты и монголы.

Специфически местным, присущим только верховому оленеводству саянских народов, оказалось только детское  седло «эримээш». Седло «эримээш»  состоит из двух деревянных плоских  полок, перекрещивающихся Х-образных лук с округлыми навершиями. Скрепляется седло кожаными ремешками.

Седло «эримээш» распространено у тувинцев-тоджинцев, тофаларов  и дархатов-оленеводов.  В отличие от остальной упряжи, связанной с верховой ездой, «эримээш» не имеет параллелей у соседних скотоводческих тюрко-монгольских народов. Такого седла нет ни у степных тувинцев, ни у хакасов, ни у бурят, ни у монголов. Нет его и у других оленеводческих народов Сибири. Более того, и у тувинцев-оленеводов, и у тофаларов это седло применялось только как оленье седло, но не использовалось для перевозки детей на лошадях, хотя и у тувинцев-оленеводов, и у тофаларов есть наряду с оленями лошади, и верховые оленьи сёдла употребляются одновременно как конские.

Все это, казалось бы, свидетельствует  о том, что «эримээш» — реликт древних форм оленеводства, не имеющего прямых связей с коневодством и возникшего независимо от него.

Однако изучение форм сёдел  у других народов Евразии позволило  найти параллели к «эримээш», как это ни парадоксально, у скотоводов Средней Азии — киргизов, а также  у некоторых групп казахов.

Детское верховое конское  седло киргизов и казахов также  состоит из двух плоских деревянных полок и перекрещивающихся составных  деревянных Х-образных лук с округлыми  навершиями и скрепляется кожаными ремешками .  Оно и называется также «эримээш».

Народы, населяющие пространства, разделяющие саянских оленеводов, киргизов и казахов, — степные тувинцы, алтайцы, хакасы — не знают такого седла.

Чем же можно объяснить  столь любопытное этнографическое  явление?

Возможность конвергентного развития весьма своеобразных форм детских  сёдел у оленеводов Саян и коневодов  Средней Азии следует, очевидно, в  данном случае исключить, так как  сходны не только названия сёдел и  их конструкция, но и некоторые не несущие функциональной нагрузки детали (например, округлые навершия лук). Имеющиеся  небольшие различия в деталях  формы сёдел не существенны.

Следовательно, остается допустить, что в прошлом у тех народов, которые имели эти сёдла, был  контакт, допускавший заимствования. В настоящее время между саянскими  оленеводами и киргизами огромное расстояние, но в прошлом, как свидетельствуют  исторические источники, предки тянь-шаньских киргизов жили на Енисее, в непосредственном соседстве с племенами Саян.

Причём енисейские киргизы (хягасы) были в контакте с племенами  дубо — предками современных тувинцев-тоджинцев  и тофаларов, о чём, в частности, свидетельствует «Тан-шу».

Приведённые выше факты позволяют  полагать, что детское седло с  перекрещивающимися луками было известно далеким сибирским предкам среднеазиатских  киргизов, живших на Енисее. Оно, по всей вероятности, использовалось древними киргизами, так же как и теперь, в качестве детского конского седла  и было заимствовано жителями саянской тайги в период освоения ими верхового  оленеводства у енисейских киргизов. К некоторым группам казахов  это седло проникло, вероятно, от киргизов, после переселения последних  в Среднюю Азию.

Таким образом, наличие у  саянских оленеводов детского оленьего верхового седла «эримээш» не только не противоречит точке зрения о развитии верхового оленеводства под влиянием коневодства, но и подтверждает эту гипотезу, так как седло  «эримээш» может рассматриваться  как заимствованное оленеводами  у скотоводов.

Описанный выше факт существования  сходных детских сёдел у саянских оленеводов и киргизов служит также  любопытным свидетельством пребывания последних в Сибири, свидетельством тем более интересным, что собственно этнографических фактов, указывающих  на пребывание киргизов на Енисее, ничтожно мало.

41. Палеоазиатские народы Сибири. Юкагиры

Палеоазиатские народы, палеоазиаты, древнеазиатские народы, термин, предложенный русским учёным Л. И. Шренком в середине 19 в. для обозначения ряда малочисленных народов Северной и Северо-Восточной Сибири с архаическими чертами культуры, свойственными неолитической стадии развития. Основанием для выделения этих народов в особую группу послужило и то, что их языки не связаны с большими языковыми семьями Северной Азии.По мнению Шренка, П. н. представляют собой потомков древнейшего населения Северной Азии. В группу П. н. включались чукчи, коряки, ительмены, юкагиры, чуванцы, нивхи, кеты, эскимосы, алеуты и айны. Последующие углублённые лингвистические, этнографические и археологические исследования показали, что П. н., хотя и являются древними аборигенами Северной Азии, не могут рассматриваться как единая этническая группа. Проблема происхождения П. н. распадается на ряд самостоятельных вопросов, связанных с отдельными народами. В современной этнографической литературе сохраняется термин "северо-восточные палеоазиаты" как собирательное наименование ительменов, коряков и чукчей. В языке и культуре этих народов обнаруживаются соответствия, свидетельствующие об общности их происхождения.

Юкаги́ры (самоназвание деткиль, одул,ваду, алаи) — восточно-сибирский народ. Относятся к древнейшему (аборигенному) населению северо-восточной Сибири. Происхождение именования «юкагир» точно не установлено, возможно, было дано этому народу русскими, вероятно, через посредство эвенков (тунгусов) и в XX веке закрепилось как официальное наименование. Традиционные занятия — рыболовство (с помощью невода), охота на диких оленей, ездовое собаководство.

Численность и расселение

По данным переписи 2002 г. численность юкагиров была 1509 человек. Расселены, в основном, в бассейне реки Колымы, в Республике Якутия (Саха) (1097 чел.),

Чукотском автономном округе (185 чел.), Магаданской области (79 чел.). В Якутии юкагиры в основном сосредоточены в национальном юкагирском муниципальном образовании «Олёринский Суктул» Нижнеколымского улуса.

Язык

Юкагиры делились на ряд  племён, наиболее крупными из которых  были ходынцы, анаулы, чуванцы. Последние ассимилировались и полностью перешли на русский язык. Юкагирский язык делится на северноюкагирский (тундровый) и южноюкагирский (колымский) язык, которые входят либо в уральско-юкагирскую семью, либо в изолированную юкагирскую семью. По переписи 2002 г. в Якутии из 1097 юкагиров владеют юкагирским языком лишь 310 чел. (28 %), якутским — 630 чел. (57 %), русским — 1046 чел. (95 %).

История

Юкагиры говорили на изолированном (палеосибирском) языке и, в силу репродуктивной изоляции от окружающих их враждебных племен, представляли собой  генетический изолят. По антропологическим характеристикам они отличались от своих ближайших южных соседей (тунгусов) и, по заключению антропологов, представляли собой древний пласт автохтонного населения приполярной Сибири. В древности (VII тыс. лет до н. э.) юкагиры жили на востоке от Енисея и на Саянах, где составляли единство с носителями уральских языков (финны, самодийцы). А.П. Окладников пришел к выводу о принадлежности неолитической культуры Якутии предкам юкагиров. Этой точки зрения придерживались такие известные советские исследователи, как М.Г. Левин, И.С. Гурвич, Ю.Б. Симченко. В XVII веке, к началу русской колонизации родоплеменные группы юкагиров (алаи, анаулы, когимэ, лавренцы, олюбенцы, омоки, ононди, ходынцы, хоромои, чуванцы, шоромба, янга, яндинцы) занимали территории от реки Лены до устья реки Анадырь. Для них был характерен низкий уровень этнического самосознания и несмотря на то, что соседние народы однозначо идентифицировали юкагирские племена, как единую этно-культурную общность, на практике существовало две взаимонепонимаемые группы языковых диалектов северная (тундровая) и южная (таежная). В XVII-XIX веках численность юкагиров сократилась вследствие эпидемий, междоусобиц; часть юкагиров была ассимилирована якутами, эвенами, русскими, коряками и чукчами. Фактически неассимилированным юкагирам удалось уцелеть лишь в центре своего ареала, в бассейне Колымы. В 1897 году насчитывалось 754 юкагира, в 1970 — около 600, затем численность начала расти. Общественные отношения юкагиров долгое время сохраняли пережитки матрилокального брака. Несмотря на христианизацию в XIX веке, большое влияние среди юкагиров имели родовые шаманы.

Традиции

К концу XIX века этнические традиции удалось сохранить, в основном, колымским  юкагирам. Основу их хозяйства составляли охота на дикого оленя и транспортное оленеводство для тундровых юкагиров, охота на копытных животных, рыболовство  и собаководство для верхнеколымских  юкагиров. Многие элементы материальной культуры в течение XVIII-XIX веков складывались под влиянием эвенов, чукчей и якутов (орудия труда, транспорт, одежда). В  то же время, в культуре юкагиров сохранился ряд архаических черт (культ предков  и шаманов, жертвоприношения собак, «вороний» эпос), восходящих к древней  циркумполярной традиции культуры охотников  на дикого оленя.

42. Хозяйство и культура обских  угров (ханты и манси)

Хозяйство традиционное обских угров, издавна было комплексным. В нём сочетались несколько отраслей (охота и рыболовство; рыболовство и животноводство и т.п.) либо одна основная отрасль хозяйства дополнялась (оленеводство у северных ханты и манси — охотой на песца и рыболовством для питания, рыболовство приобских ханты — охотой, собирательством, животноводством, овощеводством). Комплексность хозяйства — основная черта экономики региона, обусловленная географическими и природными условиями. Выживание народов Севера связано с необходимостью полностью использовать природные ресурсы. Особенно это важно, когда хозяйство носит присваивающий характер. В XIX — начале XX в. хозяйство ханты и манси оставалось натуральным и присваивающим, товарный характер постепенно приобретало лишь промышленное рыболовство на р. Обь и Иртыш за счёт проникновения русского капитала. Пушная охота также выходила за рамки натурального хозяйства, но меха в основном обменивались, а не продавались. Санно-упряжное оленеводство мясо-шкурного направления, развитое у небольшой части тундровых ханты и манси, было самодийского типа: пастухи выпасали оленей с помощью собак, кочевали с ними; нарты были косо-копыльные, с пазовым креплением, упряжка веерная, недоуздок сложный, лямка сложная, пояс, крепление тяжа с нартой блочное, посадка на нарты боком слева, поводок — слева, управление хореем. Стада насчитывали 100 и более оленей. Таёжное оленеводство имело транспортное значение, на оленях охотились, перевозили грузы. Стада были небольшими, в 10—30 оленей, их забивали редко, в основном для жертвоприношений. Часто олени выпасались полувольно, для них строили т.н. «оленьи избы» или навесы с дымокурами: чтобы они не разбежались, на них надевали колодки, «башмаки». Рыболовством занимались практически все ханты и манси в разной степени: в зависимости от водоёмов и богатства их рыбой. Способы ловли рыбы и орудия весьма разнообразны: на притоках р. Обь и Иртыш, мелких речках широко распространён запорный лов рыбы, древний по происхождению и известный многим финно-угорским народам; на Оби и Иртыше практиковался лов рыбы сетями, неводами, сетными и прутяными ловушками (сырп, важан, рукав, калыдан, саип и др.), «черпанье» у ключей и в осетровых ямах. В горных речках Зауралья рыбу ловили гарпуном, острогой, на крючок. Широко практиковался подлёдный лов рыбы. Охотой занимались почти все ханты и манси, в большей степени в верховьях и среднем течении притоков р. Обь и Иртыш. Мясную охоту вели на лося, дикого оленя загоном, по насту ловчими ямами, засеками, ставили самострелы. Зайца ловили петлями и ловушками. На белку охотились с ружьём и собакой. Соболя, выдру, росомаху, бобра лисицу, горностая добывали с помощью ловушек и капканов, весьма разнообразных (плашки, черканы, петли, сети обмётные, слопцы, самоловы, рожоны и пр.). Водоплавающую дичь ловили перевесами, линную — загонами в сети, а также отстреливали из луков и ружей. Боровую дичь отлавливали слопцами, петлями и силками. На р. Иртыш и Конда лисиц загоняли на лошадях. Широко распространено было собирательство орехов (кедровых), ягод: клюквы, морошки брусники, голубики, черники, малины. На р. Иртыш и Конда их заготавливали для продажи. Животноводство и овощеводство развивалось с конца ХIХ в. на р. Конда Иртыш, Обь. Держали лошадей для перевозки грузов (в т.ч. для ямской гоньбы), коров, овец. Сеяли ячмень, сажали картофель, другие овощи. С середины ХХ в. традиционные отрасли хозяйства (охота, рыболовство оленеводство) стали постепенно угасать появилось клеточное звероводство, в большей степени стало развиваться животноводство и огородничество.)