Отечественная музыкальная культура 1960-2000-х годов

Уже само первое проведение темы «Гой ты, царь наш…» складывается из сложных  полиритмических сочетаний. Широкая песенная мелодия кларнетов и фаготов, с ее ясным диатоническим складом, звучит на фоне оживленного  движения виолончелей и контрабасов, интонирующих мелодический вариант той же темы, сложно хроматизированной, но в ритмическом «уменьшении» (сжатии). Такое интонационное и полиритмическое развитие предает народной теме экспрессивность и внутреннюю динамичность. Одновременное сочетание быстрого движения в басах и более сдержанного в среднем регистре создает – в силу контраста различных ритмических масштабов народно-хоровой темы в отдельных голосах – волнующий образ огромной народной массы, возбужденной людской толпы, в разноголосом гуле которой слышатся волосы мольбы, отчаяния и гнева. С достижением кульминации напряженное вариационно-полифоническое развитие внезапно иссякает. Вторая тема - полный гнева и пафоса ораторский возглас "Обнажите головы!".

В наступившей тишине труба негромко интонирует выразительную тему народного  склада из поэмы «9 января».

Появляясь в первый раз почти внезапно, вырастая из интонаций предыдущей темы «Гой ты, царь наш..», напевно-декламационная мелодия "Обнажите головы!" в дальнейшем звучит все более рельефно, постепенно выступает на первый план. В момент главной кульминации 2 ч. она доходит до могучего fortissimo. Полифонически сплетаясь, заполняя все голоса оркестра, эти темы создают картину многотысячной толпы - живой массы возбужденных, жалующихся, причитающих, отчаявшихся и страстно надеющихся людей.

Достигнув могучей, почти грозной  силы, музыка вдруг стихает: народное шествие остановилось перед Зимним дворцом. Возникает тема Дворцовой площади (из первой части), и начинается второй эпизод трагедии: кровавая расправа с народом, потрясающая картина массового побоища.

Возвращается причитально-песенная тема «Гой ты, царь наш» на этот раз в новой тональности, b-moll, знаменуя начало второго раздела экспозиции народно-хоровых тем, цифра 44. Благодаря исполнению темы в терцию первыми и вторыми скрипками создается впечатление тихой мольбы человеческих голосов, в особенности женских. В дальнейшем звучание параллельных терций переходит в сложное полифоническое изложение с ладово-неустойчивыми, остро диссонантными сплетениями подголосков. Ритм становится изменчивым и более импульсивным (появляются такты на 5/8). Новая волна интенсивного полифонического развития опять приводит к мощной динамической кульминации, еще более яркой, чем первая. Звучание трагической темы «Обнажите головы» в высоком регистре валторн завершает весь обширный раздел 2 ч., образуя своего рода развернутую «экспозицию» народно-хоровых тем. весь эпизод с большой впечатляющей силой воссоздает многоликий образ народной массы – главного трагического героя «кровавого воскресенья».

В настороженной тишине неожиданно возникает холодная, застылая тема Дворцовой площади (цифра 69). Видимо, шествие процессии остановилось, впереди Зимний дворец. Глухо доносится звучание ударных, чеканящих характерный ритмический рисунок темы зла (из I части) с хрипучей трубной фанфарой, изложенной в виде канона.

И сразу же вслед за фанфарой вторгается резкая дробь малого барабана, провозглашая начало нового этапа в развитии действия: страшной картины расстрела мирной народной процессии, жестокой расправы российского царизма с беззащитной толпой. Сцена эта представляет собой грандиозное фугато (с цифры 70). Главная его тема складывается из коротких нарочито разорванных фраз с отрывистыми, резко оборванными концовками. Интонационным источником их послужила тема зла из I части с характерным для нее звучанием пониженной IV ступени минорного лада.

На всем огромном протяжении фугато вступления отдельных голосов  и целых оркестровых групп  наслаиваются друг на друга, воссоздавая  трагическую картину народного  смятения, панического ужаса. Резкие удары малого барабана звучат, словно ружейные выстрелы. Все более напряженная, нарастающая звучность фугато механичностью движения отдельных голосов вызывает почти зрительно ощутимый образ неотвратимого приближения тупой, бездушной силы в лице царской военщины, безжалостно сметающей на своем пути людей, слышатся интонации отчаяния и боли.

Широко развернутое  полифоническое движение приводит к главной кульминации всей части (цифра 85). При этом тема фугато в новом своем интонационном «обличье» «кровавого воскресенья» постепенно сближается с темой Дворцовой площади, которая появляется на гребне большой динамической волны в момент напряженнейшего звучания оркестрового tutti. Перед слушателями, вырисовывается жуткий в своей оцепенелой неподвижности облик Дворцовой площади, немой свидетельницы страшных кровавых событий 9-го Января. В поразительном по мастерству и силе воздействия фугато слышатся и беспощадные залпы, и неумолимо жестокая поступь войска, и беспорядочное, лихорадочное метание толпы, крики, стоны, проклятия.

Теперь звучание ударных инструментов достигает своего апогея. Порой композитор «выключает» оркестровое tutti, выделяя первым планом лишь громогласную дробь ударных. Порой солируют литавры, чеканя fortissimo свою зловещую тему насилия и гнета. И вот на фоне чудовищного грохота и треска литавр, барабанов, тарелок и тамтама оркестр с неслыханной еще мощью провозглашает полную скорби и горя народную тему «Обнажите головы», данную в ритмическом увеличении (цифра 89). Этот эмоционально приподнятый ораторский возглас «перекрывает» грохот и шум побоища. Он звучит, как ораторская речь, голос передового человечества, смело обличающего жестокие деяния российского царизма, как голос самого автора симфонии. Страшная сцена "кровавого воскресенья" ее мощное звучание оркестрового tutti внезапно обрывается мертвящей тишиной. Смолкают залпы. Чуть слышно вступают трепетные трели засурдиненных струнных с темой Дворцовой площади, но в интонационно новом трагическом облике. Холодные звенящие тембры челесты и арфы еще более реально оттеняют суровый колорит звучания. На фоне зловещих трелей струнных возникают сигналы труб, слышатся бормочущие интонации молитвенной псалмодии. Доносятся отзвуки тюремной песни «Слушай», окрашенной в минерные траурные тона. В своем первоначальном виде проходит тема солирующих литавр, с ее зловещим трубным сигналом и скорбными, стонущими интонациями, завершая потрясающую своим драматизмом картину исторической народной трагедии.

Жизненный и творческий путь Д.Д.Шостаковича

Дмитрий Дмитриевич Шостакович, (1906–1975)

Шостакович — явление уникальное в истории мировой культуры. В его творчестве, как ни у какого другого художника, отразилась наша сложная, жестокая, подчас фантасмагорическая эпоха; противоречивая и трагическая судьба человечества; нашли воплощение те потрясения, которые выпали на долю его современников. Все беды, все страдания, перенесенные нашей страной в XX веке, он пропустил через свое сердце и воплотил в произведениях высочайшего художественного достоинства

После печально знаменитого, поистине исторического Постановления 1948 года, в котором его творчество объявлялось формалистическим и чуждым народу, его послали в зарубежную поездку, и он вынужден был объяснять иностранным журналистам, что критика его творчества заслуженна. Что он действительно совершил ошибки, и его поправляют правильно.

        Композитор  обращался ко всем жанрам. Его  балеты обозначили собой пути  исканий советского балетного  театра конца 20—30-х годов и  остались самыми яркими примерами  этих исканий. Оперы «Нос» и  «Леди Макбет Мценского уезда» открыли совершенно новую страницу этого жанра в русской музыке. Он писал и оратории — дань времени, уступка власти, которая иначе могла бы стереть его в порошок. Но и  вокальные циклы, фортепианные сочинения, квартеты и другие камерные ансамбли вошли в мировую сокровищницу музыкального искусства. Однако, прежде всего Шостакович — гениальный симфонист. Именно в симфониях композитора в первую очередь воплотилась история XX века, его трагедия, его страдания и бури.

Дмитрий Дмитриевич Шостакович родился 12 (25) сентября 1906 года в Петербурге в интеллигентной семье. Отец, инженер, окончивший Петербургский университет, был сотрудником великого Менделеева. Мать имела музыкальное образование и одно время думала посвятить себя музыке профессионально. Дарование мальчика было замечено довольно поздно, так как мать принципиально считала невозможным начинать музыкальное обучение раньше девяти лет. Однако после начала занятий успехи были быстрыми и ошеломляющими. Маленький Шостакович не только феноменально быстро овладел пианистическими навыками, но и показал незаурядное композиторское дарование, причем уже в 12 лет проявилось его уникальное качество — мгновенный творческий отклик на происходящие события.

Шостакович в 1919 году (ему исполнялось 13 лет) поступил в Петроградскую консерваторию на факультеты специального фортепиано и композиции.

 Это был настоящий подвиг  — добраться до консерватории,  а потом несколько часов упорно  заниматься в неотапливаемом  здании. Чтобы пальцы шевелились, и можно было полноценно заниматься, в классах установили «буржуйки» — железные печурки, которые можно было натопить любыми щепками. И приносили с собой топливо — кто полено, кто охапку щепок, а кто ножку стула или разрозненные листы книг… Еды почти не было. Все это привело к заболеванию туберкулезом лимфатических желез, который пришлось лечить долго, с трудом собирая деньги на необходимые для излечения поездки на Черное море. Там, в Крыму, в курортном поселке Гаспра в 1923 году Шостакович встретил свою первую любовь, москвичку Татьяну Гливенко, которой посвятил написанное вскоре фортепианное трио.

Несмотря на все трудности, Шостакович окончил консерваторию по классу фортепиано профессора Николаева в 1923 году, а по классу композиции профессора Штейнберга в 1925-м. Его дипломная работа, Первая симфония, принесла 19-летнему юноше международное признание. Однако он еще не знал, чему себя посвятить — сочинению или исполнительской деятельности. Его успехи на этом поприще были столь велики, что в 1927 году он был послан на международный конкурс имени Шопена в Варшаву. Там он занял пятое место и получил почетный диплом, что многими музыкантами и публикой было расценено как явная несправедливость — играл Шостакович великолепно и заслуживал значительно более высокой оценки. Последующие годы отмечены как довольно обширной концертной деятельностью, так и первыми опытами в разных жанрах, в том числе в театральных. Появляются Вторая и Третья симфонии, балеты «Золотой век» и «Болт», опера «Нос», фортепианные сочинения.

Колоссальное значение приобретает  для молодого Шостаковича встреча и начало дружбы с выдающимся деятелем культуры И. Соллертинским (1902–1944), которое пришлось на весну 1927 года. Соллертинский, в частности, познакомил его с творчеством Малера и тем самым определил дальнейший путь композитора-симфониста. Сыграло значительную роль в творческом становлении и знакомство с крупнейшим деятелем театра режиссером-новатором В. Мейерхольдом, в театре которого Шостакович некоторое время работал заведующим музыкальной частью — в поисках заработка молодому музыканту пришлось на некоторое время переехать в Москву. Особенности мейерхольдовских постановок отразились на театральных сочинениях Шостаковича, в частности, на структуре оперы «Нос».

В 1932 году Шостакович женился на Нине Васильевне Варзар. Ей посвящена опера «Леди Макбет Мценского уезда» — одно из замечательнейших творений музыки XX века, имевшее трагическую судьбу. Написанный в том же году фортепианный концерт — последнее сочинение, исполненное жизнерадостности, искрометного веселья и задора, — качеств, которые под влиянием жизненных реалий в дальнейшем ушли из его музыки. Редакционная статья главного партийного печатного органа газеты «Правда» «Сумбур вместо музыки», опубликованная в январе 1936 года и позорно, подло шельмовавшая «Леди Макбет», ранее имевшую колоссальный успех не только в нашей стране, но и за рубежом, предъявлявшая ее автору обвинения на грани политического доноса, резко переломила творческую судьбу Шостаковича. Именно после этого композитор отказывается от жанров, связанных со словом. Отныне основное место в его творчестве занимают симфонии, в которых композитор отображает свое видение мира и судеб родной страны.

Начало этому положено Четвертой симфонией, многие годы неизвестной публике и впервые прозвучавшей лишь в 1961 году. Ее исполнение тогда, в 1936 году, было невозможным: оно могло повлечь за собой не просто критику, а репрессии — от них никто не был застрахован. Следом, на протяжении 30-х годов, создаются Пятая и Шестая симфонии. Появляются и сочинения в иных жанрах, в частности, Фортепианный квинтет, за который Шостаковича удостоили Сталинской премии — по-видимому, где-то «на самом верху» было решено, что кнут сыграл свою роль, и теперь нужно прибегнуть к прянику. В 1937 году Шостаковича пригласили в консерваторию — он стал профессором по классам композиции и оркестровки.

В 1941 году, после начала Великой  Отечественной войны Шостакович начинает работу над Седьмой симфонией. В это время у него уже двое детей — Галина и Максим, и, беспокоясь об их безопасности, композитор соглашается на эвакуацию из осажденного города, который с 1924 года носит название Ленинграда. Симфонию, посвященную подвигу родного города, композитор заканчивает в Куйбышеве (ранее и ныне — Самара), куда его эвакуируют осенью 1941 года. Там ему суждено пробыть два года, тоскуя о друзьях, разбросанных военной судьбой по огромной стране. В 1943 году Шостаковичу правительство предоставляет возможность жить в столице — выделяет квартиру, помогает с переездом. Композитор сразу начинает строить планы, как перевести в Москву Соллертинского. Тот был эвакуирован в Новосибирск в составе Ленинградской филармонии, художественным руководителем которой являлся много лет. Однако этим планам не суждено было сбыться: в феврале 1944 года Соллертинский скоропостижно скончался, что стало страшным ударом для Шостаковича. Он писал: «Нет больше среди нас музыканта огромного таланта, нет больше веселого, чистого, благожелательного товарища, нет у меня больше самого близкого друга…» Памяти Соллертинского Шостакович посвятил Второе фортепианное трио. Еще до того им была создана Восьмая симфония, посвященная замечательному дирижеру, первому исполнителю его симфоний, начиная с Пятой, Е. А. Мравинскому.

С этого времени жизнь композитора  связана со столицей. Кроме сочинения  он занимается педагогикой — в Московской консерватории поначалу у него только один аспирант — Р. Бунин. Для заработка,  пишет музыку ко многим кинофильмам.

     После разгрома в 1946 году литературы (шельмование Зощенко и Ахматовой), партийного постановления по поводу театральной и кинополитики, в 1948 году появляется постановление «Об опере „Великая дружба“ Мурадели», которое, несмотря на название, основной удар наносит снова по Шостаковичу. Его обвиняют в формализме, в отрыве от действительности, в противопоставлении себя народу, призывают понять свои ошибки и перестроиться. Из консерватории его увольняют: нельзя доверить закоренелому формалисту воспитывать молодое поколение композиторов! Некоторое время семья живет только на заработок жены, которая после многих лет, посвященных дому, обеспечению творческой обстановки для композитора, идет на службу.