Социология Герберта Спенсера

Спенсер ни в коей мере не был, как он часто отмечал, неизменным последователем идеи непрерывного однолинейного  прогресса. Это становится еще более  очевидным, когда мы рассматриваем  его общую схему эволюции.

3. Эволюция — однолинейная  или многолинейная

Спенсер выдвигает концепцию  однолинейного развития человечества, в соответствии с которой этапы  человеческого прогресса жестко предопределены, так же как эволюция индивида от детства к зрелости. «Как между детством и зрелостью  нет коротких путей, дающих возможность  избежать утомительного процесса роста  и развития посредством незаметного  приращения, так же нет другого  пути от низших форм социальной жизни  к высшим, кроме как минуя небольшие  последовательные изменения... Этот процесс  нельзя сократить и его следует  пройти с должным терпением» [11, р. 402—403]. Спенсер, особенно в ранних своих  работах, изображает процесс эволюции неослабевающим, неизменным и постоянно  присутствующим. «Изменение от однородности к разнородности проявляется  в прогрессе цивилизации в  целом, а также в прогрессе  каждой нации; оно до сих пор продолжается с возрастающей скоростью» [4, р. 19].

Но в своих зрелых произведениях  Спенсер, возможно, под влиянием разочарований  в связи с «коллективистским» курсом, который приняло английское общество к концу XIX в., признает, что, хотя эволюция человечества в целом  остается уверенной, определенные общества могут не только прогрессировать, но и отступать вспять. «Если брать  всю совокупность обществ, эволюцию можно считать неизбежной... тем  не менее ее нельзя считать неизбежной или даже вероятной для каждого  отдельного общества» [9, р. 96]. «Хотя  нынешняя теория деградации является несостоятельной, теория прогресса  в своей первоначальной форме  мне также кажется несостоятельной... Возможно и, я верю, вероятно, что  регресс так же част, как и прогресс» [9, р. 95]. «Социальный организм, —  отмечал Спенсер, — как и индивидуальный организм, претерпевает изменения, пока он не достигнет равновесия с окружающими  условиями; только после этого он продолжает свое существование без  дальнейших структурных изменений» [9, р. 96]. Если такое равновесие достигается, эволюция продолжает «проявлять себя только в прогрессирующей интеграции, которая заканчивается жестокостью  и практически прекращается» [9, р. 95].

Спенсер в целом не настаивал  на необратимости развития общества по предопределенным этапам. Наоборот, он придерживался мнения, что они  развиваются как ответ на их социальное и естественное, природное окружение.

«Как и другие виды прогресса, социальный прогресс не является линейным, а расходится и распространяется... Распространяясь по всей земле, человечество обнаруживало окружение различного характера и в каждом случае возникала  социальная жизнь, частично предопределенная предыдущей социальной жизнью, частично определяемая влиянием новых условий; таким образом, размножающиеся группы приобретают различия то значительные, то незначительные: возникают роды и стереотипы обществ» [9, р. 331].

Спенсер, подчеркивая отличие  своей концепции от концепций  сторонников теорий однолинейных этапов, таких, как, например, Конт, писал: «Таким образом, среди других ошибочных  концепций возникает еще одна серьезная ошибка, что различные  формы общества, представленные у  дикарей и в цивилизованных расах  в мире, являются не чем иным, как  различными этапами эволюции одной  формы; истина же заключается в том, что социальные типы, так же как  и индивидуальные организмы, не образуют единого ряда, а классифицируются по расходящимся и распространяющимся группам» [И, р. 329]. Эволюционная теория Спенсера благодаря включению в  нее факторов застоя и регресса становится несомненно более гибкой, хотя и  теряет свою цельность.

4. Функционализм

Мы рассмотрели положение  Спенсера о том, что изменения  в структуре не могут произойти  без изменения функций и что  увеличение размеров социальных единиц неизбежно порождает прогрессивную  дифференциацию их социальной активности. Действительно, многое в рассуждениях Спенсера о социальных институтах и  об их изменениях выражено в функциональных терминах. «Чтобы понять, как организация  возникла и развивается, следует  понять необходимость, проявляющуюся  в начале и в дальнейшем» [9, с. 3]. Спенсер анализирует социальные институты в связи с общей  матрицей, в которую они укладываются по-разному. Он убежден: «...то, что, с  точки зрения наших мыслей и чувств, является крайне плохим обустройством, подходит к условиям, при которых  лучшее обустройство просто неприемлемо» [11, р. 399]. Он предупреждал против общей  ошибки считать обычаи, которые кажутся  странными или отталкивающими по современным стандартам, не имеющими никакой ценности: «Вместо того, чтобы пройти мимо них как не имеющих  значения, считающихся отталкивающими предрассудками примитивного человека-дикаря, мы должны поинтересоваться, какую  роль они играют в социальном развитии» [11, р. 399].

При рассмотрении социальных институтов Спенсер подчеркивает непредвиденность последствий деятельности человека, показывая, что они являются не результатом  преднамеренных стремлений и мотиваций  субъекта, а возникают вследствие функциональных и структурных потребностей. «Определяют условия, а не намерения... Тип политической организации не является предметом намеренного  выбора» [5, р. 141]. Спенсер призывает  нас рассматривать институты  с учетом двойного аспекта их эволюционного  этапа и функций, которые они  поддерживают на этой стадии.

5. Индивидуализм против  органицизма

Спенсер был вынужден найти  способ примирить свой индивидуализм  с органицистским подходом. В этом он резко отличался от Конта, который  в своей философии придерживался  антииндивидуалистского подхода и  развивал органицистскую теорию, где  индивид рассматривался как полностью  подчиненный обществу. Спенсер же, напротив, не только исходил из индивидуалистического  и утилитарного понимания происхождения  общества, но и рассматривал общество как инструмент совершенствования  целей личности.

По Спенсеру, люди первоначально  связали свои жизни друг с другом потому, что им это было выгодно. «В целом жить вместе оказалось более  выгодно, чем жить по отдельности». И как только возникло общество, оно сохранилось потому, что «сохранение  сочетания (индивидов) — это сохранение условий... более удовлетворяющих  жизни, чем могли бы иметь эти  объединившиеся люди в ином случае» [8, р. 134]. Соответственно своей индивидуалистической перспективе он рассматривает качество общества как зависящее в значительной степени от качества образующих его  индивидов. «Нет иного пути прийти к  верной теории общества иначе, чем выяснив  характер составляющих его индивидов... Любое явление, представленное совокупностью  людей, в определенном плане исходит  из самого человека» [10, р. 161]. Спенсер  придерживался общего принципа, что  «свойства единиц определяют свойства совокупности» [11, р. 52].

Несмотря на эти индивидуалистические подпорки своей философии, Спенсер  разработал целую систему, в которой  органицистская аналогия оценивается  более резко, чем в трудах Конта. Попытки Спенсера преодолеть несочетаемость между индивидуализмом и органицизмом наивны. После описания сходства между  социальным и биологическим организмами  он обращается к описанию их несходства. Биологический организм заключен в  кожу, а социальный связан изнутри  посредством языка.

«Части животного образуют конкретное целое, а части общества образуют целое, которое дискретно. В то время как живые единицы, образующие первое, связаны между  собой тесным контактом, живые организмы, образующие второе, свободны, не находятся  в контакте и более или менее  широко рассредоточены... Хотя и связь  между его частями является предпосылкой к тому сотрудничеству, посредством  которого возможна жизнь отдельно взятого  организма, и хотя члены социального  организма, не составляя конкретное целое, не могут поддерживать сотрудничество с помощью непосредственного  физического воздействия одной  части на другую, все же они могут  поддерживать и поддерживают сотрудничество с помощью какого-то иного органа... через промежуточные пространства, как с помощью эмоционального языка, так и с помощью устного  и письменного интеллекта... Т. е. связующая функция, которую невозможно достичь с помощью физически  передаваемых импульсов, тем не менее  обеспечивается с помощью языка» [5, р. 7—8].

Язык позволяет обществам, состоящим из раздельных единиц обеспечивать постоянство отношений между  компонентами. Но все же есть и еще  более важное различие.

«В биологическом организме  сознание сосредоточено в небольшой  части совокупности. В социальном организме оно рассредоточено по этому совокупному целому: все  единицы обладают способностью к  счастью и страданию если и  не в равной степени, то хотя бы в  приближенной друг к другу степени. Поскольку в таком случае нет  социальной чувственности, то и благополучие Совокупности целого, рассматриваемого отдельно от благополучия единиц не является той целью, к которой следует  стремиться. Общество: существует для  блага его членов, а не его члены  — для блага общества» [9, р. 479].

Нет необходимости рассуждать, удалось ли Спенсеру в действительности примирить индивидуализм с органицизмом. Я думаю, скорее нет, но надо отметить, что Спенсер думал иначе, указывая, что ни одно социальное образование  не обладает коллективной чувственностью. Таким образом, несмотря на функциональную дифференциацию между людьми, они  все стремятся к определенной мере «счастья» и удовлетворения.

6. Невмешательство и выживание  наиболее приспособленных

Спенсер, так же как Конт, твердо верил в действие социальных законов, которые являются в той  же степени детерминистскими, что  и законы, управляющие природой. «Альтернативы нет. Либо общество имеет  законы, либо нет. Если оно их не имеет, то может не быть порядка, уверенности, системы в его явлениях. Если же оно их имеет, то тогда они подобны  другим законам вселенной — устойчивым, непреклонным, даже активным и не имеющим  исключений» [1.0, р.42]. 3

Но если Конт подчеркивал, что люди должны стремиться к познанию законов общества с тем, чтобы  коллективно действовать в социальном мире, Спенсер с равной убежденностью  отстаивал необходимость их изучения для того, чтобы не действовать  сообща В противоположность Конту, который хотел направить общество через посредство духовной силы своих  жрецов-социологов, Спенсер страстно утверждал, что социологи обязаны  убедить людей том, что общество должно быть свободно от вмешательства  правительств и реформаторов. «Один  известный ученый, — писал Спенсер, — утверждал, что если Вы начинаете  вмешиваться в порядок, установленный  Природой, невозможно предположить, каковы будут результаты». И если это  верно для подчиненного Природа  порядка в человеческой натуре, о  чем говорил этот ученый, то еще  большей степени это верно  для того порядка Природы, который  существует в социальных образованиях людей» [10, р. 7]. При сложности причин, действующих в обществе, и при  том, что действия людей приводят к последствиям, которые нельзя предугадать, Спенсер призывает оставить все  как есть.

Единственной властью, которую  Спенсер был готов предоставить государству, была защита прав индивида и коллективная защита от внешних  противников. Государство «обязано не только охранять каждого гражданина от посягательств его соседей, но и защищать его, наряду с обществом  в целом, от иностранной агрессии» [7, р. 117]. Все остальное должно быть предоставлено свободной инициативе индивидов, вступающих друг с другом в соглашения.

«Для здоровой деятельности и надлежащей пропорциональности тех  отраслей промышленности, видов занятий  и профессий, которые обеспечивают жизнь общества и способствуют ей, не должно, прежде всего, быть больших  ограничений свободы людей в  заключении соглашений друг с другом; во-вторых, должно обеспечиваться соблюдение соглашений, которые они заключают... Естественно возникающие препятствия  действиям отдельного человека, в  человеческом объединении, — это  только такие препятствия, которые  вызваны взаимными ограничениями; и соответственно не может быть результирующего  препятствия тем соглашениям, которые  они заключают добровольно» [7, р. 404].

По мнению Спенсера, хорошее  общество основывается на соглашениях  между индивидами, преследующими  свои соответствующие интересы. Там, где государство вмешивается  в эти согласительные договоренности как в целях повышения социального  благосостояния, так и в любых  других, — это либо нарушает социальный порядок, либо приводит к отбрасыванию достижений индустриального общества и возвращению к ранним формам тиранического и воинствующего  социального порядка.

Эти крайне антиколлективистские взгляды Спенсера лежат в основе доктрины о выживании наиболее приспособленных, которую он, подобно Дарвину, развил от идей Мальтуса. Его собственная  теория популяции была несколько  более оптимистичной по сравнению  с теорией угрюмого священника. Он утверждал, что чрезмерная плодовитость стимулирует большую активность, потому что, чем больше становится людей, тем большая изобретательность  необходима для того, чтобы выжить. Наименее развитые группы и индивиды вымирают, поэтому общий уровень  развития и интеллекта должен постепенно возрастать. «Те, кого эти возрастающие трудности добывания средств  к существованию, вытекающие из повышенной рождаемости, не побуждают к улучшению  производства, т. е. к более высокой  умственной деятельности, находятся  на пути к вымиранию; они должны в  конечном итоге быть вытеснены тем, кого такое давление побуждает к  такому действию» [1, р. 127].

Спенсер утверждал, что общий  уровень интеллекта поднимется до такой  степени, что в борьбе за существование  выживут лишь те, интеллект которых  превосходит интеллект других. Но этот прогрессивный эволюционный механизм будет полностью разрушен, заявлял  он, если в форме слабых законов  или других мер социального благосостояния будет допущено государственное  вмешательство в благотворные процессы естественного отбора.

«Эта суровая необходимость, которая, если ей позволят действовать, становится стимулом для ленивых  и действенным фактором для случайных... Игнорируя тот факт, что при  естественном порядке вещей общество постоянно выбрасывает своих  нездоровых, глупых, медлительных, нерешительных, ненадежных членов, эти неспособные  думать, хотя имеющие самые благие намерения, люди поддерживают вмешательство, которое не только останавливает  процесс очищения, но усугубляет разрушение, способствую размножению неумных  и никчемных посредством неизменного  обеспечения их снабжения и не способствуя размножению способных  и здравомыслящих по причине увеличения трудностей обеспечения семьи» [10, р. 151].

Вмешательство государства  в социальные вопросы, считал Спенсер, неминуемо исказит необходимую  адаптацию общества к своей среде. Как только вмешивается государство, благотворные процессы, которые естественным образец привели бы к более  эффективному и более разумному  контролю человека над природой, будут  нарушены и дадут начало обратному  пагубному процессу, который может  привести лишь к прогрессирующему упадку человечества.