Виртуальные социально-политические сообщества как инновационная форма общественной самоорганизации

Вторая группа, «пессимистическая», которую иногда называют «концепцией укрепления», говорит о том, что Интернет оказывает  слабое влияние на текущую политику и не приводит к сколько-нибудь серьезным изменениям, укрепляя status quo. И третья группа теорий, наиболее адекватно отображающая современное положение вещей – концепция «активизации», полагающая, что с помощью технологий Web 2.0 Интернет не меняет политический процесс институционально, но способствует политической мобилизации.

Все данные подходы, однако, рассматривают Интернет в  рамках либеральной парадигмы, так  же, как это делает концепция «электронного  правительства»[13, с 189]. При этом за рамками рассмотрения остаются вопросы, связанные с политическим процессом в Интернете, которые не имеют отношения к традиционным политическим институтам.

В рамках подхода, рассматривающего принципиально новые  аспекты феномена политики, речь идет о таких темах как виртуальные сообщества, субкультуры и виртуальные государства.

Интернет вводит новую концептуальную модель, заменяя  гражданство нетизенами, копирайт копилефтом, публичность анонимностью, этику  нетикетом, государство виртуальными сообществами, реальную политику ее имитацией.

Данная концептуальная модель восходит к концепции деполитизации  и более широким вопросам, связанным  с т.н. «смертью политического». Данная концепция нашла широкое отражение  в трудах философов-постмодернистов.

Наиболее полно  обрисовал тенденции развития общества в условиях постмодерна Ж.Бодрийяр. Бодрийяр поставил вопрос о конце социального и политического в условиях массового общества[14, с 134].

Массы не являются ни субъектом, ни объектом политического  процесса, поскольку они равнодушны по отношению к нему, а репрезентация масс является лишь имитацией.

Концепцию Ж. Бодрийяра  дополняет теория третьей волны  Э. Тоффлера[25, с 121]. Третья волна, под которой Тоффлер подразумевает информационное общество, приводит к демассификации. Массовое общество уходит вместе со второй волной, а ему на смену приходит новое по структуре общество, основной чертой которого является децентрализация.

Однако подход самого Тоффлера близок к либеральной  парадигме, поскольку Тоффлер в  своих дальнейших работах старается представить рекомендации по трансформации традиционных институтов к условиям третьей волны[6]. Поэтому сам Тоффлер не обращает внимания на то, что место традиционных институтов в условиях третьей волны занимают новые институты – виртуальные.

Эта проблема была разрешена в рамках коммунитаристского подхода. Данный подход, как нам представляется, смог объединить идею демассификации Тоффлера с идеей симулякра Бодрийяра. Первоначально он был разработан А. Этциони и Г. Рейнгольдом. Этциони, выступая с идеей теледемократии, говорил о том, что основа будущего демократического устройства должна находиться не в руках профессиональных политиков, а в руках общин[7]. Рейнгольд вводит понятие «виртуального сообщества» как социального объединения, которое вырастает из Сети. Однако виртуальные сообщества, как правило, не носят политического характера, в том смысле, что общение в них не концентрирует большого внимания на реальной политической сфере, а потому участники сообщества не стремятся к участию в электронной демократии. Исключение, разумеется, составляют те сообщества, которые создаются вокруг лиц, увлеченных политикой, но они составляют подавляющее меньшинство. Таким образом, демассифицированное общество остается все тем же «молчаливым большинством», холодным к традиционным политическим проблемам.

В свою очередь  это не означает, что виртуальные  сообщества аполитичны по своей природе. Напротив, очень часто такие сообщества носят подчеркнуто политический характер. Как, например, в случае с  виртуальными государствами, имитирующими политический процесс в Интернете. Возникновение новой, виртуальной социальности неизбежно ставит вопросы социальной стратификации внутри виртуальных сообществ, а, следовательно, и вопросы распределения власти внутри них. При этом члены сообщества поглощены виртуальной политикой, а не участием в электронной демократии. Имитация оказывается интереснее и ближе, чем реальная политика, что во многом связано с уменьшением роли государственной идентичности.

Либеральная и  коммунитаристская парадигма, таким образом, как мы можем заключить, достаточно четко разграничивают политический процесс на реальный, где Интернет воспринимается как средство коммуникации, и виртуальный, где Интернет выступает в роли среды или Природы-2. Однако в последние годы в политическом процессе, связанным с сетью Интернет, произошли определенные изменения, которые позволяют расширить понимание политической природы Интернета.

На рубеже XX и XXI веков природа Интернета стала  существенно меняться. Если в 1990 гг. интернет-аудитория представляла собой в определенной степени элитарную группу, то уже в конце 1990-х – начале 2000 гг. Интернет, преодолевая проблему цифрового неравенства, стал вовлекать все большее число людей. Способствовали этому рост информационной инфраструктуры, коммерциализация сети и развитие технологий. Важную роль при этом сыграло развитие Web 2.0, что позволило не только популяризировать сеть, но и сделать из пассивной аудитории активных пользователей.

Данное обстоятельство раскрывается в рамках либеральной  парадигмы и концепции активизации. Однако либеральные исследователи часто не замечают и другого процесса, который шел параллельно технологическими изменениями.

В теории коммуникационного  действия Ю.Хабермас говорит о колонизации  «жизненного мира» государственным управлением и экономикой[8]. Подобные тенденции можно экстраполировать и на данный этап развития Интернета. До середины 1990-х гг. свобода (и бесплатность) распространения информации была незыблемым принципом сети. Экономика Интернета основывалась скорее на принципе потлача, нежели на принципах либеральной рыночной экономики. Первые попытки политического регулирования Интернета в демократических странах также относятся ко второй половине 1990-х гг. Таким образом, коммерческие и государственные структуры поставили вопрос о регулировании Интернета, тем самым, изменяя и принципы, по которым люди взаимодействовали в сети.

Однако процесс  колонизации имеет и оборотную  сторону. С первых же шагов «колонизаторы» столкнулись с сопротивлением, которое  вылилось в процессе институционализации виртуальных идеологий. В конце 2000-х гг. политический процесс вошел в стадию развиртуализации, который выражается в том, что политические организации, созданные в Интернете и защищающие ценности, характерные для пользователей Интернета, стали участвовать в реальном политическом процессе (как это делают пиратские партии в Европе).

Таким образом, политический процесс в Интернете  в настоящий момент имеет три  измерения:

1. Интернет как  средство. Данное измерение актуализируется  через идеи электронного правительства, электронного участия и электронной демократии. Данное измерение является наиболее теоретико-методологически проработанным в современной политической науке, однако раскрывает процессы, происходящие в Интернете достаточно поверхностно.

2. Интернет как среда.  Данное измерение актуализируется  через новые социальные структуры  – виртуальные сообщества, государства,  онлайновые миры и т.д. Главной  проблемой изучения данного измерения  политической наукой является  то, что политические процессы в нем носят очень замкнутый и локальный характер, а потому не вызывают значительного исследовательского интереса. Изучение политических процессов предполагает глубокого погружения в Интернет «как среду».

3. Интернет как ценность. Данное измерение актуализируется через процессы регулирования Интернета со стороны политических и коммерческих акторов. Прежде всего, оно выражается в продуцировании законодательных мер, через судебные процессы, а также через элементы протестных действий со стороны интернет-сообщества. Поскольку данное измерение имеет ценностное содержание, включающее в себя как идеи, так и вопросы, касающиеся распределения материальных ресурсов, то именно это измерение представляется наиболее значимым для современной политической науки в перспективе.

2.2 . «Сетевая  демократия» как основная  цель функционирования виртуальных сообществ

Понятие «сетевая демократия» («e-демократия», «электронная демократия», «обсуждающая демократия») намного  шире термина «электронное голосование». Это — процесс организации голосования и подсчёта голосов с использованием современных информационно — коммуникационных технологий. Сетевая демократия включает как создание системы управления обществом, так и организацию среды для коллективных мыслительных процессов (информирование, выработка коллективных решений и создание технологий их реализации). Сетевая демократия может быть реализована на всех уровнях общества — начиная с местного самоуправления и заканчивая международными отношениями.

Информационные технологии вплотную подошли к созданию «сетевого общества», в котором Интернет является важнейшим коммуникационным средством на всех уровнях организации общества. Они позволяют узнать в масштабах страны мнение каждого избирателя по любому вопросу, минуя многоуровневую и высокозатратную процедуру выборов и референдумов представительной демократии. Основной принцип сетевой демократии — возможность для каждого в текущем режиме непосредственно участвовать в принятии любых значимых решений сообщества, к которому он принадлежит (граждан государства, жителей региона или населенного пункта, партии, профсоюза, и т. п.).

«… Власти каждый день доказывают свою всё возрастающую неэффективность…. Раз все мы можем управлять  страной, мы должны и будем ею управлять. Вместе мы справимся с этим гораздо лучше, чем кучка ограниченных и коррумпированных людей, случайно оказавшихся у власти. Пиратская партия требует вернуть всю полноту власти народу через систему прямой электронной демократии».

Более того, уровень сегодняшних  электронных технологий позволяет говорить о значительно более удобных и развитых моделях сетевой демократии, чем просто моделирование прямой демократии современными методами. Теоретически возможно создать иную модель демократии, преодолевающую большую часть недостатков представительной демократии, превратившейся в большинстве стран демократию имитационную, и взять всё лучшее, что было в теории и практике прямой и представительной демократии. Таким образом может быть сформирована принципиально новая форма организации народного управления.

В основе представления об эффективности сетевой демократии лежит информационная теория демократии, согласно которой процесс перехода от индустриального общества к информационному  будет сопровождаться переходом  от централизации власти к её децентрализации, от представительной демократии к партиципаторной (демократии соучастия); от вертикально интегрированной бюрократической иерархии к рабочим сетям; от выбора из двух возможностей по принципу «или-или» к многообразию выбора. Серьёзные подтверждения эффективности коллективных методов решения сложных интеллектуальных задач были получены в ходе экспериментальных исследований возможностей коллективного разума. Поэтому сетевые методы позволяют разрешить одну из центральных проблем теории демократии — вопрос о способности рядовых граждан управлять обществом. Сетевая демократия позволяет преодолеть проблемы, связанные с ограниченной компетентностью избирателей (большая часть избирателей не до конца понимают, чего они хотят и не представляет всех последствий своих решений) и с возникающим в результате голосования информационным шумом.

Применяющиеся в настоящее  время метода определения итогов голосования, базирующиеся на большинстве  голосов, не могут обеспечить адекватного  отражения многообразия мнений участвовавших в выборах людей. Как было показано ещё в XVIII веке математиком и философом Ж. Кондорсе и обобщено К. Эрроу в теореме «о невозможности «коллективного выбора». Это положение можно частично исправить при переходе к численным методам измерения предпочтений избирателей (кардиналистский подход), что легко может быть реализовано для больших массивов данных методами информационно — коммуникационных технологий.

Спорным является и основополагающий принцип народовластия  — принятие решений большинством голосов. Решение, которое поддерживают 50% голосов плюс 1 голос не является мнением общества. Данная ситуация говорит только о том, что общество расколото и его мнение не может быть сформулировано. В этом несовершенство технологий принятия решений в рамках представительной демократии. Кроме того, в выборах высшей государственной власти обычно участвует лишь часть общества: от 30 до 70% избирателей (30–45% в США, 40–45% при выборах в Европарламент, 50–70% при выборах Президента и Верховной Рады Украины).

Информационные  технологии позволяют принимать  корректные решения на основе частично искаженной информации и информационного  шума от некомпетентных избирателей. Еще  в 1952 г. математик Дж. Нейман доказал, что если данные параллельно обрабатываются рядом «плохих» вычислительных машин, то при росте числа машин вероятность ошибки падает.

Более того, навыки граждан в управлении обществом  воспитывается только в том случае, если они действительно, а не имитационно  участвуют в реальном процессе управления.. Активная позиция является важной составной частью политического самообразования граждан. Их участие в реальном политическом процессе заставляет вести себя более ответственно.

Задачей граждан  является формулировка целей и оценка результатов развития страны, а разработка конкретных путей достижения этих целей — задача экспертов, в том числе сетевых экспертных сообществ.  «… способность не может возникнуть вне соответствующей конкретной деятельности… Не в том дело, что способности проявляются в деятельности, а в том, что они создаются в этой деятельности»  [15, с 67].

Информационные  технологии позволяют не только создать  сообщество экспертов, депутатов и  чиновников, но и оперативно изменять их состав в зависимости от эффективности  их деятельности. Это достигается доступностью для каждого участника сети полной информации об их действиях и последствиях этих действий, что позволяет при необходимости заменить чиновника — «дефектный узел» системы управления. Любой чиновник может и должен быть отозван, если его деятельность вызывает постоянное и массовое недовольство общества.