Элементы мифореставрации в современной рок-поэтике

Исследования учёных строились на основе древнейших памятниках языка и письменности народа, а также произведений устного народного творчества, где самобытные черты народного характера, народных представлений о природе, мире, преданий, верований, сохранившихся в наиболее полном, почти первозданном своём виде. Произведения древнерусской литературы и словесности, но главным образом фольклор, становятся основным объектом исследования учёных, составивших мифологическую школу в русском литературоведении. Основной задачей этой школы было выявить, как и каким образом проявилось в народной поэзии и древнерусской литературе естественное, т. е. мифологическое, сознание народа [72; с. 109 – 110]. 

Сегодня, изучая мифопоэтическую традицию художественной литературы, учёные уже классифицировали основные типы мифов, рассмотрев всю систему образных средств их воссоздания:

– мифы происхождения. Термины «космогония» и «миф сотворения» используются как синонимы. История сотворения как в первобытных, так и в развитых  культурах часто повествует об акте сотворения как о формовании земли из сырого материала, который уже присутствует. Сотворение из ничего встречается гораздо реже, и такие мифы сотворения из всех других больше устраивает философский ум. Среди широко распространенных сюжетов такие: космогоническое яйцо (в индуизме), родители мира (обычно в образе неба и земли), сотворение через жертвоприношение или первичную битву, сотворение при помощи создателя (христианство) [11; с. 70]. Космогония дает пример для всего остального в большинстве мифологических традиций; другие мифы связаны с ней или происходят от неё. Так как населённый людьми мир, космос, представляет собой ключевое понятие, не имеет значения, каким может быть содержание или как различается оно от одного периода к другому; космогония является наиболее чётким выражением основополагающей склонности человека к мифологии. В большинстве космогонических традиций конечным или завершающим актом является сотворение человека. Условия космоса до появления человека рассматриваются как отдельные и отличные от изменений, которые происходят с началом человеческого культурного мифа. Таким образом, сотворение видится как процесс, состоящий из периодов и стадий, часто как трёхстадийная модель. Первая стадия состоит из мира богов или первоначальных существ; вторая стадия – это мир предков человека; и третья стадия – это мир человека [11; c. 70 – 71].

– мифы эсхатологии и разрушения. Мифы эсхатологии относятся к «концу». Конец представляется противоположностью космогонии; первое и самое главное значение конца – это происхождение смерти, но также, в более

– 25 –

широком смысле, и конец света. Особые формы эсхатологии широко распространены в мессианстве (вере в приход спасителя в будущем) и милленаризме (верование в тысячелетнее царство спасителя). Мифы о происхождении смерти, в которых находятся дополнительные объяснения о смысле того, что смерть не представляется как случайный конец жизни, являются такими же широко распространёнными, как и истории сотворения. Ожидания катастрофического конца света также выражены в мифах. Вселенское столкновение в последней битве и поражение богов является частью немецкой мифологии и имеет параллели в других примерах индоевропейского эсхатологического представления [11; с. 71].

– мессианские и милленарийские мифы. Надежда на новый мир время от времени возникает во многих цивилизациях. Обычно прослеживаются  элементы христианства, но основной элемент практически во всех случаях является местным. Такие культы и движения в центр ставят лидера-пророка, часто подчёркивается возвращение умерших с наступлением возрождения, и господствует убеждённость в катастрофическом конце существующего мира. Во многих случаях предполагается, что вернётся культурный герой, который поведёт верующих на битву против сил зла [11; с. 71]. 

– мифы о героях и зотериологические мифы. Во многих традициях и культурах, где отсутствует письменность, есть мифы о героях (наиболее известен герой, приносящий новые способы и технологии человечеству – например, Прометей, который, согласно греческой мифологии, принёс людям огонь). Обычно герой – это не личность, ответственная за создание мира, а тот, кто делает его более совершенным и пригодным для человеческой жизни; если говорить кратко, он создаёт культуру. В большинстве случаев к зотериологическим мифам относится надежда на окончательное и полное спасение, в котором «хорошие» силы одержат верх [11; с. 72]. 

– мифы времени и вечности. Видимая система небесных тел долго впечатляла каждое общество. Небо воспринималось как образ трансцендентности, а то, что казалось обычным движением Солнца, Луны и звёзд, считалось временем, которое превосходит пределы человеческого времени, – говоря кратко, вечностью [11; с. 72].

– мифы провидения и судьбы. В отношении к идее связи между человеческой деятельностью и звёздами, наиболее известным примером которой является астрология, существует большое количество мифических сюжетов: от астрологических вычислений (попытки путём умственного расчёта предположить, что случится) до религиозного самоотказа. Во многих мифах божественное превосходство отмечено властью бога над судьбой. Мифологические идеи провидения, судьбы дают определённую тень значения визави основных идей в традиции, касающихся правосудия и божественного закона, философской проблемы детерминизма, теологических проблем. Существует важное различие в мифологических рассказах провидения между теми традициями, которые повествуют о сотворении мира как о результате

– 26 –

божественной воли (как в иудаизме, христианстве и исламе), и теми, которые относят мирские явления к деятельности второстепенных существ (как в буддизме) [11; с. 72].

мифы перерождения и возрождения. Мифы архаических традиций обычно заключали в себе концепцию мира, природы и человека в понятиях циклического времени. Особые мифы рассказываются  во многих местах при подготовке к обряду инициации. В сельскохозяйственных обществах, кроме тем космического возрождения, возрождения через рождение и перерождения через церемонии инициации при достижении зрелости мужчинами и женщинами, большое значение имеют темы сезонного                       возрождения [11; с. 72 – 73].

– мифы воспоминания и забвения. Мифы воспоминания могут принимать форму коллективной тоски по прошлому. Мифологии воспоминания и забвения имеют значение во многих традициях. Большую роль они играют в традициях, где существует идея перерождения и реинкарнации [11; с. 73]. 

– мифы о высших существах и небесных божествах. Высшие небесные божества встречаются во многих мифологиях. Они обладают различными качествами и чертами, а также разнообразно и их культурное значение. Бог появился исторически как реакция на политеистические взгляды и обряды, в то время как более древние виды верховных существ нигде в мифологиях не демонстрируют этот доминантный аспект. Небо рассматривается как священный объект почти во всех верованиях. Часто его связывают или отождествляют с высшей божественностью. Тем не менее, высшие существа всегда представляют собой больше, чем можно объяснить, исходя только из небесных явлений, так как они часто называются творцами мира, основателями мирового порядка и защитниками закона; и им поклоняются за их бессмертие и великодушие [11; с. 73].

– мифы о царях и отшельниках. Подлинные мифы о царях можно найти только в традициях, в которых известно о форме священного царства. Такие мифы характерны для Вавилона, Египта, Индии. Большинство повествований о великих отшельниках, так же как и о других святых, могут рассматриваться более как легенды, нежели мифы. В случае традиций, в которых отшельничество является неотъемлемой частью, определённые личности и легенды вокруг них в действительности выполняют функцию примеров для подражания [11; с. 74].

– мифы превращений. Существует бесчисленное количество рассказов, касающихся происхождения отдельных гор, свойств животных, растений, звёзд или других черт мира. Кроме таких этиологических рассказов, существует несколько мифов, которые повествуют о космических переменах, произошедших в конце изначальных времён. Одновременно различная и обширная мифология существует в отношении обрядов инициаций и других «обрядов преобразования», которые включают перевоплощение человеческого существа [11; с. 74 – 75].

 

– 27 –

Многообразие мифов, выступающих иногда основой некоторых художественных произведений и многочисленных реминисценций, которые, с одной стороны, соответствуют нашему восприятию «реально существующего» (К. Г. Юнг) [85; с. 26], с другой стороны, представляют нечто трансцендентное, требует своего воплощения в художественном творчестве. «Человеческая психика своеобразно интегрирует эту двойственность мировосприятия через символ и миф», – утверждает Т. Шамякина [81; с. 10].

Среди наиболее значительных символов, наполненных самыми разнообразными значениями является мифологема круга-колеса. В мифологической трактовке – это змей Ураборас, который сам себя кусает за хвост. Круг – олицетворение целого; времени, которое включает в себя пространство, отсутствие начала и конца, верха и низа. Одновременно круг как цикличность – отрицание времени и пространства – обозначает возвращение, обратное движение. В плоскостной модели мира круг – основной формообразующий элемент. Одна из его функций – ограничение сфер космоса, причём с целями оборонительными (стены в доме). Круг маркирует сферы действия противоположных начал: хаоса и космоса, порядка и разрушения. В мировой мифологической традиции круг-колесо – символ Вселенной (а также Солнца – жизни), он олицетворяет вечный круговорот в микро- и макрокосмосе, вечный круговорот в природе и человеческой жизни. Среди мифологических персонажей у белорусов Коляда – божество, которое отвечает за циклический круговорот основной единицы времени – года [81; с. 11 – 12]. 

В связи с циклизмом, круговоротом «рождения – смерти» важное значение приобретает ещё один универсальный символ – Матери. Человек – сын Земли-матери, связанный с нею тысячами нитей (в философском аспекте эта проблема рассматривается сквозь призму единения микро- и макрокосмоса). Мифологическое мышление сформировало образ Великой Матери (Magna Mater), которая в народном сознании слилась с Землёй-матушкой, а после христианизации – с Божьей Матерью. Этот образ превосходил своим величием всех богов, так как он – начало космоса, жизни и человеческого             общества [81; с.13].

Мифопоэтика апеллирует ещё к одному образу, который моделирует Целое – Мировое Древо (Космическое древо или Прадрево) – один из самых глобальных символов. Это самый любимый, таинственный и универсальный образ духовной культуры человечества. Его символика весьма многогранна. Одни исследователи считают, что корни Прадрева – в нашей цивилизации; другие воспринимают его как  «метафору дороги, по которой идёт душа». В белоруской мифопоэтике Космическим Древом считают дуб [81; с. 14 – 15].

На самом высоком этапе развития мифологии, когда она трансформируется в философию, возникает представление о четырёх стихиях Космоса: Воды, Земли, Огня и Воздуха. Термины эти широко известны и понятны каждому, но не совсем совпадают с тем, что мы называем «огнём», «ветром», «водой» и «землёй». Понятия обозначают не только материальные субстанции, но и явления ментальные, а также глобально-универсальные

– 28 –

символы: жизнь, энергию, душу, разум [81; с. 15].

Главное мифопоэтическое средство воссоздания этих мифологем – символизация. Позднее в литературоведении их стали приравнивать к архетипам [81; с. 16].

Таким образом, мифопоэтика – это тот уровень, через который закономерно проходит каждая литература. Поскольку мир огромен, но един в разных своих проявлениях, постольку может быть описан с помощью достаточно ограниченного числа образов – мифологем, которые представляют собой сущностные характеристики мира и универсальные закономерности – стихий. С их помощью может быть создана картина Вселенной.

      

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

– 29 –

1. 4. ЭЛЕМЕНТЫ МИФОРЕСТАВРАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ ПЕСЕННОЙ ЛИРИКЕ

 

Объяснительный потенциал мифологии может быть реализован только при условии её перманентного толкования, интерпретации его содержания в конкретных системах отсчёта (художественном произведении, живописном полотне, музыке и пр.). Миф требует постоянного перетолкования, не допуская при этом критики, и постоянной актуализации его содержания при непременном сохранении исходного смыслового ядра. Классическая мифология разворачивает разветвлённую практику толкований: от событийно-синхронных изустных воспроизведений мифологических сюжетов до оформления традиции толкования мифологических текстов.

Изучая место рок-поэзии в социокультурном контексте 1970 – 1990-х годов, Т. Е. Логачёва писала:   «Вне контекста “магического сознания”, целостного, мифологического способа мышления, к которому апеллирует рок-композиция, невозможны ее правильное понимание и анализ [38; с. 15]. В результате исследователь приходит к выводу, что «рок-поэзия  делает ставку на то, чтобы “освободить” сознание от перенасыщенности культурными аллюзиями и погрузить реципиента в коллективное бессознательное с присущими ему архетипами [38; с. 18]. Если же понимать миф как некий стереотип массового сознания, то здесь можно отметить, что некоторые рок-поэты, демифологизируя сложившиеся стереотипы, создают свой   собственный  новый  миф. Яркий пример такой демифологизации и формирования на ее основе мифа нового – «Уездный Город N» Майка Науменко.

О. Сурова замечает, что в роке «биография и личность художника воспринимаются не как единичное явление, но как некий инвариант, квинтэссенция опыта всей культурной общности, зеркало, где каждый член этой общности узнает себя. Биография художника мифологизируется, превращаясь в идеальную  биографию, его личность становится собирательным образом и эталоном» [62; с. 320].