Поэтика романа Д. Быкова "Эвакуатор"

 

«Надо уметь прощаться, уметь всё рвать. А жизнь этих Медниковых - Болтаевых мне вообще отвратительна».

 

Изучив вопрос, мы можем  утверждать, что основным приемом, определяющим, всю смысловую структуру «Эвакуатора»  является принцип лейтмотивного построения повествования. Имеется в виду такой принцип, при котором некоторый мотив, раз возникнув, повторяется затем множество раз, выступая при этом каждый раз в новом варианте, новых очертаниях и во все новых сочетаниях с другими мотивами.

1.4.Роль деталей.

Отдельно хотелось бы остановиться на роли деталей в романе.

Мир вещей, как известно, составляет существенную грань человеческой реальности. Это – сфера деятельности и обитания людей. «Вещь впрямую  связана с их поведением, сознанием  и составляет необходимый компонент культуры: «вещь перерастает свою «вещность» и начинает жить, действовать, «веществовать» в духовном пространстве» [ Топоров В.Н. Апология Плюшкина: Вещь в антропоцентрической перспективе.  « Миф. Ритуал. Символ. Образ». с. 21.].

В.Е Хализев пишет: «Вещи кем-то сделаны, кому-то принадлежат, вызывают к себе определенное отношение, становятся источником впечатлений, переживаний, раздумий. Они кем-то поставлены именно на данное место и верны своему назначению либо, напротив, почему-то находятся на чисто случайном месте и, не имея хозяина, утрачивают смысл, превращаются в хлам. Во всех этих гранях вещи, являющие собой либо ценности, либо «антиценности», способны представать в искусстве (в частности, в литературных произведениях), составляя их неотъемлемое звено.

Один их лейтмотивов  литературы XIX–XX вв. – вещь, сродная  человеку, как бы сросшаяся с его жизнью, домом, повседневностью». [ Хализев В.Е.,Теория литературы,М., «Высшая школа»,1999,гл .8 «Вещь»,с.201]

Подобную функцию выполняют  тщательно живописуемые вещи в доме Игоря:  «навороченный» компьютер, книга «с когтистой красавицей на обложке» (очевидно фэнтези), «страшное количество фотоальбомов» (главным образом с видами  природы), свидетельствующих об интересе Игоря к фотографии и способствующих его фантазированию о флоре и фауне не Альфе-Козероге (там есть то, чего нет у нас на Земле)

Нечто противоположное  этому в доме у Катиной бабушки, родовом гнезде героини: свое, особое, живое лицо имеют и «натянутая под потолком бельевая верёвка, с  которой свисали пучки трав» (они пили липовый чай на кухне), и белый бидон под кроватью, (там бабушка держит «для поправки здоровья» участкового Бакулина самогон) (с.170,184)

Понятно, что вещи, обозначаемые нами, символизируют уют дома, душевную оседлось, а одновременно – жизненную практичность.

 

Вещная конкретность составляет неотъемлемую и весьма существенную грань словесно-художественной образности. Вещь в романе Быкова (как в составе  интерьеров, так и за их пределами) имеет широкий диапазон содержательных функций. При этом вещь «входят» в художественный текст по-разному.

Вещи в романе либо —  некая «объективная» данность, бесстрастно живописуемая, либо как  чьи-то впечатления от увиденного, которое  не столько живописуется, сколько  рисуется единичными штрихами, субъективно окрашенными (вспомним комнату Игоря в восприятии героини).

 

 

1.5.Композиция  сюжета.

Проведя анализ событийных «сцеплений», мы подошли к разговору  о законах организации романа, т.е. о композиции сюжета. В процессе сюжетного оформления фабулярного материала надо учитывать следующие моменты:

1) Необходим повествовательный  ввод в исходную ситуацию. Изложение  обстоятельств, определяющих исходный  состав персонажей и их связи,  именуется экспозицией. Начинается роман с задержанной экспозиции: мы слышим разговор Игоря и Кати о зверьках, заменяющих «там» живые деньги. Обычно эта задержка экспозиции вводится как система тайн. [Томашевский Б.В., Теория литературы. Поэтика. Учебное пособие, М.,1996 (1999) с.167- 168] 
При этом складывается такая комбинация: герои знают, читатель не знает. Сама форма речи (полушутливая, дурашливая) вызывает несомненный интерес читателя, интригует. И лишь постепенно автор знакомит нас с ситуацией героев.

2)  По мнению Томашевского  Б.В., а мы будем говорить о  композиции сюжета исходя из его определений, «для того чтобы двинуть фабулу, в исходную уравновешенную ситуацию,  вводятся события, разрушающие равновесие. Совокупность таких событий, нарушающих неподвижность исходной ситуации и начинающих движение, именуется завязкой». [Томашевский Б.В.,Теория литературы. Поэтика. Учебное пособие, М.,1996 (1999) с.171-172] 
        Стало быть, завязкой романа можно считать известие о взрывах в Москве и последующее предложение Игоря «сваливать» (гл.3, стр.75).

3) Завязка определяет  весь ход фабулы, и  интрига сводится лишь к варьированию действия, определяющего основное противоречие, введенное завязкой. Это варьирование именуется перипетиями (переходы от одной ситуации к другой). Перипетии (поиск Катькой эвакуируемых) заканчиваются кульминацией (гл.9,стр.222) — благополучным взлётом лейки, символизирующей в игре молодых людей космический , – т.е. неким итогом первого этапа игры. У читателя же остаётся ощущение ожидания: что там, на Альфе?

4) Иногда в конце  фабулы мы имеем ситуацию, в  которой все противоречия примирены, интересы согласованы. Если ситуация, заключающая в себе противоречия, вызывает движение фабулы, так как из двух борющихся начал какое-то должно возобладать, и их длительное существование невозможно, то финальная ситуация дальнейшего движения не вызывает, ожиданий в читателе не возбуждает, и поэтому такое положение является концевым и именуется развязкой.

  Развязка в романе Д. Быкова оказывается ожидаемой, хотя её несколько затягивают лекции эвакуатора о разумном устройстве планеты экономической, социально-политической, религиозной и бытовой гармонии, которой тем временем пришел конец. Читатель начинает ждать и второй, «любовной» развязки. В этом смысле финал предсказуем: Быков избегает внезапного, резкого, неожиданного эффекта финала, который мог бы видоизменить и даже перевернуть намеченную до него картину.

Такова, на наш взгляд, классическая композиция сюжета романа. Но, поскольку в данном случае мы имеем дело с сюжетом массовой литературы, необходимо переосмыслить сюжет под этим углом зрения.

Следуя за В.Б. Шкловским в понимании  сюжета как изменяющихся событий  и обстоятельств в различные  эпохи при сохранении статичной  фабулы, будем считать, что под  сюжетом массовой литературы следует понимать  ряд действий протагониста, его причинно-следственные отношения с второстепенными персонажами, реализующие поведенческие мотивы современного социума, в контексте четко ограниченной темы, обусловленной интересами и запросами читателей. [Шкловский]

 «Для фабулы вовсе  не обязательно понимание причинно-следственной связи событий, в то время как для сюжета массовой литературы такая связь является основополагающей. В пространстве массового текста случайное событие обычно является значимым для общественного потребления и в том или ином виде содержит в себе загадку, требующую разрешения или тайну. Тайна для любой жанрово-тематической разновидности популярной литературы является одновременно и основополагающим звеном сюжета, и его движущей силой», - пишет Щировская Т.[автореферат «Типология сюжетов в отечественной массовой литературе», 1900-2000гг]

1.6.Поэтика названия.

Далее мы считаем необходимым  выяснить, какова поэтика названия романа. Название — это элемент  композиционный – рама произведения.

Слово «эвакуатор» в  Толковом словаре Ушакова имеет  следующее значения: ЭВАКУАТОР, эвакуатора, м. (офиц.). Человек, занимающийся эвакуацией кого-чего-н. [Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова.; Т. 4, М., Репринтное издание: М., 2000 и http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov/]

 Если рассматривать  сюжет произведения как  неудачную  попытку эвакуации, то нам представляется, что название романа несколько  иронично.

Ирония заключена в самом слове "эвакуатор",  которым автор подчеркивает и свою близость и симпатию к главному персонажу, и иронию по отношению к нему. Проследим историю термина «эвакуатор» в романе.

 

Первое называние героя  «эвакуатором» отсутствует, есть только определение миссии ( «инспекция… Надо следить, что тут у вас, и предупредить у нас»).

Далее Игорь ищет подходы  к игре и говорит о себе на языке, понятном Катьке : «…на Землю попросился добровольно, будучи наслышан о трудной, но благородной работе разведчика…- «Мёртвый сезон» смотрела?»

И только после прогремевших в Москве взрывов Катьке впервые  поступает предложение лететь и  «довериться эвакуатору», так как  шутки кончились. Размышляя над  предложением любимого, Катька восклицает : «…о, был бы только на самом деле какой-нибудь эвакуатор!», и читатель понимает, что речь здесь идёт уже об эвакуаторе как о ком-то, кто разрешит её личные проблемы.

 

 По возвращении  в Москву  из Брянска с бабушкой  героиня начинает верить, что  эвакуаторы есть и они забирают  людей только во времена сильных катаклизмов. Наконец-то слово эвакуатор принимает своё прямое значение  «спаситель».

 

Во время посещения  дома матери на Альфе Игорь счёл необходимым дать Катьке пояснения  насчёт эвакуаторов: «Эвакуаторами, Кать, бывают по двум причинам…- Либо потому, что человеку на Альфе слишком плохо, либо потому, что слишком хорошо. Из первых получаются эвакуаторы так себе. Они берут в первую очередь ветеринаров и дантистов. Из вторых выходят ребята вроде меня…Они берут тех, кто может понять Альфу…»(с.274)

 

Поскольку спасти никого не удалось, и сама жизнь на Альфе  оказалась просто невозможной, у  читателя складывается впечатление, что  название начинает принимать иронический  характер, и права бабушка Кати: «С Колымы не убежишь!».

К тому же Игорь Медников, программист, «примерно понимал, как устроен этот мир, и не питал насчет него особенных иллюзий. Переделывать его было бессмысленно по определению — только эвакуироваться... Да ничего я не буду делать дальше, была охота. Ты все боялся, что я начну тебя переделывать; и силы есть, и негодования сколько угодно, да честь уж больно сомнительна. Догнивай спокойно в своем ничтожестве. Тебе и в голову не могло прийти, если только у мира есть голова, — что я не собираюсь сводить с тобой счеты. Ты, затеявший ради меня столько гнусностей, как царь Ирод, перебивший всех младенцев ради единственного, и представить себе не мог, что мне нет до тебя никакого дела: я не великий комбинатор, не царь и не герой. Я эвакуатор, это другое дело, и в этом ты ничего не понимаешь; и хотя ты мучаешь меня, как истинного сотрясателя миров, даже это не сделает из меня борца, потому что ты этого не стоишь. Я эвакуатор, только и всего, и вся твоя бешеная злоба оттого,  что ты до сих пор не знаешь, как вести себя с эвакуаторами».

«По замыслу автора, «Эвакуатор» — произведение, которое, «хотя и стоит вроде бы как на реалиях сегодняшнего дня, но трактует их достаточно своеобразным образом, предлагает не очень стандартный выход из ситуации: не бороться, не искать выход, а искать какую-то игру, играть в эту игру, продолжать играть в мяч за пятнадцать минут до конца света.» [ Рогинская О., Ст. Критическая масса, «Русский журнал», №2, 2005]

О том, имеет ли отношение  это заглавие к героине романа, Катерине, мы бы хотели вернуться позже, когда будет рассмотрен вопрос об образной системе романа.

 

 

Глава 2.

Принципы изображения  героев и персонажей в романе «Эвакуатор».

• Семантика имен;
• Психологизм;
• Портрет;
• История (и предыстория)  характера;
• Взаимоотношения героев с природой;
• Взаимоотношения с другими персонажами;
• Речевые характеристики.

 

2.1. Семантика имён.

Маской может служить  не только наружное описание, путем  зрительных представлений (образов), но и другие приёмы характеристики. Уже  самое имя героя может служить маской. Итак, простейшим элементом характеристики является уже называние героя собственным именем, следовательно, есть смысл проанализировать значение имён героя и героини. Славянское имя Игорь — раннее заимствование древнескандинавского слова «Ингварр» («Инг» — бог плодородия, «варр» — осмотрительный, бережный); древнерусского «Ин(ъ)гварь» (охранять имя Бога), что трактуется как воинство, сила, воинственный. Первоначально — одно из имен-эпитетов  Бога-громовержца. Хорошее, красивое, простое имя. Но в наше время этим  именем  нарекают детей  не  так уж  часто. Екатерина (разг. Катерина) происходит от греческого слова «ката-риос» — чистый, непорочный. Того же корня слово катарсис» — очищение. В традиции Запада начальное «е» везде отсутствует: Катерина, Катарин, Кэтрин. У католиков существует даже мужское имя Катерин. Имя Екатерина означает чистая, непорочная, истинная. 
       Яростно-проникновенное   звучание   этого   имени   создает в воображении картину динамичного и мощного раскрытия сил. Подобно раскату грома и мощным струям дождя, оно описывает натуру, нацеленную на яркое самопроявление, победоносную, ориентированную на страстные  отношения. [Ономастика., Литературная энциклопедия.Т8 -1934 или [ http:febweb.ru/ feb/ litenc/ encyclor/htm] 
      По утверждению П. А. Флоренского, « в этом имени много не очень ярко выраженных положительных признаков. В прошлом веке имя (Катя, Катерина) было очень популярным. В наше время по распространенности это имя находится в конце первой десятки. Оно вдвое чаще  встречается в городах, чем на селе.<…>  Наиболее близкое к Николаю женское дополнение его есть имя Екатерина... Имя Екатерина имеет в корне своем значение чистоты, незапятнанности. Екатерина силой своего имени занимает такое место в обществе, что неизбежно служит предметом внимания... Екатерина считает долгом своим быть возможно красивой, возможно умной, возможно величественной, а главное — безукоризненной, безупречной  и  благородной». [Ономастика., Литературная энциклопедия.Т8]