Материя и формы ее движения

72

«Сейчас уже нет разницы  между материей и энергией, —  читаем в этой, статье, — масса — это просто сгущенная энергия, а энергия — разреженная масса. Масса может быть превращена в энергию, энергия — в массу». Нетрудно заметить в этом рассуждении ошибки: 1) материя отождествлена с ее свойством — массой; 2) утверждается, что масса исчезает, превращаясь в энергию. И то и другое, как мы видели выше, не выдерживает критики.

Большинство физиков, употребляющих  выражение «аннигиляция материи», просто не задумываются над философской стороной дела. Что касается философов-идеалистов и склонных к идеализму представителей физической науки, то они с радостью «уничтожают» материю. Однако термин «аннигиляция» начинает и на Западе выходить из моды. Характерно в этою отношении высказывание такого профессионального критика диалектического материализма, как Г. Веттер, который пишет о так называемой «дематериализации» как «очень неудачной манере выражаться» 1.

В дополнение к сказанному следует отметить неправомерность  рассуждений о «двух понятиях материи», бытовавших одно время в  нашей философской литературе, —  «философском» и «физическом». Выше уже говорилось о том, что определения  понятия материи (как объективной  реальности и как субстанции), характеризующие ее в разных отношениях, ни в коем случае нельзя толковать как два понятия материи. Тем более неверно считать определение материи как субстанции «физическим» понятием материи, а затем это «физическое» понятие противопоставлять «философскому». Материя — это философское понятие, понятие сложное, многостороннее, требующее ряда взаимосвязанных, сведенных в систему определений.

Рассуждения о «двух понятиях материи» наносят вред, так как  ориентируют ученых на то, что в  физике якобы можно пользоваться «своим», физическим понятием материи и обходиться без философского, которое является необходимой теоретической предпосылкой действительно научного исследования. Подобный взгляд толкает естествоиспытателей к позитивистскому отрицанию значения научной, диалектико-материалистической философии для естествознания.

Материя как общее. Категории общего и отдельного. Определения материи как объективной реальности и субстанции требуют1еще одного важного дополнения. Уже из данного выше обзора идеалистических воззрений на сущность мира явствует, что даже такие великие мыслители, как Аристотель или Гегель, «споткнулись» на вопросе о соотношении отдельного и общего.

Материя как субстанция есть совокупность тел. Но тел природы множество, и они бесконечно разнообразны. В понятии мате-

1 G. Wetter. Der dialektische Materialismus. Seine Geschichte und sein System in der Sowjetunion. Wien, 1958, S. 500,

73

рии фиксируется то общее, что характерно для всех этих тел, несмотря на качественные различия между  ними. Общее в человеческой голове существует в форме понятия, мысли. Идеализм не признает иной формы существования общего, кроме мысли, и поэтому приходит к ошибочному выводу, будто общее существует только как мысль.

Идеализм объективный  рассматривает общее как предсуществующее вещам. Ранее уже отмечалось, что в философии Платона реальные вещи выступают как «тени» понятий. В средневековой западноевропейской философии спор о природе общих понятий («универсалий») разделил схоластов на два лагеря: «реалистов» и «номиналистов». «Реалисты» (позицию которых продолжают «реалисты» и «неореалисты» наших дней) полагали, что общие понятия реально существуют в трех видах: в божественном разуме, до того как появились вещи; в самих вещах; в мышлении. Вещи, таким образом, обладают общим лишь постольку, поскольку в них воплощено идеальное начало, общее понятие, бог.

По существу этот же взгляд проводил Гегель, с той лишь разницей, что у него идея находилась в состоянии развития и поэтому более общие понятия как бы порождали понятия менее общие. В «Святом семействе» Маркс остроумно высмеял «тайну спекулятивной гегелевской конструкции» на примере связи яблок, груш, земляники, миндаля и т. д. с общим понятием «плод»: «Существенное в этих вещах... есть не их действительное, чувственно созерцаемое наличное бытие, а абстрагированная мною от них и подсунутая под них сущность, сущность в моем представлении, «плод»... Различные по своим особенностям действительные плоды являются отныне лишь иллюзорными плодами, истинную сущность которых составляет «субстанция «плод»» 1.

Таким образом, объективный  идеализм признает наличие общего в вещах, но разрывает общее и отдельное, причем так, что общее превращается в идею («плод» и т. д.), а чувственно-воспринимаемое отдельное оказывается лишь способом существования общего.

Номиналисты2 утверждали, что  общие понятия существуют только в голове, что это только «имена», которые мы даем группам близких  вещей, в самих же вещах им ничего не соответствует Номинализм находит свое продолжение в современной субъективно-идеалистической философии. Махизм аналогичным образом толковал понятие как согласованное между людьми (конвенция) название для комплексов ощущений. Некоторые из логических позитивистов предлагают обозначать конкретный предмет словом, которое дополняется специальным значком («чайник Джона» и «чайник Питера» у Хайакавы).

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2,стр. 63.

2 Nomine, (лат.) — название,

74

Для последовательного материализма общее существует в самих вещах, в их свойствах и отношениях объективно, независимо от сознания. Это общее более или менее точно выражается в понятиях («дом вообще», «стол вообще», «чайник вообще» и т. д.), которые отображают реально существующее общее в этих результатах человеческого труда, равно как понятия «сосна», «атом», «планета» — общее в реально существующих предметах природы.

Но общее в реальности и в голове — это не одно и  то же. В реальности общее не существует в «голом» виде. В противоположности общего и отдельного Ленин усматривал исходный пункт для изложения диалектики вообще, поскольку здесь в зачатке содержатся все элементы диалектики. Он писал: «...отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного» 1. Каждый конкретный дом выступает как отдельное, которое содержит в себе общие признаки данного рода предметов— домов в их единстве с особыми признаками (скажем, одноэтажностью) и с единичными признаками (скажем, такими, как пять окон на улицу, выбоина в левом углу фасада и т. д.). Общее не существует иначе как через отдельное с его особыми и единичными чертами, и «дом вообще» существует через совокупность отдельных домов, в том числе через одноэтажный дом с пятью окнами, выбоиной в левом углу фасада и всеми иными его индивидуальными чертами. Наше сознание способно зафиксировать общее потому, что это общее объективно существует: в домах или в других созданных людьми предметах, в соснах или в других предметах природы. Далее мы еще вернемся к этим категориям, когда будем рассматривать теорию познания и диалектику. Сказанного же достаточно для того, чтобы ответить на интересующий нас вопрос о связи понятия общего с понятием материи.

В категории «материя»  фиксируется то общее, что есть во всех материальных телах и как  в источнике ощущений, и как  в субстанции. Н. Р. Чернышевский справедливо замечал по этому поводу: «...одинаковое в материальных предметах называется материей» 2. Эта же мысль в более развернутой форме была высказана Ф. Энгельсом в следующем рассуждении, направленном против эмпиризма. Немецкий химик Негели в свое время писал: «Мы точно знаем, что означает один час, один метр, один килограмм, но мы не знаем, что такое время, пространство, сила и материя, движение и покой, причина и действие». Вот ответ Энгельса: «Как будто время есть что-то иное, нежели совокупность часов, а пространство что-то иное, нежели совокупность кубических метров!

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч , т. 29, стр. 318.

2 Н. Г. Чернышевский. Избр. философ, соч., т. III. M., 1951, стр. 527.

75

Разумеется, обе эти формы  существования материи без материи суть ничто, пустые представления, абстракции, существующие только в нашей голове». И далее: «Вещество, материя есть не что иное, как совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие; движение как таковое есть не что иное, как совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения; такие слова, как «материя» и «движение», суть не более, как сокращения, в которых мы охватываем, сообразно их общим свойствам, множество различных чувственно воспринимаемых вещей» 1.

Понимание категории материи  как отображения реально существующего общего в телах имеет чрезвычайно важное значение не только для борьбы против идеализма, но и для преодоления такой ошибки, как смешение материи с одним из ее конкретных видов.

Первые древнегреческие  материалисты полагали, что материя есть вполне определенная субстанция, отождествляли материю с каким-либо из конкретных ее видов. Например, Фалес считал, что все вещи не что иное, как различные модификации воды. Аналогичным образом Анаксимену казалось, что все вещи состоят из воздуха и что, следовательно, «материя вообще» равнозначна такой ее разновидности, как воздух.

Таким образом, материя как  вода (или воздух) одновременно признавалась существующей и в «чистом виде» и в различных модификациях. Ярче всего это представление было выражено Гераклитом, для которого огонь есть и всеобщая и особенная форма существования тел. Если эти первоначальные наивные воззрения в настоящее время не играют существенной роли, то иначе обстоит дело с идеями Анаксимандра и Демокрита.

Согласно учению Демокрита, в мире нет ничего, кроме атомов и пустоты. Таким образом, материю  он отождествлял с атомами, т. е. с вполне определенным ее видом. Великие победы научного атомизма в XIX в. способствовали укреплению философских идеи древних атомистов. Однако вместе с материалистическим воззрением на мир естествоиспытатели восприняли и историческую ограниченность старого материализма. В частности, они продолжали считать материей только состоящее из атомов обычное вещество. Выше мы уже говорили о том, что отождествление материи с «обычным» веществом, т. е. с атомами, молекулами и состоящими из них макротелами, способствовало возникновению представления об «исчезновении» материи, а выяснение того факта, что атом состоит из электрически заряженных частиц, дало повод говорить о «сведении материи к электричеству». Отождествление материи с одним из ее видов было использовано для нападок на материализм. В. II. Ленин писал, что выражения «материя исчезает», «материя сводится к электричеству» и т. п. для естествоиспытателей, которые их употребляют, «есть лишь гно-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 550.

76

сеологически-беспомощное  выражение той истины, что удается открыть новые формы материи, новые формы материального движения, свести старые формы к этим новым и т. д.» 1.

Материя как объективная  реальность существует не только во всех уже известных ее видах, но также  в еще неизвестных. Открытие новых видов, сведение некоторых ранее известных видов материи к этим новым является не «опровержением» материализма а, напротив, дополнительным доводом в пользу диалектического материализма, который решительно предостерегает против того, чтобы связывать представление о материи с каким-либо определенным ее видом.

Как показывает история развития науки, наибольшее значение имели попытки  отождествления «материи вообще» с  каким-либо еще не открытым ее видом. Выдвинутая Анаксимандром идея «апейрона» была гениальна, поскольку «апейрон»  не отождествлялся с какими-либо известными, чувственно-воспринимаемыми телами. В «апейроне» нельзя не видеть зачатка диалектико-материалистического представления о «материи вообще», существующей в конкретных формах. Но вместе с тем идея «апейрона» в последующем нашла свое продолжение в представлениях о существовании какой-то еще не найденной «праматерии».

Попытки отыскать «первоматерию» предпринимались неоднократно. Например, в гипотезе Праута (начало XIX в.) роль «первоматерии» приписывалась атомам водорода, из которых якобы состоят атомы более тяжелых химических веществ. Энгельс иронизировал над теми естествоиспытателями XIX в., которые желали найти «материю как таковую». «Материя как таковая, — писал он, — в отличие от определенных, существующих материй, не является... чем-то чувственно существующим. Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т. д. — млекопитающее как таковое, газ как таковой, металл как таковой, камень как таковой, химическое соединение как таковое, движение как таковое» 2.

В XX в. попытки создания «единой  теории поля» оживили представления  о возможном существовании «праматерии», которую подчас даже именуют «апейроном». Физики в наши дни пытаются создать общую теорию элементарных частиц, которая позволила бы свести растущее их многообразие в единую, подчиненную общему закону систему. Поскольку разные виды частиц можно представить как различные материальные поля, а основные виды взаимодействия («силы») неотделимы от соответствующих