Шпаргалка по "Философии"

21. Особенности  отечественной средневековой философии.

Средневековая философия  как синтез христианского учения и античной философии 

Природа и человек  как творение Бога

Согласно христианскому  догмату, Бог со- творил мир из ничего, сотворил актом своей воли, благодаря  своему всемогуществу. Божественное всемогущество  продолжает каждый миг сохранять, поддерживать бытие мира. Такое мировоззрение  носит название креационизма — от латинского слова «creatio», что значит «творение», «созидание».

Догмат о творении переносит центр тяжести с  природного на сверхприродное начало. В отличие от античных богов, которые  были как бы родственны природе, христианский Бог стоит над природой, по ту сторону ее и потому является трансцендентным  Богом, подобно единому Платона  и неоплатоников. Активное творческое начало как бы изымается из природы, из космоса и передается Богу; в  средневековой философии космос поэтому уже не есть самодовлеющее  и вечное бытие, не есть живое и  одушевленное целое, каким его считали  многие из греческих философов.

Другим важным следствием креационизма является преодоление  характерного для античной философии  дуализма противоположных начал  — активного и пассивного: идей или форм, с одной стороны, материи  — с другой. На место дуализма приходит монистический принцип: есть только одно абсолютное начало — Бог; все остальное — его творение. Водораздел между Богом и творением  — непереходимый; это две реальности различного онтологического (бытийного) ранга. Строго говоря, подлинным бытием обладает только Бог, ему приписываются  те атрибуты, которыми античные философы наделяли бытие. Он вечен, неизменен, самотождествен, ни от чего не зависит и является источником всего сущего. Христианский философ Августин Блаженный (354—430) говорит поэтому, что Бог есть высшее бытие, высшая субстанция, высшая (нематериальная) форма, высшее благо. Отождествляя Бога с бытием, Августин следует Священному Писанию. В Ветхом Завете Бог сообщает о себе человеку: «Я есмь Сущий». В отличие от Бога, сотворенный мир не обладает такой  самостоятельностью, ибо существует благодаря не себе, а Другому; отсюда происходят непостоянство, изменчивость, преходящий характер всего, что мы встречаем  в мире. Христианский Бог, хотя сам  по себе не доступен для познания, тем  не менее открывает себя человеку, и его откровение явлено в священных  текстах Библии, толкование которых  и есть основной путь богопознания.

Таким образом, знание о нетварном (несотворенном) божественном бытии (или сверхбытии) можно получить только сверхъестественным путем, и  ключом к такому познанию является вера — способность души, неведомая  античному языческому миру. Что же касается тварного (сотворенного) мира, то он — хотя и не до конца —  постижим с помощью разума; правда, о степени его постижимости средневековые  мыслители вели немало споров.

Понимание бытия  в Средние века нашло свое афористическое выражение в латинской формуле: ens et bonum convertuntur (бытие и благо обратимы). Поскольку Бог есть высшее бытие  и благо, то все, что им сотворено, в той мере, в какой оно несет  на себе печать бытия, тоже хорошо и  совершенно. Отсюда вытекает тезис  о том, что зло само по себе есть небытие, оно не есть положительная  реальность, не есть сущность. Так, дьявол с точки зрения средневекового сознания — это небытие, прикидывающееся  бытием. Зло живет благом и за счет блага, поэтому в конечном счете  добро правит миром, а зло, хоть и  умаляет благо, не в состоянии  уничтожить его. В этом учении выразился  оптимистический мотив средневекового миросозерцания, отличающий его от умонастроении поздней эллинистической  философии, в частности от стоицизма  и эпикуреизма.

Синтез христианского  откровения и античной философии 

Мировоззрение и  жизненные принципы раннехристианских  общин первоначально формировались  в противостоянии языческому миру. Однако, по мере того как христианство приобретало все более широкое  влияние и распространение, а  потому стало нуждаться в рациональном обосновании своих догматов, появляются попытки использовать для этой цели учения античных философов. Разумеется, при этом им давалось новое истолкование.

Таким образом, средневековое  мышление и миросозерцание определяли две разные традиции: христианское откровение, с одной стороны, и  античную философию — с другой. Эти две традиции, конечно, не так  легко было согласовать друг с  другом. У греков, как мы помним, понятие  бытия было связано с идеей  предела (пифагорейцы), единого (элеаты), т. е. с определенностью и неделимостью. Беспредельное, безграничное осознавалось как несовершенство, хаос, небытие. Этому соответствовали приверженность греков всему завершенному, обозримому, пластически оформленному, их любовь к форме, мере, соразмерности.

Напротив, в библейской традиции высшее бытие — Бог —  характеризуется как беспредельное  всемогущество. Не случайно своей волей  он может останавливать реки и  осушать моря и, нарушая законы природы, творить чудеса. При таком воззрении  на Бога всякая определенность, все, что  имеет границу, воспринимается как  конечное и несовершенное: таковы сотворенные  вещи, в отличие от их творца.

Если представители  одной традиции склонны были видеть в Боге прежде всего высший разум (и поэтому сближались с античными  платониками), то представители другой подчеркивали как раз волю Бога, которая сродни Его могуществу, и  видели в воле главную характеристику божественной личности.

Сущность и существование 

В средневековой  философии проводится различение бытия, или существования (экзистенции), и  сущности (эссенции). У всех средневековых  философов познание каждой вещи сводится к ответу на четыре вопроса: 1. Есть ли вещь? 2. Что она такое? 3. Какова она? 4. Почему (или для чего) она есть? Первый вопрос, как видим, требует  установить существование, а второй и последующие — сущность вещи. У Аристотеля, всесторонне исследовавшего категорию сущности, еще не было проведено столь определенного  различения сущности и существования, хотя некоторые подходы к нему и намечались. Четкое различие этих понятий дает римский философ  Боэций (ок. 480—524), чья разработка проблем  логики оказала решающее влияние  на последующее развитие средневековой  схоластики (термин «схоластика» происходит от греческого слова «schole» — «школа»; схоластика — значит «школьная философия»). Согласно Боэцию, бытие (существование) и сущность — это вовсе не одно и то же; только в Боге, который  есть простая субстанция, бытие и  сущность совпадают. Что же касается сотворенных вещей, то они не просты, а сложны, и это прежде всего  выражается в том, что их бытие  и их сущность нетождественны. Чтобы  та или иная сущность получила существование, она должна стать причастной к  бытию или, проще говоря, должна быть сотворена божественной волей.

Сущность вещи выражается в ее определении, в понятии этой вещи, которое мы постигаем разумом. О существовании же вещи мы узнаем из опыта, т. е. из прямого контакта с  нею, так как существование возникает  не из разума, а из акта всемогущей воли творца, а потому и не входит в  понятие вещи. Таким образом, понятие  существования как не принадлежащего к самой сущности вещи вводится для  осмысления догмата творения.

Полемика реализма и номинализма 

Многие характерные  особенности средне вековой философии  проявились в происходившей на протяжении нескольких веков борьбе реализма и  номинализма. Реализм в его средневековом  понимании не имеет ничего общего с современным значением этого  термина. Под реализмом подразумевалось  учение, согласно которому подлинной  реальностью обладают только общие  понятия, или универсалии, а не единичные  предметы, существующие в эмпирическом мире (на латинском языке, которым  пользовались представители схоластики, эта мысль выражалась в формуле: universalia sunt realia). Нетрудно видеть, что  средневековый реализм сближается с платонизмом, для которого тоже реальным бытием обладают вечные и  самотождественные идеи, а не преходящие и изменчивые чувственные вещи. Согласно средневековым реалистам, универсалии  существуют до вещей (ante rem), представляя  собой мысли, идеи в божественном разуме. И только благодаря этому  человеческий разум в состоянии  познавать сущность вещей, ибо эта  сущность и есть не что иное, как  всеобщее понятие. Ясно, что для реалистов, например для Ансельма Кентерберийского (1033— 1109), познание возможно лишь с помощью  разума, ибо лишь разум способен постигать общее.

Противоположное направление  было связано с подчеркиванием приоритета воли над разумом и носило название номинализма. Термин «номинализм» происходит от латинского слова «nomen», что значит «имя». Согласно номиналистам, общие  понятия — только имена; они не обладают никаким самостоятельным  существованием вне и помимо единичных  вещей и образуются нашим умом путем абстрагирования признаков, общих для целого ряда эмпирических вещей и явлений. Так, например, мы получаем понятие «человек», когда отвлекаемся от индивидуальных особенностей отдельных людей и оставляем только то, что является общим для них всех. А поскольку все люди суть живые и одушевленные существа, обладающие разумом, то, стало быть, в понятие человека входят именно эти признаки: человек есть живое существо, наделенное разумом. Таким образом, согласно учению номиналистов, универсалии существуют не до, а после вещей (post rem). Крайние номиналисты, к которым принадлежал, например, французский философ и теолог Иоанн Росцелин (ок. 1050 — ок. 1120), даже доказывали, что общие понятия суть не более чем звуки человеческого голоса; реально лишь единичное, а общее — только иллюзия, не существующая даже в человеческом уме.

Спор номиналистов и реалистов возник в связи  с проблемой единичного и общего, как она ставилась еще Аристотелем, различавшим первичные и вторичные  сущности и затруднявшимся в определении  онтологического статуса тех  и других.

22. Становление  и развитие философии в России  XIII в.

Начало русской  философской мысли

История философской  мысли в России — органическая часть всемирной истории философии. Русская философия в ее развитии показывает, что основные проблемы мировой философии являются и  ее проблемами. Однако подход к этим проблемам, способы их усвоения и  осмысления глубоко национальны. Правильное представление о национальном своеобразии  русской философии может быть получено лишь в результате глубокого  осмысления ее истории, отражающей все  ее этапы с начала зарождения философской  мысли в Киевской Руси до наших  дней.

Русь включилась в «мировое измерение» философии  в конце X в. благодаря приобщению к духовной культуре православной Византии.

После крещения Руси в 988 г. на этапе своего становления  русская культура выступает как  органическая часть славянской православной культуры, на развитие которой большое  влияние оказали братья Кирилл и  Мефодий, славянские просветители, создатели  славянской азбуки. Они перевели с  греческого на старославянский язык основные богослужебные книги. Этот язык в X в. становится книжным языком славянских народов, поэтому литературные памятники болгарского, сербского, чешского и моравского происхождения  воспринимаются на Руси как «свои». Особенно важное стимулирующее воздействие  на древнерусскую мысль имело  болгарское влияние X— XIII вв., при посредстве которого в Киевской Руси получили распространение такие богословские сочинения, как «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, «Сборник царя Симеона», известный на Руси как  «Изборник Святослава 1073 года», и  др.

Дохристианская (языческая) культура Древней Руси была бесписьменной, ее мировоззренческую основу составлял  политеизм (многобожие). По определению  Б. А. Рыбакова, славянское язычество  — это «часть огромного общечеловеческого  комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий  и послуживших основой всех позднейших мировых религий». Мифологический словарь  и обрядовые традиции славянского  язычества восходят к древним  индоевропейским источникам. Пантеон  славяно-русского язычества сформировался  на основе сакрализации природных сил  и стихий. Небесную стихию олицетворял  Сварог; воздух и ветер — Стрибог; землю и плодородие — Мокошь и  т. п. Человек и Вселенная в  рамках такого миропонимания находились в состоянии гармонического равновесия, подчинявшегося неизменному и вечному  круговороту природных циклов. Существование  в языческом сознании такого рода извечной гармонии предопределяло понимание  человека как чисто природного, а  не социального существа, отсутствовало  здесь и представление о времени, поскольку согласно языческим верованиям загробная жизнь есть вечное продолжение  жизни земной. Соответственно не было и понимания хода исторического  времени, направленности и смысла истории  как процесса.

Крещение Руси дало тот «цивилизационный толчок», благодаря  которому она стала, говоря современным  языком, полноправным субъектом мировой  истории и вошла в семью  христианских народов. Этому во многом способствовали экономические и  культурные связи Киева с Византией.

Восточная Римская  империя в X в. была крупным и развитым в культурном отношении государством Европы с глубокими философскими традициями. Не случайно славянский просветитель Кирилл был назван Философом. Ему  принадлежит первое на славянском языке  определение философии, сформулированное в «Житии Кирилла», составленном его  братом Мефодием или кем-то из ближайших  сподвижников просветителя. Философия  трактуется здесь как «знание  вещей божественных и человеческих, насколько человек может приблизиться к Богу, что учит человека делами своими быть по образу и подобию  сотворившего его».

Приобщение Киевской Руси к богатому духовному наследию Византии открывало также путь к  развитию отечественной философской  мысли.

Для Руси, воспринявшей христианство, характерен взгляд на человека и жизнь, принципиально отличный от славяно-русского языческого пантеизма, ориентированного на оптимистическое  отношение к материальному бытию  и природе. Христианское учение вносит в культуру идею «начала» и «конца», применимую как к отдельному человеку, так и к человеческой истории  в целом. Здесь понимание свободы  воли предполагает также и моральную  ответственность за содеянное при  жизни, вводится тема греховности, покаяния, жалости к несовершенному человеку. Отсюда то главное внимание, которое  уделялось на Руси «внутренней философии», нацеленной на богопознание и спасение человеческой души и восходящей к  учениям восточных отцов церкви. «Внешняя философия», относящаяся к  сфере мирской, жизненно-практической, считалась второстепенной, гораздо  менее важной. Такое деление философии  на «внутреннюю» и «внешнюю» напоминает аристотелевское разделение знаний на «теоретические» и «практические», но не повторяет его. Аристотелевская  классификация знания более детальна и наукообразна, например, она предполагает вхождение в состав теоретического знания наряду с мудростью, или «первой  философией», также и «физики» («второй  философии») и математики.