Шпаргалка по "Философии"

Народничество не выработало единой философской системы. Взгляды  его представителей отражали связь  с различными традициями русской  мысли, а также принадлежность к  трем главным направлениям народничества  — анархистскому (М. А. Бакунин), пропагандистскому (П. Л. Лавров) и заговорщическому (П. Н. Ткачев).

Михаил Александрович  Бакунин (1814—1876) проделал сложную философскую  эволюцию, сменив последовательно увлечения  философией Гегеля, левогегельянством  и Фейербахом. Он явился создателем едва ли не самого последовательного  атеистического учения в России, основанного  на материалистическом отрицании религии  и церкви, по его выражению, наиболее чуждых человеческой свободе порождений государственного гнета: «Если Бог  есть, человек — раб. А человек  может и должен быть свободным. Следовательно, Бог не существует».

Для Бакунина характерны ссылки не на противоположность науки  и религии (как для большинства  европейских сторонников атеизма), а на противостояние «реальной и  непосредственной жизни и религии», «божественного призрака и действительного  мира». Ложность религии, по Бакунину, заключается главным образом  в том, что она пытается подчинить  воле божества стихийный поток жизни, не укладывающийся ни в рамки законодателей  науки, ни в предустановления Верховного существа.

Крупным теоретиком народничества был сторонник  анархо-коммунизма Петр Алексеевич Кропоткин (1842—1921). Будучи естествоиспытателем, историком, социологом и теоретиком нравственной философии, он обладал  энциклопедическими познаниями. Центром  его теоретических изысканий  было масштабное историко-социологическое  исследование общностей, ассоциаций, союзов, сельских общин и иных форм человеческой коллективности. Свою главную задачу Кропоткин видел в обосновании  необходимости замены насильственных, централизованных, конкурентных форм человеческого общежития, основанных на государстве. Эти формы должны быть сменены децентрализованными, самоуправляющимися, солидарными ассоциациями, прообразом которых были сельская община, вольный город Средневековья, гильдии, братства, русская артель, кооперативные  движения и т. п. Подтверждение этому  Кропоткин находил в «законе  взаимопомощи», действие которого охватывает и сферу природы, и сферу общественной жизни (общественная солидарность). Область  солидарного, по Кропоткину, является всеобщей и включается в жизнь  человека как инстинкт общественности, зарождающийся еще у животных и пересиливающий инстинкт самосохранения.

24. Марксистская  философия в России (Г. В. Плеханов  и В. И. Ленин).

Становление советской  философии

Развитие философской  мысли в России после Октябрьской  революции 1917 г. претерпело кардинальные изменения. Многие представители религиозно-философских  течений, господствовавших в конце XIX — начале XX в., были высланы или  эмигрировали из страны. Разработку идей всеединства, персонализма, интуитивизма, экзистенциализма они продолжали в  зарубежных странах. Зато благоприятные  возможности для своего развития получила материалистическая философия. Ее сторонники развернули фронтальное  наступление на различные идеалистические  школы, объявив их «буржуазными». Справедливости ради следует отметить, что сложившиеся  еще в дооктябрьский период философские  течения (неокантианство, неогегельянство, гуссерлианство, позитивизм и др.) продолжали развиваться не только в русской  эмигрантской среде, но и в первые годы существования советской России, до конца 20-х тт.

Однако эти направления  неуклонно вытеснялись из философской  жизни советского общества.

Впервые за всю свою историю марксистское мировоззрение  получило широкую государственную  поддержку. Были созданы учреждения, в задачу которых входили пропаганда марксизма, подготовка научных и  преподавательских кадров. Важной предпосылкой становления советской философии явилось издание и переиздание основных произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, К. Каутского, Ф. Меринга, П. Лафарга, А. Бебеля, а также Г. В. Плеханова и В. И. Ленина. Опубликованная в журнале «Под знаменем марксизма» работа Ленина «О значении воинствующего материализма» (1922) впоследствии была объявлена его философским завещанием.

Еще в конце XIX в. Г. В. Плеханов выступил как первый теоретик и пропагандист марксизма в России. Широкую известность получили его  работы «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1895) и «Очерки  по истории материализма» (1893). Составными частями марксистской философии  Плеханов считал диалектику как метод  и универсальную теорию развития, философию природы и философию  истории. Опираясь на принцип единства субъекта и объекта в духе материалистического  монизма, он в основном интересовался  воздействием объекта на субъект, недооценивая вопрос об активной роли познающего субъекта. В теории познания Плеханов фактически не принял принцип отражения, противопоставляя ему теорию иероглифов. Объяснение истории он искал в степени  развития производительных сил, отдавая  дань экономическому материализму, «стихийному  ходу вещей». Он критиковал Ленина за «философский субъективизм».

Отношение В. И. Ленина к марксистской теории, и в частности  к философии, претерпело эволюцию. Если в своих первых работах он считал, что марксизм — это наука об обществе, социология, то в межреволюционный период (1905—1917) выступал в защиту философского своеобразия марксизма и органической целостности его трех составных  частей: философии, политэкономии, учения о социализме. К этому Ленина подвигли утверждения ряда лидеров реформистского крыла международного социал-демократического движения, российских марксистов о  том, что в марксизме нет своей  философии, а потому его необходимо дополнить теорией познания неокантианства или эмпириокритицизма. Основоположниками  последнего были Э. Мах и Р. Авенариус, их последователями в России выступили  А. А. Богданов, В. А. Базаров и др.

В этот период Ленин  написал собственно философские  труды: «Материализм и эмпириокритицизм» (1909, 2-е изд. 1920) и «Философские тетради» (рукопись 1914—1916 гг., целиком опубликованы в 1929—1930 гг.). В первом труде он делает акцент на материализм и объективность  познания как отражения действительности. Критикуя попытки эмпириокритицизма  идеалистически интерпретировать новейшие открытия в физике (радиоактивности, электрона, факта изменчивости его  массы и др.) как некоего «исчезновения  материи», Ленин провел разграничение  между философской категорией материи («объективная реальность, данная нам  в ощущениях») и нефилософским  ее пониманием, т. е. свойствами, отраженными  в конкретно-научных представлениях о ней, которые меняются по мере развития науки. Во втором из названных трудов содержатся конспективные записи ряда философских работ и фрагментарные  попытки материалистически истолковать  некоторые положения гегелевской  диалектики. При этом Ленин выдвинул положение о единстве диалектики, логики и теории познания и необходимости  разработки диалектической логики. Позже  эта тематика стала одной из приоритетных в советских философских исследованиях.

Ленин внес оригинальный вклад в разработку вопроса о  возрастающей роли субъективного фактора  в истории. Он упрекал Плеханова  и меньшевиков в том, что они  пытались делать конкретные выводы не из «конкретного анализа конкретной ситуации», а чисто логически. В  послеоктябрьский период Ленин предложил  разграничивать антагонистические  и неантагонистические противоречия, считая, что последние останутся  и при социализме.

В первые послеоктябрьские годы марксистские философские исследования в стране выступали еще в неразвитой форме, чаще всего под общим наименованием  «исторический материализм». С 20-х  гг. началось формирование диалектико-материалистической проблематики в качестве отдельной  философской дисциплины, самостоятельного предмета изучения и преподавания. В результате сложилась советская  версия философии диалектического  и исторического материализма, называемая также марксистско-ленинской философией. В соответствии с этой версией  предмет, структура, задачи и функции  философии трактовались слишком  расширительно. В нее включались также общественно-политические, экономические  и иные воззрения. Критическая функция  философии трансформировалась в  апологетическую. Вследствие многочисленных идеологических кампаний был установлен жесткий партийный контроль за философскими исследованиями. Процветали догматизм, доктринерство и вульгаризация. Введенные в 20-х гг. понятия «марксизм-ленинизм»  и «ленинский этап в развитии марксистской философии» призваны были обозначить новый этап в развитии марксизма, связанный с деятельностью Ленина, хотя сам он не претендовал на создание особой теоретической системы.

Первые широкие  философские дискуссии в стране начались с обсуждения книги Н. И. Бухарина «Теория исторического  материализма. Популярный учебник марксистской социологии» (1921), выдержавшей восемь изданий. В других дискуссиях положительное  значение имело развенчание нигилистических  попыток ликвидации философии как  якобы разновидности буржуазной идеологии, преодоление позитивистских стремлений растворить философию в  конкретных науках.

В 20-х гг. развернулась дискуссия по вопросам соотношения  философского мировоззрения и естествознания, всеобщего философского метода и  частных методов познания. Лидерами спорящих сторон были И. И. Скворцов-Степанов и А. М. Деборин. Сторонников первого  стали называть «механистами», а  второго — «диалектиками». И хотя в ходе дискуссии происходило  постепенное сближение дискутирующих  сторон, все же победили «диалектики». Одна из причин этого заключалась  в том, что «диалектики» фактически ориентировали философию на «управление» науками, «командование» ими. Эта ориентация шла в русле сложившегося во второй половине 20-х гг. понимания особой роли философии, согласно которой на нее стали возлагать задачу по теоретическому обоснованию практически-политической линии партии, по руководству всеми  сферами науки и культуры. Однако со временем оказалось, что и «деборинцы»  перестали устраивать сталинское политическое руководство. В 30-х гг. спорящим сторонам стали навешивать политические ярлыки: «механистам» — «правый политический уклон», а «диалектикам» — «меньшевиствующие  идеалисты».

Продолжалось идеологическое наступление партии на немарксистские философские течения, борьба за монополию  марксизма. Был введен партийно-государственный  контроль над преподаванием и  программами курсов философии, что  привело к отстранению от работы многих немарксистских философов. В  то же время за рамками доминировавшей официальной философии пробивались  и другие тенденции, порожденные  противоречивой социально-культурной обстановкой и небывалым развитием  естественных наук и психологии. В 20— 30-е гг. появились новые идеи, получившие свое дальнейшее развитие гораздо позже  — в 60-е и последующие годы.

Хотя из страны была выслана значительная группа философов  и ученых-немарксистов, все же некоторая  часть их осталась. Г. И. Челпанов в  работах по психологии придерживался  дуалистического принципа параллелизма души и тела, противопоставляя этот принцип как материализму, так  и спиритуализму. Г. Г. Шпет исследовал проблемы герменевтики, философии языка, эстетики, этнической психологии. М. М. Бахтин стремился применить диалектический (полифонический) метод в литературоведении, языкознании и культурологии. В  философии языка он рассматривал слово как посредника социального  общения, осуждал идеологизированный подход к явлениям культуры.

Отличались энциклопедизмом  опубликованные в 20-х гг. работы А. Ф. Лосева. Для познания целостности («всеединства») универсума он опирался на многообразие его проявлений в философии, религии, мифологии, филологии, эстетике, математике, музыке. Лосев отрицал правомерность  противопоставления идеализма и  материализма, выступал за единство духа и материи, за диалектический подход к вопросу о соотношении бытия  и сознания.

25. Русская  религиозная философия XIX-XX вв.

Русская религиозная  философия XX века

Начало XX в. в России названо временем культурного и  религиозного возрождения. Подъем художественного  творчества получил свое выражение  в литературе, поэзии, музыке, театре, балете, живописи. Развитие отечественной  культуры в этот период, по определению  видного американского исследователя  России Дж. Биллингтона, было настоящим  «культурным взрывом» и «изысканным  пиршеством». Наряду с традиционными  исканиями правды-справедливости интеллигенция  проявляет в эти годы повышенный интерес к религиозно-окрашенному  философскому творчеству, богоискательству, «новому идеализму».

Появляются различного рода неохристианские течения, среди  которых выделяется «новое религиозное  сознание», инициированное Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус. К ним примкнули  философ Н. А. Бердяев, писатель и  философ В. В. Розанов, публицист  Н. М. Минский и др. При поддержке  обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева  в Петербурге в 1901—1903 гг. было организовано проведение Религиозно-философских  собраний, на которых обсуждались темы духовной свободы, вопросы пола и брака, церковные догматы, проекты модернизации исторического христианства и т. п.

Русская религиозная  философия XX в, представляет обширную и насыщенную многообразием философских  концепций часть истории русской  философии. Понятен научный и  общественный интерес к этому  феномену, весьма близкому к современности.

В XX столетии Россия пережила огромные исторические потрясения, оказавшись ареной двух мировых войн и трех революций. Беспрецедентные  переломы российского бытия не могли  не отразиться и на состоянии философского сознания.

Эсхатологические  предчувствия «конца света» проявились уже в конце XIX столетия в знаменитом произведении B. С. Соловьева «Три разговора» (1900). После первой русской революции 1905—1907 гг. пессимистические настроения религиозных философов получили широкое отражение в печати. В 1909 г. вышла в свет книга «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции», авторами которой являлись Н. А. Бердяев, C. Н. Булгаков, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве, С. Л. Франк. «Вехи» призывали образованное общество обратить особое внимание на сохранение и развитие духовной культуры, преодолеть партийную непримиримость и идеологический фанатизм, характерные для интеллигенции. При этом были отмечены негативные черты интеллигентского образа мышления — стремление к крайностям, нетерпимость, пристрастие к уравнительности  и т. п. Авторы сборника открыто заявили  об ужасных последствиях тотальной  идейно-политической борьбы, которые  неизбежно должны наступить в  результате разделения интеллигенции  на непримеримые части.

В 1922 г. многие известные  философы и деятели культуры (Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Н. О. Лосский, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк и др.) были высланы  из Советской России. За рубежом  они продолжали выступать как  представители русской религиозной  культуры, которую невозможно было развивать в условиях гонений  против религиозных деятелей, пролеткультовских  тенденций в области культурной политики и неуклонно усиливавшегося идеологического диктата, не признававшего  права на разномыслие даже внутри марксизма.

Экзистенциальный  персонализм Н. А. Бердяева

Николай Александрович  Бердяев (1874—1948) — наиболее известный  в мире русский религиозный философ XX в. В эмиграции им были написаны книги, принесшие ему мировую  известность: «Новое средневековье. Размышление  о судьбе России и Европы» (1924); «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931); «О рабстве и свободе  человека. Опыт персоналистической философии» (1939); «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937); «Русская идея» (1946) и  др. В 1947 г. ему было присуждено звание почетного доктора Кембриджского  университета (до него этой чести были удостоены два других великих  деятеля русской культуры — И. С. Тургенев и П. И. Чайковский). Мировоззрение  Бердяева представляет собой персоналистическую разновидность экзистенциальной философии, т. е. философии человеческого существования. Проблемы личности, свободы и творчества, смысла жизни и смерти всегда были в центре его философских размышлений. По Бердяеву, «личность вообще первичнее  бытия», бытие — воплощение причинности, необходимости, пассивности, дух —  начало свободное, активное, творческое. Личность прежде всего категория  религиозного сознания, и поэтому  проявление человеческой сущности, ее уникальности и неповторимости может  быть понято лишь в ее отношении  к Богу.