Развитие творческого воображения младших школьников при изучении сказок о животных

         Все это взятое вместе и  послужило основанием для того, чтобы утверждать, будто фантазия  в детском возрасте работает  богаче и разнообразнее, чем  у зрелого человека. Однако взгляд  этот не находит себе подтверждения  при научном рассмотрении этого вопроса. Известно, что опыт ребенка беднее, чем опыт взрослого человека. Далее, что интересы его проще, элементарнее, беднее; наконец, отношения его со средой также не имеют той сложности, тонкости и многообразия, которые отличают поведение взрослого человека, а ведь это все важнейшие факторы, которые определяют работу воображения. Воображение у ребенка, как ясно из этого, не богаче, но беднее, чем воображение взрослого человека, в процессе развития ребенка развивается и воображение, достигая своей зрелости только у взрослого человека [9].

         Вот почему продукты настоящего  творческого воображения во всех  областях творческой деятельности  принадлежат только уже созревшей  фантазии. По мере приближения  к зрелости начинает созревать  и воображение, и в переходном возрасте – у подростков с порой полового созревания – соединяются мощный подъем воображения и первые зачатки созревшей фантазии. Далее, авторы, писавшие о воображении, указывали тесную связь между половым созреванием и развитием воображения. Понять эту связь можно, если принять во внимание, что в эту пору у подростка созревает и подытоживается его большой опыт; вызревают так называемые его постоянные интересы, быстро свертываются интересы детские и в связи с общим созреванием получает окончательное оформление и деятельность его воображение [9].

         Ребенок может вообразить себе  гораздо меньше, чем взрослый  человек, но он больше доверяет  продуктам своего воображения  и меньше их контролирует, а  потому воображения в житейском  культурном смысле этого слова, то есть чего-то такого, что является настоящим, вымышленным у ребенка, конечно, больше чем у взрослого человека.

         Воображение стремится  в силу  заложенных в нем импульсов  стать творческим, то есть действенным,  активным, преображающим то, на что направлена его деятельность. В этом смысле Рибо сравнивает мечтательность и безволие. Для этого автора эта неудачная форма творческого воображения совершенно аналогична бессилию воли. Рибо говорил, что для него «воображение в интеллектуальной сфере соответствует воли в сфере движений. Люди всегда чего-нибудь хотят – будет ли это нечто пустое и важное.

         При своей нормальной и полной  форме воля кончается действием,  но у людей нерешительных и  безвольных колебания не кончаются  никогда или же решение остаться без исполнения, неспособным осуществиться и подтвердиться практически. Творческое воображение в одной своей форме стремится внешним образом подтвердить себя таким делом,  которое существует не только для самого творца, но и для всех других. Напротив, у чистых мечтателей воображение остается во внутренней их сфере и плохо обработанном состоянии и не воплощается в художественном или практическом изобретении. Мечтательность представляется эквивалент слабоволия, и мечтатели не способны проявить творческое воображение [9].

         Идеал является построением творческого  воображения, и он тогда только  является действительной жизненной  силой, когда он руководит действиями  и поступками человека, стремясь  к воплощению и реализации. Если  так разделить мечтательность и творческое воображение, как две крайних и по существу различных формы фантазии, станет ясно, что во всем воспитании ребенка формирование воображения имеет не только частное значение упражнение и развитие какой-нибудь отдельной функции, но имеет значение общее, отражающееся на всем поведении человека.

         Если принять во внимание то, что указано выше, именно, что  воображение есть импульс к  творчеству, можно согласиться с  положением Рибо, которым он закрепляет  свое исследование [9]. 

  1.2 Литературоведческий аспект своеобразия жанра сказки о животных

         Сказки о животных любят дети и взрослые. В репертуаре каждой матери есть непременно несколько таких сказок. Бесхитростные сюжеты легко запоминаются, знакомые образы кота, петуха, зайца вызывают живое восприятие и эмоциональный отклик. Поэтизация привычного заставляет ребенка по-новому смотреть на мир.

         Мир зверей может быть интересен  и сам по себе, но в сказках  он одухотворен и домыслен  человеческим воображением. Мир зверей предстает в них как форма выражения мыслей и чувств человека, его взглядов на жизнь. Говорящие животные, рассуждающие и ведущие себя, как люди, становятся поэтической условностью, которая помогает более точному выражению миропонимания [3].

         Сказки о животных – один  из древнейших жанров фольклора.  В них переплелись рассказы  о происхождении зверей и птиц, о брачных отношениях между  животными и людьми, мифы о  тотемных животных и пр. Сказки  о животных представляют собой сложный сплав разнохарактерных и разновременных элементов. Отголоски первобытных верований соседствуют в них с живыми наблюдениями над повадками зверей и птиц. Например, охотники давно заметили, что лисица делает сама себе нору только в таком случае, когда нет поблизости от того места, где она хочет поселиться, чужой норы, которой она в состоянии завладеть; в сказках лиса также всегда стремится захватить чужое жилище – волка, зайца, козы. Многие сказочные мотивы, несомненно, навеяны «охотничьими рассказами». Таковы, возможно, мотивы «ловля рыбы хвостом», «лиса притворяется мертвой» и др. [25].

         Сказки о животных обладают своей спецификой, выражающейся не только в своеобразии художественных образов, композиции, поэтических приемов, но и в той роли, какую они играют в жизни общества. Сказки о животных вводят человека в круг первых жизненно важных представлений, объясняют сущность многих явлений, знакомят с характерами и взаимоотношениями людей. Эта познавательная сторона ощущается едва ли не во всех сказках. Показывая и объясняя, сказки учат. Но поучение в них облечено в столь совершенную поэтическую форму, так тонко действует на психику, эмоции, обращено больше к чувству, чем к разуму, что позволяет вместе с занимательным сюжетом незаметно усваивать назидание. Дети в деревне часто остаются одни в доме. Бесконечные повторения матери «сиди дома» вряд ли подействуют так, как сам собой напрашивающийся вывод сказки о петухе, который ослушался наказа кота, высунулся в окошко и попался в лапы хитрой лисы.

         Все это объясняет преимущественную  ориентацию сказок на детскую аудиторию, а также особенности содержания и поэтики сказок.

         В сказках о животных все  буднично и просто. Пространственный мир ограничен обстановкой русской деревни. Число действующих лиц умещается в небольшом перечне хорошо знакомых животных и птиц.

         Сказка о животных имеет дело  только с горизонтальным плоскостным пространством, она вся развертывается на земле, заполнена земными потребностями и интересами. Круг проблем, которые приходится решать действующим лицам, удивительно заземлен: как выманить петуха из дома, утолить голод и выбраться из ямы-западни, каким образом перезимовать в лесу. Но, очевидно, не эти проблемы определяют особенности содержания. Это лишь ситуации, которые становятся средством выявления характеров персонажей, их взаимоотношений в критические для них моменты [25].

         Животные в сказках думают  и говорят. Одухотворение природы,  идущее от анимистических воззрений,  давно стало привычной поэтической условностью, допускаемой многими жанрами фольклора – балладой, волшебной сказкой, песней, заговорами и др. Таким образом, ни сами персонажи – животные, ни их способность думать и говорить не являются особенностью только сказок о животных. Но если в волшебных сказках, песнях, заговорах животные никогда не являются главными действующими лицами, они выступают или в роли чудесных помощников  (волшебная сказка), или как чисто условные персонажи, помогающие раскрыть душевные переживания человека, то в рассматриваемых сказках животные – герои, на их взаимоотношениях строится сюжетное действие.

         Таким образом,  взаимоотношения говорящих и  думающих животных и составляют сущность фантастического в этой группе сказок. Отсюда весь круг изображаемых предметов и явлений, несмотря на ярко выраженный бытовой характер, воспринимается как художественный вымысел. «Жил-был кот да баран, у них был петушок. Вот они пошли лыки драть; пришла лиса под окошко к петушку и говорит: «Петушок, петушок, золотой гребешок...» Петушок выглянул; она его унесла. Он дорогой и кричит: «Кот да баран! Меня лиса несет за высокие горы, за темные леса». Они, услыхали, воротились и отняли петушка». Сказочная условность усилена эмоциональной выразительностью. Юмористическое отношение к персонажам придает даже драматическим событиям (смерть петушка, козлят, лисы), характер веселой небылицы, переводит устрашающие концовки то в легкое назидание, то в план эпической констатации, при которой гибель персонажей изображается как нечто естественное и обычное в этом мире [25].

         Действующие лица сказок –  дикие и домашние животные – медведь, волк, заяц, лиса, собака, кошка, коза, а также птицы, рыбы и насекомые. Каждый из персонажей – это образ вполне определенного животного или птицы. Характеристика действующих лиц основана на наблюдениях за повадками, манерой поведения зверя, его внешним обликом. Эта характеристика всегда оценочная, оценка же дается с позиций человека. Так, собака изображается как умное животное, преданное человеку, в коте отмечена леность, петух – криклив, самоуверен и легковесен. Хищные животные противопоставлены домашним животным и человеку. Такая оценочность ведет к обобщенным характеристикам, она объясняет и известные отступления от реальных представлений о характере того или иного зверя. Так, охотники считают волка хитрым и опасным зверем, но в сказке он, напротив, всегда изображается глупым, его легко обмануть – лиса крадет у него масло. «Волк – дурень» – так отзывается о нем сказка. И это понятно, так как сильный и жестокий враг крестьянина должен быть осмеян. Так страшное перестает быть страшным.

         Аналогичную оценку получает  и медведь, очень ловкий, сильный и неустрашимый зверь. В сказках о медведе его неуклюжесть и неповоротливость переносятся на характер и определяют манеру его поведения. Вздумал медведь с мужиком сеять репу, просит дать ему «верхушки» — и получает ботву. «Мужик всю зиму ел, а медведь с голоду помирал». На другой год посеяли пшеницу. «Теперь ты бери верхушки,— сказал медведь мужику,— а мне коренья». Мужик всю зиму ел, а медведь едва с голоду не помер [25].

         К лисе заметно двойственное  отношение. Она – разбойница, «кума» медведю и волку, но она умнее и хитрее всех остальных зверей, что не может не вызывать определенной симпатии к ней. Живость и ловкость придают ей обаяние, в отношении к лисе играет роль и эстетический фактор: нарядная, яркая шкурка, изящная узкая мордочка. Основная ее черта – хитрость, которая, видимо, обусловлена ее природной осторожностью. Незаметно пробраться в курятник, стащить петуха, полакомиться в деревне сметаной, воспользоваться добычей более сильного зверя – обычные «проделки» лисы. Уступая в силе и размерах волку и медведю, она, тем не менее, легко обманывает их. Но при всем том лиса стремится сохранить добрые отношения и с медведем, и с волком, а при случае и с человеком. Отсюда ее вторая черта, ставшая нарицательной, – лицемерие.

         Лес – это та сфера, где  с наибольшей очевидностью проявляется  власть сильного, потому-то сказки для выражения социальных конфликтов охотно прибегают к иносказанию. Таковы сказки о лисе, исповедовавшей петуха, о коте-бурмистре, которому медведь и волк несут взятки [3].

         Хищникам – медведю, волку,  лисе – противопоставлены заяц, мышь, лягушка – все мелкие лесные животные и птицы. Здесь сказка использует противопоставление, строящееся по принципу сильный – слабый, хищник – не хищник, антитеза усиливается и чисто зрительным восприятием: большой – маленький.

         Вместе с тем сказка показывает столкновение хищников между собой. Несмотря на то, что все они «кумовья», лиса, волк и медведь безжалостны друг к другу: лиса обманывает волка и медведя, подставляя их под удары людей. Такого разобщения нет ни в лагере мелких лесных зверей, ни среди домашних животных. Напротив, их характеризует готовность прийти на помощь друг другу.

         Обобщенно-оценочные характеристики  персонажей сказок о животных сделали основные образы – лисы, медведя, волка – нарицательными, что позволило проводить прямые аналогии с характерами людей. Интересно отметить случай подмены образа животного образом человека. В одной из сказок – «За лапоток – курочку» рассказывается о хитрой лисе, которая заставляет хозяев, пустивших ее на ночлег, менять ей лапоток на курочку, курочку на гусочку, гусочку – на барашка, барашка – на бычка. Во многих других записях вместо лисы фигурирует хитрая старуха, и это выглядит органично, так как в данной сказке принцип создания образов аналогичен бытовой сказке [3].

         Перенесение свойств человека на животных объясняет также, почему введение в сказку о животных образа человека как одного из действующих лиц не противоречит ее художественной системе. В сказке «Вершки и корешки» идет состязание не просто между человеком и медведем, а между знанием и незнанием, созидающей и разрушительной силой. Приоритет всегда отдается человеку. В другой сказке лиса учит мужика, как убить медведя, за услугу же требует мешок кур; мужик в мешке привозит собаку и наказывает вымогательницу.

         Таким образом, сказки о животных  вдвойне интересны – как фантастические рассказы о животных и как своеобразные притчи.

         Сказочные образы раскрываются  в сюжетном действии. Но каждый из сюжетов разрабатывает характер на основе традиционных представлений об образе. Сюжетные ситуации, внося новые оттенки в традиционные характеры, создают полнокровные образы, обладающие богатством индивидуальных свойств. Так, лиса, встретившись с котом, петухом или волком, всякий раз ведет себя по-разному:  то кокетливо, то приторно ласково, то необыкновенно участливо. Но вместе с тем она остается хищницей, помышляющей лишь о своей выгоде. Решив съесть у волка мед, она проявляет не только хитрость, но и выдумку, вдохновенно разыгрывая то роль повитухи, то добродетельной кумы. Волк в сказке – домовитый, добродушный и глуповатый хозяин. Но он не вызывает сочувствия, так как за этой характеристикой стоит традиционное представление о нем как о жестоком хищнике [25].