Рисунок как метод диагностики и коррекции детей из приёмных семей

Многолетние наблюдения и изучение рисунков самых известных специалистов приводят  к выводу о том, что, когда ребенок в

порядке и далек от тревог, его интеллект свободен, поведение открыто. Реагируя на окружающее, ребенок, очарованный внешним миром, забывает себя и изображает в рисунках скорее концепцию человечества, чем

себя. Похожая ситуация наблюдается и в физическом аспекте: в повседневной суете мы не ощущаем сердце или желудок до тех пор, пока они не беспокоят нас. Чем лучше мы себя чувствуем, тем меньше мы склонны беспокоиться или даже думать о самих себе. Ребенок, не испытывающий тревог, забывает себя, окруженный множеством людей и вещей. И когда он рисует человека, вероятнее всего, результатом будет схема, которая

отражает значение взрослого в его мире. Если эта интерпретация верна, то она делает более валидным применение рисования для диагностики детей с эмоциональными проблемами. Их рисунки будут содержать символические элементы, отражающие их расстройства. Рисунки хорошо приспособленных детей удивительно схожи. Рисунки же детей с эмоциональными проблемами поразительно различны, так как у каждого ребенка свой вид расстройства. [4]

При изучении рисунков часто возникает впечатление, что они говорят больше, чем мы можем расшифровать, тем не менее нужно избегать видеть в рисунке больше, чем там есть, т. к. рисунки не говорят все. Это лишь помощник, часто незаменимый, в понимании проблемы, которую невозможно выразить словами.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3. Проективные графические  методы в изучении депривированных  детей.

 

Несмотря на то, что – как в большинстве случаев проективных техник – предлагаемые системы оценки, касающиеся гипотез и интерпретации рисунков, показали определенную неоднородность, использование рисунка как проекции внутреннего опыта личности, пользуется огромной популярностью. Когда терапевты начали повсеместно использовать эту практическую и не возбуждающую страхов методику получения необходимой информации о внутренних конфликтах, желаниях и фантазиях, появились новые варианты тем для рисунков. [9]

На сегодняшний день нет количественной шкалы, которая была бы сравнима по достоверности со шкалой Харриса—Гудинаф. Вместе с тем Гудинаф признает, что свидетельство нестабильности может иногда появиться в рисунках даже раньше, чем становятся очевидными клинические проявления заболевания.

Харрис занимает более жесткую научную позицию, не с такой готовностью соглашаясь допускать другие ценности рисования, кроме когнитивных. Он не считает их значимыми в определении личностных факторов. [9]

Как уже отмечалось ранее, В. Вольф не согласен с утверждением, что дети рисуют то, что знают, а не то, что видят. Он настаивал на том, что самый важный элемент — эмоциональный фактор — был упущен. Рисунки рассматривались и как выражение представления о теле, которое сформировано внешними воздействиями, а также процессом взросления, причем среди внешних влияний особое значение приписывалось фигурам родителей. Третьей величиной в формировании представления о теле стали процессы восприятия, в которых ощущения и движение неразрывно связаны.

Как выражение представления о теле рисунки могут рассматриваться с точки зрения интеграции познавательного, эмоционального и перцептивного аспектов, откуда и извлекается это представление. Отсюда вытекает разница между изображением человека ребенком с эмоциональными или невралгическими нарушениями и изображением человека здоровым ребенком. Непосредственное наблюдение подтвердило это, поэтому

рисунок человека был включен в диагностические методики, особенно эффективные при подозрении на церебральную дисфункцию и наличие эмоциональных расстройств. [10]

 Многолетний опыт работы  с тестом «Нарисуй человека»  убеждает исследователей, что, если  результат не соответствует умственному  возрасту ребенка, причина различий  должна находиться или во внутренней  неврологической дисфункции, или  во внешних факторах, неблагоприятно влияющих на эмоциональную жизнь ребенка. В обоих случаях основная проблема — неразвитая, поврежденная, искаженная концепция тела. Эффективность применения этого теста в диагностике, в силу его валидности, очевидна.  Тест «Нарисуй человека» за короткий период стал одним из самых популярных, хорошо отработанных и более ценимых вариантов техники рисунка. [2]

Поскольку манера рисования во многом определяется особенностями познавательной сферы ребенка, рисунок можно рассматривать как показатель интеллектуального развития. На этой основе американским психологом Ф.Гудинаф был разработан несложный тест "Рисунок человека". Практическое использование этого теста вскоре показало, что его психодиагностические возможности гораздо шире, чем мыслилось его создателю. Действительно, тщательный анализ изображения человеческой фигуры позволяет сделать довольно точное заключение об уровне умственного развития рисовавшего ребенка. [4]

"Рисунок семьи" - одна из самых популярных методик, которую используют психологи в работе с детишками уже младшего дошкольного возраста. Данная методика направлена на выявление эмоциональных проблем и трудностей взаимоотношений в семье. В рисунке дети могут выразить то, что им трудно бывает высказать словами. По образному выражению Г.Т. Хоментаускаса, эта методика позволяет «посмотреть на мир глазами ребенка», дает представление о субъективной оценке ребенком своей семьи, своего места в ней, о его отношении с другими членами семьи. Методика основана на естественной деятельности детей от пяти до десяти лет —рисовании, что способствует установлению хорошего эмоционального контакта психолога с ребенком. [12]

Среди исследователей нет единого мнения, кто и когда предложил использовать рисунок семьи в психодиагностических целях. Начиная с 30-х годов прошлого столетия эту методику разрабатывали и американские, и европейские, и отечественные ученые. Развитие методики шло по двум направлениям: изменение инструкции к заданию и расширение диапазона интерпретируемых деталей. Существует множество модификаций применения теста и обработки результатов. Ребенка просят или "нарисовать свою семью" (В.Хьюлс), или "нарисовать семью" (Е. Хаммер), или "нарисовать всех членов своей семьи, занятых чем-либо" (методика "Кинетический рисунок семьи" Р.Бернса). "Рисунком семьи" пользовались многие известные исследователи и практики: А..И. Захаров, Е.Т. Соколова, В.С. Мухина, А.С. Спиваковская. Сегодня эта методика популярна как у зарубежных, так и отечественных психологов.

«Рисунок семьи» дает ясную информацию о всех ее членах, взаимоотношениях, проблемах, статус ребенка в ней. Если, например, ребенок считает, что он для семьи важнее, чем остальные дети в семье, вероятнее всего он нарисует себя рядом с родителями. И наоборот: ребенок, чувствующий себя изолированным – на рисунке поместит себя сбоку или не включит в действия, принимаемые родителями. Просьба нарисовать дерево обычно связана с идеей, что эта тема отражает более глубокие и , возможно, менее сознаваемые чувства о своем «Я». Рисунок человека более непосредственно выражает чувства, с которыми пациент сталкивается ежедневно.  [2]

«Чтобы прожить жизнь достойно, надо построить дом, посадить дерево и вырастить сына».(Народная мудрость).

Тест «Дом—Дерево—Человек» появился в арсенале практической психологии в 1948 г. Предложил его Дж. Бук в качестве проективной методики. По мнению Бука, рисунки дома, дерева и человека являются своеобразным автопортретом испытуемого, его проекцией. С «Человеком» все более- менее понятно. Но почему в одном ряду с ним оказались «Дом» и «Дерево. Возможно, обоснование для выбора Дж. Бука лежит в сфере культурологии. [2]

Образ дерева присутствует практически во всех культурах, начиная с эпохи бронзы — т.е. с того периода, когда пространство в сознаний

людей приобретает свою структуру, начинает члениться на области значимого и незначимого, центра и периферии, верха и низа, правого и левого

и т.п. (В наскальных рисунках эпохи палеолита такого членения еще не было.)

В качестве упорядочивающего начала, оси, вокруг которой обустраивается мир, выступает так называемое Мировое древо и его модификации —

древо жизни, древо познания, древо восхождения, шаманское древо и т.п. Дерево структурирует пространство по вертикали и горизонтали.

Нижняя часть дерева — корни — соотносится с подземным царством, средняя — ствол — с наземным царством, верхняя — крона — с царством

небесным. Соответственно, мифы связывают эти царства с прошлым, настоящим и будущим, с господством стихий (вода, земля, огонь) и разных

существ. В горизонтальном плане Мировое древо членит пространство на стороны света. Иными словами, Мировое древо — это символ миро-

устройства, мирового порядка, выражение закона, противоположного предшествующему миру Хаоса. [13]

Подобно дереву, дом в сознании древнего человека являлся не просто жилищем, но имел высокий семантический статус — был моделью космоса, сотворенной по определенным законам пространства. Дом, подобно дереву, тоже являлся точкой отсчета пространства, тоже членил мировое пространство на центр и периферию, на верх (крыша), низ (подполье) и середину (жилые помещения).

Деревце, согласно мифологическим представлениям, призвано воплощать собой точку отсчета мирового пространства, центр мира: ведь

именно в центре мира был возведен когда-то Самый Первый Дом. [13]

Человек тоже является моделью мира, воспроизводит космос в качестве микромира. При этом образы дерева и дома коррелируют в мифологии с образом человека. В строении дерева усматриваются элементы человеческого тела: крона — голова, ствол — туловище, корни — ноги. Точно так же и дом наделяется антропоморфными чертами. У славянской избы, к примеру, есть лицо (у «лица» пролегает «улица»), очи (окна), лоб, ноги, зад. И это — далеко не полный перечень терминов, общих для описания человека и жилища. В произведениях искусства образы человека, дерева и дома могут быть взаимозаменяемыми. Достаточно вспомнить мифы и народные сказки, в которых люди превращаются в деревья, а деревья берут на себя материнские или охранительные функции по отношению к претерпевающим бедствия героям законосообразности. [13]

Образы дома и дерева в силу своей универсальности могут считаться архетипическими. Так что подход Дж. Бука опирается на богатую культурно-историческую традицию. Однако Бук переносит эту традицию в область психологии личности.

Существуют и более частные проблемы.

Как известно, в изображении дома и дерева у детей дошкольного возраста существуют характерные особенности. Так, городские дети с удовольствием воспроизводят на, своих рисунках не многоэтажные дома, а маленькие домики с треугольными крышами, с одним окошком и с дымком, спиралькой вытягивающимся из нарисованной трубы. Именно такое изображение они с удовольствием принимают в качестве символа дома — хотя оно мало соотносится с их реальным опытом. Точно также в изображении дерева, как правило, существует этап, когда дерево изображается в виде устойчивого треугольника с шипами по бокам. [2]

Как пишет М. Осорина, в своем рисунке дошкольник выражает не реальные впечатления, а свою модель мироустройства. Можно ли на основе подобных изображений установить какие-нибудь соответствия между детской

субкультурой и определенными этапами в культурном развитии человечества? Исследователям психологии еще предстоит серьезно поработать на стыке наук... А валидность теста с сокращенным названием, напоминающим шуршанье детской погремушки — «Д—Д—Ч», обязательно будет доказана. [10]

Комплексное применение методик позволяет заинтересовать ребенка и настроить его на совместную работу. При интерпретации рисунков обязательно надо учитывать изобразительный опыт «художника», так как графическая деятельность детей дошкольного возраста может быть плохо сформирована.  Наличие или отсутствие изобразительных навыков, использование стереотипов, шаблонов, возрастные особенности — все это ; существенно влияет на диагностический портрет личности. Основные параметры оценки при интерпретации рисунков дошкольников.

В рисуночных методиках, в частности, можно предположить сниженное настроение, отрицательный эмоциональный фон, если:

рисунок начинается с изображения ног и ступней;

фигура человека на рисунке очень маленькая;

в рисунке присутствуют облака;

у нарисованного человека покатые плечи;

в рисунке преобладают темные, грязные тона (черный, коричневый, лиловый, фиолетовый, серый цвет).

О положительном эмоциональном фоне свидетельствует выбор ребенком ярких, насыщенных тонов, легкая или минимальная штриховка. [4]

Некоторые исследователи считают, что размещение рисунка в правой части листа может рассматриваться как показатель преобладания положительно окрашенных эмоций. Соответственно, если рисунок размещается в левой части, это говорит о преобладании отрицательных эмоций. Однако необходимо проявлять осторожность при интерпретации этого показателя — скорее всего, он достоверен только для правшей, т. е. для детей с ведущим левым полушарием.

Об эмоциональной напряженности могут свидетельствовать:

• штриховка отдельных частей тела (в таком случае заштрихованные части являются источником негативных переживаний);
• штриховка, выходящая за контуры фигуры;
• стирание и поправка ранее нарисованных элементов, не 
  приводящие к улучшению результата (также могут свидетельствовать об эмоциональной напряженности ребенка, внутренних конфликтах, противоречивости чувств 
  в той сфере, с которой соотносится исправляемая де 
  таль);
• предпочтение красных тонов.

Отказ от рисования тех или иных частей человеческой фигуры — показатель чрезмерно нагрузочных, негативных переживаний, связанных с ними. [4]

Показатели эмоциональной неустойчивости ребенка:

• выполнение изображения короткими штрихами;
• наличие штриховки, выходящей за контуры фигуры, если 
  это не обусловлено недостаточно сформированными навыками рисования;
• изменчивый нажим карандаша;
• отсутствие изображения шеи.