Агрессия в средствах массовой информации как механизм манипулирования массовым сознанием

Генетика поведения: передается ли агрессия по наследству?

Мы рассмотрим мы более подробнее каждое из направлений объясняющих причины возникновения и повышения агрессивности людей. Так мы рассмотрим и возрастные особенности,  и специфику агрессивного поведения на разных этапах  в онтогенезе, но это в следующем параграфе.

Филогенетическая преемственность  поведения рассматривается и  Майером, который использует данные исследований электростимуляции и  хирургического удаления участков головного мозга у животных и у людей, страдающих органической патологией.  Он предлагает подразделять агрессию на восемь видов:

1) агрессию хищников;

2) межсамцовую;

3) вызванную страхом;

4) агрессию при раздражении;

5) территориальную;

6) материнскую;

7) связанную с полом;

8) инструментальную.

За исключением инструментальной агрессии, которая не требует специфической  физиологической основы, эти виды поведения, согласно Мойеру, регулируются врожденными нейронными цепями, которые активируются под воздействием гормонов и компонентов крови. Когда эти системы возбуждаются при наличии релевантной мишени, они проецируют интегрированное атакующее поведение, хотя научение у человека может влиять на выбор мишени и торможение  поведения.  Марк и Эрвин наряду с Монро сходным образом отстаивают существование в мозге человека определимой системы, которую организует  направленное атакующее поведение. Они делают особый упор на «синдроме дисконтроля», демонстрируемом склонными к насилию людьми, при котором, как предполагается, поврежденные механизмы  лимбической системы, обычно тормозящие агрессивное поведение.

Таким образом, эти теории признают эволюционное происхождение  человеческой агрессии. Хотя некоторые  теоретики допускают возможность  индивидуального научения, все объясняют открытую агрессию внутренними физиологическими механизмами, которые способны пересилить сознательный контроль. Эти взгляды отвергаются представителями биологических и социальных наук.

Психологические объяснения. Что касается экономических основ фрустрации, то здесь можно выделить два принципа, объясняющих, почему растущие запросы приводят к фрустрации. Феномен уровня адаптации предполагает, что ощущения успеха и неудачи, удовлетворенности и неудовлетворенности связаны с предшествующими достижениями. Если наши достижения в настоящее время не дотягивают до достигнутого ранее уровня, мы испытываем неудовлетворенность и фрустрацию. Если они поднимаются выше этого уровня, у нас возникает ощущение успеха и удовлетворенность.

         Однако, если мы продолжаем продвигаться вперед, мы скоро адаптируемся к успеху. То, что раньше давало ощущение благополучия, теперь отличается как нейтральное и переживается как депривация. "Какое бы удовлетворение мы ни испытывали в связи с тем или иным достижением, -отмечали Филип Брикман и Дональд Кэмпбелл (Philip Brickman Donald Campbell, 1971), - рано или поздно его вытеснят новое безразличие и новые запросы, удовлетворение которых потребует гораздо больших усилий". Что касается экономических основ фрустрации, то здесь можно выделить два принципа, объясняющих, почему растущие запросы приводят к фрустрации. Феномен уровня адаптации предполагает, что ощущения успеха и неудачи, удовлетворенности и неудовлетворенности связаны с предшествующими достижениями. Если наши достижения в настоящее время не дотягивают до достигнутого ранее уровня, мы испытываем неудовлетворенность и фрустрацию. Если они поднимаются выше этого уровня, у нас возникает ощущение успеха и удовлетворенность.

         Однако, если мы продолжаем продвигаться вперед, мы скоро адаптируемся к успеху. То, что раньше давало ощущение благополучия, теперь отличается как нейтральное и переживается как депривация. "Какое бы удовлетворение мы ни испытывали в связи с тем или иным достижением, -отмечали Филип Брикман и Дональд Кэмпбелл (Philip Brickman Donald Campbell, 1971), - рано или поздно его вытеснят новое безразличие и новые запросы, удовлетворение которых потребует гораздо больших усилий". Филогенетическая преемственность поведения рассматривается и Майером, который использует данные исследований электростимуляции и хирургического удаления участков головного мозга у животных и у людей, страдающих органической патологией. 

То же отмечает Carlson Others, 1990: стимулы, ассоциированные с агрессией, усиливают агрессию. Берковиц (1968, 1981, 1995) и другие обнаружили, что таким стимулом является находящееся в поле зрения оружие. Например, в тех странах, где запрещено ношение огнестрельного оружия, отмечается меньшее количество убийств. Наиболее полной когнитивной теорией агрессии является теория, предложенная Бандурой. Подкрепляющие ситуативные обстоятельства обеспечивают информацию о последствиях поведения, но такая информация наиболее легко приобретается посредством обсервационного научения, благодаря которому люди формируют ожидания о вероятных исходах различных способах поведения при осуществлении своих целей. Впрочем, эти ожидания включают и последствия для самого субъекта  действия, и поведение корректируется в соответствии  и личными и социальными стандартами посредством автономных процессов самовознаграждения и самонаказания. Стандарты могут, тем не менее переопределяться или нейтрализовываться когнитивными искажениями, такими как обвинение или дегуманизация жертвы.

Бандура отвергает концепцию  специфического агрессивного драйва и  считает различия  между  гневной  и инструментальной агрессией несущественными  по тем соображениям, что любая  агрессия является инструментальной с  точки зрения достижения желаемой цели. Согласно его предложениям, и аверсивный субъективный опыт, и положительные внешние стимулы порождают общее увеличение эмоционального возбуждения. Оно активизирует любые релевантные реакции, которые являются наиболее сильными в поведенческом репертуаре. При попытках справиться с аверсивным опытом агрессия является только одной из возможных стратегий, которые могут включать избегание или конструктивное решение проблем, в зависимости от навыков и умений индивидуума. С этой точки зрения, устойчивая агрессия может являться не только следствием подкрепления такого поведения, но неспособности научиться неагрессивным способам совладения с аверсивными событиями или получения желаемого вознаграждения.

Хотя Бандура не дает никакой  отдельной интерпретации гнева, именно эта эмоция находиться в фокусе внимания представителей социально-когнитивной  теории в последнее время. Тенденция  испытывать частый и сильный гнев представляет собой стрессовую реакцию, которая ухудшает социальное  функционирование и физическое здоровье. Хотя уравнивание  гнева и агрессивного драйва является спорным, многократно отмечалось, что  гнев имеет отдельный физический паттерн и что возбуждение  гнева служит причиной попыток причинить  вред источнику. Однако причинение вреда  – это только одно из средств  смягчения гнева, и более важный (первичный) функций гнева может  быть регуляция отношений. Как говорит  Эйврил, «людей различают по тому, что вызывает у них гнев». На основе дневников, в которых каждый день регистрировались случаи наличия или отсутствия эмоции гнева, он установил, что это наиболее часто переживаемая эмоция, возникающая, в основном, при близких отношениях и, несмотря на то, что она часто неприятная, имеющая  в случае ее сообщения или выражения обычно конструктивные последствия. В той степени, что насильственное преступление связывается с гневной агрессией, агрессивные преступники могут иметь проблемы с переживанием и выражением агрессии.

Условие, которые вызывают гнев, остаются предметом дискуссии. Согласно одной влиятельной  точки  зрения, характер эмоционального опыта  зависит от когнитивного ярлыка, которым  помечается неспецифическое состояние  возбуждения. В полном соответствии с этим утверждением Циллман обнаружил, что когда испытуемых провоцировали на гнев, дальнейшее возбуждение от внешних источников, таких как тренировка, жара, эротика,    неверно определялось (по своему источнику) и усиливало агрессию. Однако эти результаты были получены в лабораторных условиях, источники возбуждения в которых редко встречаются в реальной жизни. Противоположный точке зрения придерживается Лазарус, который долго доказывал, что характер эмоционального возбуждения сам обусловлен когнитивно процессами оценки, протекающими как на уровне физиологических схем, так и на сознательном уровне. Бек опирается на эту теорию и рассматривает специфические эмоции как результаты специфических когнитивных оценок. Так, тревога является результатом оценки опасности, тогда как гнев следует за оценкой незаконного вторжения в личные владения человека, которые наряду с личными отношениями и личной собственностью включают Я-концепцию и ценности. Новако тоже рассматривает гнев как следствие оценки физического нападения, словесной угрозы или оскорбления, сокращения ожидаемых подкрепителей или несправедливости и, подобно Беку, точно описывает источники необъективности в содержании и операциях когнитивных схем, способствующие дисфункциональному гневу.

 На более общем уровне, приверженцы теории атрибуции  предполагают, что гнев является  следствием специфических каузальных  атрибуций. Например, Фергюссон и Руле считают, что вызываемый гнев зависит не только от степени воспринимаемого аверсивного воздействия других, но и обсуждения о том, была ли аверсия намеренной, недоброжелательной предсказуемой и необоснованной. Такие умозаключения делают исходя  из того, что, по мнению индивидуума, должно быть на самом деле, и таким образом отражают личностные ценности, права и самооценку. В этом смысле у гнева есть значимое нравственное измерение.

Теория научения: роль подкрепления и подражания.  Наиболее полной когнитивной теорией агрессии является теория, предложенная Бандурой. Подкрепляющие ситуативные обстоятельства обеспечивают информацию о последствиях поведения, но такая информация наиболее легко приобретается посредством обсервационного научения, благодаря которому люди формируют ожидания о вероятных исходах различных способах поведения при осуществлении своих целей. Впрочем, эти ожидания включают и последствия для самого субъекта  действия, и поведение корректируется в соответствии  и личными и социальными стандартами посредством автономных процессов самовознаграждения и самонаказания. Стандарты могут, тем не менее переопределяться или нейтрализовываться когнитивными искажениями, такими как обвинение или дегуманизация жертвы.

Бандура отвергает концепцию  специфического агрессивного драйва и  считает различия  между  гневной  и инструментальной агрессией несущественными  по тем соображениям, что любая  агрессия является инструментальной с  точки зрения достижения желаемой цели. Согласно его предложениям, и аверсивный субъективный опыт, и положительные внешние стимулы порождают общее увеличение эмоционального возбуждения. Оно активизирует любые релевантные реакции, которые являются наиболее сильными в поведенческом репертуаре. При попытках справиться с аверсивным опытом агрессия является только одной из возможных стратегий, которые могут включать избегание или конструктивное решение проблем, в зависимости от навыков и умений индивидуума. С этой точки зрения, устойчивая агрессия может являться не только следствием подкрепления такого поведения, но неспособности научиться неагрессивным способам совладения с аверсивными событиями или получения желаемого вознаграждения.

Хотя Бандура не дает никакой  отдельной интерпретации гнева, именно эта эмоция находиться в фокусе внимания представителей социально-когнитивной  теории в последнее время. Тенденция  испытывать частый и сильный гнев представляет собой стрессовую реакцию, которая ухудшает социальное  функционирование и физическое здоровье. Хотя уравнивание  гнева и агрессивного драйва является спорным, многократно отмечалось, что  гнев имеет отдельный физический паттерн и что возбуждение  гнева служит причиной попыток причинить  вред источнику. Однако причинение вреда  – это только одно из средств  смягчения гнева, и более важный (первичный) функций гнева может  быть регуляция отношений. Как говорит  Эйврил, «людей различают по тому, что вызывает у них гнев». На основе дневников, в которых каждый день регистрировались случаи наличия или отсутствия эмоции гнева, он установил, что это наиболее часто переживаемая эмоция, возникающая, в основном, при близких отношениях и, несмотря на то, что она часто неприятная, имеющая в случае ее сообщения или выражения обычно конструктивные последствия. В той степени, что насильственное преступление связывается с гневной агрессией, агрессивные преступники могут иметь проблемы с переживанием и выражением агрессии.