Психологическая коррекция эмоциональной и мотивационной сфер личности преступников корыстной и насильственной направленности

Ослабление воли существенно отражается на мотивационной сфере преступной деятельности. Неспособность мобилизовать волевое усилие, преодолеть возникшее  побуждение превращает индивида в раба обстоятельств, послушно следующего за ситуативно возникающими побуждениями. Мотивы преступлений, совершенных такими людьми, характеризуются поверхностью, недостаточно четкой осознанностью, ситуативностью.

А.М Столяренко выделяет криминогенно значимые мотивы, которые, по его мнению, порождаются различными социально дезадаптированными потребностями, удовлетворение которых правомерным способом является весьма затруднительным либо вообще не может быть осуществлено [51, С.256-260].

Эти мотивы могут представлять ряд  типов, различаясь по своим источникам.

Первый тип представляют мотивы, порожденные гипертрофированными аморальными влечениями, удовлетворение которых субъект реально не может обеспечить правомерным путем или это удовлетворение связано с криминальным риском — с высокой вероятностью перехода аморального поступка в преступное деяние. Такие влечения могут выражаться в алкоголизме, наркомании, в пристрастии к играм на деньги, к дракам, потребности в систематических развлечениях аморального характера, в половой распущенности и др. Указанные влечения могут быть связаны с психическими аномалиями и относиться к патологии влечений.

Второй тип выражают мотивы, порожденные гипертрофированными потребностями (притязаниями), т.е. потребностями, уровень которых явно завышен, не соответствует индивидуальным или социальным возможностям обеспечения их правомерного удовлетворения и при этом явно превышает социально средний или жизненно необходимый уровень (иначе эти потребности нельзя называть гипертрофированными). Интенсивное переживание таких потребностей при осознании невозможности их удовлетворить правомерным способом как бы вынуждает субъекта прибегнуть к незаконному способу действий.

Третий тип криминогенно значимых мотивов представляют побуждения, обусловленные нуждой в разрядке устойчивых отрицательных эмоциональных состояний субъекта. Эти состояния выражаются в устойчивом переживании чувств отчужденности, тревоги, неполноценности, обиды, зависти, озлобленности, агрессивности и др. Такие переживания могут порождаться и фиксироваться в результате постоянной неудовлетворенности элементарных социальных потребностей, прежде всего потребностей в физической и моральной защищенности, в эмоционально близких межличностных отношениях, а также в результате систематического неблагоприятного внушающего воздействия лиц из ближайшего социального окружения. Указанные переживания при их обострении или в криминогенных ситуациях способствуют совершению неправомерных действий, в результате которых происходит временная разрядка переживаний, компенсация или удовлетворение депривированной потребности. В качестве психологических свойств личности, обусловливающих такого рода эмоционально-мотивационные переживания, выступают соответствующие акцентуации характера и эмоционально-мотивационные установки.

Четвертый тип криминогенно значимых мотивов проявляется в остром переживании отрицательного чувства по отношению к определенным социальным субъектам и объектам, выступающим как правоохраняемые ценности. Эти переживания вызваны сложившимися (зафиксированными в качестве психологических свойств личности) острыми неприязненными отношениями к тем или иным людям, социальным группам, государственным и общественным институтам и другим правоохраняемым социальным ценностям. Указанные переживания порождают у субъекта побуждения к вредоносному воздействию на данные социальные ценности. Неприязненные отношения выражаются в убеждениях об отрицательном значении данных субъектов и объектов. Часто оказывается, что чувственный компонент неприязненного отношения выступает определяющим при отсутствии достаточно ясного представления о реальном отрицательном «значении» конкретного человека или группы людей, к которым индивид испытывает отрицательное отношение.

Пятый тип представляют криминогенно значимые мотивы, порождаемые потребностями в социально-«отчужденном» образе жизни, личностные ценности (которые могут стать жизненными целями) приобщения к группе противоправной направленности, приобретения авторитета среди лиц, совершающих преступления. Потребность быть включенным в «криминальную» социальную среду может быть следствием привыкания к этой среде и одновременного отчуждения от нравственной культуры общества. Эта потребность приобретает характер неосознаваемого влечения у профессиональных преступников, лиц, проведших значительную часть времени в местах лишения свободы. В такой среде они находят возможность самовыражения, удовлетворения потребности в общении, персонализации (т.е. потребности быть признанным как личность).

Шестой тип криминогенно значимых мотивов представляют побуждения, вызванные неадекватной в нравственном и юридическом плане оценкой значения внешних условий. Неадекватно отрицательная оценка условий может побуждать к юридически неоправданным агрессивно-защитным или иным неправомерным действиям. Искаженно благоприятная оценка условий способна провоцировать действия субъекта по достижению личностно ценного результата, не имеющие законных оснований, или действия, юридически рискованные. Криминогенная значимость мотивов, обусловленная неадекватной оценкой внешних условий, является следствием определенных деформаций личностных свойств, проявляющихся в социальной перцепции и определяющих значение и личностный смысл воспринимаемых социальных явлений — условий жизнедеятельности и конкретных ситуаций.

Среди мотивов преступного поведения  чаще всего фигурируют следующие: корысть, месть, ревность, хулиганские побуждения. Корысть, месть, ревность - очень широкие "житейские" понятия, включающие самое различное содержание. Еще  более неконкретно понятие "хулиганские  побуждения".

В большинстве словарей русского языка корысть определяется как  выгода, материальная польза и на первый взгляд не содержит ничего дурного.

Корысть, а точнее, корыстолюбие может быть мотивом многих имущественных преступлений. Очевидно, что ни жадность, доведенная до скопидомства, ни постоянное алчное стремление к материальной выгоде и ориентация в жизни только на нее, ни страсть к накопительству сами по себе однозначно не порождают преступное поведение. Однако одного мотива корысти (или корыстолюбия) недостаточно, чтобы встать на преступный путь, нужен и иной стимул. Им, по мнению Антоняна Ю.М., Эминова В.Е. и Еникеева М.И., может быть еще один мотив - утверждения (или подтверждения) себя в жизни, о чем будет подробно сказано ниже. Только действуя вместе, они и приводят к преступлению [34, С.164].

Месть означает ответное намеренное действие в отплату за зло, возмездие  за что-нибудь, например за оскорбление, обиду, страдание, материальный убыток. В далеком прошлом она считалась  важной общественной добродетелью и  одним из регуляторов отношений  между людьми.

Можно предположить, что собственно месть  может выступать в качестве мотива в тех случаях, когда она не связана с необходимостью психологической  защиты себя, своего бытия, представления  о себе в глазах окружающих. Это, например, месть (в том числе кровная) за убийство близкого человека, когда  убийце наносится такой же или  примерно такой же вред, чтобы этим удовлетворить свое чувство справедливости и, возможно, хотя бы в такой форме  компенсировать (психологически!) понесенную утрату. Стремление обеспечить справедливость может заявить о себе, когда  обдумывается месть человеку, который  представляется носителем опасных  пороков или совершил тяжкие преступления. При этом он мог и не причинить ущерб самому мстителю, а совершить безнравственные или преступные действия в отношении третьих лиц, даже и незнакомых. В таком аспекте мотив отражает в основном отношения с объектом мести.

В других случаях, когда агрессия совершается  с тем, чтобы на психологическом  уровне отстоять представление о  самом себе, отразить посягательства на свой биологический или социальный статус, мотивом выступает не месть, а утверждение (подтверждение) себя в среде, а также самоутверждение. Здесь, как и при вынужденном  подчинении давлению окружающих, определяющая роль принадлежит повышенной тревожности, которая окрашивает все возникающие  связи и процессы в соответствующие  тона. Мотив же отражает отношения  не с жертвой мести, а со всей средой и с самим собой, причем тревожность  часто мешает адекватно воспринимать действительность. Конечно, одни и те же поступки могут порождаться и  мотивами мести, и мотивами утверждения, что делает их еще более целеустремленными [44, С.34].

Месть может быть связана с ревностью. Последняя представляет собой не только недоверчивость, мучительные  и тягостные сомнения в чьей-то верности и любви, в полной преданности, но и желание владеть чем-то.

Нет сомнений, что ревность, как и  зависть к чужим успехам, страстное  стремление владеть всем тем, что  человек видит у других и что  в его глазах представляет значительную ценность, может побуждать к совершению преступных действий.

Конечно, одних эти успехи и достижения совсем не взволнуют, других - лишь отчасти, а третьи - именно они нас и  интересуют - почувствуют острую и  непроходящую зависть, беспокойство и  неуверенность в себе и своем  социальном существовании, поскольку  не они владеют вожделенными ценностями. Вот если бы эти ценности были в  их руках, тревожность и беспокойство значительно снизились бы или  вообще исчезли, они перестали бы ощущать эту травмирующую угрозу своему бытию, этот неясный и глубоко  лежащий страх за себя. Но такого рода надежды напрасны, поскольку повышенная тревожность как фундаментальная черта их личности вновь и вновь будет порождать зависть, ревность и страх.

Страх как желание удержать достигнутое и одному наслаждаться им, одному пользоваться вниманием, расположением и приязнью другого лица. Поэтому ревность можно понимать как вид страха при стремлении обладать какой-то ценностью и удержать ее. Ревность всегда питается боязнью потери этой ценности, причем для ее возникновения не имеет значения, вызвано это чувство действительными или ложными причинами [44, С.68].

Как мы видим, не сама ревность является мотивом  поведения, а то, что лежит в  ее глубине и ее же в определенной мере порождает - стремление утвердить  себя, подтвердить свое бытие путем  овладения новыми благами, которые  есть у других. Этот мотив может  порождать имущественные преступления, особенно кражи. В еще большей  мере он характерен для преступных действий, в которых четко проявляется  насилие, прежде всего для грабежей, разбоев и вымогательств. Можно  полагать, что здесь насилие выступает  в качестве инструмента мести  тому, кто демонстрировал до этого  несостоятельность, незначительность, несущественность виновного, поскольку  не он, а "обладатель" имел ту самую  ценность и распоряжался ею. Тем  самым преступник утверждает себя, и в первую очередь в собственных  глазах.

В том, что мы сейчас сказали о ревности, не выделен один очень важный и  сложный аспект, который связан с  отношениями между полами. Этот аспект обоснованно вызывает повышенный криминологический  интерес, поскольку многие преступления против личности совершаются из ревности.

Неосознаваемое  ощущение своей неполноценности  и ущемленности, угрозы своему бытию  может мотивировать многие преступления, обычно относимые к тем, которые  совершаются из ревности. Подобное ощущение связано с тем, что лицо, вызывающее ревность, демонстрирует  другому его неполноценность, недостаточность  как мужчины (женщины), поскольку  предпочитает ему какого-либо иного человека. Эта демонстрация может быть чрезвычайно травматичной и невыносимой, и, по-видимому, в моменты, когда тревожность достигает наивысшего уровня, а насильственные действия представляют собой попытку как бы защитить себя, нравственные и иные запреты теряют силу.

Хулиганскими  побуждениями принято называть стремление в вызывающей форме проявить себя, выразить пренебрежение к обществу, другим людям, законам и правилам общежития. Такие побуждения предполагают отсутствие личных отношений вражды, зависти, неприязни и т. д. между  виновным и потерпевшим. В основе хулиганских побуждений обычно лежат  эгоизм, озлобленность и неудовлетворенность, доходящие до тупой злобы, вызванные  явным расхождением между уровнем  притязаний человека и имеющимися возможностями  их удовлетворения. Выбор именно хулиганской  формы преодоления указанного противоречия предопределяется условиями нравственного  формирования личности, бескультурьем, невоспитанностью [44, С.70].

Антонян Ю.М. полагает, что в случае хулиганских побуждений, мотивы носят глубинный, бессознательный характер и связаны с психотравмирующими переживаниями неуверенности, страха, беспокойства, боязни за свое существование, место в жизни. Причем тревожность столь велика, а переживания достигают такого уровня, что человек, чтобы "защитить" себя, начинает пренебрегать всеми людскими законами.

Эминов  В.Е. отмечает, что если человек ощущает вокруг себя угрожающую атмосферу (а как раз таких людей мы и имеем в виду), то снять свою бессознательную боязнь можно, только потеснив других, как бы отодвинув их от себя, а еще надежнее - уничтожив носителей угрозы. При совершении хулиганских действий страдают не только люди, иногда вандалически уничтожаются вещи, животные. Это происходит потому, что весь мир, все его элементы ощущаются как враждебные и несущие угрозу.

Таким образом, в целом можно считать, что большинство убийств имеет  субъективный, как правило, неосознаваемый смысл защиты от внешней угрозы, которой в действительности может  и не быть.

К числу основных мотивов преступного  поведения принадлежит игровой. Этот тип мотивации достаточно сложен и мало изучен. Между тем доля преступников-"игроков" среди  воров, расхитителей, особенно мошенников и некоторых других категорий  относительно велика. К ним относятся  те, кто совершает преступления не только, а во многих случаях и  не столько ради материальной выгоды, сколько главным образом ради игры.

Например, наличие игровых мотивов позволяет  объяснить хищения имущества, совершающиеся  в течение длительного времени, когда, казалось бы, преступник похитил  уже достаточно много и мог  бы удовлетвориться приобретенными материальными благами, однако продолжает участвовать в хищениях. Это обычно вызывает удивление, тем более что  постоянно возрастает риск быть разоблаченным  да и наказание в этих случаях  может быть более суровым. Мы считаем, что некоторые из подобных преступлений стимулируются уже не столько  корыстью, сколько потребностью человека в игре, удовлетворяющей жизненно важные эмоциональные ощущения [19, С.81].