Психологическая коррекция эмоциональной и мотивационной сфер личности преступников корыстной и насильственной направленности

Для агрессивных преступников характерна хроническая неудовлетворенность жизненно важных (витальных) потребностей, поэтому и возникает столь же хроническая зависимость от объектов, которые могут их удовлетворить.

Отвергаемый ребенок оказывается  зависимым от жизненно важных для  него условий, воплощенных в лице конкретного человека (матери), обеспечивающего  его безопасность. Недостаток этих факторов создает ситуацию постоянной угрозы для его жизни. Он живет  как бы на предельном уровне: никогда  не испытывает полной безопасности и  удовлетворения своих потребностей и в то же время не доходит до полного лишения этих жизненно важных условий. Это ситуация своеобразной «экстремальности» существования, потенциально несущая в себе смертельную  угрозу. В ней и заключается  источник происхождения убийств  и иных форм проявления криминального насилия [36, С.56].

Склонность к  насилию может проявляться уже  в раннем возрасте. В детстве она может носить характер не только прямых агрессивных действий, но и, например, иметь форму снижения степени естественной любознательности, неспособности занять себя каким-либо делом, трудностями в установлении контактов с другими людьми и пр. По существу за этими проявлениями стоит психологическая зависимость человека от другого лица, сковывающая его самопроизвольные проявления.

Многие специальные исследования показывают, что насильственные формы  поведения связаны с некоторыми особенностями психического склада проявляющих их лиц. Основной из этих особенностей является высокая эмоциональная зараженность содержания мыслей, идей, избирательно проявляющаяся в некоторых ситуациях. Для них характерна высокая чувствительность к любым сторонам межличностных отношений, подозрительность, восприятие окружающей среды как враждебной. С этим связаны затруднения в правильной оценке ситуации, склонность к ее трудно корректируемым искажениям [19, С.44].

Высокая эмоциональная насыщенность мыслей, идей насильственных преступников граничит с патологией эмоциональной сферы и в целом свидетельствует об их социальной отчужденности. С этим связана определенная неуправляемость их поведения не только для окружающих, но и для самих преступников. Вместе с тем они склонны предъявлять довольно высокие требования к окружающим, обидчивы и эгоистичны, грубы и развязны в поведении, склонны к сильным перепадам настроения «...от страстного ликования до смертельной тоски» (К. Леонгард).

Весьма примечательной чертой личности некоторых из насильственных преступников является склонность к очень глубоким и сильным переживаниям, по содержанию сходным с состояниями экстаза. В этом смысле очень символично высказывание одного из преступников-убийц: «Я живу только в минуту смертельной опасности». Психологическое содержание этого состояния очень сложно, но в нем захватываются самые глубокие слои личности; в момент совершения насильственных действий возникает чувство духовного освобождения, представляющее исключительную ценность для данного лица. Не исключено, что одним из самых сильных мотивов насильственного преступного поведения (в частности, убийства) и является потребность в переживании этого состояния. Но в основе его лежит неосознаваемое стремление к выходу из состояния зависимости, в конкретной ситуации представленное определенным лицом, в отношении которого и совершается агрессия.

Другая категория насильственных преступников решает проблему выхода из-под зависимости путем активного  навязывания своей личности другим, вполне конкретным людям. Они движимы потребностью доказать ценность своего «я» и добиться ее признания. Это навязывание нередко носит ярко демонстративный характер, используются все способы втянуть другого человека в сферу своего влияния, по существу подчинить его себе и использовать в качестве донора для любых форм «подпитки» — материальной, финансовой, энергетической, идейной и т.п. Зависимость от таких людей оказывается, как правило, непереносимой для других, поэтому рано или поздно они неизбежно стремятся разорвать ее. Здесь и возникает ситуация насилия со стороны описываемой категории преступников с целью предотвращения этого разрыва отношений; так как при этом утрачивается «донор», без которого существование невозможно.

Третья категория насильственных преступников — это люди с гипертрофированным чувством должного. Они предъявляют очень высокие и жесткие требования к окружающим с позиций собственных представлений о нормах поведения. По существу они жестко зависимы от своих представлений о должном, незначительные отклонения поведения других людей от этого представления вызывают у них чувства эмоционального дискомфорта, более значительные — внутреннего негодования и действия по насильственной корректировке ситуации в соответствии с их представлениями. Здесь человек находится в плену собственных идеальных представлений и не воспринимает многообразия жизни; он насильственно подгоняет ее под свои представления. Нередко эти люди выступают ярыми поборниками справедливости, борцами за справедливость, основным же способом ее установления является насилие, принуждение [10, С.9].

Одной из форм проявления гипертрофированного  представления о должном является чувство ревности. В нем сконцентрирована позиция собственника, присвоившего себе «право» исключительного пользования благосклонностью другого человека, и всякие знаки внимания, оказываемые другим и со стороны других, воспринимаются как унижение собственного достоинства и покушение на указанное «право». Мотивированное ревностью насилие — это зашита идеализированного представления о себе и лишение другого человека права иметь такое представление о себе и вести себя в соответствии с ним [63, С.105].

Среди насильственных преступников существуют люди, движимые потребностью утвердиться в собственном мнении о себе как о лице, способном на решение, поступок, необычное рискованное, опасное действие. Их наиболее характерной личностной особенностью являются постоянная неуверенность в себе, колебания, неспособность к принятию решений. Они испытывают более-менее осознаваемое изматывающее чувство неполноценности, своей никчемности и находятся поэтому в постоянной готовности избавиться, преодолеть его. Эта готовность толкает их в ситуации риска, опасных обстоятельств с плохо предсказуемыми последствиями. [65, С.98].Некоторые преступники прямо определяют мотив совершенного ими тяжкого преступления как «совершение сильного поступка». Чего достигают они своими насильственными действиями? Чувства уверенности в собственном существовании, в определенности существования и праве на существование, не как «тварь дрожащая, а как право имеющее» существо (Ф.М. Достоевский).

Есть категория насильственных преступников, для которых характерна пассивная психологическая позиция, выраженная в пониженном, слегка угнетенном настроении, притуплении интересов, стремлений, желаний. Часто они говорят о собственной неполноценности, утрате жизненной перспективы и профессиональной состоятельности. Нередко выражают и суицидальные мысли. Их скрытые агрессивные тенденции нелегко проявляются во внешнем поведении. Более характерна для них склонность к алкоголизации, фиксированность на состоянии своего здоровья, чаще всего не дающая достаточных оснований для опасений. Склонность к алкоголю, соматические фиксации и насильственные действия имеют здесь общий источник, но разное направление. Свои преступления эти люди совершают, оказываясь в специфической жизненной ситуации. Принципиально она сводится к явной эксплуатации этих людей домашним или ближайшим окружением. Семья обычно недовольна своим «кормильцем»; ему дают понять, что его только терпят и в основном из-за денег, которые он дает семье. Но денег, как известно, всегда не хватает, все упреки в этой связи падают на него, присовокупляя сюда и пагубную страсть к спиртному, а иногда и упреки в мужской несостоятельности. В такой семье нередки скандалы, драки, когда дети избивают собственного отца, гонят его из дома и пр. В один «прекрасный» момент он и совершает убийство. Обычно это преступления, совершаемые на так называемой «бытовой» почве. Перед судом предстает опустившийся, несчастный человек, глубоко переживающий свою вину и безразличный к ожидающему его наказанию, каким бы суровым оно ни было. По существу же он только защищал свое право на существование.

В.В. Лунеев, изучая преступную мотивацию, выделил внешние и внутренние условия формирования насильственных мотивов [44, С.23].

Внешние условия насильственной мотивации. Глубинное желание самоутвердиться, обнаружить, найти своё «я» свойственно каждому человеку. Оно начинается с детских слов «я сам!» и сопровождает его до старости. Отсутствие мотивации самоутверждения скорее личностная патология, чем норма, а его утрата – знак жизненной капитуляции.

Стремление реализовать себя особое значение имеет для несовершеннолетних. Насильственные формы их поведения  можно объяснить «незнанием лучшего». Криминологические исследования показывают, что соответствующий уровень  социальных познаний у несовершеннолетних «диктует» им выбирать, то, что вызывает одобрение у себя подобных.

Особую роль в детерминации насилия  играет социальная несправедливость. Она сопутствует и мотивации  насильственных преступлений, и мотивировке  их самооправдания. Социальная несправедливость, годами проявляемая к людям, социальным, профессиональным и национальным группам  населения, последовательно формировала  всеобщее недовольство окружающими, жизнью, властями, легко переходящая в  конфликтные ситуации в конкретные, мотивы её насильственного разрешения.

Внутренние условия насильственной мотивации.  Мотивационная сфера насильственных преступников по широте связей и отношений с миром характеризуется заметной узостью и существенным сдвигом к примитивным побуждениям, часто выходящим за традиционные рамки социально нормальных человеческих ориентаций. Это в первую очередь относится к стремлениям насильственно главенствовать, превосходить и властвовать над другими путём физического насилия, а также к садистским и хулиганским побуждениям и некоторым видам половых влечений и аномалий.

Степень иерархизации побуждений в  мотивационной сфере некоторой  части насильственных преступников является сравнительно устойчивой, отражающей сложившееся, установочное, привычное  поведение. Именно этим, по мнению В.В. Лунеева, обусловлено слабое реагирование субъектов на административные, дисциплинарные меры воздействия в стадии преступного  поведения. У большинства же правонарушителей обычно фиксируется неустойчивая и  неоформившаяся иерархизация мотивационных  линий. Они оказываются «жертвами» конфликтной ситуации и состояния  опьянения, что особенно характерно для хулиганства [42, С.15].

Изучение мотивации этих преступлений показывает, что причинная обусловленность  хулиганства значительно сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. В.Н. Кудрявцев считает, что  причины хулиганства в значительной мере связаны с глубокими внутренними  конфликтами индивида. Эти конфликты, перенесённые вовне, на окружающую среду  и являются исходной базой хулиганских  побуждений. Все многообразие таких  конфликтов связано либо с завышенным, либо с заниженным  уровнем притязаний правонарушителя, который находится  в явном противоречии с реальными  возможностями их удовлетворения и  установленными требованиями. И то, и другое состояние грозит утратой  жизненной перспективы и появлением чувства озлобленности и ущербности. Состояние опьянения и конкретная ситуация лишь снимает социальные тормоза  и активизирует скрытые побуждения, которые доминируют в мотивационной  сфере преступника.

Кроме внутренних конфликтов в ней  отмечаются:

1. Доминирование эгоистических  тенденций при пренебрежении  к общественному порядку, жизни, здоровью, интересам других лиц;

2. Примитивностью интересов и  относительно развитая квазипотребность  употребления спиртного при низком  уровне культуры и некритическом  отношении к своим желаниям  и действиям.

3. Ориентация на физическую силу  как на главное средство самоутверждения  и достижения целей;

4. Явная или латентная готовность (установка) к агрессивному, аффективному  поведению;

5. Наличие допреступной агрессивности  и опыта насильственного разрешения  конфликтных ситуаций;

6. Полное или значительное отсутствие  высоких человеческих устремлений  духовного происхождения;

7. Слабая оформленность других  жизненно важных интересов;

8. Специфические психофизиологические  особенности. Например, заметная  часть насильственных преступников  по своим психофизиологическим  особенностям может быть отнесена  к лицам с неуравновешенным  типом нервной системы, холеристическим  темпераментом, психопатическими  отклонениями в характере. Это  выражается в их легкой возбудимости, вспыльчивости, несдержанности, агрессивности. 

Наличие тех или иных психофизиологических особенностей, однако, не дает оснований  для объяснения насилия биологической  предрасположенностью людей.

Итак, основываясь на классификации насильственных преступников, предложенной М.И. Еникеевым, можно выделить особенности эмоционально-мотивационной сферы каждого типа. Так, устойчивый тип насильственного преступника отличается постоянной агрессивной направленностью; мотив находится во внешней среде. Для злостного типа насильственных преступников агрессивность – доминирующий способ их самоутверждения, а жестокость деяния – самоцель. Мотивы убийц разнообразны: убийство из хулиганских побуждений, корысти и мести, ревности и зависти, страха и гнева. Злостные убийцы, испытывая хроническую эмоционально-психологическую напряжённость, тревожность, готовы к импульсивной разрядке по самым незначительным поводам. Большей импульсивностью, эмоциональной неустойчивостью отличаются убийцы – мужчины.

Можно заключить, что эмоционально-регулятивная сфера этой категории преступников отличается повышенной импульсивностью, злостностью, агрессивной мстительностью и эмоциональной заряженностью.

3. Особенности эмоциональной и мотивационной сфер личности корыстного преступника.

По мнению Антоняна Ю.М., к наиболее социально запущенной категории  правонарушителей относятся лица, совершающие кражи. Их поведение отличается стабильной криминальной полинаправленностью и полимотивированностью – это обычно воры, хулиганы и пьяницы. Их потребности и интересы крайне ограничены и примитивны, отчуждены от социальных ценностей. Квартирные воры по своим психологическим особенностям сближаются с насильственными преступниками. Имея опыт преодоления препятствий в материальной среде, они легко переходят на совершение грабежей и разбоя [6, С.18].

К особой группе следует отнести хозяйственно-корыстный и служебно-корыстный типы преступников. Для этих типов преступников характерны узкогрупповые эгоистические интересы, реализуемые через приписки, обман, получение незаслуженных вознаграждений и т.п.