Психология веры

Воспитание — это, прежде всего воспитание ответственности, способности разбираться в том, что существенно и имеет смысл, а что — нет, за что отвечать и за что не брать на себя ответственность.

Это воспитание также того, что Франкл называет «смирением», которое  можно назвать еще терпимостью  к другим, толерантностью. Даже на смертном одре мы не узнаем, не вела ли нас наша совесть по ложному пути. А ведь тот путь, по которому ведет нас  наша совесть, — это единственный путь, который мы знаем, который нам  дан. Другого пути, того, который  предлагает религия в традиционном смысле слова (путь, гарантированный  как единственный путь, потому что  он указан богом и опирается на то полное знание, которое на самом  деле никогда не дано человеку), Франкл не видит. И потому человеку не дано знать, был ли он прав, а другой не прав, поступая по совести, Истина может  быть только одна, однако никто не может  похвастать знанием того, что этой истиной обладает именно он и никто  другой. Смирение предполагает терпимость, однако терпимость не тождественна безразличию; чтобы уважать чужие верования, не обязательно принимать их.

Таким образом, Франкл видит  в религии психологический феномен, который может выражаться либо в  институализированной религии —  ее он обозначает понятием «теизм», —  либо вне ее.

С этой точки зрения, понятие  о боге не обязательно должно быть теистичным. Психология дает ему операциональное определение: бог — это партнер в наших самых интимных разговорах с самими собой. Франкл полагает, что такое определение позволяет избежать дихотомии «теизм — атеизм». На уровне психологически рассматриваемой религиозности снимается противопоставление теистического и атеистического мировоззрения. Различие появится только тогда, когда один человек начинает настаивать, что его разговоры с собой — это только разговоры с собой, а другой религиозный человек интерпретирует их как реальный диалог с кем-то еще.

Представление о совести  и даже метасмысле, т. е. о боге, полагает Франкл, не обязательно теистично. Это больше вопрос наименования.

По существу же, совесть  коренится в до логическом познании бытия, она коренится в глубинах бессознательного. Подобно этому существует и до моральное постижение ценности, которое предшествует любой разрабатываемой на сознательном уровне системе морали. Совесть интуитивно постигает то, что задним числом уже потом рационализируется. (Так же, как совесть, до логична и любовь.) Совесть — вот та инстанция, перед которой мы несем ответственность.

Вопрос о религии для  психологии — это вопрос, каким  образом совесть начинает рассматриваться  не как последняя, а как предпоследняя  инстанция? Как «нечто» превращается в «некто»? Как и почему этой инстанции человечество дало имя «бог»? Франкл полагает, что человеку свойственна потребность в символах. В повседневной жизни мы часто прибегаем к символическим действиям и жестам (приветствия, пожелания и т. д.), которые с рационалистической точки зрения совершенно лишены смысла, бесполезны сами по себе. И, тем не менее, они имеют смысл в качестве символов, т. е. образов, которые делают непостижимое доступным и понятным, выражают то, что невозможно выразить с помощью слов, на языке понятий. Религия — язык символов.

Тысячи лет назад человечество создало теизм, и затем появился монотеизм. Теперь, полагает Франкл, нужен  следующий шаг к монантропизму: вместо веры в единого бога — вера в единое человечество.

Для логотерапии, заключает Франкл, религия может быть лишь предметом, но не почвой, на которой она стоит. Она рассматривает веру в бога как более широкую веру в смысл. В ее понимании задаваться вопросом о смысле жизни — это и значит быть религиозным.

Такое понимание религии  можно считать характерным для  современных исследований в этой области в рамках психоанализа.

Основная мысль работы одного из ведущих теоретиков этого  направления Э. Фромма «Психоанализ и религия» такова: «Неправда, что мы должны отказаться от заботы о душе, если не придерживаемся религиозных воззрений. Психоаналитик обязан изучать человеческую реальность, которая скрывается и за религией, и за нерелигиозными символическими системами. Он понимает, что весь вопрос не в том, возвратится ли человек к религии и вере в бога, но в том, живет ли он в любви и мыслит ли он по истине. Если это так, то употребляемые им символические системы второстепенны.

Если же нет, то они вообще не имеют значения». На психологическом  уровне работают одни и те же механизмы, обеспечивающие решение соответствующих  потребностей.

Но это не снимает вопроса  о психологическом воздействии  на личность со стороны институциональной  религии и тех средствах, которые  она использует.

Так, религиозное утешение не ограничивается воздействием на сознание (идея «посмертного воздаяния»). Оно  реализуется и на уровне функционально-психологическом. У человека существует потребность в психологической «разрядке», катарсисе (греч. katharsis — очищение). Это понятие употребил Аристотель, анализируя воздействие античной трагедии на зрителя. На сцене происходят события, вызывающие тяжелые, подчас просто мучительные переживания, но в результате возникает эмоциональная разрядка, чувство освобождения, «очищения». Динамический стереотип протекания эмоциональных процессов свойствен катарсису, чем бы он ни вызывался. Он лежит в основе религиозного богослужения и индивидуальной молитвы, которые могут способствовать трансформации отрицательных переживаний в положительные, освобождению от «душевного страдания», просветлению, утешению.

Молитва на самом деле способна приносить глубоко верующему  человеку облегчение и утешение, психологически здесь действует тот же механизм, который вызывает катарсис.

Религия использует многочисленные «психотехнические» приемы: внушение, подражание, эмоциональное заражение, ритмические повторы в богослужении, посты и другие способы, вызывающие экстаз.

Одна из психологических  потребностей человека — потребность  в том, чтобы высказать наболевшее, облегчить душу, открывшись другому  человеку. Религиозный способ удовлетворения этой потребности — исповедь. Католическая и православная церковь видят в ней «таинство», т. е. важнейший обряд, через который верующий получает «божественную благодать». Для человека нелегко решиться открыть душу другому, трудно найти человека, который вызывал бы доверие. Церковь предлагает готовую форму, профессионального исповедника, гарантирует тайну исповеди. В своей основе это психологический процесс, который может функционировать только на основе соответствующей потребности, свойственной человеку вне зависимости от его отношения к религии.

Наряду с упомянутыми  средствами психологического утешения и преодоления отрицательных  эмоций важную роль играет медитация (от лат. meditatio — размышление). Цель медитации — достижение глубокой сосредоточенности, состояния отрешенности от внешних обстоятельств и собственных переживаний, повседневных забот. Приемы и способы медитации были разработаны, прежде всего, в восточных религиях (в индуизме, буддизме) и использовались в качестве составной части культовых действий. Сегодня она используется в медицине, в педагогической деятельности.

Таким образом, на психологическом  уровне религия сводится к функционированию систем, которые сами по себе не являются специфически религиозными (катарсис, исповедь, медитация), но обеспечивают возможность психотерапевтического  воздействия и для религии.

2.4 Формирование и особенности  религиозной личности.

Основной позицией Д.М. Угриновича поданному вопросу является утверждение, что человек не рождается религиозным, он становится таковым в процессе взаимодействия с социальной средой В первую очередь на формирование религиозной личности, по его мнению, влияет непосредственное окружение человека. При этом он ссылается на представления социологов и социальных психологов, которые различают макро- и микросреду личности. Макросреда - это существующая в данный момент система социальных отношений, в рамках которых данная личность живет и действует. Микросреда - это непосредственное социальное окружение, включающее семью, друзей, родственников, членов контактных групп (на работе, в процессе отдыха, занятий спортом и т.п.), с которыми данная личность систематически общается. Для объяснения причин формирования религиозности индивида в социалистическом обществе (т.е. макросреды, в которой нет условий для формирования религиозности) Д.М. Угринович указывает на важнейшее значение микросреды и, в частности, влияние религиозной семьи и религиозной общины в лице ее активистов и служителей культа (Д.М. Угринович, с. 92).

 На основе многочисленных исследований психологи установили, что для ребенка дошкольного возраста родители являются бесспорным и абсолютным авторитетом. Ребенок постоянно, причем часто неосознанно, подражает их действиям, их поведению, их словам. Неудивительно, что в религиозных семьях, где родители молятся, говорят о Боге как о высшем существе, управляющем всем на земле и наказывающем людей за их «грехи», создается общая социально-психологическая обстановка, способствующая формированию религиозности ребенка. Еще более интенсивно формируются навыки религиозного поведения у детей в тех семьях, в которых родители или старшие родственники сознательно и целенаправленно воспитывают детей в религиозном духе, в частности, заставляют их молиться, читают с ними Библию, разъясняя ее содержание.

Д.М. Угринович ссылается  на исследование американского психолога  М. Изера, доказавшего, что религиозное  влияние, оказываемое на детей, препятствует воспитанию у них правильного  подхода к решению многих практических вопросов. В ходе исследования детям  из разных семей предлагались различные  воображаемые жизненные ситуации, и требовалось выбрать один из заранее подготовленных вариантов ответа. Ответы носили либо анимистический, либо религиозный, либо научный характер.

Исследование показало, что  две трети детей из глубоко  религиозных семей давали анимистические или религиозные ответы и только одна, треть - научные, в то время  как дети из семей, не отличавшихся религиозностью, давали от двух третей до половины научных ответов. Вывод  американского психолога состоит  в том, что «религиозное воспитание препятствует развитию способности  детей воспринимать научные объяснения явлений».

Важнейшим фактором микросреды, формирующим религиозность индивида, является религиозная община.

Марксистская психология религии, по мнению Д.М. Угриновича, руководствуется  установкой, что индивидуальная психика  содержит лишь предпосылки и возможности  формирования религиозности. Складывается же она под определяющим воздействием социальной среды, причем деятельность религиозных организаций играет в этом процессе весьма важную роль.

Прежде всего, он охарактеризовал специфику религиозной общины как особой социальной группы.

Религиозная община, как  правило, не существует изолированно. Она представляет собой элемент  более сложной системы, объединяющей обычно значительное число религиозных  общин, разделяющих общие верования  и практикующих общие ритуалы. Такую  систему принято называть религиозной (или конфессиональной) организацией.

В этой связи возникает  вопрос о социально-психологической  структуре религиозной общины и  об основных путях и каналах ее воздействия на индивида. В любой  религиозной общине наряду с формальной существует и неформальная социально-психологическая  организация (или структура). Формальная организация определена догмами, канонами и традициями данной конфессии, т.е. совокупность отношений между членами  общины, регламентированных ее уставом, традицией, образует формальную организацию общины.

Однако в жизни общины значительную роль играют и неформальные (нерегламентированные заранее) межличностные  отношения между ее членами.

В формировании и воспроизводстве  группового религиозного сознания активную и весьма значительную роль играют лидеры и активисты общины. Судьба многих общин и их эволюция зависят  от наличия энергичного и влиятельного лидера, которым чаще всего является формальный руководитель общины. Потеряв лидера, многие общины распадаются. И напротив, если в общине есть яркий и активный религиозный лидер, то, как правило, это ведет к оживлению ее деятельности, к притоку в нее новых членов.

Влияние религиозной общины на ее членов осуществляется по многим каналам. Чрезвычайно важную - а в  ряде случаев решающую - роль в этом процессе играют совместные культовые действия (богослужения). Богослужение через систему социально-психологических факторов (внушение, подражание, эмоциональное заражение) интенсифицирует религиозные чувства, обеспечивает эмоциональную разрядку, возобновляет и укрепляет в сознании верующего сложившиеся у него религиозные стереотипы и социальные установки.

Важное место в системе  средств идейного и психологического воздействия на членов религиозной  общины занимает проповедь. В тематике религиозных проповедей, произносимых в христианских общинах, преобладают проблемы морали и разъяснение религиозного смысла культовых действий.

В некоторых общинах, где  руководители - религиозные экстремисты, культивируется дух «изоляционизма». Община как сообщество «избранных к  спасению», противопоставляется «миру» погрязшему якобы во зле, пороках  и грехе.

Д.М. Угринович выделяет несколько  функций религиозных общин. Важнейшей  из них, по его мнению, является иллюзорно-компенсаторная функция, которая практически реализуется, прежде всего, через отправление религиозного культа. Община выполняет и ряд других функций: мировоззренческую, регулятивную коммуникативную, интегрирующую.

Религиозная община оказывает  повседневное воздействие на поведение  ее членов, одобряя и санкционируя одни формы поведения и порицая, отвергая другие. Групповое давление на членов общины не всегда принимает форму явных запретов или санкций. Регулирующее воздействие на членов общины осуществляется через групповое мнение, которое нередко влияет не только на поведение самих верующих, но и на их родственников, соседей и т.п.