Договор энергоснабжения

Определенную сложность вызывает неясность вопроса о том, установление каких мер ответственности ограничивает ст. 547 ГК. К примеру, ограничивает ли данная статья только такую меру ответственности, как убытки либо она также ограничивает ответственность за неисполнение денежного обязательства. Если исходить из господствующей в теории и правоприменительной практике позиции, что взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами является мерой ответственности, то для ограничения взыскания процентов за пользование при неоплате полученной энергии по ст. 547 ГК есть определенные правовые основания[108]. Как следует из названия «ответственность по договору энергоснабжения», ст. 547 ГК посвящена ответственности вообще, а не отдельным мерам ответственности, и только диспозиция указанной статьи говорит о возможности взыскания реального ущерба, не упоминая про возможность привлечения к другим мерам ответственности. Кроме того, в ней говорится об ограничении ответственности за нарушение обязательств по договору энергоснабжения, к числу которых относится и оплата энергии. Такой правовой вывод основан на том, что ст. 547 ГК РФ является ограничением ответственности, установленной ст. 486 ГК РФ, предусматривающей ответственность за неисполнение денежного обязательства по договору купли-продажи. Данный подход возможен тогда, когда в соответствии с п. 5 ст. 454 ГК РФ положения раздела «Энергоснабжение» толкуются как предусматривающие иные правила по сравнению с положениями, предусмотренными общими положениями о купле-продаже. Представляется, не случайно Н.И. Клейн утверждает, что в случае нарушения энергоснабжающей организацией требований, предъявляемых к качеству, абонент согласно п. 2 ст. 542 ГК РФ вправе отказаться от оплаты такой энергии либо применить последствия, предусмотренные ст. 475 ГК РФ[109]. Против данной позиции выступил В.В. Витрянский, не допускающий возможности применения к указанным отношениям ст. 475 ГК РФ и отстаивающий существующее решение вопроса, предусмотренное п. 2 ст. 542 ГК РФ[110].

Представляется, что истинная причина данного спора не в том, что п. 2 ст. 542 ГК РФ является специальным правилом, исключающим всякую возможность применения других норм, регулирующих куплю-продажу, иначе зачем нужен параграф 1 гл. 30 ГК РФ? Видимо, Н.И. Клейн, пусть с оговорками, но относит договор на энергоснабжение к купле-продаже, в то время как В.В. Витрянский, скорее всего, полагает, что данные отношения являются самостоятельными.

Признавая предложенные выше фикции, Е.Е. Богданова толкует п. 2 ст. 542 ГК РФ следующим образом: «В случае нарушения энергоснабжающей организацией требований, предъявляемых к качеству энергии, абонент вправе отказаться от использования и оплаты такой энергии. При использовании энергии абонент вправе применить последствия, предусмотренные ст. 475 ГК РФ, если это не противоречит существу обязательства»[111]. Абонент в этой связи может, например, требовать соразмерного уменьшения покупной цены.

Энергоснабжающая организация несет ответственность перед потребителем за нарушения условий договора только при наличии ее вины. Соответственно, если энергоснабжающая организация допустила перерыв в подаче энергии абоненту не в; результате регулирования режима потребления энергии, она несет ответственность по общему правилу без вины (п. 3 ст. 401 ГК РФ). В связи с этим энергоснабжающие организации в судебных инстанциях очень часто отрицают свою вину в происшедших нарушениях условий договора. Учитывая данное обстоятельство, хотелось бы обратить внимание потребителей энергии на следующие основные моменты:

- временное и незначительное  ограничение подачи электрической  энергии (мощности) потребителям при  снижении запасов топлива на  тепловых и атомных электростанциях  и гидроресурсов гидравлических  электростанций не освобождает  энергоснабжающие организации от  установленной ГК РФ ответственности  за невыполнение договорных обязательств;

- несоблюдение требований  Положения об ограничении или  временном прекращении подачи  электрической энергии (мощности) потребителям  при возникновении или угрозе  возникновения аварии в работе  систем электроснабжения, утвержденного  постановлением Правительства РФ  от 22 июня 1999 г. № 664, влечет обязанность  энергоснабжающей организации возместить  потребителю причиненные убытки;

- энергоснабжающая организация, допустившая перерыв в подаче  энергии без соответствующего  предупреждения, обязана возместить  потребителю ущерб, причиненный  указанными действиями, если перерыв  не был связан с необходимостью  принятия неотложных мер по  предотвращению или ликвидации  аварии    в системе энергоснабжающей  организации;

- перерыв в подаче или  ограничение подачи энергии, происшедшие  вследствие технической аварии  в сетях или на установках  энергоснабжающей организации, вызванной  обстоятельствами, не отнесенными  договором или правилами энергоснабжения  к форс-мажорным, влечет обязанность энергоснабжающей организации возместить причиненные убытки.

Существующая судебная практика исходит из возможности взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами применительно к договору энергоснабжения[112]. Хотя такую позицию можно считать имеющей правовое основание, арбитражные суды недостаточно мотивируют возможность такого взыскания по договору энергоснабжения. Позиция о возможности взыскания процентов за пользование денежными средствами по договору энергоснабжения основана на общих положениях ГК РФ, посвященных ограничению размера ответственности по обязательствам. Статья 400 ГК РФ предусматривает ограничение ответственности лишь по требованию о полном возмещении убытков; но ограничение ответственности за неисполнение денежного обязательства (ст. 395 ГК РФ) не предусматривает. Между тем название ст. 400 ГК РФ оставляет желать лучшего, поскольку оно говорит об ограничении ответственности вообще, а не ее отдельных видов. Это означает, что проблема правовой природы ответственности за неисполнение денежного обязательства не получила достаточного разрешения в ГК РФ. В частности, взыскание процентов за пользование денежными средствами не предусмотрено ст. 12 ГК РФ в качестве способа защиты гражданских прав, хотя оно должно фигурировать там наряду с другими мерами ответственности, такими, как возмещение убытков и взыскание неустойки. Тем не менее судебная практика признает взыскание процентов в качестве самостоятельной меры защиты субъектов гражданского оборота[113].

Таким образом, недостатки общих положений ГК РФ затрудняют соотнесение конструкции ограниченной ответственности и взыскания процентов за пользование денежными средствами. Между тем, если уплата процентов за пользование денежными средствами представляет собой санкцию за допущенное неисполнение обязательства и, следовательно, является мерой ответственности[114], то ее следует применять по тем же правилам, что и положения о других мерах ответственности, в частности положения о возмещении убытков. Поскольку взыскание процентов по ст. 395 ГК РФ возможно при наличии полного состава правонарушения, то есть при наличии общих условий ответственности, что и характеризует применение других мер ответственности, то ограничение ответственности за неисполнение денежного обязательства также должно иметь место в тех же случаях (в частности по договору энергоснабжения), что и ограничение других мер ответственности.

Кроме того, Блинкова Е.В. указывает на то, что ограничение ответственности за нарушение денежного обязательства в отдельных случаях более экономически оправдано, чем ограничение права на полное возмещение убытков и соответственно более соотносится с позицией законодателя об ограничении применения специальных мер ответственности, поскольку, согласно современной экономической теории, в качестве единственного способа защиты права должно выступать возмещение убытков[115]; так как именно эта мера ответственности не дает пострадавшей стороне получить сверх того, что необходимо для восстановления положения, существовавшего до нарушения ее права, и в связи с этим устраняет получение неосновательного обогащения в отличие от других мер ответственности.

Статья 333 ГК РФ позволяет уменьшать неустойку, когда она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Судебная практика исходит из того, что и проценты за пользование денежными средствами также могут быть уменьшены в таких случаях. Поэтому применение ограниченной ответственности за нарушение денежного обязательства по договору энергоснабжения не принесет значительного вреда, поскольку эта мера ответственности и так может быть уменьшена, а наоборот, будет соответствовать современному подходу экономической науки, направленной на ограничение применения специальных мер ответственности.

Ограничение ответственности за нарушение денежного обязательства по договору энергоснабжения наряду с ограничением взыскания убытков может быть обосновано также следующим. Взыскание процентов за пользование денежными средствами по своей природе направлено на возмещение убытков, и, поскольку максимальной мерой гражданско-правовой ответственности является полное возмещение убытков, то такая дополнительная мера ответственности, как проценты, должна применяться так же, как и максимальная мера ответственности, то есть лишь при доказанности реальных убытков. В судебной практике нашло отражение положение о том, что проценты за пользование денежными средствами по своей природе направлены на возмещение убытков[116].

 Определенную проблему  вызывает вопрос о применении  ограничения ответственности, установленного  ст. 547 ГК РФ, к договорным мерам  ответственности, в частности установленной  в договоре неустойке. Исходя  из толкования п. 2 ст. 394 ГК РФ, можно сделать вывод, что ст. 547 ГК РФ не должна применяться  к ограничению договорных мер  ответственности, в частности неустойки, поскольку данной нормой предусматривается  лишь ограничение убытков, подлежащих  возмещению в части, не покрытой  неустойкой, либо сверх ее, а не  самой неустойки. Такая позиция, согласно Блинковой Е.В., соответствует  положениям экономической теории, направленной на уменьшение дополнительных  издержек сторон, возникающих в  результате риска ненадлежащего  выполнения обязательств[117]. Поскольку  стоимостное выражение риска  неисполнения обязательства для  каждой стороны будет разным, то разумное использование такой  договорной меры ответственности, как неустойка, дает возможность  определить стоимость нарушения обязательства индивидуально для каждой стороны и тем самым компенсирует ограничение других мер ответственности. Под разумным использованием следует понимать исключение посредством правового регулирования, в том числе и посредством судебного вмешательства, злоупотреблений от использования неустойки, которая направлена не на компенсацию, а на дополнительное обогащение[118].

В настоящий момент судебная практика исходит из невозможности привлечения лица к двум мерам гражданско-правовой ответственности в виде взыскания процентов за пользование денежными средствами и взыскания пени за нарушение денежного обязательства по договору энергоснабжения. Дальнейшим шагом могло бы стать ограничение ответственности сторон по договору энергоснабжения за неисполнение денежного обязательства только взысканием реального ущерба. Данный вывод имеет правовые основания, поскольку ст. 547 ГК РФ позволяет взыскивать лишь реальный ущерб, и название статьи посвящено ограничению ответственности вообще. Такой подход также имеет и экономическое обоснование. У естественных монополий более высокая ставка прибыли, существующая в силу их доминирующего положения на рынке, компенсирует ограничение ответственности потребителей энергии перед ними. В связи с этим ограничение права на взыскание процентов за пользование денежными средствами, допускающее их взыскание при доказанности реального ущерба, не будет столь обременительным для энергоснабжающих организаций. Между тем использование такого подхода уравняет ставку прибыли как в монополистических отраслях экономики, так и в конкурентных, что отвечает основным законам экономики, а значит, будет способствовать дальнейшему экономическому росту. Кроме того, есть основания полагать, что ст. 547 ГК РФ должна применяться лишь к применяемым в силу закона мерам ответственности; она не должна ограничивать установленные договором меры ответственности, в частности неустойку. Следовательно, применение ограниченной ответственности за нарушение денежного обязательства по договору энергоснабжения не нарушит баланс экономических интересов энергоснабжающих организаций и потребителей.

Алексеева М. напротив критически относится к ограниченной ответственности энергоснабжающей организации, приводя пример из судебной практики[119]. Сельскохозяйственное предприятие Э. обратилось в суд с иском о взыскании убытков, причиненных неисполнением обязательств по договору теплоснабжающей организацией Т. Предприятие включено в правительственный перечень самых крупных и значимых тепличных хозяйств в РФ. В 1997 г. между предприятием Э. и теплоснабжающей организацией Т. был заключен договор на отпуск и потребление тепловой энергии для обогрева теплиц. В соответствии с договором теплоснабжающая организация Т. обязывалась поддерживать среднесуточную температуру горячей воды в соответствии с температурным графиком центрального регулирования отпуска тепла, не допуская отклонений более чем на плюс-минус 3 градуса. Начиная с 1998 года теплоснабжающая организация Т. грубо нарушала условия договора и допускала значительное отклонение от температурного графика. Для определения ущерба, причиненного ответчиком ненадлежащим исполнением договорных обязательств, суд назначил две экспертизы: агрономическую и судебно-экономическую.

Конечно же, предприятие Э. прилагало все усилия к спасению урожая путем дополнительного обогрева теплиц, пересадки рассады, ее утепления, привлекая дополнительные материалы и людские ресурсы. Эти расходы составили более 1,5 миллиона рублей. По мнению экспертов, если бы эти расходы не были бы произведены хозяйством, урожай бы погиб полностью. Таким образом, общие потери предприятия по вине энергетиков составили 9,5 миллиона рублей. Энергетики заявляли, что предприятие Э. не платило за тепло, поэтому они имели право на снижение его параметров и первым подали иск в суд о взыскании долга за теплоэнергию. В дальнейшем сумма иска была уменьшена на 900 тыс. рублей, так как предприятие в суде доказало, что с ноября по март оплата за тепло, несмотря на финансовые трудности, все-таки производилась. Было установлено, что требования к качеству теплоэнергии поставщиком были нарушены и абонент в такой ситуации имеет полное право в соответствии с п. 2 ст. 542 ГК РФ отказаться от ее оплаты, что в дальнейшем и было сделано. Иск о последствиях нарушения качества теплоэнергии рассматривался в другом судебном процессе, и доводы предприятия Э. о своем праве не оплачивать некачественную энергию судом были отклонены. В итоге с предприятия был взыскан долг за теплоэнергию. Рассмотрев жалобы предприятия Э. на решение суда, апелляционная и кассационная инстанции отметили в мотивировочной части своих судебных актов, что в соответствии с п. 2 ст. 542 ГК РФ энергоснабжающая организация в случае отказа абонента от оплаты некачественной энергии вправе требовать возмещения абонентом стоимости того, что абонент неосновательно сберег вследствие использования этой энергии (п. 2 ст. 1105 ГК РФ). Но решение суда первой инстанции по иску теплоснабжающей организации Т. о взыскании долга оставлено без изменений. В дальнейшем это решение повлекло за собой иски теплоснабжающей организации о взыскании с предприятия огромных штрафных санкций за несвоевременную оплату. В решении арбитражного суда первой инстанции по иску предприятия Э. о взыскании убытков с теплоснабжающей организации сказано: «Поскольку ответчиком не были исполнены условия договора по поставке теплоносителя в соответствии с температурным графиком, требования истца о возмещении убытков обоснованны, но, учитывая ограничения ответственности энергоснабжающих организаций за нарушение договорных обязательств, предусмотренных ст. 547 ГК РФ, сторона, нарушившая обязательство, обязана возместить реальный ущерб. Возмещение упущенной выгоды и расходы исключаются». При этом реальный ущерб определен судом в виде дополнительных затрат, не компенсированных полученным доходом, в размере 120 тыс. рублей. Эта сумма и взыскана с теплоснабжающей организации в пользу хозяйства, в остальной части иска предприятию было отказано. Апелляционная инстанция оставила решение суда первой инстанции в силе, указав в своем постановлении, что 1,5 миллиона рублей, затраченных предприятием на восстановление нарушенного права, реальным ущербом не являются, так как указанные затраты покрываются доходом, а неполученный доход не подлежит взысканию на основании ст. 547 ГК РФ. Потерпевшей стороне причинены миллионные убытки, а виновная сторона несет ответственност размере 120 тыс. рублей! Обращаясь в суд за защитой своих нарушенных прав, предприятие Э. исходило из того, что договор на теплоснабжение является разновидностью договора купли-продажи. В соответствии с п. 1 ст. 469 и п. 1 ст. 542 ГК РФ теплоснабжающая организация обязана передать товар, качество которого соответствует договору, при этом условии как продавец она обязана нести полную ответственность за нарушение требований к качеству товара[120].