НАТО на рубеже ХХ-ХХI вв: эволюция внешнеополитической стратегии и механизмы сотрудничества

Создана стройная структура органов – от СРН, созываемого дважды в год на уровне министров иностранных дел и министров обороны и не реже одного раза в месяц – на уровне послов, до действующих на регулярной основе порядка двадцати рабочих групп по целому ряду конкретных направлений. В настоящее время наиболее продуктивно развивается сотрудничество в сфере миротворчества, противодействия терроризму, наращивается диалог по вопросам нераспространения оружия массового уничтожения, противоракетной обороны театра военных действий, ядерной безопасности.

За последнее время подготовлен  ряд исследований и оценочных  документов в отношении того, как  могут сотрудничать Россия и НАТО, в частности, в отражении "новых  вызовов". Проведены совместные учения: "Калининград 2004" – по отработке  взаимодействия в ликвидации последствий крупной техногенной катастрофы; "Авария 2004"– по обеспечению безопасности хранения ядерного оружия. Особое значение имеют проведенные в сентябре 2004 года командно-штабные учения под эгидой Совета Россия-НАТО по отработке концепции совместного миротворчества. Они выполнялись на основе предварительно наработанных в течение 9 месяцев инструкций и документов. Отрабатывались вопросы оперативной совместимости, совместного планирования, процедуры формирования органов командования и связи в миротворческих операциях.

Важное значение имеет совместная работа по созданию общей системы  мониторинга воздушного пространства и управления в воздушном движении, начиная с Балтийского региона. Она важна как средство противодействия  потенциальным террористическим угрозам со стороны авиации. Это крупная мера доверия, поскольку речь идет о фактической ликвидации разделительной линии между Россией и НАТО в сфере ПВО.

Из других важных направлений оперативного взаимодействия следует отметить участие российских кораблей в контртеррористической операции НАТО в Средиземноморье "Активные усилия". Корабли альянса ведут эту операцию уже около двух лет, установив довольно жесткий режим инспекций и проверок торговых судов, в отношении которых возникают подозрения в запрещенных перевозках, в т.ч. связанных с террористической деятельностью.

Наработки в области совместимости  ПРО ТВД позволили выйти на экспериментальную концепцию сотрудничества, которая была протестирована в ходе двух этапных командно-штабных учений – в Гааге и в Колорадо-Спрингсе в форме компьютерного моделирования действий единого командного пункта в реальном масштабе времени.

Следует обратить внимание и на составляемую совместно с НАТО программу борьбы с терроризмом, в которой, в частности, будут использованы передовые технологические достижения России и стран НАТО, например такие, как дистанционные детекторы взрывчатки и самодельных взрывных устройств. Выполняется широкомасштабная программа по наработке совместимости между натовскими и российскими военными.

Реализация всех этих многочисленных задач объективно носит долговременный характер и требует задействования немалых ресурсов. Не только совместная работа, но и постоянно развивающийся  в рамках Совета политический диалог, который сегодня охватывает наиболее острые вопросы, включая Ирак и Афганистан, помогает не только лучше понимать происходящее внутри НАТО, но подчас и корректировать неадекватные решения и действия альянса. Если в этой работе удастся добиться более глубоких результатов, то тогда, по-видимому, многие озабоченности, связанные с расширением альянса, будут смотреться иначе.

В результате проделанной работы поставленные Римским саммитом 2002 г. задачи во многом выполнены. Если обобщить, то они сводились  к тому, чтобы тщательно изучить, могут ли и каким образом Россия и НАТО сотрудничать в противодействии новым вызовам – терроризму, распространению ОМУ, наркотрафику и др. Изучение дало вполне положительные результаты, и теперь на повестке дня переход к фазе оперативного сотрудничества. Серьезных препятствий политического характера сейчас не просматривается.

Первые направления оперативного сотрудничества России и НАТО как  бы уже подсказаны самой жизнью: «Активные усилия» в Средиземноморье, наркотрафик из Афганистана, комплексный  план борьбы с терроризмом. Но просматриваются и другие весьма перспективные сферы оперативного взаимодействия⁶⁴.

Цель, как представляется, должна состоять в создании достаточно прочной ткани  взаимоотношений с НАТО в контексте  политического диалога и практических дел, что позволило бы сложить имеющиеся ресурсы и потенциалы, используя их в общих интересах, независимо от колебаний внешней конъюнктуры. По существу, это мог бы быть союз с Североатлантическим альянсом – особая форма партнерства и сотрудничества, при которой Российская Федерация сохраняла бы свой полный суверенитет и полную стратегическую самостоятельность.

В программе СРН один из главных  акцентов сделан на практическое сотрудничество в военной сфере. Цель – достаточно скоро выйти на конкретные меры по улучшению военной совместимости России и НАТО, что должно повысить возможности действовать совместно.

Но для того, чтобы перейти  к совместным действиям, требуется  решить еще одну фундаментальную  задачу – научиться состыковывать  политические подходы России и стран–членов НАТО. Это не так просто, поскольку у нас по-прежнему немало разногласий, некоторые из которых имеют весьма серьезный характер: расширение альянса, присоединение балтийских государств к адаптированному Договору об ОВСЕ и его введение в силу, наконец, отдельные элементы направленности военного планирования НАТО. Первый шаг, который, по-видимому, придется для этого сделать, будет заключаться в углублении политического диалога по широкому спектру вопросов безопасности, в его постановке на системную основу с внесением в повестку дня СРН именно тех вопросов, которые реально беспокоят Россию и государства альянса. С учетом накапливаемого опыта Совет Россия-НАТО может решить эту задачу, хотя и не сразу. Во всяком случае, все необходимые предпосылки технического характера для этого имеются. Дело за главным – за политической волей. У России она есть, что подтвердил на Римском саммите президент России В.В.Путин, назвав, создание Совета Россия-НАТО в формате "двадцати" историческим событием и основой для развития новых отношений в целом между Россией и всем западным сообществом.⁶⁵ Однако некоторые наиболее влиятельные в НАТО государства, продолжают колебаться из-за иллюзорных опасений, как бы, мол, Североатлантический альянс не утратил некую свою первородную самобытность, если он будет слишком плотно работать с Россией.

Но хотелось бы рассчитывать, что  созданная Римским саммитом атмосфера  в отношениях России и НАТО будет  сохранена, а односторонняя военная  деятельность, сопровождавшая последний  раунд расширения НАТО и немало отразившаяся на доверии, уступит место мерам на основе сотрудничества. Ведь, нельзя не учитывать то, что развитие сотрудничества между Россией и НАТО – это один из факторов, влияющих на дальнейшую трансформацию самого альянса в направлении его встраивания в общую евроатлантическую архитектуру безопасности. А заложенный Римским саммитом потенциал дает все основания рассчитывать на то, что на европейской политической карте появился механизм взаимодействия, позволяющий объединить ресурсы двадцати семи государств для решения общих задач нейтрализации угроз и вызовов двадцать первого века.

Заключение.

На рубеже веков Европа стала  ареной стремительных структурных  изменений. Особенность нынешней ситуации заключается в том, что процесс  формирования новой архитектуры европейской безопасности еще не завершен.

На смену центробежным тенденциям начала 90-х годов XX века довольно быстро пришли процессы форсированной интеграции, прежде всего в рамках Евросоюза и НАТО. Однако при всей кажущейся целеустремленности эти процессы несут отпечаток непредсказуемости. Что, в общем, объяснимо: ведь все многосторонние институты, работающие в сфере безопасности, переживают период глубокой трансформации и поиска собственной идентичности, методов и средств реагирования на новые вызовы стабильности XXI века.

Эволюция ситуации на европейском  континенте привела к изменению  роли и влияния общеевропейских  институтов. Одни из них стали проявлять  признаки упадка, другие, как НАТО, получили "второе дыхание".

В результате происшедших на рубеже 80-90-х годов фундаментальных геополитических и геостратегических перемен возник кризис идентичности НАТО – необходимо было найти обоснование существования организации в новых условиях. Выход из кризиса был найден в разработке стратегии, учитывающей специфику новых реалий и предусматривающей переориентацию деятельности НАТО на противодействие кризисам. Уже в 1992 году, через год после принятия в 1991 году новой стратегической концепции, НАТО, заручившись поддержкой резолюции ООН при проведении санкций против республик бывший Югославии и предоставив 20-ти тысячный хорошо экипированный военной контингент в Боснию, стала претендовать на роль новой миротворческой структуры. Таким образом, НАТО достаточно оперативно отреагировала на изменения в современном мире и быстро "переквалифицировалась" из чисто оборонительного союза в организацию, готовую принять на себя обязанности нового гаранта мира и безопасности. В середине 90-х годов в контексте боснийского кризиса и дискуссии о расширении НАТО на Восток отчетливо проявились претензии НАТО как на лидерство в урегулировании кризисных ситуаций, так и на мировое лидерство в целом, которые получили закрепление в стратегической концепции 1999 года.

По существу эволюция НАТО в 90-е  годы шаг за шагом подводила Альянс к расширенному толкованию его миротворческой автономии и "поддержки" усилий ООН. Начав с поддержки миротворческой деятельности ООН и СБСЕ/ОБСЕ, НАТО стала стремиться к большей самостоятельности в процессе принятия решений в рамках миротворческих операций, которая вылилась в проведение собственной операции в Югославии и узурпацию исключительных прерогатив СБ ООН. В результате от действия " в соответствии" с решениями ООН и резолюциями СБ НАТО не только перешла к акциям "в духе" решений и резолюций, но и закрепила в новой стратегической концепции 1999 года возможность проведения самостоятельных интервенций.

Отныне Альянс привержен некоему  широкому подходу к безопасности, одним из проявлений чего является реагирование на кризисные ситуации, в том числе и путем осуществления операций, не предусмотренных статьей 5 Вашингтонского договора, иначе говоря, военных мер, не имеющих ничего общего с самообороной или санкциями по Уставу ООН.

Таким образом, новая стратегическая концепция НАТО для XXI века серьезно подрывает имидж НАТО как европейского миротворца и придает Альянсу имидж международного жандарма. За последние десятилетия НАТО из оборонительного союза трансформировалась в экспансионистский союз как в плане территориальных границ (курс на "вторую волну расширения" получил закрепление в новой стратегической концепции НАТО 1999 года), так и с точки зрения зоны применения силы, которая отныне может применяться по "периферии" Альянса.

Проследив эволюцию взглядов НАТО на свое место и задачи в современном мире, я пришла к выводу, что Североатлантический союз всерьез считает, что он в своем развитии перерос рамки, в которых действовал первые пятьдесят лет своего существования - теперь ареной его деятельности должен стать весь мир.

2 октября 2001 г. НАТО впервые в своей истории ввела в действие статью о коллективной обороне, после того, как американская сторона представила данные о том, что террористические удары по США направлялись из-за рубежа – таким образом, толкование событий  
11 сентября в контексте ст.5 Вашингтонского договора как вооруженное нападение против НАТО превращает Альянс в организацию по борьбе с терроризмом.

Европейские страны НАТО безоговорочно  поддержали Вашингтон при обращении  в Совет Безопасности ООН и  фактически обозначили свое согласие на долгосрочную поддержку антитеррористических инициатив США, поскольку ст.5 не устанавливает временных рамок для оказания помощи члену альянса, которому угрожают извне⁶⁶.

На гребне этой волны США без  больших проблем добились решения  Комитета планирования обороны и Группы ядерного планирова-

ния НАТО на уровне министров, собравшихся  в Брюсселе  
18 декабря 2001 года, о создании крупных войсковых подразделений, которые могли бы быть легко переброшены "за пределы территории стран-союзниц", выделив в качестве первоочередной их задачи предотвращение угрозы распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. В тот же день Совет НАТО одобрил решение о выработке военной концепции для отражения угрозы терроризма. Однако в принятом заявлении вновь не было ни слова о необходимости предварительного получения санкции Совета Безопасности ООН на применение силы, хотя и говорилось о поддержке усилий ООН в борьбе против терроризма.

Официальные сообщения Вашингтона о планах ужесточения ядерной  и стратегической доктрин США администрацией  Буша породили беспокойство в Европе, хотя европейцам пришлось расплачиваться за собственное попустительство Вашингтону. Выпустив единожды джинна из бутылки и дав свое согласие в 1999 году на действия НАТО в Косово, "если надо", в обход Совета Безопасности ООН, европейские союзники обнаружили, что этим прецедентом США теперь воспользовались для действий в обход не только ООН, но и НАТО и вообще международного права.

По инициативе США пражская сессия Совета НАТО в 2002 г. приняла решение о создании сил быстрого реагирования НАТО, которые будут включать подразделения сухопутных сил, ВМФ и ВВС, оснащённые самыми современными видами оружия, и будут способны к автономным действиям и быстрой переброске в любое нужное место, как это решит Совет НАТО. Имеется в виду, что СБР должны быть готовы к переброске в район их развертывания в течение семи дней после решения Совета НАТО и к активным боевым действиям на протяжении трёх месяцев. Пражская сессия поручила министрам обороны в срочном порядке выработать "всеобъемлющую концепцию" действий СБР и обеспечить их полную оперативную готовность к октябрю 2006 года.

Таким образом, в одобренных в Праге  документах речь идет отнюдь не только о новой военной технологии борьбы с терроризмом, но и об общем повышении боеготовности и решимости к вооружённому вмешательству по усмотрению США и/или руководства альянса за пределами границ блока - по существу, по всему миру.

Обращает также на себя внимание и новое подтверждение готовности НАТО осуществлять такое вмешательство по собственному усмотрению. Так, несмотря на упоминание в Пражской декларации о приверженности Уставу ООН, в ней ничего не говорится о необходимости получения мандата Совета Безопасности ООН для проведения военных операций за пределами блока (за исключением случаев самообороны).