НАТО на рубеже ХХ-ХХI вв: эволюция внешнеополитической стратегии и механизмы сотрудничества

Международный терроризм стал рассматриваться в качестве клея, скрепляющего трансатлантические отношения, и мотивации, пришедшей на смену идеологии времен "холодной войны".

Генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон  заявил, что "самая крупная и  эффективная постоянная коалиция в  мере будет играть центральную роль в коллективном реагировании международного сообщества на терроризм, — как в настоящий момент, так и в долгосрочной перспективе". Он указал на уникальные возможности НАТО в борьбе с терроризмом - способность к оперативному взаимодействию, совместные учения, совместные системы связи и материально-технического обеспечения. Лорд Робертсон подчеркнул, что развитие политической концепции в области безопасности и обороны ЕС находится на раннем этапе, в то время как у ООН и ОБСЕ нет "уникального состава, мощи, сплоченности и быстроты реагирования НАТО"⁵⁷.

Однако позитивные тенденции в  отношениях союзников оказались  недолговечными. Операция "шок и  трепет", развязанная США 20 марта 2003 года, завершилась ликвидацией  режима Саддама Хусейна и контролем  победителей над вторыми в мире по значимости запасами нефти. Однако установить связи режима Саддама с террористами  
"Аль-Каиды" и найти иракское оружие массового уничтожения, гипотетическое наличие которого послужило предлогом для развязывания военных действий, так и не удалось.

Вторжение в Ирак войск коалиции США и Великобритании вызвало  раскол внутри Североатлантического альянса.

Германия, Франция, Бельгия, Люксембург, являясь основателями НАТО и представляя  собой континентальное "твердое  ядро" Евросоюза, не поддержали единственную сверхдержаву, претендующую на глобальное лидерство, в кардинальном вопросе войны и мира, несмотря на самое жесткое давление, включая угрозы экономических и политических санкций со стороны Вашингтона⁵⁸.

Для европейских союзников по НАТО оказалось неприемлемым намерение США применять силу в одностороннем порядке, независимо от мнения партнеров.

Эта тенденция к односторонним  действиям из исключения превратилась в правило — отказ Вашингтона от ратификации Киотского протокола  о борьбе с загрязнением окружающей среды, устава Международного уголовного суда, выход из договора по ПРО, вторжение в Ирак.

Из уст европейских политиков  стали звучать критические замечания. Бывший член Комиссии Европейских сообществ  Кристофер Паттен заявил: "Несмотря на всю вашу мощь, вы не сможете решать все задачи в одиночку, даже если вы являетесь величайшей сверхдержавой мира". По мнению Паттена, Европа использует совершенно иной подход, потому что в борьбе против международного терроризма "умные бомбы имеют важное значение, но умные программы содействия развитию представляются еще более важными... Попытки включить страны "оси зла" в международное сообщество и вовлечь их в его деятельность принесут больше пользы, чем изоляция этих стран⁵⁹ "Аналогичная критика была высказана министром иностранных дел Франции Ю.Ведрином и министром иностранных дел Германии И.Фишером.⁶⁰

Но европейская критика воспринималась Соединенными Штатами не как позитивное участие, а как еще один признак  слабости и недостаточной преданности.

Реакция США была высказана министром  обороны Д.Рамсфельдом - не коалиция определяет свою миссию, а миссия определяет коалицию.

Таким образом, Вашингтон четко  высказал намерение и впредь строить  лишь временные союзы с "переменной геометрией" под решение каждой конкретной задачи, причем такие, которые ничем не стесняли бы действия американцев даже в той крайне ограниченной мере, как в НАТО,

а в случае необходимости — вообще обходиться без коалиций и действовать  в одиночку.

Времена администрации Клинтона, когда Вашингтон старался сохранить дружеские отношения с европейскими союзниками, остались в прошлом.

Администрация Буша в полной мере использовала события  
11 сентября для того, чтобы порвать со склонностью к многосторонней дипломатии. Республиканцы не собираются наступать на грабли компании в Косово, где ВВС США пришлось сражаться со "связанными руками" и выслушивать критические замечания союзников по НАТО. А борьба с терроризмом стала лишь удобным оправданием новой решимости США действовать в одностороннем порядке.

Сегодня США состязаются в военной  силе сами с собой. Очевидно, что  эту "гонку" они выиграют, но она  может нанести вред трансатлантическим отношениям. Это можно считать  политическим побочным ущербом американской "революции в военном деле" (РВД).

Военная операция в Афганистане⁶¹ показала, что современные технические средства, имеющиеся в распоряжении США, уменьшают зависимость США от их союзников. Участие союзников в операциях, ведомых США, считается политически целесообразным, но ненужным с военной точки зрения, так как оно может даже уменьшать эффективность и вероятность успешного проведения Соединенными Штатами военных операций.

В Афганистане вооруженные силы США испытали более 30 новых военных  технологий, в том числе беспилотные  самолеты, термобарические бомбы, микроволновое оружие, которое не убивает, а временно выводит живую силу противника из строя.

Гигантские дополнительные капиталовложения США в оборону, идущие на РВД, делают невозможным обеспечение практической оперативной совместимости США  с союзниками по НАТО, так как между ВВС США, с одной стороны, и европейскими и канадскими вооруженными силами, с другой стороны, образуется непреодолимый разрыв.

Бывший Генеральный секретарь  НАТО Лорд Робертсон предложил два  выхода. Во-первых, европейские страны должны увеличить свои расходы на безопасность и оборону, - как по отдельности, так и в рамках ЕПБО. Во-вторых, США должны ослабить жесткие ограничения на экспорт технологий, действующие в отношении их европейских союзников.

Совершенные военные технологии наполняют также новым смыслом старую концепцию "разделения  бремени" между союзниками: Соединенные Штаты занимаются установлением мира при помощи силы, в то время как европейские союзники - поддержанием мира и послевоенным восстановлением. Это касается как Боснии, так и Косово, Афганистана.

Вашингтон ясно дал понять, что  его ВВС претит заниматься решением приземленных задач миротворчества и мирного строительства.

Однако, такое "разделение труда" является неприемлемым с политической точки зрения, так как проблема заключается не столько в различиях между военными возможностями США и европейских стран, а в том простом факте, что эти возможности отражают разное видение мира и глобальных проблем Соединенными Штатами и Европой.

Если бы государства-члены ЕС объединили свои усилия и финансовые средства, то "европейская РВД" стала бы реальностью. Европа не испытывает дефицита денежных средств или политической зрелости, необходимых для этого. Но поскольку большинство европейских стран считает, что это стратегически нецелесообразно, никакой РВД в Европе нет. Европейские союзники США по НАТО не видят необходимости в значительном увеличении расходов на оборону по сравнению с расходами на здравоохранение, программы содействия развитию и т.д.

Таким образом, расширяющийся  трансатлантический разрыв в военном потенциале отражает параллельно расширяющийся разрыв в сферах политики и стратегии.

Американская стратегия односторонних  действий рассматривается в Европе как эрозия международного правопорядка, на базе которого построена большая часть системы европейской безопасности.

Исторический опыт учит европейцев, что мощная и эффективная международная  правовая система - это единственный барьер, отделяющий порядок от закона джунглей, опирающегося на военную  силу. Занимая место лидера. Соединенные Штаты спокойно себя чувствуют в джунглях. Европейские союзники такой роскоши себе позволить не могут.

Таким образом, после кратковременного всплеска сотрудничества, вызванного террористическими нападениями  на США, европейские союзники вновь  критикуют традиционный атлантизм, предполагающий их неукоснительное равнение на США. Союзники критикуют США за слишком большую склонность к независимым действиям, чрезмерное увлечение глобальной войной против терроризма и игнорирование вполне обоснованных опасений Европы.

Американцы же считают, что европейцы  слишком мало денег тратят на оборону, не способны осуществить "революцию  в военном деле" и реализуют  узкие, ориентированные только на Европу, инициативы в области обороны, что  может ослабить потенциал НАТО.

Трансатлантическим отношениям вредит их асимметричный характер. Соединенные  Штаты, оставшиеся сегодня единственной сверхдержавой мира, сильны и уверены  в себе, в то время как Европа продолжает поиски своей роли и идентичности.

Сегодня, когда фактор "холодной войны" уже больше не является тем цементирующим составом, который скрепляет связи между государствами-членами НАТО, Европа стоит перед дилеммой: либо смириться с превосходством Америки, либо вырабатывать и проводить в жизнь свой собственный и независимый политический курс, отдавая себе отчет в том, что в последнем случае это неизбежно приведет к более глубокой трансатлантической трещине. А трещина в стене "дома НАТО" остается, хотя ее и замазали. Будет ли она расширяться, зависит во многом от того, хватит ли в Вашингтоне мудрости и здравого смысла извлечь уроки из отказа союзников по НАТО поддержать новую американскую стратегию превентивных ударов по собственному усмотрению.

Все это означает только одно —  евроатлантическое партнерство  нуждается в переосмыслении и адаптации к новым реальностям.

2.3.  Диалог  Россия-НАТО и новый формат сотрудничества.

Отношения России - самой крупной, в том числе в военном отношении, страны в евроатлантическом регионе  с самой мощной военно-политической организации всегда были и остаются особенно трудным направлением российской внешней политики.

Тяжелый груз взаимного недоверия  и подозрительности, который образовался  за время, когда Россия и НАТО были политическими оппонентами и  противниками, не позволил в начале 90-х гг. ХХ века завязать конструктивные отношения с альянсом. Расширение НАТО и усиление военной машины за счет включения новых членов, приближение к российским границам, принципиальное нежелание следовать нормам международного права не позволяло вести речь о взаимодействии с НАТО.

Эти негативные факторы не исчезли  и с подписанием в мае 1997 г. "Основополагающего акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора"⁶². Он стал фундаментом, положившим начало развитию диалога с НАТО по проблемам безопасности в Европе. Однако главная ценность этого документа была и остается в том, что он зафиксировал набор политических гарантий со стороны НАТО не создавать угрозы для России ядерными либо обычными вооружениями при расширении альянса.

Однако процесс взаимодействия на практике оказался намного более  сложным, чем можно было предположить в 1997 г., когда казалось, что все  основное уже сделано.

Расширение НАТО в 1999 г. принесло России множество проблем, прежде всего в двусторонних отношениях с теми странами, которые вступали в альянс. А трагические события марта 1999 г., когда Североатлантический альянс начал воздушную операцию против СРЮ, положили конец первому этапу становления отношений Россия-НАТО. Не сработали и механизмы Основополагающего акта, который предусматривал возможность проведения консультаций в "горячих ситуациях".

Вместе с тем, последовавшая  за косовским кризисом "глубокая заморозка" связей с альянсом позволила  по-новому взглянуть на базисные подходы к выстраиванию взаимоотношений. Ведь Основополагающему акту было уже два года, и созданный на его основе Совместный Постоянный Совет позволил сформировать определенные навыки политического диалога.

На фоне глубокого охлаждения политических отношений с альянсом были подписаны два документа, призванные нейтрализовать негативные последствия расширения НАТО на Восток – Хартия европейской безопасности и Соглашение об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

Тем самым были созданы объективные предпосылки для постепенного размораживания отношений с НАТО. И после возвращения югославской ситуации в международно-правовое поле политические контакты с НАТО стали восстанавливаться.

Трагические события в Нью-Йорке  и Вашингтоне явились встряской и для отношений Россия-НАТО. Уже 13 сентября СПС Россия-НАТО выступил с сильным совместным заявлением, осуждающим бесчеловечные акты терроризма. В нем говорилось о готовности к взаимодействию и совместной борьбе с терроризмом.

Начало нового этапа взаимоотношений Россия-НАТО положила встреча на высшем уровне Россия-НАТО в Риме 28 мая 2002 года. Главы государств и правительств подписали Римскую декларацию "Отношения Россия-НАТО: новое качество"⁶³. В соответствии с ее положениями был создан Совет Россия-НАТО (СРН), заменивший СПС и превратившийся в основную структуру развития российско-натовских отношений.

Сегодня государства-члены Совета работают именно так, как это было задумано при подписании документов Римского саммита, т.е. на совершенно новых принципах. Работа в СРН ведется на равноправной основе и ориентирована на выработку совместных решений, определение совместных действий по широкому кругу проблем безопасности.

Основные принципы такого взаимодействия – работа в национальном качестве на основе консенсуса; проведение постоянного и равноуровневого политического диалога; совместная выработка и принятие решений; равная ответственность за выполнение таких решений; добросовестное соблюдение обязательств по международному праву.