НАТО на рубеже ХХ-ХХI вв: эволюция внешнеополитической стратегии и механизмы сотрудничества

Другая ее часть содержит ряд  моментов, которые не могут не вызывать тревогу. Хотя совокупная прибавка потенциалов "семерки" к НАТО невелика, альянс ведет планомерное военное освоение территории "новичков, " в первую очередь, прибалтийских государств, где осталось немало военных объектов еще со времен Варшавского договора (в Прибалтике, в частности, более 100 аэродромов). Одновременно ведется серьезная модернизация военной инфраструктуры "новобранцев" – аэродромов, военно-морских баз, объектов ПВО и РЛС, учебных центров и полигонов. Проводятся масштабные работы на литовских аэродромах Кармелава и Зокняй, эстонском аэродроме Эмари. Проводимые работы включают адаптацию аэродромов под прием боевых самолетов всех типов. Расширяются возможности военно-морских баз в каждой из трех балтийских стран. Одновременно вдоль российских границ повсеместно сооружаются современные объекты военной инфраструктуры. Появляются они также и в Болгарии, и в Румынии. Прибалты включились в интегрированную систему ПВО альянса. На территории Литвы развернуты 4 натовских истребителя и небольшой пока контингент иностранных военных. Для НАТО появились новые возможности наблюдения за прилегающей территорией России, о чем свидетельствуют полеты АВАКСов вблизи Калининградской области. Приходится учитывать и то, что в контексте объявленной реконфигурации войск объекты альянса придвинутся ближе к российским границам, а учения и некоторая другая военная деятельность НАТО будет выполняться даже на территории Украины с согласия украинского руководства.

Разумеется, перечисленные факты  не говорят о подготовке к военному столкновению с Россией. Для конфликта  нет никаких предпосылок. С  НАТО налажены партнерские отношения. В альянсе принимают во внимание нынешний внешнеполитический курс страны, наличие у нас ядерного оружия, а также и другие важные факторы. Вместе с тем, хорошо заметно, что с НАТО никто не снимал старые функции времен "холодной войны" - обеспечить готовность к столкновению в Европе с крупным противником. Они лишь ушли на второй план. Однако военные в альянсе по-прежнему руководствуются не столько реальными оценками ситуации в европейском регионе, где отсутствуют прямые угрозы безопасности, в т.ч. в результате беспрецедентных усилий по сокращению уровней вооруженности, сколько устаревшими внутренними инструкциями НАТО по защите своих членов. Это вынуждает Россию реагировать соответствующим образом.

Опыт предыдущей волны расширения показал, что с этим, прежде всего, связано некоторое политическое ухудшение двусторонних отношений с рядом восточноевропейских стран. И это не удивительно, поскольку вступление в НАТО означает растущую зависимость наших соседних государств от натовской системы принятия решений. Такая зависимость возникает по значительно более широкому кругу вопросов, чем оборона от внешней агрессии, о которой говорится в Вашингтонском договоре. Характерно при этом, что как тогда, так и сейчас натовские новобранцы начинают с попыток решать с Россией свои двусторонние проблемы через Брюссель, пытаясь заручиться авторитетом и мощью союзников. Ожидавшееся общее ухудшение политического климата в отношениях со странами Балтии сейчас особенно заметно. Откровенно бравируя недавно полученным натовским и евросоюзовским статусом, они ужесточают свои позиции по широкому кругу вопросов двустороннего взаимодействия. Литовский сейм, например, принимает резолюцию против облегчения транзита в Калининград. Латвия и Литва систематически препятствуют пролетам военно-транспортной авиации с грузами и личным составом для обеспечения российского контингента в Калининградской области. Обостряется ситуация вокруг русскоязычного населения.

С учетом того, что в Латвии и  Эстонии примерно 600 тыс. человек русскоязычного населения до сих пор не имеют гражданства, а также многих базовых прав, России предстоит иметь дело уже не только с руководством этих государств, но, по-видимому, и с руководством НАТО, ЕС, Совета Европы. В этом же ряду стоит и проблема Калининграда.

Другая сложность нынешнего  расширения связана с неурегулированностью проблемы "ДОВСЕ-Балтия-НАТО". В 2004 году в ходе неформальной встречи  Совета Россия-НАТО на уровне министров  иностранных дел в расширенном  до 27 стран составе, а также рабочего визита в Москву Генерального секретаря НАТО Я. де Хооп Схеффера от натовцев получено подтверждение обязательств, касающихся военной сдержанности на территории вступивших в альянс государств. Там не появится ядерное оружие и крупные иностранные войсковые соединения (эти обязательства предусмотрены Основополагающим Актом Россия-НАТО от 1997 года). От Генерального секретаря альянса и министров иностранных дел балтийских государств получены заверения в том, что эти страны подадут заявку на присоединение к адаптированному Договору об ОВСЕ, как только он вступит в силу. До этого момента указанные государства не будут предпринимать каких-либо действий вразрез с целями и принципами Договора.

Однако проблема обеспечения действенного режима контроля над вооружениями в Европе, который создавал бы надежную основу для стабильного развития отношений между Россией и НАТО остается нерешенной. Схема ограничений, установленная первоначальным ДОВСЕ, после состоявшегося раунда расширения альянса во многом утратила смысл, а сроки вступления в силу адаптированного ДОВСЕ и, соответственно, появление юридической возможности для прибалтов присоединиться к Договору отодвигаются все дальше. И признаков того, что в ближайшее время страны НАТО существенно смягчат или откажутся от своей увязки начала ратификации с выполнением Россией т.н. стамбульских обязательств по Грузии и Молдавии, не просматривается.

С темой ДОВСЕ тесно связан и  вопрос об анонсированных американским руководством планах реконфигурации военного присутствия за рубежом. Если адаптированный ДОВСЕ не вступит в силу, то правовых механизмов, регулирующих возможности наращивания вооруженных сил и вооружений вблизи российских границ фактически не будет. Это создает ситуацию непредсказуемости в контексте европейской безопасности.

Вместе с тем, еще очень важно  помнить о том, что принятые на Пражском саммите НАТО (2002 г.) решения  фактически узаконили выполнение альянсом любых операций за пределами совокупности территорий входящих в него стран  и на значительном географическом удалении. Главный тезис – НАТО должна быть "способной и готовой выполнять операции повсюду, где это потребуется". Мандат СБ ООН на санкционирование силовых действий для НАТО по-прежнему необязателен, и альянс продолжает попытки застолбить за собой принципиальную возможность действовать в обход СБ ООН. Учитывая печальный опыт агрессии НАТО против Югославии, естественно, возникает серьезное беспокойство каждый раз, когда альянс берется за проведение операций на удалении от территории своих стран-членов.

На Стамбульском саммите НАТО в июне 2004 г. союзники приняли серьезнейшее решение о радикальной перестройке вооруженных сил стран-членов альянса. Предполагается, что в течение нескольких лет, примерно пятая часть всех сил станет по-настоящему мобильными, т.е. обретут способность к быстрой переброске, быстрому развертыванию и долговременным действиям в автономном режиме. Там же на саммите принято решение о перефокусировании партнерских программ на Южный Кавказ и Центральную Азию.

В целом, географические рамки деятельности натовцев значительно расширяются. В Афганистане наращивается многонациональный контингент, действующий там по мандату СБ ООН, создаются все новые т.н. "команды по восстановлению", действующие в различных провинциях, в основном на севере и западе страны. В Ираке началось создание учебного центра подготовки иракских "сил безопасности", который должен выпустить порядка 65 батальонов.

Главный вопрос сегодня – что  следует делать, чтобы свести к  минимуму негативные последствия расширения альянса.

Новейшая история показывает, что процесс расширения НАТО является долговременным фактором мировой политики. Он будет продолжать оказывать непосредственное воздействие на безопасность России, а также общую атмосферу в Европе и на евроатлантическом пространстве в целом. Закончившийся весной 2004 г. очередной раунд расширения альянса, очевидно, не последний. Ряд стран Закавказья и Центральной Азии занимают более или менее активную позицию в пользу своего присоединения к альянсу. В НАТО эти устремления рассматривают с осторожностью, но в целом благожелательно. Следующая волна расширения будет направлена, прежде всего, на Балканы (об этом прямо говориться в итоговом коммюнике Стамбульского саммита). Ожидается, что в 2006 г. официальное приглашение в НАТО получат Албания, Македония и Хорватия. Вместе с тем, натовцы держат двери открытыми также и для других стран, включая Азербайджан, Грузию и Украину, которые не скрывают своих проатлантических настроений.

На саммите НАТО в Стамбуле был  утвержден курс на переориентацию высвободившихся после последнего расширения средств и ресурсов партнерских программ на страны Закавказья и Центральной Азии, которые объявлены «стратегически важными регионами». На данном этапе НАТО не ведет дело к размещению там на постоянной основе своих крупных вооруженных сил или распространению на указанные государства действия ст.5 Вашингтонского договора. Однако опорные точки, которые можно использовать для расширения присутствия, создаются. Ведется также укрепление существующих механизмов и инструментов партнерства в четко определенных и ранее апробированных натовцами на других странах областях: военная реформа, подготовка военных кадров, проведение совместных учений и тренировок, организация конференций и семинаров по проблемам безопасности и вопросам практического сотрудничества. Натовцы в этих регионах – понемногу, шаг за шагом наращивают свое присутствие, добиваясь того, чтобы Россия привыкала к этому факту.

Непосредственные военные угрозы нам это не создает, но, вряд ли отвечает долгосрочным интересам России. Дело идет к пронатовской перекройке оборонных доктрин Закавказских и Центрально-Азиатский стран, к тому, что вооруженные силы ряда стран СНГ, включая партнеров по ОДКБ, могут оказаться более совместимыми с натовскими войсками, чем с российскими. Фактически в этих странах, в первую очередь в Грузии, уже началась ползучая замена кадров военной элиты на офицеров, подготовленных в Турции и США, а также ведется подготовка к переходу на натовские стандарты вооружений и военной техники. Разумеется, американские вливания, носящие целевой характер, на порядок превосходят аналогичные расходы России на военно-техническую помощь партнерам по ОДКБ и СНГ. Наблюдается и усиление тенденции к выдавливанию России с традиционных рынков ВТС.

В целом же оперативные действия США и ведущих стран альянса сводятся к тому, чтобы "заполнить вакуум", образовавшийся после распада СССР, захватить больше влияния в этих странах, потеснив Россию. Вместе с тем, надо иметь ввиду, что, несмотря на сохраняющиеся внутри альянса расстыковки, НАТО по сути дела сориентирована на обеспечение военно-политической стабильности на постсоветском пространстве, а эта стабильность понимается, прежде всего, как минимизация опасных для запада рисков – территориальных и межэтнических конфликтов, очагов терроризма, наркобизнеса и организованной преступности.

При всех различиях в тактических  и геополитических приоритетах  России и НАТО, объективно у нас  имеется достаточно широкое поле совпадений интересов. Большая стабильность в ближнем зарубежье это предпосылки для лучшего экономического роста в России. У нас с НАТО общие задачи и в плане противодействия новым вызовам – нам также важно не допустить превращения территорий бывших советских республик в плацдармы, где могли бы зацепиться международные террористические организации, происходила бы утечка ОМУ или чувствительных технологий, пролегали бы каналы наркотрафика и торговли людьми. Заметно, что в странах Южного Кавказа и Центральной Азии натовцы предпочитают действовать с оглядкой на Россию, понимая, в том числе ключевое значение нашей прямой или косвенной поддержки усилиям НАТО в Афганистане.

Разумеется, важно продолжать противодействие  попыткам превращения системы безопасности в сугубо натоцентристскую модель. Она защищает интересы определенного  круга стран, не отвечает и фактически не учитывает интересы национальной безопасности России.

Важнейший инструмент укрепления безопасности средствами контроля над вооружениями – это Договор об обычных вооруженных  силах в Европе, и альтернативы введению в силу Соглашения о его адаптации практически не существует.

Следует решительно добиваться от США  и других натовцев дальнейшего учета  наших озабоченностей, связанных  с военными последствиями расширения альянса. Важнейший аспект здесь  – постоянный контроль за выполнением обязательств стран НАТО воздерживаться от размещения ядерного оружия, создания соответствующей инфраструктуры, а также от размещения существенных боевых сил на территории новых государств-членов. Хотелось бы, чтобы сами новые члены, в первую очередь страны Балтии, проявили больше понимания, "кооперабельности", наконец. Все же без восстановления климата добрососедства, военной транспарентности, серьезного сотрудничества получиться не может.

Приоритетное значение имеет выработка  с натовцами комплекса мер доверия, взаимного контроля, предотвращения опасной военной деятельности вдоль линии соприкосновения сил России и НАТО. Необходимо добиваться, чтобы военная деятельность НАТО в сопредельных с Россией государствах, в первую очередь в Украине, была бы максимально открытой.

При всем значении работы по изложенным выше направлениям главным все же является коренная перестройка и  изменение качества отношений с  самой НАТО. Сегодня Совет Россия-НАТО действует именно так, как это  было задумано при подписании документов Римского саммита, т.е. на совершенно новых принципах. Работа в нем ведется на равноправной основе, и она ориентирована на выработку совместных решений, определении совместных действий по широкому кругу проблем безопасности. Это подразумевает и совместную ответственность за принимаемые вместе решения.

Сегодня расширение НАТО на Восток - объективная реальность. Очевидно, что деятельность этой организации в прошлом и настоящем дает достаточно оснований сомневаться в истинном значении намерений и задач ее продвижения в восточном направлении. И все же при всей правомерности этих сомнений, хотелось бы рассчитывать, что созданная Римским саммитом благоприятная атмосфера в отношениях России и НАТО будет сохранена, а упомянутая выше односторонняя военная и иная деятельность, которая сопровождала завершение нынешнего раунда расширения НАТО и немало отразилась на доверии, уступит место мерам на основе сотрудничества.

1.3. Новая стратегическая концепция  НАТО.

Юбилейная сессия Совета НАТО на уровне глав государств и правительств стран - участниц блока, состоявшаяся 23-24 апреля 1999 года, подвела черту под эволюцией стратегической концепции НАТО в 90-е годы. На ней была принята стратегическая концепция НАТО для XXI века.

Новая стратегическая концепция была подана руководством альянса как ответ НАТО на принципиально изменившуюся ситуацию в Европе и мире в целом с момента принятия концепции Североатлантического союза 1991 года. Согласно новой концепции с окончанием "холодной войны" и исчезновением прежнего главного противника - СССР - смыслом существования НАТО должна стать не только коллективная гарантия безопасности стран-участниц от внешней агрессии в регионе Северной Атлантики, но и гораздо более масштабные задачи. Речь идет о предотвращении распространения оружия массового уничтожения, активном противодействии международному терроризму, защите прав человека и национальных меньшинств, которым грозит геноцид, а главное - об операциях по восстановлению и поддержанию мира. Следовательно, к старым задачам обеспечения коллективной обороны и поддержания неразрывной трансатлантической связи между безопасностью Северной Америки и безопасностью Западной  Европы добавилась новая амбициозная задача - миротворческая деятельность. Для проведения миротворческих операций в НАТО создана специальная структура - CJTF - быстро развертываемые соединения для моментального реагирования. Использовать структуру НАТО в рамках CJTF можно только с разрешения Совета НАТО.