Лексика современного французского языка и его отражение в современной художественной литературе

Что касается лексики langue populaire, то лингвисты почти единодушно говорят об утрате ею социальной маркированности  и об актуализации стилистической функции: «В синхронном плане точно разграничить фамильярные, просторечные и арготические слова и выражения чрезвычайно трудно… Выбор в речи «высокого» (например, importuner), «среднего» (ennuyer) или «низкого» (embeter) слова может зависеть не от культурного уровня субъекта речи, а от той роли, которую он играет в процессе коммуникации, и диктуемого ролью отношения к адресату речи» (Долинин 1978: 315-318). В этом состоит существенное отличие французского просторечия от русского: в русской литературной речи просторечные единицы могут использоваться только с целью иронии, шутки, сознательного стилистического контраста и.т. (Беликов, Кры-син 2001: 53).

Попытки определить социальную группу носителей просторечия приво-дят  французских лингвистов к парадоксальному  выводу: понятие «langue populaire» охватывает совокупность нестандартных языковых форм, но у него нет соответствия на уровне социального субстрата. Как пишет Ф.Гаде, «в на-ши дни нереально, вследствие множества унифицирующих факторов (всеоб-щее среднее образование, мобильность населения, влияние СМИ и др.), пред-ставить себе носителя языка, настолько незатронутого влиянием стандартиза-ции и униформизации, что он выражался бы таким герметичным языком. Кто он, этот марсианин?» (Gadet 2003a: 109).

Впрочем, в последнее  время все чаще говорят о новом «наследнике» французского просторечия – langue des jeunes (parler des banlieues), просторечно-арготической разновидности языка молодежи, проживающей в пригородах крупных городов (прежде всего Парижа). В этом случае действительно речь идет о достаточно замкнутом социуме, зачастую представленном иммигрантским населением, весьма криминогенном и, безусловно, имеющем маргинальный статус как в социально-культурном, пространственном, так и в языковом плане (Calvet 1994).

Однако если рассматривать  французский социолингвистический «пейзаж» в целом, то, действительно, в условиях современного города вряд ли можно говорить о наличии определенного социального субстрата, который традиционно соотносился с langue populaire. Современные французские социолингвисты решают проблему вариативности городской речи в иной системе координат – континуально-вероятностной. Известно, что понятия временного и пространственного континуума были выработаны в традиционном романском языкознании, но применялись преимущественно при решении проблем ареального членения в лингвогеографии (Нарумов 1994). В социолингвистике идея континуальной вариативности языка возникает и последовательно проводится в работах американских социолингвистов (прежде всего У. Лабова). Во французской социолингвистике наиболее последовательно этот подход выражен в работах Л.-Ж. Кальве о французском арго и просторечии.

В концепции Л.-Ж. Кальве в основе языковой динамики лежит  принцип «внутреннего плюрилингвизма языка» (Calvet 1991: 41); при этом, по Кальве, специфика арго и просторечия – не в коде, а в функционировании этого кода. Поэтому он полагает, что оснований для принципиального разграничения арготических и неарготических, просторечных и непросторечных единиц не существует, поскольку различия между ними лежат главным образом в области стилистической окраски и не имеют отношения к информативной нагрузке высказывания. Это лишь один из вариантов из языкового континуума, которым располагает каждый говорящий.

Несмотря на то что  термин langue populaire не удовлетворяет более современным представлениям о реальной динамике языка города, он остается употребительным. Этому способствует его особый, амбивалентный характер: с одной стороны, langue populaire входит в терминологическое поле лингвистики, а с другой – для «наивных пользователей языка» служит идентификатором речи, в которой в большей или меньшей степени обнаруживаются отклонения от языкового стандарта.

В целом анализ эволюции подходов к рассмотрению французского просторечия показывает, что современная  западная социолингвистика «ставит под сомнение саму идею того, что языковая практика, рассмотренная вне коммуникации, может быть представлена в терминах языковой разновидности» (Gadet 2003a: 113). При отказе langue populaire в статусе идиома (со своей системой, внутренней нормой и определенным контингентом носителей) можно вполне согласиться с пониманием статуса просторечия как «единого общеязыкового узуса, в котором смешиваются все имеющиеся в языке идиомы» (Ерофеева 2003: 7). Это значит, что при всем своеобразии французского просторечия (доминирующая стилистическая функция, значительно менее выраженная социальная непрестижность) оно обладает рядом черт, сближающих его с просторечием в других языках, русском, в частности.

3 Арго

Французское арго школьников и студентов, которое является существенной составной частью интересной и сложной проблемы социального разноречия, привлекает последние десятилетия пристальное внимание французских и зарубежных исследователей. В первую очередь тут надо назвать работы Д. Франсуа-Жежер, Ж.-П. Гудайе, М. Сурдо, Е. Лиожье, Ж.-Л. Кальве, Ж. Бенсимон-Шукрун, Ж.-М. Лекока, С. Пуантеля, А. Вальтер, Д. Сабо [Francois-Geiger 1990; Goudaillier 1996, 2001, 2002; Sourdot 1997, 1998, 2002; Liogier 2002; Calvet 1987, 1994, 1996, 1997; Bensimon-Choukroun 1988, 1991; Lecocq 1987; Pointel 1986; Walter 1984, 1996, 1997; Szabo 1991]. Статьи, посвященные арготической речи молодежи, публикуются в наиболее авторитетных лингвистических, социолингвистических и лингводидакти-ческих изданиях "La linguistique", "Langue francaise", "Langages", "Langage et societe", "Mots", "La Revue des Deux Mondes", "Le francais dans le monde". Ho монографического исследования, которое давало бы более или менее исчерпывающее многоаспектное описание молодежного арго, до сих пор нет.

Статус арго в сознании французского общества заметно меняется к концу XX века. Целый ряд лингвистических и экстралингвистических фактов свидетельствует о том, что арго укоренилось в лингвистическом сознании французов, перестало быть "чужим", стало естественным, законным элементом живой, неофициальной французской речи:

1. На фоне смещения  семантических акцентов происходит  дальнейшее расширение объема  значения и аннобилизации самого  термина "argot".

2. Отмечено смешение  помет "arg", "pop" и "fam" в различных авторитетных общих словарях французского языка, поскольку границы между этими тремя языковыми стратами становятся все более зыбкими.

3. Постепенное продвижение  арго в новые социолингвистические  пространства проявляется не  только в лексикографической  практике, но и в формировании терминологии.

4. Возрождаются такие  старые арго, как "javanais"n "verlan".

5. Экспансия арго распространяется  и на книжную речь.

6. Самые частотные  арготизмы в виде отдельных  вкраплений появляются даже в  текстах, адресованных детям.

7. Реклама тоже активно использует арготические лексемы.

8. Арготизируется даже  преподавание французского языка  как иностранного [Береговская 1997, 55-65].

Альбер Доза одним  из первых представил развернутую палитру  французских арго и показал их богатство и разнообразие [Dauzat 1946]. Отражая этот факт - богатство и разнообразие форм существования арго, в современных исследованиях термин "арго" все чаще употребляется во множественном числе [Francois-Geiger 1990, 1991; Goudailler 2001; Береговская 1995, 1997, 2001; Елистратов 1995].

На фоне арго спортсменов, шоферов, врачей, военных, духовенства, полицейских, банковских служащих, налоговых  инспекторов, программистов, журналистов, актеров, музыкантов, художников, летчиков, моряков, строителей, шоферов, фермеров, продавцов, официантов, барменов [Perret 2002] заметно выделяется молодежное арго и его самое мощное ответвление - арго учащейся молодежи.

В отличие от "общего арго" — "argot соттш" (термин Д. Франсуа-Жежер), которое все больше смыкается с просторечием и фамильярной французской речью, молодежное арго относится к наиболее герметичным социальным диалектам.

Словарь французского языка XIX и XX веков "Сокровище французского языка" (Tresor de la langue francaise. Dictionnaire de la langue du XIXе et du XXе siecle) под редакцией П. Эмбса характеризует арго как "язык или особый словарь, который создается внутри определенных социальных или профессиональных групп и с помощью которого индивид демонстрирует свою принадлежность к группе и свое отличие от большинства носителей

языка". В качестве примеров приведены парижское арго, арго учебных заведений. Словарная  статья данного словаря дополнена  следующим определением: арго - "всякий условный знак, служащий для тайного  общения, любой условный поступок или  манера вести себя, свойственные представителям одной и той же группы и позволяющие им понимать друг друга" [TLF 1974,478].

В "Большом словаре  французского языка Робер" (Le Grand Robert de la langue francaise) арго представлено как "язык, свойственный какой-либо профессии  или группе". И в качестве примера арго учебных заведений фигурирует на первом месте. При этом отдельно выделено арго Политехнической школы. В словаре оспаривается точка зрения на криптолалическую интенцию говорящих на арго, во главу угла ставится интегрирующее начало языкового общения маленьких групп и выделяется понятие арго как "знака принадлежности и признания" [GR 1986, 533].

Другой не менее авторитетный "Большой словарь французского языка Ларусс" (Grand Larousse de la langue francaise) предлагает следующее толкование термина "арго": слова и выражения, присущие представителям какой-либо профессии, социальной группы и существующие вне общего языка. И как пример вновь на первых позициях студенческое и школьное арго [GLLF 1986, 234]. Даже в специальном издании "Общего словаря Ларусс для учащихся коллежей и лицеев" (Dictionnaire General pour la maitrise de la langue francaise, la culture classique et contemporaine) есть статья об арго. Здесь приведена следующая трактовка термина "арго": "словарь, характерный для отдельной социальной группы, профессии". Школьное арго приводится в качестве единственного примера [DGL 1993, 95].

В лексикографическом издании "Язык" под редакцией Ж. Феллера  и Ф. Ришодо (Le Langage. Les Dictionnaires du savoir moderne) отмечено, что "иногда путают термины "жаргон" и "арго", принимая их один за другой". Но при этом авторы заявляют, что "жаргон становится арго по мере того, когда его начинают использовать, чтобы лица, не принадлежащие к определенной

группе, не смогли понять, о чем идет речь внутри группы" [DSM 1973, 36-37]. В этом же русле идет описание арго как "специальных жаргонов, которые развиваются в некоторых закрытых группах" в фундаментальном труде Ш. Брюно "История французского языка" [Bruneau 1948, 388], в котором выделена целая глава "Специальные арго" [Bruneau 1948, 410-419]. Авторы "Энциклопедического словаря лингвистических дисциплин" [Dictionnaire encyclopedique des sciences du langage) О. Дюкро и Ц. Тодоров также рассматривают арго как "особый случай жаргона" и "знак социальной ситуации" [Ducrot, Todorov 1972, 81].

Чрезвычайно емкой характеристикой  языка социальной группы является высказывание видного лексикографа середины XX века Гастона Эно, который одним из первых создал словарь, отражающий этимологию включенных в него арготизмов и время их возникновения. По его словам, арго - это совокупность лексических единиц, которые образуются в социально-профессиональной, учебной группе как дополнение к техническому и общенациональным языкам [Esnault 1965, V]. "Каждая группа намеренно внешне маркирует свою независимость и "самобытность", и таким образом языки отдельных групп становятся "арго",- подчеркивает А. Мейе, употребляя данный термин во множественном числе [Meillet 1965, 246-247].

Мы обратимся и к  более ранним работам, посвященным  терминоведческой проблематике и описанию данного субъязыка. С полным основанием А. Доза можно считать одним из первых, кто стоял у истоков социолингвистической реабилитации арго. В своем труде "Защита французского языка", изданном еще в 1912 г., французский лингвист называет арго "просторечием, привитым к общему стволу", "языком, сформированным в интересах социальных групп". Наряду с поэтическим толкованием термина как "нового младшего брата французского языка" Доза характеризует арго как "любые специальные языки, присущие ограниченной социальной среде" [Dauzat 1912, 108-109]. Тенденция языка "делиться на сегменты, исходя из

интересов социальной группы, и создавать специальные языки" рассмотрена в последующих работах  исследователя [Dauzat 1917, 1919, 1946]. Следует также упомянуть его работу "Арго: характерные черты, эволюция, влияние". Отдельный параграф первой главы обозначен "Студенческое арго". В нем указывается на то, что язык студентов мало изучен, и проанализированы словообразовательные приемы арготирующего языкового коллектива. Особое место в анализе словообразовательных средств уделено "самым интересным и известным лучше других арго студентов военного училища Сен-Сир и Политехнической школы" [Dauzat 1946, 46-47].

Несмотря на то, что предметом  исследования М. Швоба и Ж. Гииса в 1889 году явилось прежде всего арго "опасных общественных классов", молодые французские ученые (в то время им было всего 22 года) указывали на "роль интеллектуальной элиты в арго", подразумевая образованную молодежь [Schwob 1989, 58]. "Известны арго образованных людей: художников, ученых, студентов", - развивает выводы М. Швоба и Ж. Гииса автор "Лексикона лингвистической терминологии" Ж. Марузо, делая уточнение, что арго — специальный язык, в арсенале которого находится паразитарный словарь, используемый представителями одной социальной группы или социальной категории в интересах отличия от большинства носителей языка [Marouzeau 1951, 28].

Позиция Р. Юига не противоречит мнению большинства французских арготологов. Он считает, что всякое сообщество, чтобы утвердиться, любит ограничивать доступ к своим членам; оно закрыто для тех, кто не знает его правил, и предназначено только лишь посвященным в них. Исследователь поясняет, что по этой схеме создается групповое арго, а конкретно язык лицеистов и студентов высших учебных заведений [Huyghe 1955, 118].

Историческую ретроспекцию определения "арго" дополнит статья Ж. Галтье-Буасьера "Арго". Называя его "государством в государстве", он отмечает, что "у каждой штатской и военной  школы есть свое арго". Всякое арго, по мнению лексикографа, представляет собой "эмбрион защитного