«Ложные друзья» переводчика в теории и практике перевода

Соотношение значений созвучных слов двух разных языков может быть точно таким же, как и соотношение других взаимоэквивалентных слов ИЯ и ПЯ: то есть частично совпадать и частично расходиться. В качестве примера можно привести заимствованное из английского слово Hooligan. В русском языке хулиганом называют человека, своими действиями демонстрирующего явное неуважение к обществу и личности, грубо нарушающего общественный порядок, бесчинствующего в общественном месте или в семье. В Германии же словом Hooligans называют главным образом бесчинствующих футбольных болельщиков, приходящих на футбол затем, чтобы устроить побоище с болельщиками другой команды. Сравните:

Beim Weltmeisterschafts-Qualifikationsspiel zwischen Italien und England in Rom zerlegten Hooligans von der Insel in der Innenstadt Kneipen und Geschäfte. Anschliessend lieferten sie sich im Stadion eine Schlacht mit der Polizei. („Spiegel", 3.11.1997)

Все типы «ловушек», обусловленных межъязыковой асимметрией в области сходных по внешней форме лексических единиц, Н.К. Грабовский разделяет, прежде всего, на две большие группы: реально существующие диалексемы и потенциально возможные. На первый взгляд такое деление представляется довольно странным: какую трудность для переводчика может составить то, что реально не существует? Но на самом деле не существующие реально лексемы довольно часто оказываются «ложным другом переводчика». Обратимся к тому типу отношений несоответствия, который Л.С. Будагов сформулировал так: «Слово в одном языке вступает во взаимодействие со словосочетанием в другом»³⁶.

Отличие заключается в том, что в данных типах оппозиций не наблюдается реальной межъязыковой аналогии форм, с которой мы привыкли сталкиваться, рассматривая примеры «ложных друзей переводчика».

Интересно проследить, как разные языки используют аналогичные словообразовательные потенции, называя одни и те же денотаты. Для этого удобно обратиться к специальной, технической терминологии, обозначающей конкретные денотаты. Можно использовать ту же морфему авто, но уже как усеченную форму слова автомобиль. Возьмем в качестве примера термины автострада и автоцистерна и посмотрим, каким образом используют интернациональную морфему русский, английский, немецкий языки.

Эти примеры греко-латинского происхождения убедительно показывают межъязыковую асимметрию в использовании аналогичных словообразовательных моделей и аналогичных словообразовательных элементов.

Отсутствие реального эквивалента сходной формы в языке перевода при потенциальной возможности образования и создает иногда ловушку для переводчика. Так, русское слово автоколонна переводится на немецкий сходным по внешней форме словом Autokolonne, а для перевода слова автобаза использовать интернациональную морфему auto- уже не удастся: автобаза ~ Kraftwagendepot. В немецком языке есть и слово Porträt (портрет), используемое, может быть, менее часто, чем Bild, Bildnis, но как эквивалент слова автопортрет данная словообразовательная модель не используется -- Selbstbildnis, хотя она потенциально возможна, что подтверждает пример слова Autobiographie (автобиография).

Ошибка может возникнуть главным образом при переводе с русского языка, когда внимание переводчика ослабляется наличием в языке перевода аналогичных по форме морфем, слов и словообразовательных моделей.

Но не только греко-латинские основы в силу своей интернациональности могут создать трудности. В европейских языках немало и общих корней, и общих суффиксов. Но не всегда их сочетание в разных языках аналогично. Так, в русском языке немало слов с суффиксом -ада, заимствованных из самых разных языков: олимпиада, мириада, триада и др. -- из греческого; бравада, эстакада, аркада и др. -- из французского; блокада -- из английского; цикада -- из латинского; армада -- из испанского; тампонада -- из немецкого; автострада, серенада и др. -- из итальянского.

Русский язык и сам создал немало подобных слов из заимствованных слов путем прибавления к ним этого суффикса. По модели слова греческого происхождения олимпиада (Ολιμπιάδος) были созданы: спартакиада, альпиниада, универсиада, эксцентриада, робинзонада и др. У переводчика, сознающего, что в языке перевода есть и соответствующие корневые морфемы, и аналогичная модель суффиксального словообразования, может создаться впечатление, что перевод возможен словами сходной формы. Однако это не так.

2.3 Перевод слов-реалий в немецком языке

ложные друзья переводчик

2.3.1 Понятие реалии в современном переводоведении

Перевод реалий - часть большой и важной проблемы передачи национального и исторического своеобразия, которая восходит, вероятно, к самому зарождению теории перевода как самостоятельной дисциплины. О реалиях, как о показателях колорита, заговорили лишь в начале 50-х годов. Л. Н. Соболев в 1952-м году употребляет термин «реалия» в современном его понимании и даже дает ему достаточно выдержанную дефиницию³⁷. О реалиях также пишет Г. В. Чернов, который, однако, преимущественно пользуется названием «безэквивалентная лексика»³⁸. А. Е. Супрун рассматривает реалии как «экзотическую» лексику³⁹, а Вл. Россельс намечает некоторые из основных черт реалий как переводческой категории⁴⁰. Таким образом, можно с уверенностью заявить, что данную проблему в той или иной степени рассматривали все теоретики перевода.

Само слово «реалия» происходит от латинского прилагательного среднего рода множественного числа realis,-e, realia - «вещественный», «действительный», которое превратилось под влиянием аналогичных лексических категорий в существительное женского рода. Этим словом обозначают материально существующий или существовавший предмет, нередко связывая его по смыслу с понятием «жизнь»; к примеру, «реалии европейской жизни». Согласно же словарным определениям, реалия есть «всякий предмет материальной культуры», «в классической грамматике разнообразные факторы... такие как государственное устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т.п. с точки зрения их отражения в данном языке», «предметы материальной культуры, служащие основой дай номинативного значения слова» ⁴¹.

В переводоведении же термином «реалия» обозначают слова, называющие упомянутые предметы и понятия.

Реалия-предмет имеет широкое значение, которое далеко не всегда укладывается в рамки реалии-слова, будучи элементом внеязыковой действительности. Реалия-слово как элемент лексики данного языка представляет собой знак, при помощи которого такие предметы могут получить свое языковое обличие.

По мнению, С. Влахова и С. Флорина, термин «реалия» в значении «реалия-слово» достаточно прочно укрепился в переводоведении; «реалия» -это лексическая (или фразеологическая) единица, а не обозначаемый ею объект (референт)⁴².

Отсутствие четкости в терминологии, употребляемой переводчиками и теоретиками перевода, лингвистами и лингвострановедами в отношении этого понятия требует хотя бы приблизительного выяснения содержания реалии как переводческого термина.

Важной чертой реалий, по мнению Г. В. Чернова, является их общеупотребительность, популярность, «знаковость» всем или большинству носителей исходного языка и, по мнению В. П. Беркова, напротив, «чуждость» носителям принимающего их языка перевода. Многие из реалий могут представлять собой и отход от литературной нормы. Они могут оказаться в числе слов ограниченного употребления (в частности, диалектизмов); сравнительно немногие реалии принадлежат к элементам сниженного стиля - просторечию и жаргонной лексике. Большинство реалий соответствует литературной норме, т.е. лишено запретительных помет в словарях, но в их толкованиях имеются указания на некоторую ограниченность употребления в связи с местной или исторической принадлежностью их референтов.

Реалии также могут попасть в состав так называемых «иноязычных вкраплений» (слова и выражения, которые автор оригинала дает на другом, не своем, языке в их исконном написании или транслитерации, т.е. без каких-либо морфологических изменений), которые переводчик, в свою очередь, переносит тоже в иноязычном написании или транслитерации.

Таким образом, реалиями являются только отдельные иноязычные вкрапления. В конечном счете, установление разграничительного критерия между реалиями и иноязычными вкраплениями зависит в основном от того, какое содержание автор вкладывает в эти понятия.

Как языковые средства художественного изображения, реалии представляют собой языковые единицы, которыми в одинаковой степени пользуются как писатели, авторы оригинальных художественный произведений, так и переводчики беллетристики. Так называемые «свои реалии» - большей частью исконные или давно освоенные языком слова - не нуждаются в особых объяснениях, в отличие от «чужих реалий», нередко представляющих трудность для переводчика своей формой, лексическими, фонетическими и морфологическими особенностями, возможностями словообразования и сочетаемостью, а также механизмом заимствования и своим поведением в качестве заимствованных слов.

Что касается формы реалии как языковой единицы, по мнению С. Влахова и С. Флорина, реалии - это только слова и так называемые «номинативные словосочетания» (сочетания слов, которые семантически равны слову). Когда же речь идет о фразеологических единицах, в качестве реалий, подразумевают и обычные устойчивые словосочетания всех типов, в том числе идиомы, пословицы и поговорки, многие из которых сами по себе обладают характерной национальной или исторической окраской ⁴³.

Другой формой реалий являются сокращения (аббревиатуры), представляющие собой, по сути, стянутые в одно «слово» номинативные сочетания. Говоря о форме реалий, следует упомянуть также об их фонетическом и графическом облике. Решение вопроса о форме заимствования реалии зависит от того, фигурирует ли она в словарях языка перевода или нет. Словарные реалии входят в лексический состав языка перевода и, стало быть, обладают определенной формой, официально зафиксированной правилами фонетики и орфографии данного языка. Следовательно, транскрибируя реалию, переводчик должен прежде всего обращаться к словарям.

Вводя в текст новую, незнакомую читателю реалию, переводчику следует позаботиться о том, чтобы у читателя не осталось в памяти искаженное иностранное слово, и хотя бы при первоначальном ею употреблении отметить ударную гласную.

Касаемо же вопроса о заимствовании реалий, следует заметить, что мнение о том, что реалии представляют собой непременно заимствования, в известной мере противоречиво, ведь заимствования уже являются элементами лексики данного языка; следовательно, слово, однократно введенное в текст перевода, можно назвать заимствованием лишь условно. С другой стороны, реалия может утратить свой статус и превратиться в заимствованное слово, если приживется в заимствующем языке настолько, что будет включена в словари.

Более точному определению понятия «реалия» препятствуют расхождения в терминологии. По мнению С. Влахова и С. Флорина, в литературе чаще всего встречаются термины «безэквивалентная лексика» и «экзотическая лексика» и наряду с ними (в том же или близком значении) «варваризм», «локализм», «этнографизм», «алиенизм», «фоновые слова», «коннотативные слова», «слова с культурным компонентом»», «пробелы», или «лакуны». Все эти понятия обладают общими чертами: определенная - национальная, историческая, местная, бытовая - окраска, отсутствие эквивалентов в языке перевода и в отношении некоторых - иноязычное происхождение. Чтобы упростить задачу и уточнить семантический круг «реалии», необходимо сначала «отсеять» термины, уже знакомые в закрепившихся за ними значениях, а также те, которые можно было бы вообще элиминировать как ненужные синонимы⁴⁴.

Употребление термина «локализм» в качестве синонима реалии, с одной стороны, смещает ее значение как лексической единицы, а с другой, сильно сужает представление о действительном содержании понятия. Таким образом, локализм можно отнести лишь к незначительной группе реалий, обозначающих «местные предметы», лишенные национального и исторического колорита.

То же касается и вопроса присвоения реалии названий бытовое слово, или этнографизм. что, по сути, еще уже, чем «локализм».

По мнению С. Влахова и С Флорина, «варваризм» следует считать лексикологическим термином, не имеющим аналогов в переводоведении. Реалии же, в отличие от варваризмов, 1) могут быть и исконными, не заимствованными словами, 2) не обязательно чужды языку по своей структуре и, 3) как правило, не имеют «слов-двойников, равноценных по смыслу», а, следовательно, не могут быть легко переведены; кроме того, 4) многие из них фигурируют в словарях, в том числе и толковых.

В специальной литературе наиболее серьезным конкурентом термина «реалия» является термин «экзотическая лексика» («экзотизм»). Исследователи отмечают, что экзотизм - это 1) иноязычное слово, пришедшее «из малоизвестных языков, обычно неиндоевропейских», 2) вид варваризма, 3) слово, «обозначающее реалию, явление быта, социальных отношений, природы», «жизни, быта, обрядов, обычаев отдельных народов», и 4) слово, употребляемое «для придания речи особого (местного) колорита».

Подобная неустойчивость термина «экзотическая лексика» в лингвистической литературе, узость его значения и возможная смешанность с «варваризмом» делает его неприемлемым в значении реалии.

На основании этого С. Влахов и С Флорин сделали вывод о возможности иного, в отличие от реалии, применения термина экзотизм, исходя из обоих его значений - прямого и переносного. Таким образом, в рамки его содержания войдут слова - реалии и нереалии, 1) на которых лежит налет экзотики, 2) в том числе и коннотативные слова, слова из национального или международного «экзотического реквизита», 3) целенаправленно используемые для придания произведению определенного колорита, 4) нередко с юмористическим или неодобрительным оттенком. Экзотизмами в этом значении можно считать и так называемые мнимые реалии, т.е. те слова, которые переводчик неосновательно принимает за реалии.