Что касается взаимодействия
полов, то по этому поводу
существуют самые различные мнения.
Вначале они были лишены какой
бы то ни было научной основы
и отражали лишь социальные
мифы. Долгое время считалось,
да и сейчас в некоторых
примитивных обществах с материнской
филиацией считается, что отец
не имеет никакого отношения
к зачатию ребенка, будто бы
прародительские личинки в форме
живых зародышей проникают в
материнское чрево. С наступлением
патриархата мужчина стал жестко
отстаивать право на собственное
потомство. И хотя приходилось
все же признавать роль матери в процессе
деторождения, подчеркивалось, что ее
функции сводятся лишь к вынашиванию и
вскармливанию семени жизни — созидательной
силой стал считаться только отец. В представлении
Аристотеля, зародыш является продуктом
встречи спермы и менструаций — в этом
симбиозе женщина дает лишь пассивную
материю, а сила, активность, движение,
жизнь исходят от мужского начала. Такова
же доктрина Гиппократа, который выделяет
два вида семени: слабое, или женское, и
сильное, мужское. Теория Аристотеля утвердилась
и просуществовала на протяжении всех
средних веков и вплоть до современной
эпохи. В конце XVII века Гарвей нашел в роге
матки заколотых вскоре после совокупления
ланей везикулы, которые принял за яйца
и которые на самом деле были зародышами,
Датчанин Стенон назвал яичниками женские
детородные железы, которые до сих пор
именовались «женскими семенниками»,
и обнаружил у них на поверхности пузырьки,
которые Грааф в 1677 году ошибочно отождествил
с яйцом и которым дал свое имя. Яичник
продолжали рассматривать как аналог
мужской железы, Впрочем, в том же самом
году были открыты «сперматические существа»
и стало известно, что они проникают в
матку.
Однако считалось,
что там они только питаются
и что в них уже заложена
будущая личность. Голландец Гартсакер
в 1694 году рисовал гомункула,
спрятанного в сперматозоиде,
а в 1699-м другой ученый заявил,
что видел, как сперматозоид
откинул нечто вроде оболочки
и под ней оказался маленький
человечек, которого он тоже
нарисовал. По всем этим гипотезам,
женщина должна лишь только
вскармливать активное и совершенно
сложившееся живое начало. Теории
эти были приняты не всеми,
и дискуссии продолжались до XIX
века. Изучение животного яйца
стало возможным в результате
изобретения микроскопа. В 1827 году
Баер идентифицировал яйцо млекопитающих
— оно представляет собой элемент,
содержащийся внутри граафова
пузырька, и вскоре стало возможным
изучение его дробления. В 1835
году были открыты саркорн,
то есть протоплазма, а затем
— клетка. В 1877 году было произведено
наблюдение, показавшее, как сперматозоид
проникает в яйцо морской звезды;
с тех пор было установлено
соответствие между ядрами обеих
гамет; их слияние впервые было
проанализировано в 1883 году бельгийским
зоологом.
Однако идеи Аристотеля
полностью не утратили своего
влияния. Гегель считает, что
два пола должны быть различными:
один — активный, другой —
пассивный, и само собой разумеется,
что пассивность достается в
удел женскому полу. «Вследствие
дифференциации мужчина являет
собой принцип активный, а женщина
— принцип пассивный, ибо она
остается в своем неразвернутом
единстве»4. И даже после того, как яйцеклетка
была признана активным принципом, мужчины
попытались противопоставить ее инертность
подвижности сперматозоида. Сегодня вырисовывается
обратная тенденция; открытия в области
партеногенеза побудили некоторых ученых
свести роль самца к психохи(. мическому
фактору. Выяснилось, что в некоторых видах
воздействия кислоты или механического
раздражителя может оказаться достаточно
для того, чтобы вызвать дробление яйца
и развитие зародыша. С этого момента было
смело выдвинуто предположение, что мужская
гамета не необходима для деторождения,
самое большее — ей отводится роль катализатора.
Может быть, однажды участие мужчины в
зарождении жизни станет ненужным — кажется,
об этом мечтает множество женщин. Но ничто
не дает права так смело опережать события,
как ничто не дает права придавать универсальный
характер специфическим жизненным про?
цессам. Явления бесполого размножения
и партеногенеза не более и не менее фундаментальны,
чем воспроизводство половым путем. Мы
сказали, что у последнего нет никаких
априорных преимуществ, но ничто не указывает
на то, что его можно свести к более элементарному
механизму.
Итак, отвергая любую
априорную доктрину, любую слишком
смелую теорию, мы оказываемся
перед фактом, не имеющим ни
онтологического основания, ни
эмпирического оправдания, факта,
априорное значение которого
нам непонятно. Лишь рассматривая
его в конкретных проявлениях,
мы можем надеяться докопаться
до его смысла — тогда, быть
может, прояснится и содержание
слова «самка».
Мы не собираемся
предлагать здесь философию жизни
и не хотим поспешно становиться
на чью-либо сторону в споре
между финализмом и механицизмом.
В то же время примечательно,
что все физиологи и биологи
прибегают к словарю, более
или менее заимствованному у
финалистов, — по той простой
причине, что им приходится
осмыслять жизненные явления.
Мы воспользуемся их лексикой.
Не предрешая вопроса о соотношении
между жизнью и сознанием, можно
утверждать, что любой живой факт
указывает на трансценденцию
и что любая функция заключает
в себе проект — ничего большего
наши рассуждения не предполагают.
В подавляющем большинстве
видов организмы мужского и
женского пола производят на
свет потомство путем совместного
действия. В основе своей они
определены вырабатываемыми ими
гаметами. У некоторых водорослей
и грибов клетки, от слияния
которых получается яйцо, идентичны;
эти случаи изогамии показательны,
ибо демонстрируют, что гаметы
по сути своей равноценны. Обычно
они различаются — но поражает
аналогичность их строения. Сперматозоиды
и яйцеклетки образовались в
процессе ^ эволюции из первоначально
идентичных клеток — развитие
женских примитивных клеток в
ооциты отличается от происхождения
сперматоцитов на уровне протоплазмы,
процессы же, происходившие в
ядре, практически не различаются.
Мысль, высказанная в 1903 году
биологом Анселем, и сегодня
не утратила своего значения:
«Недифференцированная зародышевая
клетка становится мужской или
женской в зависимости от условий,
которые она встретит в детородной
железе в момент своего возникновения,
— условий, определяемых превращением
некоторого числа клеток эпителия
в особые клетки, вырабатывающие
питательное вещество». Это изначальное
родство находит выражение в
структуре обеих гамет, которые
в пределах каждого вида содержат
одинаковое количество хромосом.
В момент оплодотворения смешиваются
субстанции обоих ядер, и количество
хромосом в каждом из них
сокращается вдвое по сравнению
с первоначальным. Сокращение это
в обоих случаях происходит
аналогичным образом: два последних
деления яйцеклетки, приводящие
к образованию полярных телец,
аналогичны последним делениям
сперматозоида. Сегодня считается,
что в зависимости от вида
пол может определять как мужская,
так и женская гамета. У млекопитающих
носителем гетерогенной хромосомы,
обладающей мужским или женским потенциалом,
является сперматозоид. Что касается передачи
наследственных признаков, то, по статистическим
законам Менделя, она равно вероятна как
от отца, так и от матери. Важно отметить,
что в этой встрече гамет ни у одной из
них нет преимущества перед другой — обе
приносят в жертву свою индивидуальность,
яйцо целиком поглощает их субстанцию.
Итак, существуют два распространенных
предрассудка, которые — по крайней мере
на уровне фундаментальной биологии —
в действительности ? оказываются ложными:
первый — это пассивность самки. Искру
жизни не несет в себе ни одна из двух гамет
— она вспыхивает от их встречи; ядро яйцеклетки
представляет собой жизненное начало,
в точности соответствующее ядру сперматозоида.
Второй предрассудок противоречит первому,
что не мешает им зачастую существовать
одновременно: принято считать, что постоянство
вида обеспечивается самкой, а существование
мужского начала носит характер мимолетной
вспышки. В действительности зародыш получает
зародышевую плазму как от отца, так и
от матери и потом передает и то и другое
вместе своему потомству то в мужской,
то в женской форме. Можно сказать, что
зародышевая плазма двупола и из поколения
в поколение переживает различные индивидуальные
соматические превращения.
Прояснив этот момент,
следует отметить, что между яйцеклеткой
и сперматозоидом существуют
интереснейшие второстепенные различия.
Основная особенность яйцеклетки
заключается в том, что она
содержит вещества, предназначенные
для питания и защиты зародыша.
В ней накапливаются запасы, из
которых плод будет формировать
свои ткани, — запасы, являющиеся
не живой субстанцией, а инертной
материей. Вот почему она представляет
собой массивное образование,
сферическое или эллипсоидальное,
и объем ее относительно велик.
Известно, каких размеров достигает
птичье яйцо; женская яйцеклетка
имеет 0,13 мм в диаметре, тогда
как в человеческой сперме
насчитывается 60 000 сперматозоидов
на один кубический миллиметр.
Масса сперматозоида ничтожно
мала, он состоит из нитевидного
хвоста и маленькой продолговатой
головки, не отягощен никакой
инородной субстанцией, он —
сама жизнь. Такое строение
предполагает подвижность. Тогда
как яйцеклетка, где сложено на
хранение будущее плода, является
неподвижным элементом: скрытая
в организме самки или находящаяся
вне его, она пассивно ждет
оплодотворения. Мужская гамета
сама идет ей навстречу. Сперматозоид
всегда представляет собой голую
клетку, а яйцеклетка, в зависимости
от вида, может иметь или не
иметь защитную оболочку. Но в
любом случае, как только сперматозоид
вступает с ней в контакт,
он толкает и колеблет ее
и проникает внутрь: мужская гамета
теряет хвост, головка раздувается
и, ввинчиваясь, достигает ядра;
тем временем у яйца тут
же образуется оболочка, отгораживающая
его от остальных сперматозоидов.
У иглокожих, где оплодотворение
происходит вне организма, легко
наблюдать, как множество сперматозоидов
устремляются к инертной яйцеклетке
и ореолом располагаются вокруг
нее. Такое состояние — тоже
важное явление, встречающееся
в большинстве видов. Будучи
гораздо меньше яйцеклетки, сперматозоиды
обычно производятся в значительно
большем количестве, и у каждой
яйцеклетки образуется множество
претендентов.
Итак, яйцеклетка, активная
по своей принципиальной сущности
— имеется в виду ядро, —
внешне представляется пассивной.
Ее замкнутая в себе, вскормленная
внутри самое себя масса напоминает
густоту ночной мглы и покой
«в-себе-бытия»: именно в форме
сферы представляли себе древние
замкнутый мир, непрозрачный атом.
Яйцеклетка неподвижна и всегда
в ожидании, И на- · оборот, открытый,
крошечный, проворный сперматозоид
воплощает нетерпение и беспокойство
экзистенции. Однако аллегории
могут завести далеко; иногда
яйцеклетку ассоциировали с имманентностью,
а сперматозоид — с трансцендентностью.
Лишь отказавшись от своей
трансцендентности, от подвижности,
проникает он в женский элемент:
его захватывает и оскопляет
инертная масса, которая впитывает
его в себя, лишая при этом
хвоста. Это — магическое действие,
волнующее, как всякое пассивное
действие. Активность же мужской
гаметы — рациональна, это
движение, измеримое в категориях
времени и пространства. В действительности
практически все это — чистые
бредни. Мужская и женская гаметы
сплавляются воедино в яйце; обе
они полностью уничтожают самих
себя. Было бы ошибкой утверждать,
будто яйцеклетка хищно пожирает
мужскую гамету, и не менее
ошибочно считать, будто сперматозоид
победно овладевает резервами
женской клетки, поскольку в объединяющем
их акте индивидуальность каждого
в отдельности теряется.
Наверное, для механистического
мышления движение представляется
явлением по преимуществу рациональным;
но для современной физики
совершенно очевидна идея действия
на расстоянии. Впрочем, подробности
физико-химических процессов, приводящих
к встрече гамет и оплодотворению,
пока неизвестны. Однако из этого
сопоставления взглядов можно
вывести одно ценное наблюдение.
В жизни сосуществуют два типа
движения; для поддержания жизни
необходимо ее превзойти, а
превзойти ее можно только
при условии ее поддержания.
Оба момента всегда осуществляются
вместе, пытаться разделить их
— чистейшая абстракция; в то
же время то один, то другой
из них могут в определенный
момент оказаться доминирующим.
Объединяясь, обе гаметы одновременно
превосходят самих себя и продлевают
свое существование; но яйцеклетка
по своему строению предвосхищает
будущие нужды, она устроена
таким образом, чтобы питать
зародившуюся в ней жизнь; а
сперматозоид, напротив, абсолютно
неприспособлен к тому, чтобы
обеспечить развитие вызванного
им к жизни зародыша. Зато яйцеклетка
неспособна сама спровоцировать
изменения, влекущие за собой
вспышку новой жизни, а сперматозоид
перемещается. Без предусмотрительности
яйцеклетки его действие было
бы напрасным, но без его
инициативы яйцеклетка не реализовала
бы свои жизненные возможности.
Итак, мы делаем вывод, что в
фундаментальном смысле роль
обеих гамет идентична; обе
они вместе создают живое существо,
в котором обе теряют и превосходят
самих себя. Но поверхностное
наблюдение за второстепенными
процессами, обусловливающими оплодотворение,
показывает, что необходимая для
расцвета новой жизни ситуация
подвластна мужскому элементу, а
закрепление этой жизни в организме
и ее упрочнение зависит от
женского элемента.
Было бы весьма смело
из констатации этого факта
делать вывод, что место женщины
у домашнего очага, — но
есть на свете смелые люди.
В своей книге «Темперамент
и характер» Альфред Фуйе не так давно
взялся определять женщину, целиком исходя
из яйцеклетки, а мужчину — исходя из сперматозоида.
Многие так называемые углубленные теории
основываются на подобной игре сомнительных
аналогий. Не совсем ясно, из какой философии
природы исходят эти псевдомыслители.
Если обратиться к законам наследственности,
мужчины и женщины одинаково происходят
из сперматозоида и яйцеклетки. Я полагаю,
что в этих замутненных умах бродят пережитки
старой средневековой философии, по которой
космос был точным отражением микрокосма;
создается представление о яйцеклетке
как о гомункуле женского пола и о женщине
как о гигантской яйцеклетке. Эти бредни,
позабытые со времен алхимии, странным
образом контрастируют с научной точностью
описаний, которые в то же самое время
берутся за основу. Современная биология
плохо сочетается со средневековой символикой,
но наши ученые так глубоко не задумываются.
Если не кривить душой, придется все же
признать, что от яйцеклетки до женщины
еще очень далеко. К яйцеклетке еще неприложимо
само понятие женского пола. Гегель справедливо
отмечает, что половые отношения невозможно
свести к отношениям двух гамет. Таким
образом, нам предстоит изучить весь женский
организм в целом, Как уже говорилось,
у определенного числа растений и некоторых
простейших, например моллюсков, различие
в специфике гамет не влечет за собой аналогичного
различия особей, так как каждая из них
вырабатывает одновременно и яйцеклетки
и сперматозоиды. И даже когда один пол
отличается от другого, между ними не существует
непреодолимых границ, как между различными
видами; подобно тому как гаметы формируются
из первоначально недифференцированной
ткани, самцы и самки представляют собой
скорее две вариации на общей основе. У
некоторых животных (наиболее типичный
случай — bonelliidae) зародыш вначале бывает
бесполым, и лишь случайные обстоятельства
развития впоследствии определяют его
пол. Сегодня принято считать, что в большинстве
видов пол определяется строением генотипа
яйца. Яйцо пчелы, размножающейся путем
партеногенеза, порождает исключительно
самцов; яйцо тли в тех же условиях — исключительно
самок. Когда яйца оплодотворяются, примечательно,
что, за исключением разве что некоторых
пауков, число рождающихся особей мужского
и женского пола практически одинаково.
Дифференциация происходит за счет того,
что один из двух типов гамет гетерогенен
— у млекопитающих иметь то мужской, то
женский потенциал может сперматозоид.
Пока не выяснено, что именно в ходе сперматогенеза
или овогенеза определяет судьбу гетерогенных
гамет, во всяком случае, статистические
законы Менделя достаточно хорошо объясняют
их равномерное распределение. Для обоих
полов оплодотворение и начало эмбрионального
развития протекают одинаково; эпителиальные
ткани, которые впоследствии разовьются
в гонады, вначале не дифференцируются;
и лишь на определенной стадии созревания
начинают формироваться семенники или,
еще позже, намечается яичник. Это объясняет
тот факт, что между гермафродитизмом
и гонохоризмом существует целый ряд промежуточных
вариантов. Очень часто у одного пола появляются
некоторые органы, характерные для противоположного
пола: самый поразительный тому пример
— случай жабы. Наблюдения показали наличие
у самца атрофированного яичника, названного
органом Биддера, который можно искусственно
заставить производить яйца. Признаки
подобного полового бипотенциала сохранились
и у млекопитающих: например, uterus masculinus
(«мужская матка»), грудные железы у самца,
а у самки канал Гартнера и клитор. Даже
в видах с наиболее четко выраженным половым
диморфизмом встречаются особи, одновременно
являющиеся самцом и самкой, — случаи
интерсексуальности достаточно многочисленны
у животных и у человека; а у бабочек и
ракообразных встречаются примеры гинандроморфизма,
при которых мужские и женские признаки
располагаются, так сказать, в мозаичном
порядке. Дело в том, что плод с уже определившимся
генотипом в то же время испытывает влияние
среды, из которой черпает свою субстанцию:
известно, что у муравьев, пчел, термитов
от способа питания зависит, превратится
ли личинка в полноценную самку или ее
половое созревание будет заторможено,
а сама она низведена до уровня работницы.
Влияние в данном случае распространяется
на весь организм в целом: у насекомых
пол сомы определяется на очень ранней
стадии и не зависит от гонад. У позвоночных
регулирующим фактором в основном являются
гормоны, выделяемые гонадами. Целый ряд
опытов показал, что, производя изменения
в эндокринной среде, удается воздействовать
на формирование пола. Другие опыты по
пересадке и кастрации, производимые на
взрослых животных, привели к современной
теории пола; у позвоночных сома самцов
и самок идентична, ее можно рассматривать
как нейтральный элемент; половые признаки
она получает под воздействием гонады;
некоторые вырабатываемые гормоны действуют
как стимуляторы, другие тормозят процесс;
сам половой путь по природе своей соматичен,
и эмбриология показывает, что он формируется
под воздействием гормонов, первоначально
обладая свойствами обоих полов. В случае
же если не было достигнуто гормональное
равновесие и ни один из половых потенциалов
в полной мере не реализовался, мы имеем
дело с явлением интерсексуальности.