История предпринимательства в России

4.  Караваева И. О роли государства в развитии промышленного предпринимательства в России до 1917 г. // Вопросы экономики. 1996. № 9.

5.  Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемы торгово-промышленной политики. Л., 1981.

^[1] Витте С.Ю. Избранные произведения. 1849-1911. М., 1991. С. 78.

^[2] Витте С.Ю. Указ.соч. С. 261-262.

^[3] www.vsereferati.ru/ref-19674.html

^[4] Подробнее см.: 1000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов. С. 126-143; Бурышкин П.А. Москва купеческая. С. 124-134.

^[5] Горянин А. Традиции свободы и собственности в России. От древности до наших дней. М., 2007.  
С. 40.

Глава VIII. Деловой мир России конца XIX – начала XX вв. Представительные организации российской буржуазии 

8.1. Торгово-промышленная  и финансовая политика российского  государства 

"Золотое десятилетие" 90-х гг. XIX в. изменило экономику России. Вторая в мире по протяженности железнодорожная сеть, 40% которой были построены в 1890-е гг., втягивала в процесс экономической трансформации огромные территории Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии. В центральных районах империи наблюдались устойчивый рост производства, концентрация и централизация капитала, приводившие к образованию монополий в различных отраслях хозяйства. Именно в этот период возрастала роль банков, и происходило перерождение промышленного капитала в финансовый капитал, постепенно занимавший доминирующее положение в экономике.

В 1893 г. начался мощный промышленный подъем, предпосылки которого были заложены в предшествующий период, когда шло бурное строительство  железных дорог. Создание современных  транспортных артерий в свою очередь  способствовало окончательному оформлению внутренних рынков. Еще одной предпосылкой промышленного подъема стало  развитие капитализма в деревне. Разложение крестьянской общины и появление свободной рабочей силы привели к формированию рынка труда, росту товарности земледелия и расширению внутреннего рынка для промышленности.

Наконец, немаловажным фактором явилась экономическая и финансовая политика, связанная с именем С.Ю. Витте и его реформаторская деятельность на посту Министра финансов (1892-1903 гг.), Председателя Комитета министров (1903-1905 гг.) и Председателя Совета министров (1905-1906 гг.).

С.Ю. Витте ставил задачу интенсивного развития страны, ее скорейшей  индустриализации с тем, чтобы в  течение десяти лет догнать ведущие  западноевропейские страны. Финансировать  процесс индустриализации предполагалось в первую очередь за счет иностранных  займов. А чтобы повысить международное  доверие к рублю, следовало провести денежную реформу. Ее результатом стало  введение золотой валюты.

В своей деятельности Витте  исходил из того, что в России необходимо проводить реформы быстро и спешно, иначе они большей  частью не удаются и затормаживаются. Следовало учитывать и то, что  против реформ выступала, по его выражению, почти вся мыслящая Россия: "во-первых, по невежеству в этом деле, во-вторых, по привычке и, в-третьих, по личному, хотя и мнимому, интересу некоторых классов населения"^[1]. Витте предполагал провести девальвацию (снижение стоимости рубля) на одну треть и ввести свободный обмен кредитных билетов на золото. Поскольку девальвация носила скрытый характер, реформа прошла сравнительно безболезненно, и опасения относительно возможного роста цен, высказывавшиеся в том числе и Государственным советом, оказались беспочвенными. После указа от 3 января 1897 г. о введении золотого рубля цены практически не изменилась.

Проведение денежной реформы  поставило Россию в финансовом отношении  в один ряд с развитыми европейскими странами, в большинстве из которых  к концу XIX в. господствовала система золотого монометаллизма, и позволило создать более благоприятные условия для притока в страну иностранных капиталов.

Однако больше всего на росте доходов бюджета сказалась  введенная при Витте винная монополия. "Основная мысль питейной монополии, – как ее определил сам Витте, – заключается в том, что никто не может продавать вино, иначе как государство, и производство вина должно быть ограничено теми размерами, в каких сие вино покупает государство, а, следовательно, и удовлетворять тем условиям, какие государство ставит как покупщик"^[2]. Винную монополию начали вводить с 1894 г., и к концу пребывания Витте на министерском посту она получила распространение на всей территории империи. Доходы казны от винной монополии постоянно росли и к 1913 г. почти в три раза превышали поступления от всех прямых налогов. 

Проводившуюся правительством Витте политику по отношению к  отечественной промышленности в  целом можно назвать протекционистской: она преследовала цель оградить промышленность, равно как и торговлю, от иностранной  конкуренции. Этому служили такие  традиционные меры, как покровительственный  таможенный тариф, выгодные для государства  торговые договоры с другими странами и разумные железнодорожные тарифы, способствовавшие бурному промышленному  подъему 1890-х гг.

После реформы, связанной  с именем С.Ю. Витте, Россия встала на новый, более здоровый путь развития и успешно выдержала ряд таких  испытаний, как русско-японская война. Однако, несмотря на все искусство  Витте в манипулировании кредитами, государственный долг вырос почти  в полтора раза – с 4,6 млн. до 6,6 млн. руб. Создавая тепличные условия  для отечественной промышленности, ограждая ее от конкуренции со стороны  иностранной промышленности, эта  политика негативно сказывалась  на качестве продукции и менталитете  российской буржуазии.

Быстрые темпы развития промышленности достигались в основном за счет ущемления  интересов сельскохозяйственного  производства. При этом Витте рассматривал задачу создания собственной промышленности в качестве не только экономической, но и политической задачи, которая, по его словам, составляла краеугольный камень протекционистской системы. Естественно, такая позиция встречала  сопротивление, прежде всего со стороны  сельских товаропроизводителей. Открыто  конфликт разгорелся в 1896 г. в Нижнем Новгороде на Всероссийском торгово-промышленном съезде, в повестке дня которого стоял вопрос о протекционизме и  таможенных тарифах.

Одна часть  делегатов съезда во главе с профессором  Д.И. Менделеевым последовательно  и решительно выступила за протекционистскую  политику и высокие таможенные пошлины, которые стали бы преградой для  ввоза из-за рубежа промышленных товаров, в частности сельскохозяйственных машин и орудий, и способствовали бы развитию отечественной промышленности. Другая группа участников съезда во главе  с профессором Л.В. Ходским, представлявшим Вольное экономическое общество, говорила о том, что высокие цены на чугун, железо и сталь, а также  на сельскохозяйственные орудия станут тормозом для прогресса сельского  хозяйства России. При голосовании  предложение Менделеева поддержали 63 делегата, а Ходского – 140. Несмотря на это Витте, который возглавлял съезд, по его окончании высказался в том духе, что о "сложении" пошлин нельзя и думать, что так  высказываться могут не русские  люди, а пришельцы из-за границы. В конечном счете протекционистская  политика в России сохранялась вплоть до начала Первой мировой войны^[3]. 

Наиболее высокими темпами  в последнее десятилетие XIX в. развивались металлургия, машиностроение и горнозаводская промышленность. Продукция черной металлургии за 1893-1899 гг. увеличилась более чем в три раза, причем основной ее прирост давали новые, лучше оснащенные металлургические заводы юга. В три раза увеличилось производство и в машиностроении, основной продукцией которого были транспортные средства.

Быстрые темпы роста промышленности стимулировали увеличение добычи нефти  и угля, а также железнодорожное  строительство. Итогом промышленного  подъема 1893-1899 гг. явились не только общее увеличение (более чем в два раза) продукции промышленности, но и значительная концентрация производства, которая особенно усилилась в период кризиса 1900-1903 гг., что привело к усилению монополизации в ряде отраслей. Первые монополистические объединения простого типа – "синдикаты" (соглашения о ценах, районах и квотах продажи продукции) – возникли еще в 1880-е гг. (например, сахарный синдикат – в 1887 г.), но рост цен во время промышленного бума 1890-х гг. не стимулировал процесс монополизации.

Ситуация изменилась с  наступлением в 1900 г. экономического кризиса. За три кризисных года закрылись  более 3 тыс. промышленных предприятий, на которых были заняты 112 тыс. рабочих, в 5 раз сократилось железнодорожное  строительство. Кризис начался в  легкой промышленности, но с наибольшей силой поразил тяжелую металлургию  и машиностроение, вызвав в них  спад производства на 25-30%. И если в  Европе кризис в 1904 г. закончился, то в  России он перешел в депрессию, продолжавшуюся до 1909 г.

Стремясь предотвратить  падение цен, промышленники стали  создавать мощные синдикаты: "Продамет", "Кровля" (1902 г.), "Продвагон", "Гвоздь" и "Продуголь" (1904 г.). В 1900-1905 гг. в России действовало  более 30 разрешенных правительством синдикатов и большое число тайных, официально не зарегистрированных. Синдикаты  становились монополистами, контролировавшими  большую часть сбыта продукции  своей отрасли и устанавливливающими  монопольно высокие цены. Так, синдикат "Продуголь" объединил предприятия, на которых добывалось 75% всего угля в Донецком бассейне, "Продамет" – соответственно 80% производимой продукции. Всего к 1914 г. в России существовало около 200 монополистических объединений  различного вида, превратившихся в  основной фактор ее хозяйственно-экономической  жизни.

Политика российского  правительства, направленная на привлечение  в страну иностранного капитала, способствовала его активному участию в развитии экономики. Накануне Первой мировой  войны за границей были размещены  три четверти номинальной стоимости  всех российских железнодорожных займов, как государственных, так и гарантированных  правительством. В общей сумме  вложений, направлявшихся на производительные цели, удельный вес иностранного капитала составлял более половины, а к 1900 г. приблизился к двум третям. Особенно значительным было его участие в железнодорожном строительстве и в промышленности. С точки зрения страны происхождения иностранные инвестиции в российскую промышленность были разнонаправленными. В металлургии и угольной промышленности юга России преобладал франко-бельгийский капитал. Английский капитал инвестировался в нефтедобычу Бакинского района, в медную промышленность Урала и Казахстана, а также в золотодобывающую промышленность Сибири. Германский капитал занимал первенствующие позиции в отраслях тяжелой промышленности Польши и Прибалтики. Предприятия иностранных предпринимателей на рубеже XIX-XX вв. выступали, как правило, в форме акционерных обществ. Из-за рубежа в основном поставлялось оборудование, однако, менее всего инвесторы были готовы приспосабливать свои высокие технологические стандарты к промышленным потребностям России.

Если в тяжелой индустрии  активно шел процесс монополизации  производства, то в легкой и обрабатывающей промышленности, особенно связанной  с переработкой сельскохозяйственного  сырья, конкуренцию частным производителям все более составляли разного  рода кооперативные объединения.

А.В. Чаянов отмечал, что после  проведения Великого сибирского железнодорожного пути в районе Курганского, Ишимского  и других округов один за другим появились мелкие предприниматели, вскоре покрывшие район небольшими маслодельными заводами. Сибирское  маслоделие, созданное мелкими предпринимателями, в течение десятилетия "сняло  сливки" с благоприятной конъюнктуры, но натолкнулось на жесткий кризис из-за чрезмерного количества построенных  заводов и их ожесточенной конкуренции. Появившиеся кооперативные заводы выделялись качеством своего товара и быстро вытеснили частного предпринимателя  из сферы производства масла^[4].

Успешно развивались и  другие виды кооперации. Кредитная  кооперация своим развитием была всецело обязана деятельности чиновников Государственного банка – инспекторов  мелкого кредита. Потребительская  кооперация, кооперативы по закупке  и сбыту, а также по переработке  сельскохозяйственного сырья стали  успешно развиваться в ходе столыпинской аграрной реформы. Перед октябрем 1917 г. кооперативное движение в России достигло крупномасштабных успехов. По самым скромным подсчетам, к моменту  захвата власти большевиками свыше 50 тыс. разного рода кооперативных  товариществ объединяли от 10 до 20 млн. членов. России принадлежало мировое  первенство по числу кооперативных  организаций, а по объему товарооборота  и числу участников она была среди  лидирующих стран^[5].

8.2. Социально-классовое  оформление российской буржуазии  

Несмотря на впечатляющие успехи, достигнутые отечественной  экономикой в конце XIX в., ее поступательное развитие по капиталистическому пути тормозили сохранение помещичьего землевладения и сословной структуры общества, отсутствие в стране гражданских свобод и удовлетворительного законодательства, регламентирующего правовые условия деловой жизни.

Россия конца XIX – начала XX вв. оставалась аграрно-индустриальной страной, в которой около 75% населения проживало в сельской местности. Общая численность населения страны (без Финляндии и Польши) с 1897 по 1913 г. увеличилась со 125,6 млн. до 159,2 млн. человек (на 33,4%), в том числе численность городского населения – с 16,8 млн. до 28,5 млн. человек (на 70%), а его удельный вес по отношению ко всему населению вырос с 13,4 до 17,9%. Наиболее быстрыми темпами росло население крупных городов: за указанные годы в Санкт-Петербурге оно увеличилось с 1,3 млн. до 2,2 млн., в Москве – с 1,04 млн. до 1,7 млн. человек. Эти два города заняли ведущие позиции как центры общероссийского представительства деловых интересов: 28% действовавших в начале XX в. русских фирм имели управленческие структуры в Санкт-Петербурге, а 20% – в Москве.