Особенности структуризации благотворительных организаций в Казанской губернии накануне и в годы Первой мировой войны

К началу Русско-японской войны Красный Крест был настолько развитой организацией, что не было ни одного губернского или большого уездного города, где бы не было красно- крестного учреждения. Кроме того, действовали разноуровневые первичные организации РОКК: сельские, заводские, районные. На начальном этапе существования РОКК обозначилась способность Общества к горизонтальному и вертикальному расширению структуры, выражавшаяся в быстром формировании новых подразделений контролирующего и санитарно-медицинского характера. Способность РОКК к продуцированию новых учреждений стала главным признаком развития организационных основ Красного Креста. Структура управления ОКК в Казанской губернии включала дополнительные учреждения «второго порядка» (кружки, приюты, столовые и др.), организованные жителями губерний по собственной инициативе и на добровольные пожертвования. Работа данных отделений была формой выражения гражданской активности местного населения, личного интереса к проблемам, решаемым ОКК, что придавало красно- крестной организации общественный характер.

Взаимодействие между центральным и местным уровнями управления РОКК основывалось на вертикально ориентированных принципах коммуникации, что не располагало к проявлениям инициативы на региональном уровне в нормальных условиях и преодолевалось в экстремальных ситуациях. К началу Первой мировой войны система красно- крестных учреждений значительно разрослась. Максимальное количество открытых комитетов РОКК, в том числе и в Казанской губернии, пришлось на конец XIX в., начали работать все губернские управления. Первыми к работе приступили оренбургские и вятские отделения, позднее – пермские, последними – казанские и уфимские.

Жесткая вертикаль власти, строгая иерархия, разветвленный бюрократический аппарат, слабо обновляющийся состав, централизованный контроль над расходами – основные характеристики РОКК, проявляющиеся как на общероссийском, так и на местном уровнях. Применительно к функционированию комитетов и управлений Казанской губернии мы выявили ряд противоречивых тенденций:

• стагнация состава;
• неодинаковая численность членов комитетов и управлений;
• скачкообразная общая динамика развития состава подразделений14.

Накануне Первой мировой войны произошел более чем двукратный рост числа сотрудников общин в сравнении с кон. XIX в., что свидетельствует о поступательном расширении сестричеств и развитии их деятельности в условиях как военного, так и мирного времени. Рассматриваемый период характеризовался медленной, но положительной динамикой численного состава общин, сопровождавшейся периодами спада численности сестринского персонала и стагнации управленческого, которые приходились на мирное время, когда относительно спокойные условия работы не требовали привлечения новых и удержания «старых» сотрудников Общества.

Общины Казанской губернии выработали собственную схему управления. Сильная роль попечительницы в казанских сестричествах дает возможность трактовать управленческую модель ОСМ в Казанской губернии как коллегиальную с элементами единоличного управления. В Казанской общине помощниками попечительницы были мужчины, что, в целом, было не типично для казанских и других ОСМ, где заместителями попечительницы являлись женщины. В среднем в комитетах и советах казанских ОСМ было до 70 % мужчин, с учетом того, что 20 % врачей, входивших в управление общинами, также были мужчинами. Как и в случае с членским составом управлений и комитетов РОКК, в комитетах и советах общин была сильно развита семейственность. Председательница, как правило, состояла в семейном родстве с председателем соответствующего местного управления, так же, как и товарищ председателя с товарищем попечительницы (заместители). Общий состав членов комитета и Совета был также представлен семейными парами и родственниками. Каждая община сестер милосердия в Казанской губернии как учреждение Общества Красного Креста основной целью своей деятельности имела подготовку опытного женского санитарного персонала для ухода за больными и ранеными как в военное, так и в мирное время.

Предпосылки институционализации национальных Обществ Красного Креста окончательно сложились к середине XIX в., что было связано с процессом теоретического и практического оформления светской идеологии филантропии как в Европе, так и в России. Во второй половине XIX в. идея гуманизации войны получила воплощение в создании Международного комитета помощи раненым, объединившего добровольные общества для оказания помощи на фронте. На основе концепции естественного права был 17 разработан главный документ, регламентирующий деятельность Красного Креста – Женевская конвенция, сформулировавшая правила, которые объединили людей вне зависимости от вероисповедания и социального статуса. Пример Запада по организованной помощи на фронте послужил основой Российского Общества не столько в практике, сколько в вопросах теории филантропии. Россия была одной из первых стран мира, где было организовано Общество Красного Креста. Принципы христианской филантропии стали лишь мировоззренческим основанием Женевской конвенции, отражая процесс модернизации (в том числе секуляризации) традиционных форм милосердия. Нами было установлено, что по формальным признакам Российский Красный Крест был организован как типовая разновидность мировой красно-крестной организации.

В годы Первой мировой войны сестры милосердия казанских общин служили в лечебных заведениях губернии и действовали в составе красно- крестных отрядов за его пределами, в том числе, в европейской части России. Негативные явления в деятельности общин, выраженные в ускоренном поверхностном обучении персонала, понижении требований к кандидаткам, проникновении случайных элементов, были связаны прежде всего с чрезвычайными условиями военного времени. Война привела к увеличению набора и уменьшению срока обучения сестер милосердия. Соответствующим образом снижались требования к кандидаткам. При этом вопрос о продолжительности курсов казанскими общинами решался по-разному.

В целом, штатные и сестры военного времени учились от 0,5 до 2 лет, четко обозначенных критериев отличий между ними, в том числе в отношении специфики обучения и последующей деятельности, не было. В этой связи понятен практически идентичный фронт работы основных категорий сестер казанских сестричеств.

Сестры военного времени представляли собой помощниц штатных сестер, причем в РОКК не велось систематического учета ни тем, ни другим. Наряду с названием «сестра военного времени» использовались наименования «временные сестры», «сестры ускоренного выпуска». В период войны в формулировках удостоверений сестер милосердия добавилось слово «доброволица», кроме того, существовали термины «практикантка» и «исполняющая обязанности», что содержательно не меняло функционал сестер.

Упадок сестричеств происходил в двух направлениях: нравственном и организационном, что стало следствием комплекса факторов и исторически не разрешенных проблем как внутри самой организации, так и вне ее. Если недисциплинированность сестер была, скорее, обычным явлением на протяжении всей истории Общества, то явное разложение идейных основ службы было феноменом, характерным для Первой мировой войны.

Казанские общины сообщали о получении сестрами подъемных денег и уклонении от службы, отмечались случаи поступления в ОСМ, минуя стадию экзамена, работы в общинах лиц, не имеющих звания «сестра милосердия», разных примеров неуставного ношения и использования красно-крестной повязки, в частности, торговли открытками, рассылки общинами фальшивых подписных листов для сбора средств. Подобные примеры, с одной стороны, демонстрировали утрату контроля РОКК над ситуацией, с другой – провоцировали ответную реакцию руководства Общества, запуская механизмы активной борьбы с подобными прецедентами, выразившейся, в частности, в наказаниях невиновных.

Среди причин, по которым сестры покидали службу, первое место занимали личные мотивы – 54 %. Лишь в 34 % случаев уход сестры из той или иной общины был связан с решением руководства ОКК или общины. Интересно, что, по данным статистики Общества, число уволенных весной 1916 г. сестер «в связи с несоответствием облику» было невелико и составило 0,01 % всех случаев исключения женского персонала из действующих санитарных учреждений, что доказывает эпизодичность подобных инцидентов в общероссийском масштабе. По нашим данным, в годы Первой мировой войны исключения сестер милосердия из казанских красно- крестных учреждений ежегодно в среднем не превышало 1 % от общей численности женского медицинского персонала15.

Возможно, изначальные представления девушек о специфике служения вступали в противоречие с реальными условиями работы, что вело, с одной стороны, к разочарованию и нарушению уставных правил поведения сестрами милосердия, с другой – неприятию руководством общины случаев отклонения от установленных норм и, как следствие, наказанию провинившихся, нередко поспешному. В ходе Первой мировой войны сестры милосердия демонстрировали разнообразие поведенческих стратегий, в том числе противоречащих традиционным представлениям о женском поведении, что стало основанием формирования негативного образа сестры милосердия в сознании части военнослужащих. На основе анализа 41 официального документа и постановлений РОКК (высочайших рескриптов, циркуляров, воззваний, актов, статей, обзоров, отчетов, очерков и пр.), изданных Красным Крестом и его покровительницей в период с 1897 г. по январь 1917 г. (общий объем 100.500 слов) мы пришли к выводу о том, что доминирующая стратегия официального позиционирования деятельности сестер милосердия носила религиозно-нравственный характер, в ней активно эксплуатировались религиозные образы и библейские сюжеты. Однако соотношение ключевых тем, которые были положены в основу описания работы сестер милосердия и других сотрудников Общества – «религия» (38 % словоупотреблений), «нравственность» (26 %), «медицина» (21 %), «монархия» (15 %), отражало традиционность приоритетов и недостаточную определенность официальной стратегии РОКК.

Вступление России в Первую мировую войну поставило перед страной новые задачи, решение которых требовало не только координации усилий земств и городов в масштабах всей страны, но и вовлечения широких слоев общественности. Особенно большое значение имело образование таких мощнейших общественных объединений, как Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. Процесс создания Всероссийского Союза Городов выглядел следующим образом. 8-9 августа 1914 г. в Москве состоялся I съезд городских представителей, на котором было предложено вступить в Союз всем губернским и областным городам, а также городам, на которые по условиям военного времени возложена какая-либо особая функция. Главным распорядительным органом Союза должен был являться съезд представителей городских управлений, губернских городов и градоначальств империи. Средства Союза должны были образовываться из отчислений городов, из взносов регионов, не принимающих непосредственное участие в оказании помощи больным и раненым воинам (Сибирь, Средняя Азия, Финляндия); из пособий государственного казначейства; из специальных пожертвований; из доходов от специальных сборов. Съезд избрал Временный комитет из 17 человек во главе с Главноуполномоченным, которым стал исполняющий делами городского головы Москвы В. Д. Брянский. Высочайшее разрешение на создание Всероссийского Союза Городов последовало 16 августа 1914 г., которому 26 августа было ассигновано правительством 3 млн. руб.16

К 1 ноября 1914 г. во Всероссийский союз городов входило 269 городов. Союз перевел этим городам пособие в размере 2,5 миллионов рублей на устройство и содержание госпиталей. К этому времени правительство ассигновало ВСГ 7 млн. руб., а отчисления от городов составили свыше 600 тыс. руб.17 Всероссийский союз городов, также, как и его Петроградский, Московский и Казанский комитеты, работал в области помощи больным и раненым воинам в основном на общегосударственные средства. Государство не могло выполнить задачу организации помощи и призрения раненых и больных воинов в полном объеме и вынуждено было обратиться к помощи общественных организаций, которые могли предоставить разветвленный аппарат, людские кадры, способные осуществлять поставленные задачи.

Свой вклад в милосердную деятельность в отношении раненых и больных воинов в период войны внесли общественные организации Казанской губернии. Кроме перечисленных организаций делом призрения больных и раненых ведало также и военное ведомство, имеющее в Казани военный госпиталь на 695 кроватей и эвакуационный пункт, располагающий двумя госпиталями на 840 кроватей.Помимо больнично-врачебной помощи, снабжения выписываемых из госпиталей бельем, верхней одеждой и обувью главной задачей лечебных учреждений являлось стремление поддержать раненых в будущем. С этой целью в некоторых лечебных заведениях устраивались мастерские ручного труда.

Все слои населения горячо отзывались на нужды войны и щедро несли свои пожертвования для удовлетворения самых разнообразных потребностей военного времени, но преимущественное внимание всех групп населения останавливало на себе стремление прежде всего обеспечить воинам больнично-врачебное призрение. Немаловажную роль сыграло казанское дворянство по организации помощи больным и раненым воинам. Тотчас же по объявлении войны, губернским предводителем дворянства С.С. Толстым-Милославским было созвано чрезвычайное Казанское губернское собрание, которое, обсудив вопрос об оказании дворянством возможной материальной помощи на нужды войны и, принимая во внимание, что эти нужды в последствии могут сильно возрасти, ассигновало на первое время из сумм частной дворянской повинности:

а) в распоряжение общедворянской организации 30000 руб.;

б) в распоряжение Казанского губернского предводителя дворянства на изготовление на месте белья для раненых и больных воинов 7000 руб., и

в) на содержание семейств служащих в Дворянском депутатском собрании лиц, призванных по мобилизации в войска, половину того содержания, которое получали призванные.18

Вслед за этим, при дворянском собрании был организован С.С. Толстым-Милославским дворянский Дамский комитет для изготовления белья и теплых вещей как для эвакуированных больных и раненых воинов, так и для чинов действующей армии. В то же время, дворяне оповещали и приглашали население своих уездов к пожертвованиям теплыми вещами, бельем, холстом, обувью, нитками, табаком, чаем, сахаром и другими предметами. Крайне благоприятные результаты этих обращений сказывались тотчас же: пожертвования полились широкой волной не только в Дамский комитет, но и во все другие краснокрестские учреждения и организации. Дворянский дамский комитет энергично занялся работами по пошиву белья и теплых вещей для армии, больных и раненых воинов, которые были отправлены в общедворянскую организацию, частью в действующую армию и частью были выданы нижним чинам, выписанным из лазаретов. Дамский комитет, озабочиваясь более успешным сбором пожертвований, выставлял у здания дворянского собрания ящики и кружки, которые также не оставались пустыми. В комитете, независимо от ассигнованных дворянством сумм было собрано 6670 руб. денежных пожертвований, в число которых входили небольшие суммы, вырученные от продажи пожертвованных золотых и серебряных вещей, которые обращались в деньги путем аукциона и домашних лотерей.19

Когда в Казани появилась острая нужда в помещении для раненых воинов, дворянство, не задумываясь, тотчас же отдало половину здания дворянского собрания с отоплением для устройства в нем лазарета. Затем единственный в Казани по величине, богатству и красоте зал дворянского собрания неоднократно сдавался бесплатно различным правительственным учреждениям и обществам для устройства вечеров, концертов и поучительных лекций, сбор с которых поступал на нужды армии. Кроме этого, отдельными лицами дворянского сословия в некоторых лазаретах содержались за свой счет койки для раненых, а некоторыми в своих помещениях и за свои средства содержались целые лазареты. Позднее, когда общедворянская организация сделала заем в 1 млн. руб., для продления помощи больным и раненым воинам, казанское дворянство приняло на свою долю уплату до 35000 руб.20 Казанское дворянство, кроме всех упомянутых уже расходов, присоединилось к Казанскому губернскому земству, сооружающему дом призрения увечных воинов, пожертвованием 200 руб.21