Отмена крепостного права

Унковский указывал, что при этих условиях помещик не будет иметь необходимых капиталов для обработки земли «наемными руками», т. е. для перевода своего хозяйства на капиталистические рельсы. Эти же капиталы, по его мнению, могут быть получены лишь в виде вознаграждения как за землю, так и за личность освобождаемых крестьян. Полученные помещиком суммы и должны обеспечить ему возможность приобретения машин, рабочего скота и т. д.

Позитивная программа  Унковского состояла в следующем: отменить крепостное право, наделив крестьян землей за выкуп. «Справедливость требует,— писал он,— чтобы при таком освобождении крестьян помещики были вознаграждены как за землю, отходящую из их владения, так и за самих, освобождаемых крестьян... Ценность всякого населенного имения,— продолжал Унковский,—...заключается не в одной земле, но и в людях... тем более, что в некоторых местностях земля без людей не имеет никакой ценности»2.

Выкуп земли, по мнению Унковского, осуществлялся самими крестьянами, выкуп же феодальной ренты, т. е. вознаграждение помещиков за личность освобождаемо-

1 Г. Д ж а н ш и е в. А. М. Унковский и освобождение крестьян М., 1894, стр. 60. Унковский был другом М. Б. Салтыкова-Щедрина. 3 Та м же, стр. 63—644

90

 

го крестьянина, возлагался на государство, т. е. на все сословия.

Таким образом, Унковский выступал сторонником полной ликвидации феодальных отношений, естественно, при сохранении помещичьего землевладения. Однако и эта точка зрения существенно отличалась от правительственной программы, изложенной в рескриптах. Записка Унковского, объективно выражавшая интересы той части помещиков, которая была экономически заинтересована в отмене крепостного права, была по существу идентична проекту Кавелина.

Взгляды Кавелина и Унковского разделял и рязанский помещик А. И. Кошелев. Его проект состоял из четырех записок, написанных в 1856—1857 гг. Кошелев считал, что основные причины, вызывающие необходимость отмены крепостного права, заключаются в преимуществе вольнонаемного труда и росте недовольства крестьян. Условия отмены крепостного права, по его мнению, должны заключаться в следующем: крестьяне освобождаются с землею «прямо и окончательно, без переходов к большей свободе ...единовременно везде»1. Помещики получают вознаграждение либо за. землю в «хлебородных» губерниях, либо за крепостных — в промышленных. «При покупке хлебородного имения,— писал он,— мы обращаем особенное внимание на количество и качество земли и по большей части даем за землю тем высшую цену, чем менее при ней душ... Напротив того, при покупке имения в промышленных местностях мы преимущественно смотрим на оброк, платимый крестьянами, и на их добавки, часто вовсе не зависящие от угодий, которые находятся у них в пользовании. Следовательно, и вознаграждение должно быть двоякое: или за землю, или за людей»2.

Отмена крепостного права  по проекту Кошелева должна произойти  «путем добровольных соглашений между  помещиками и крестьянами, при побуждении со стороны правительства, под его  надзором и под угрозою произвести освобождение правительственным порядком»3. Что-

1 «Записки А. И. Кошелева».  Приложение 5. Берлин, 1884, стр. 128.

гТам ж е, стр. 124—125. «Там же, стр. 128,

91

 

бы помещики могли получить единовременно всю причитающуюся им с крестьян сумму денег, Кошелев считал необходимым организацию выкупной операции при содействии правительства.

Несколько иная точка зрения выражалась самарским помещиком, известным  славянофилом Ю. Ф. Самариным. В своих  статьях в журнале «Сельское  благоустройство» Самарин доказывал  необходимость наделения крестьян всей землей, которой они пользовались при крепостном праве. Однако в отличие  от Унковского он считал невозможным немедленную организацию выкупа, полагая установить срочнообязанный (переходный) период продолжительностью не более 12 лет. Это положение он аргументировал тем, что правительству трудно организовать единовременный выкуп в силу ограниченности денежных средств, а главное, подобная мера невыгодна для помещиков. По мнению Самарина, помещики степной полосы не смогли бы сразу же перестроить свое хозяйство на началах вольнонаемного труда, так как в этих районах отсутствовало достаточное количество свободных рабочих рук.

Наиболее умеренный характер представлял собой проект полтавского  помещика М. П. Позена. Он являлся сторонником наделения крестьян лишь усадьбой, оставляя всю землю в собственности владельца. Лишь на переходный период Позен считал возможным наделить крестьян некоторым количеством земли за определенные повинности. По окончании же этого срока вопрос о предоставлении крестьянину земли должен был определяться волей помещика. В руках его сохранялась и вотчинная власть над крестьянами. Помещик, таким образом, оставался собственником всей земли, а крестьяне, получившие «усадебную оседлость», превращались в батраков, находившихся не только в экономической, но и в административно-полицейской зависимости от владельца земли.

Эти проекты объективно отражали взгляды той части дворянства, которая в силу хода экономического развития была заинтересована в той  или иной степени в отмене крепостного  права. Вне зависимости от конкретного ;. содержания этих проектов, все они предполагали осуществление реформы в интересах дворянства при сохранении помещичьего землевладения.

92

 

Однако экономическая  основа этих взглядов, сочетаясь с  другими факторами (политическим, моральным  и психологическим), преломлялась в  сознании авторов их в определенную систему идейных воззрений.

Губернские комитеты начали свою деятельность в 1858 г. Первым приступил  к работе Петербургский комитет (14 января), последним — Оренбургский (11 декабря). Созыву губернских комитетов  предшествовали уездные съезды, на которых дворяне избирали своих  представителей, а также высказывали точку зрения на предстоящую подготовку проекта реформы. Состав губернских комитетов был неоднороден. Большинство его членов составляли крепостники, меньшинство — либерально настроенные помещики. Только в одном Тверском комитете большинство было за либералами. Так, Кошелев в своем письме к Самарину и князю Черкасскому следующим образом охарактеризовал состав Рязанского губернского комитета: черных (крепостников)— 14, красных (либералов) —8 и серых (колеблющихся между крепостниками и либералами)—51. Подобное положение было и в других комитетах. Гак, в Самарском губернском комитете, как сообщал Самарин в письме Кошелеву, большинство его членов при разработке проекта «улучшения быта крестьян» отвергло статью следующего содержания: «Крепостное право личное безусловно упраздняется и никаким образом вновь установлено быть не может»2. Симбирский губернский комитет, по отзыву одного из его членов, Н. А. Соловьева, мог быть назван «Комитетом об улучшении быта помещиков»3 вследствие его крепостнического направления.

Разногласия внутри губернских комитетов по существу являлись, по словам Ленина, лишь «...борьбой внутри господствующих классов, большей частью внутри помещиков, борьбой исключительно  из-за меры и формы уступок. Либералы так же, как и крепостники, стояли на почве признания собственности  и власти помещиков,

1 См.: А. Корнилов. Очерки  по истории общественного движения  и крестьянского дела в России. СПб., 1905, стр. 209

2 Отдел рукописей ГБЛ,  ф. Самариных, д. 38/111, л. 104, Письмо  от 9 октября 1858 г.

3 «Русская старина», 1882, №  10, стр. 145—146.

93

 

осуждая с негодованием всякие революционные мысли об уничтожении  этой собственности...»1.

Наиболее консервативные позиции в отношении подготовляемой реформы занимало мелкопоместное дворянство, а также крупная феодальная знать. Хозяйство мелких помещиков носило в основном потребительский характер и по существу не было связано с рынком. Поэтому они не только не стремились к переводу своего хозяйства на новые, капиталистические рельсы, но и при всем своем желании не могли бы осуществить этого из-за отсутствия материальных возможностей.

Крупная дворянская знать, занимавшая те или иные государственные посты, также не была экономически заинтересована в отмене крепостного права. Эта  часть дворянства не вела сельское хозяйство, получая доход со своих  крестьян в форме оброка, в силу чего и не была связана с рынком. Однако эта дворянская верхушка прекрасно  отда"вала себе отчет в необходимости реформы в целях сохранения в руках своего класса политической власти в стране.

Противником реформы выступала  и значительная часть среднепоместного дворянства, хозяйство которого носило натуральный характер и было слабо вовлечено в орбиту рыночных отношений. В связи с тем, что с опубликованием рескриптов дело подготовки реформы получило гласность, Секретный комитет 16 февраля 1858 г. был переименован в Главный комитет по крестьянскому делу2. Председателем этого комитета являлся первоначально князь А. Ф. Орлов, а несколько позднее великий князь Константин Николаевич. Членами "были генерал Ростовцев, граф Блудов, граф Адлерберг, барон Корф, министр внутренних дел Ланской, князь Гагарин и ряд других лиц. Наиболее активную роль в комитете играл Ростовцев.

Наряду с Главным комитетом  в начале марта для обсуждения и обработки всех дел, связанных  с подготовкой реформы, был создан Земский отдел Центрально-статистического  комитета Министерства внутренних дел

1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 174.

2 См.: «Журналы Секретного  и Главного комитетов по крестьянскому  делу», т. I. Введение, стр. 4. Указ опубликован  21 февраля 1858 г. (ПСЗ, собр. 2, №  32792).

94

 

под председательством первоначально  Левшина, а затем Н. А. Милютина.

Одним из наиболее активных деятелей Земского отдела являлся либерально настроенный чиновник Я. А. Соловьев.

21 апреля 1858 г. царем была  утверждена программа деятельности  губернских комитетов, разработанная  в Главном комитете Ростовцевым  при ближайшем участии Позена. Эта программа, носившая весьма умеренный характер, ставила своей задачей сколько возможно затянуть работу комитета, а также предполагала, что наделение крестьян землей, как указывалось в рескриптах, относится лишь к переходному, срочнообязанному периоду.

Подобная программа вполне соответствовала настроению большинства  губернских комитетов.

Основные вопросы, рассматривавшиеся  в губернских комитетах, сводились  к определению надела, повинностей как за усадьбу, так и за полевой надел и определению предела вотчинной власти. По всем этим вопросам губернские комитеты, именовавшиеся официально «комитетами для улучшения быта крестьян», приняли решения, которые означали самый безудержный грабеж крестьянства. В отношении размера полевого надела лишь часть губернских комитетов тех районов, где земля не представляла особой ценности, полагала сохранить его полностью. Большая же часть комитетов высказалась за сокращение существующих крестьянских наделов. Так, например, Курский губернский комитет определил душевой надел в 1 десятину 300 сажен, Тамбовский — от 1 до 1 ¹/₂ десятин, Тульский—в 1 ¹/₂десятины, Полтавский— в 1 ⁵/₈ десятины, Симбирский — от ¹/₂ до 1 ¹/₂ десятин, Воронежский—1 ⁵/₈десятины1. Эти нормы предполагали уменьшение крестьянских наделов более чем на 50%.

Большое место в работе губернских комитетов было отведено размерам повинностей за пользование  полевым наделом, а также усадьбой, выкуп которой согласно рескриптам должен был быть обязательным. В  основу определения повинностей  губернскими комитетами был

1 См.: А Скребицкий. Крестьянское дело в царствование императора Александра II, т. II, ч. I. Бонн-на-Рейне, 1863, стр. 8—9.

95

 

положен существовавший оброк, включавший в себя и доход, получаемый помещиком от личной зависимости  крепостного крестьянина, т. е. феодальную ренту. Несмотря на то, что в большинстве  губерний надел подлежал уменьшению, повинности, как правило, устанавливались  прежние, а в отдельных губерниях  даже повышались. Так, например, Рязанский  губернский комитет установил для  Михайловского уезда оброк с  одной десятины 6 руб. 85 коп., в то время как существующий составлял 3 руб. 14 коп.1.

Особенно высоко определялась стоимость усадеб, что было тесно  связано с выкупом феодальных повинностей. В связи с тем, что  правительство сочло неудобным  открыто допустить выкуп личности крепостных, комитеты промышленных нечерноземных  губерний пытались осуществить это  путем завышенной оценки усадеб. Большинство  комитетов этих губерний установило такую высокую стоимость усадеб, которая с лихвой вознаграждала  бы помещиков за потерю крепостных. Так, Ярославский губернский комитет установил стоимость усадьбы по 160 руб. серебром с каждой ревизской души2. Руководствуясь таким расчетом, помещик имел бы возможность получить за .усадьбы крестьян больше того, что стоило все его имение.

Ряд комитетов нечерноземных  губерний опять-таки в целях компенсации  за феодальные повинности крестьян установили градации оброка. Так, например, Вологодский  губернский комитет для первой десятины устанавливал оброк в 5 руб. 50 коп., второй —2 руб. 50 коп., третьей— 1 руб. 25 коп. и  четвертой — 75 коп.; Тверской комитет—соответственно 5 руб. 10 коп., 1 руб. 80 коп. 1 руб. 20 коп. и 60 коп.3

Это давало возможность помещикам  в одних случаях наделить крестьян незначительным наделом, получив при  этом сумму, которая полностью компенсировала бы их за потерю дохода от личной зависимости  крепостного. В других случаях, напротив, помещик мог навязать крестьянину  большой надел в тех районах, где земля не представляла какой-либо значительной ценности.

1 См.: А. Скребицкий. Указ. соч., т. II, ч. I, стр. 33.

2 Там же, стр. 856.

3 Там же, т. III, стр. 47.

96

 

Против наделения крестьян землей в постоянное пользование  высказалось около половины всех губернских комитетов, предполагая  сохранить за ними наделы лишь на срочнообязанный период. Большинство этих комитетов принадлежало к черноземным плодородным губерниям. Только два губернских комитета — Тверской и Харьковский, а также меньшинство Владимирского, Калужского, Тульского и Симбирского высказались за единовременный выкуп крестьянами земли в собственность. Несмотря на различие проектов губернских комитетов, все они ставили своей целью сохранение основы феодального способа производства — помещичьей собственности на землю.