Тактика ведения боя

 

Собственные высказывания Суворова ясно свидетельствуют о его стремлении уклониться от шаблонов. Примером может служить положение — «порядки сражениев в благоучреждении военноначальников» — из приказа по войскам Крымского и Кубанского корпусов 1778 г. «Перемен таковых (в боевом порядке.—Леш.) множество обрести можно, чего ради здесь не описываютца, понеже основание всем есть одинаковое»,— заканчивает Суворов раздел «Ордера баталии» приказа по резервному корпусу 1774 г.

 

И в этом отношении  Суворов резко порвал со сложившимися в его время представлениями, следуя здесь традициям Румянцева, отбросившего тактические шаблоны еще в сражениях 1770 г. Господствовавшие в тактике на протяжении почти всего XVIII в. воззрения исходили из необходимости выработки стандартного, рассчитанного на все случаи боевого порядка.

 

Боевой порядок у  Суворова всегда отвечал общему тактическому замыслу боя, был согласован с  задуманной формой боевого маневра. Для того чтобы выяснить руководящие  идеи Суворова в этом вопросе, нужно  рассмотреть в сущности всю его  боевую деятельность, в силу чего мы вынуждены ограничиться лишь некоторыми образцами. Только при внимательном изучении конкретной обстановки данного боя становятся ясными соображения полководца, приведшие его к принятию того или другого тактического решения.

 

Обычно у Суворова и боевой порядок, и форма маневра были очень просты. Он знал лучше, чем кто-либо в его время, что простота замысла является одним из важнейших залогов успешности его исполнения. «Хитрые маневры хороши только для реляций»,— писал он еще в начале своей полководческой деятельности.

 

Мы уже видели, что  в войнах с турками Суворов  стремится выработать некоторый  типовой боевой порядок и применяет  его в сравнительно простых условиях обстановки (Козлуджи, Фокшаны). Маневр здесь — фронтальный удар в  центр густых, но плохо организованных скоплений противника. Но за Фокшанами следует Рымник, в котором Суворов имеет тот же состав войск, что и при Фокшанах. Между тем при Рымнике замысел сражения более сложен, и боевой порядок Суворов строит совершенно необычно для своего времени: две самостоятельные, разобщенные группы войск с конной (в основном) группой в промежутке между ними. Здесь Суворов жертвует формальными требованиями во имя идеи использования преимуществ, которые давало ему разбросанное расположение противника.

 

Существенно отметить, что  Суворов вовсе не считал обязательным   всегда   составлять   против   турок   боевой порядок из каре. Примером является рассмотренный выше второй поиск на Туртукай 7 (18) июня 1773 г. В другом случае, в сражении 1(12) октября 1787 г. на Кинбурнской косе, пехота Суворова была построена в несколько линий развернутых батальонов69. Там фланги боевого порядка были уперты в море, и построение в каре являлось нецелесообразным (боковые фасы фланговых каре остались бы неиспользованными). Это очень убедительный пример конкретности тактического мышления Суворова.

 

Глубина боевого порядка  в сражениях с турками значительна, она наращивается за счет конницы, которая  составляет третий или третий и четвертый  эшелоны. Здесь было необходимо не израсходовать сразу свои силы на отражение атак турецкой конницы, а сохранить их для нанесения своего удара. Но нельзя согласиться с некоторыми авторами, утверждающими, что Суворов вообще всегда стремился к глубоким построениям боевого порядка.

 

В сражениях Польской кампании 1794 г. (Крупчицы, Брест) можно видеть, что Суворов при относительно значительной численности войск ставит их целиком в одну линию, отказываясь даже от традиционного двухлинейного построения. Это вполне соответствовало характеру противника: последний, применяя сам линейную тактику, уступал войскам Суворова и в численности и в качестве. Не было никакой надобности постепенно расшатывать его рядом ударов, наоборот, было выгодно сразу ввести в бой все силы и нанести решительный удар как можно скорее, чтобы не дать ему возможности ускользнуть.

 

Совершенно иные задачи встали перед Суворовым в 1799 г. Для  его противника был характерен затяжной огневой бой стрелковых цепей, поддерживаемых из глубины; решить сражение одним ударом здесь было невозможно. Сосредоточивать большие силы в первой линии было нецелесообразно: они могли оказаться к решительному моменту измотанными в результате длительного огневого боя.

 

В этих условиях Суворов  создает боевой порядок, равного  которому по глубине (подразумевая глубину боевого порядка, составленного из самостоятельных частей, а не число шеренг в строю) не встречалось до тех пор в мировой военной истории. Мы имеем в виду диспозицию, составленную Суворовым ко второму дню сражения на Тидоне—Треббии, 7 (18) июня 1799 г.™ Такой вариант боевого порядка определен замыслом действий в данной фазе сражения.

 

Маневр заключался в  том, чтобы ударом по левому крылу  противника отбросить его от возможного пути отступления, прижать к р. По и таким образом уничтожить. Для  осуществления замысла Суворов назначил на свое правое (ударное) крыло 19 батальонов, 12 эскадронов, 3 казачьих полка из общего количества имевшихся у него 34 батальонов, 24 эскадронов, 4 казачьих полков71. Это крыло образовали поставленные друг за другом авангард Багратиона, дивизия Швейковского, дивизия Фрелиха— итого 6 линий. Центр и левый фланг составляли дивизии Ферстера и Отта в линейном боевом порядке. Один кавалерийский полк (6 эскадронов) был выделен, если судить по чертежу, в общий резерв.

 

Для того чтобы показать новизну этого тактического приема Суворова, заметим, что если, например, Фридрих усиливал иногда свое ударное крыло авангардной линией, составленной из гренадерских батальонов, то это имело целью не увеличить глубину боевого порядка, а просто поставить впереди слабой пехоты более стойкие части. При Лейтене прусские гусары образовали третью линию позади пехоты, которая играла роль заградительного отряда.

 

Разумеется, идея, заложенная в рассматриваемой суворовской  диспозиции, не была вообще новой; зарождение ее можно обнаружить 22 столетиями раньше у Эпаминонда. Однако заметим, что фиванский полководец увеличил глубину своего ударного крыла только за счет прибавления числа шеренг, между тем как Суворов оперировал с самостоятельными частями боевого порядка. Создание рассматриваемой диспозиции явилось одним из важнейших поворотных моментов развития тактики в новое время. Начиная с этого момента и вплоть до наших дней мы можем проследить принцип неравномерного распределения сил в той или другой форме почти в каждом сколько-либо серьезном тактическом замысле.

 

Заметим, что плотность  боевого порядка в целом у  Суворова в сражениях Итальянской  кампании, в частности и по указанной  диспозиции, была очень невелика, значительно  меньше, чем в сражениях Семилетней войны. В рассматриваемом случае около 27 000 человек войск Суворова были растянуты более чем на 9 км (при Кунерсдорфе 60 000 человек Салтыкова занимали позицию протяжением около 5 км). Даже на ударном крыле плотность построения по диспозиции Суворова была сравнительно небольшой (около 8000 человек на 1 км).

 

Это объясняется характерными особенностями тактики противника, освещенными в предшествующих главах. Французы в рассматриваемое время  не только отказались от применения изжившего  себя  сплошного порядка, но находились в данном вопросе на противоположном полюсе. Они маневрировали бригадами и дивизиями, допуская разрывы между частями боевого порядка, в результате чего и образовались растянутые фронты с низкой и средней плотностью. При этом идея сосредоточения сил на направлении главного удара была им в данный период в общем чужда.

 

Вследствие растянутого  развертывания противника пришлось и Суворову увеличить длину своего фронта. Нужно учитывать, что Суворов, стремясь выиграть у противника его  левый фланг, одновременно должен был прикрывать переправы через По (возможный путь отступления) своим левым крылом и поэтому не мог оттянуть его далеко от берега. На направлении главного удара решающий перевес был вполне обеспечен.

 

При Нови 4(15) августа 1799 г. тактическая плотность суворовских войск была уже заметно выше. Против французской позиции на высотах у г. Нови протяжением около 10 км Суворов первоначально развернул австрийские войска Края — 27 000 человек и три группы (эшелонированные в глубину) русских войск — Багратиона, Милора-довича и Дерфельдена общей численностью 15 600 человек, всего — 42 600 человек. В последней фазе сражения для атаки правого фланга позиции противника было притянуто еще 8800 человек Меласа. С учетом сил этой последней группы плотность войск союзников составила более 5100 человек на километр.

 

Хотя резкой разницы  между Треббией и Нови в рассматриваемом  отношении нет, все же тенденцию  приведенные цифры показывают достаточно ясно.

 

Но если нельзя усмотреть  в разреженности боевых порядков (хотя она и была в значительной мере вынужденной) положительную сторону суворовской тактики в Итальянской кампании, то нужно подчеркнуть и другую сторону данного вопроса: полный отход от сплошного боевого порядка линейной тактики. Суворов не только практически еще задолго до 1799 г отказался от этого положения, но и принципиально высказался против него. «Армия прямой линии иметь не может, но части ее прямы. Часто в линии ее она пресекается лесом, буераками и болотами. Тако и атаки наши частны, и сам-четверт ефрейтор тот же генерал; выпуклость средины поправляет крылья, а впадение портит линию»,— указывает Суворов в одном из документов 1796 г. по тактической подготовке войск. В этом вопросе Суворов развивал тактические взгляды Румянцева, который еще в сражениях 1770 г. решительно пошел по пути расчленения боевого порядка.

 

Возвращаясь к диспозиции на 7(18) июня, отметим, что назначение второй линии (в каждой дивизии) у  Суворова совсем не то, каким оно  было в традиционной линейной тактике,—  смена первой линии, она является резервом для поддержания и наращивания удара первой. На упомянутом чертеже боевого порядка эти вторые линии, составляющие по численности 50—60% от первых, так и называются—«резерв».

 

В заключение заметим, что  усматривать в замысле Суворова воспроизведение так называемого «косого боевого порядка» Фридриха, как это делают некоторые авторы75, совершенно неправильно. Нельзя было рассчитывать смять одним продольным ударом сильно расчлененный и поэтому подвижной боевой порядок французов. Идея Суворова (сосредоточение сил на решающем направлений) являлась не подражанием, а, наоборот, антитезой военному искусству Фридриха. То обстоятельство, что на чертеже фронт армии союзников показан под углом к фронту противника, вовсе не является доказательством подражания Фридриху. Суворов хотел только показать сущность развития своего маневра—захождением правого крыла прижать французов к реке.

 

Что касается форм маневра  в двух последних кампаниях Суворова, то мы наблюдаем здесь выраженное тяготение к обходам и охватам. В «Науке побеждать» Суворов совершенно ясно высказывает свой взгляд на три вида маневра—охват, фронтальная атака, глубокий обход. Из них первый он считает наивыгоднейшим даже в том случае, если фланг противника упирается в естественные препятствия (за исключением реки), а глубокий обход, «атака в тыл», как он сам выражается, «очень хороша только для небольшого корпуса». «Атака в середину,— говорит Суворов о втором виде атаки,— невыгодна, разве конница хорошо рубить будет» (т. е. если расположенная на крыльях конница опрокинет противостоящую ей конницу противника и выполнит роль охватывающих отрядов).

 

В сущности во всех полевых  сражениях 1794 и 1799 гг. мы можем проследить наличие у Суворова замысла флангового маневра в том или другом осуществлении. Особенно ярко он проявляется в сражениях при Крупчицах и Бресте. Замысел маневра на Треббии на второй день боя уже рассмотрен; он остался тем же и на третий день — 8(19) июня. Сражение при Нови было решено чисто фланговым ударом, после того как главные силы французов были прикованы к центру. Наконец, бои Швейцарского похода являют нам целый ряд разнообразных обходных маневров, глубоких и ближних, в различных сочетаниях.

 

Однако, предпочитая фланговый  маневр, Суворов, когда это было необходимо, прибегал без колебаний к фронтальной атаке. Качества его войск позволяли ему бросать их на штурм любых естественных и искусственных позиций и доводить эти штурмы до успеха. Эта черта составляла одну из сильнейших сторон тактики Суворова.

 

Очень важную роль в тактических  идеях Суворова играло использование элемента внезапности. Стремление ошеломить противника, подавить его психологически характерно для всего полководческого творчества Суворова, в котором моральный фактор играл крупнейшую роль. В ряде случаев выбор Суворовым тактического решения почти всецело подчинен требованию достигнуть внезапности. В самом начале перечня его побед стоят Ланцкрона — 12(23) мая 1771 г. и Столовичи—12(28) сентября 1771 г., где внезапность решила все. Внезапность обусловливает во многом успех Суворова и при Рымнике.

 

Однако было бы ошибочно считать, что Суворов стремился  к внезапности в равной мере в  любой обстановке, в ущерб остальным  элементам тактики. Наоборот, перед  сражением при Нови в течение 1(12) — 3(14) августа 1799 г. он выжидает и  стремится выманить противника из горной местности на равнину, где местность была выгодна для союзников. Это еще раз показывает, что в основе решений и действий Суворова лежал всегда учет требований обстановки и в числе их — особенностей своего противника.

 

 Объективные причины обусловили то первостепенное значение, которое Суворов придавал пехоте и которое фактически она имела в его сражениях. Взаимодействие родов войск у Суворова строилось «по пехоте», конница и артиллерия в большинстве случаев использовались в интересах пехоты.

 

Задержимся еще раз  на вопросе применения артиллерии в  войсках Суворова, важном для оценки места суворовского полководческого  искусства с точки зрения дальнейшего  развития, происходившего в данной области. Идея маневренного и массированного использования полевой артиллерии, как было показано, сложилась и получила эффективное практическое применение в русской армии задолго до того, как на Западе ее стал внедрять Наполеон. Суворов показал четкий образец реализации этого принципа при Крупчицах. Но таких условий не было в наиболее крупных среди проведенных Суворовым сражений— на Треббии и при Нови.