Искусство во второй половине 19 века

Среди иллюстраций «Пулемета» особенно должно быть отмечено изображение русского рабочего, молодцеватого, жизнерадостного, озаренного огнями революционного пожара. Надпись гласила: «Его рабочее Величе­ство Пролетарий Всероссийский» («Пулемет», 1905, № 2). Такого рода произведения свиде­тельствовали о высокой политической созна­тельности художников революционной эпохи.

Примечательно, что события 1905—1906 го­дов заставили заволноваться и заговорить по-новому таких художников, как Е. Е. Лансере и Б. М. Кустодиев, близких ранее к «Миру искусства», а теперь искренне и глубоко про­никшихся настроениями революции. «Мне хотелось бы, чтобы все живое, все искреннее, все талантливое, все честное в искусстве и культурность перешли бы на сторону социа­лизма. . .» — писал Лансере из Петербурга в Версаль Л. Н. Бенуа.[7]             

Карикатура эпохи 1905 года в лучших сво­их проявлениях была предшественницей со­ветского искусства. Журнальная графика и рисунки В. А. Серова, Е. Е. Лансере, Д. Н. Кардовского и других художников уже нес­ли в себе черты нового реализма, связанного с революционной Россией.

События первой русской революции по­влияли и на творчество В. И. Сурикова. От героических батальных мотивов он обратился к теме народных движений и бунтов, затро­нутой им в первых больших полотнах. Но исторический опыт и горизонты Сурикова ограничены были пореформенной эпохой. Раскрывая в своих живописных эпопеях тра­гедию народа в прошлом, он останавливался перед грядущим в раздумье. Поражение пер­вой русской революции он воспринял, по-ви­димому, как новое выражение вековой исто­рической драмы, которую он так глубоко прочувствовал в изображении народных дви­жений прошлого. Свое раздумье над судьбой народной Суриков выразил в «Степане Разине» (окончена в 1907 г.). Изображение ладьи с людьми, плывущей среди волжских просторов, все большое дыхание этой несравненной композиции переносят зрителя в мир казацкой больницы Разина. Погруженный в свои думы, предводитель восставших, кажет­ся, не видит перед собой ничего. Глубокая задумчивость атамана, уже предвидящего ро­ковую развязку, вносит скорбную поту в картину.

Революция 1905-1907 годов похоронила прежнюю, патриархальную Россию. На смену шла Россия революционная, ей предстояло начать новую эру в истории человечества, чем была обусловлена сложная историко-художественная специфика наступившего десятилетия 1908-1917.[8]

ЖИВОПИСЬ ПРЕДОКТЯБРЬСКОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ

1908—1917 годы — время между двумя ре­волюциями; именно это и определило соци­ально-политическую обстановку, характер психологической атмосферы, общественные настроения эпохи, что нашло прямое или кос­венное отражение во всех областях искусства, в частности в живописи.

Необходимо констатировать исключитель­ную интенсивность художественной жизни в этот период и одновременно ее все возра­стающую сложность. И то и другое было свя­зано с обостряющейся классовой борьбой.

После подавления революции 1905—1907 годов наступает период реакции и полицей­ского произвола. Следствием этого были пес­симизм, разочарование в идеалах обществен­ного служения у части творческой интеллиген­ции.

Возникают самые различные художествен­ные объединения: Голубая роза», «Бубновый валет», «Союз молодежи» и другие. Для них общими были антинародность их программ, отрицание общественно-политической роли искусства.

В усиливающемся хаосе множества объеди­нений-однодневок, особенно активно вы­ступающих в годы первой мировой войны, ре­кламировали свои манифесты футуристы и примитивисты, провозглашалась «лучистская» живопись. Свою программу изгнания жизни из пределов искусства излагал К. С. Малевич. Он пришел к «Черному квадрату», объявив вой­ну живописи как искусству, считая, что она не нужна и должна отмереть.

Но основная масса художников шла иным путем—поисков новых идей и форм жизне­способного искусстра. Они обращались лицом к миру действительности, преодолевая ошибочные увлечения и временные заблуждения. Процесс этот был сложным. С ним были свя­заны особенности творческого становления ряда будущих крупных художников совет­ского искусства. Так, идейной противоречи­востью было отмечено раннее творчество П. П. Кончаловского, А. В. Куприна, И. И. Маш­кова, М.С. Сарьяна, П. В. Кузнецова, Н. П. Крымова и некоторых других. Здоровые основы творчества этих художников, в сущно­сти, не разрывавших с реалистической тради­цией, помогли им с честью выйти из всех ис­пытаний.[9]

Серьезное положительное значение имела деятельность «Союза русских художников», представители которого сохранили твердые реалистические основы мастерства. Для мно­гих из них и ряда мирискусников народная жизнь, народные образы и родная природа являлись главным источником творчества. В этом плане важную роль сыграло творчест­во А. Е. Архипова, К. Ф. Юона, А. А. Рылова, С. Ю. Жуковского, Л. В. Туржанского, та­ких мирискусников, как Б, М. Кустодиев и 3. Е. Серебрякова; многообразной была дея­тельность И. Э. Грабаря как художника и искусствоведа.

В искусстве предоктябрьского десятилетия большое значение имело творчество великих русских мастеров — И. Е. Репина, В. И. Сурико­ва, В. А. Серова, заложивших прочные реа­листические традиции, педагогическая дея­тельность И. Е. Репина, В. А. Серова, а так­же С. В. Иванова.

Само непосредственное общение с каждым из этих мастеров порой становилось опреде­ляющим фактором в формировании творче­ской личности молодых художников,

Дооктябрьская «Правда», отмечая наступ­ление в 1910-е годы нового общественного подъема, писала о возрождении интереса к реализму в литературе и искусстве. В рассмат­риваемый период продолжалась деятельность передвижников и «Мира искусства», работали многие крупные мастера, начинавшие свой творческий путь в предшествующее столетие: Репин, Суриков, В. М. Васнецов, Поленов , Серов (умер в 1911 году), многочисленные ученики и художники, испытавшие их влияние. Касат­кин, создавший ряд произведений, посвящен­ных жизни и борьбе пролетариата, после по­давления революции 1905 года в последующее десятилетие создает полотна, в которых сох­раняет верность реалистическим традициям. В это время работал К. А. Коровин и начали творческий путь А. М. Герасимов, М. Б. Гре­ков, И. И. Бродский, В. Н. Мешков, А. В. Моравов, Е. М. Чепцов и другие. Шло собирание рассеянных в годы политической реакции пе­редовых сил творческой интеллигенции; за­метно усиливалась роль художников-реали­стов, которые вновь укрепились в своих об­щественных позициях. Они сберегли бессмерт­ные принципы гуманизма, сообщив им новое содержание и новый характер, проистекающий из особенностей жизни России накануне вели­ких событий 1917 года. Но произошло это не сразу. Ценное, новое рождалось в муках и преодолении внутренних противоречий.

Поражение первой русской революции и последовавшая за этим реакция породили идейный разброд в среде русской интеллиген­ции, содействовавший усилению различных декадентских влияний, в частности мистициз­ма, характерного для художников «Голу­бой розы». В 1907 году они организовали одноименную выставку, метко названную критиком С. Маковским «выставкой-часовней». Участники ее пытались перенести прин­ципы литературного символизма в область живописи, «выразить невыразимое» путем «музыкальности» живописи, углубляясь в мир туманных и сказочных фантазий, Утверждая принцип интуитивизма в искусстве, голуборозовцы противопоставляли свою программу и социально-критическому направлению пере­движников, и эстетическим идеалам «Мира искусства», и академическим традициям. На­ряду с яркими талантами в это объединение входили художники, которые не оставили поч­ти никакого следа в истории русского искус­ства.

Общественная изолированность «Голубой розы», узость ее эстетической концепции вызвали оппо­зицию со стороны прогрессивно настроенной интеллигенции. С резкой критикой выставки выступил И. Э. Грабарь. Справедливо отметив талантливость ряда ее участников (П. В. Кузне­цова, Н. Н. Сапунова и некоторых др.), он при­зывал их обратиться к живой жизни:

Увядание «Голубой розы» (после неудач на выставках «Венок» и «Салон «Золотого руна») было вполне закономерным.

Существенную роль в консолидации про­грессивных художественных сил сыграл «Союз русских художников». То, что создается его участниками в это время, крайне симптоматично для данно­го периода. Это прежде всего работы, свя­занные с народной и национальной темами, в которых на новой основе продолжают раз­виваться традиции передового реалистическо­го демократического искусства.

А. Е. Архипов пи­шет целый ряд произведений на сюжеты из крестьянской жизни, отличающиеся мажор­ным настроением. Изображая бытовые сцены или создавая серию типических портретов, художник раскрывает перед зрителем огром­ные запасы энергии, физического и духовного здоровья, таящиеся в народе, свойственное ему чувство прекрасного. В полотна Архипова вместе с яркой красочностью и живописной свободой вторгается могучая стихия самобыт­ной народной культуры, вселяя радостные на­дежды и веру в будущее.

Архипов работает в широкой, смелой мане­ре, сочно накладывая крупные красочные мазки; он не боится порой огрубить форму, использует не только насыщенность цветовых созвучий, а часто и сопоставления контрастных тонов. Выразительна в его произведениях и сама фактура, плотная и шероховатая, как пласты земли, как домотканый холст или огрубевшая кожа натруженных крестьянских рук. Прибегая к форсированным эффектам освещения, художник достигает большой впе­чатляющей силы, с энтузиазмом первооткры­вателя создавая живописные поэмы во славу русского крестьянства. Сами сюжеты, изобра­жаемые им, служат той же цели. Таковы кар­тины «Гости» (1914, ГТГ) с радостной гам­мой розово-красных тонов, усиленной конт­растами освещения, «В весенний празд­ник» (1913) и портреты-типы «Молодая крестьянка в красном» (1916, частное собрание, и «Молодая кре­стьянка в желтом платке», 1916, КМРИ). Все его персонажи значительны и вос­принимаются как воплощение народных идеа­лов. Творчески перерабатывая приемы, иду­щие от импрессионизма, используя декоратив­ную выразительность цвета и живописного мазка, Архипов вырабатывает яркий и само­бытный стиль. Развивая демократические тра­диции, он открывает своим искусством новую страницу в русской жанровой живописи, сооб­щая ей большую жизнеутверждающую силу.[10]

Ф. А. Малявин в 1910-е годы продолжал ту линию сво­его творчества, наиболее ярким выражением которой в предшествующий период была картина «Вихрь» (1906, ГТГ). Однако теперь в образах стало больше внешней сдержанно­сти («Верка», 1913, ГРМ), эмоциональное напряжение как бы уходит вглубь, оставляя на поверхности декоративную яркость цвето­вых пятен, часто контрастно сопоставленных («Две девки», 1910-е годы, ГРМ) «Бабы. Зеленая шаль», 1914, частное собрание, Париж). Иногда художник увлекается чрез­мерной броскостью манеры исполнения, сни­жающей содержательность человеческих об­разов. Однако в целом в работах Малявина этих лет побеждает здоровое реалистическое начало, отчетливо проступающее и в его на­турных зарисовках («Две крестьянки», 1909, ГТГ, ).[11]

    К 1908—1917 годам относятся интересней­шие работы Б. М. Кустодиева. Многие из них посвящены народ­ной жизни. Это вариант «Ярмрки» (гуашь, 1908, ГТГ), «Гуляние на Волге» (1909,ГРМ), «Деревенский праздник» (тем­пера, 1907, ГТГ), «Красавица» (1915, ГТГ), «Масленица» (1916, ГТГ), «Мос­ковский трактир» (1916, ГТГ).

Художника интересует народный быт, его национальное своеобразие, ощутима извест­ная доля романтического увлечения патриар­хальностью нравов не только крестьянства, но и среднего городского сословия. Отсюда поэтизация быта, внимание к праздничной стороне народной жизни, костюмам, деталям обстановки, национальному пейзажу. С этим связано обращение к народному творчеству, использование некоторых характерных для него приемов: лапидарности изображения, декоративности цвета, выразительности ти­пически ярких деталей. В таких произведениях, как празднично звонкая, полная задора и непринужденного веселья «Масленица» или написанный в стиле изобразительных фоль­клорных традиций «Московский трактир», нашли свое дальнейшее развитие представ­ления художника о народных идеалах, от­раженных ранее в «Ярмарке» и «Деревен­ском празднике». Это сказывается и в натюрмортах, созданных в те же годы, поражающих живописной свежестью и великолепием кра­сок. Кустодиеву присуще соединение пейза­жа с жанром, что распространяется, в частно­сти, на портреты: лирический портрет Ю. Е. Кустодиевой, жены художника (темпера, 1909, Одесский художественный музей), почти документально строгий порт­рет искусствоведа А. И. Анисимова (1915, ГРМ), изображенного на фоне пейзажа с древнерусской архитектурой. Он создает ряд других изображений своих современни­ков. Но портреты в это время не занимают того исключительного места в творчестве мастера, как это было раньше, когда написано такое произведение, как, например, портрет И. Я. Билибина 1901 года (ГРМ). Теперь в центре его внимания прежде всего народная тема в широком смысле этого слова. Знамена­тельно его полотно «27 февраля 1917 го­да» (ГТГ), отражающее революционные собы­тия .

В 1910-е годы достигают творческого рас­цвета многие талантливые пейзажисты млад­шего поколения: А. А. Рылов, С. Ю. Жуков­ский, Л. В. Туржанский, П. И. Петровичев, В. К. Бялыницкий-Бируля, воспитанные на тра­дициях А. И. Куинджи, И. И. Левитана, В. А. Се­рова.

А. А. Рылов в это время пишет пейзажи, проникнутые острым чувством современно­сти, в них — ощущение настороженности, тре­вожного волнения и вместе с тем бодрой уст­ремленности в будущее: «Чайки» ( темпера, 1910, КМРИ), «Тревожная ночь» (1917, частное собрание).[12]

С. Ю. Жуковский создает своеобразные про­изведения, соединяя в них изображение ин­терьера и пейзажа, проникнутые светлым, жизнерадостным настроением («Перы е предвестники весны», 1910, ГРМ; «Радостный май», 1912, ГТГ).