Шпаргалка по "Культурологии"

31 вопрос

Истина – знание, соответствующее  своему предмету, совпадающее с ним. Иначе говоря, это верное, правильное отражение действительности - в живом  созерцании или в мышлении. Достижение истины - непосредственная цель познания в любой его форме (научной, философской, образно-художественной и др.). Выделяют несколько свойств истины. 
 
Первое и исходное из них - объективность: конечная обусловленность реальной действительностью, практикой и независимость содержания истинного знания от отдельных людей (как, например, утверждение о том, что Земля вращается вокруг Солнца).  
 
Будучи объективна по своему содержанию, истина субъективна по форме: ее познают люди и выражают в определенных понятиях, законах, категориях и т. п. Например, всемирное тяготение присуще материальному миру, но в качестве истины, закона науки оно было открыто Ньютоном. 
 
Истина есть процесс, а не некий одноразовый акт постижения объекта сразу, целиком и в полном объеме. Для характеристики объективной истины как процесса применяются категории абсолютного (выражающей устойчивое, неизменное в явлениях) и относительного (отражающей изменчивое, преходящее).  
 
Абсолютная и относительная истины - это два необходимых момента одной и той же объективной истины, любого истинного знания. Они выражают разные ступени, стороны познания человеком объективного мира и различаются лишь по степени точности и полные его отражения. Между ними нет китайской стены. Это не отдельные знания, а одно, хотя каждая из названных сторон, моментов имеет свою специфику.  
 
Абсолютная истина (точнее, абсолютное в объективной истине) понимается, во-первых, как полное, исчерпывающее знание о действительности в целом — гносеологический идеал, который никогда не будет достигнут, хотя познание все более приближается к нему; во-вторых, как тот элемент знаний, который не может быть никогда опровергнут в будущем: «птицы имеют клюв», «люди смертны» и т. д. Это т. н. вечные истины, знания об отдельных сторонах предметов.  
 
Абсолютная истина в виде целостного фрагмента знания складывается из суммы относительных, но не путем механического соединения готовых истин, а в процессе творческого развития познания на основе практики.  
 
Относительная истина (точнее, относительное в объективной истине) выражает изменчивость каждого истинного знания, его углубление, уточнение по мере развития практики и познания. При этом старые истины либо заменяются новыми (например, классическая механика сменилась квантовой), либо опровергаются и становятся заблуждениями (например, «истина» о существовании эфира, понятия о теплороде, флогистоне и т. п.). Относительность истины заключается в ее неполноте, условности, приблизительности, незавершенности.  
 
Существуют две крайние позиции в понимании отношения абсолютного и относительного моментов в истине. Догматизм преувеличивает значение устойчивого момента, релятивизм - изменчивой стороны каждой истины.  
 
В свое время Гегель справедливо подчеркивал, что абсолютной истины нет, истина всегда конкретна. Конкретность – еще одно из важнейших свойств истины. Это значит, что любое истинное знание (в науке, философии, искусстве и т. п.) всегда определяется в своем содержании и применении условиями данного места, времени и многими другими специфическими обстоятельствами, которые познание должно учесть как можно полнее и точнее.  
 
Таким образом, объективная, абсолютная, относительная и конкретная истина — это не разные «сорта» истин, а одно и то же истинное знание с этими своими характерными признаками (свойствами).  
 
По вопросу о критерии истины в истории философии и науки высказывались различные точки зрения. В качестве такого критерия выдвигались: общезначимость (то, что признается многими людьми); то, что является выгодным, полезным, приводит к успеху — прагматизм (от греч. прагма — дело, действие); то, что соответствует условному соглашению — конвенционализм (от лат. конвенцио — договор, соглашение); то, во что люди сильно верят; то, что соответствует мнению авторитетов, и т. д. Авторы этих и других концепций в поисках истины, как правило, не выходили за пределы самого знания.  
 
Исследования, многократно предпринимаемые учеными и методологами на современном этапе развития научной рациональности, приводят к утверждению о невозможности исчерпывающего реестра критериев истинности. Это справедливо в связи с постоянно прогрессирующим развитием науки, ее трансформацией, вступлением в новую, постнеклассическую стадию, во многом отличную от предшествующих классической и неклассической. Чтобы заполнить нишу критериев, указывают на такие новомодные понятия, как прогрессизм или нетривиальность, достоверность, критицизм, оправданность. Выделяемые прежде критерии, среди которых на первых местах оказываются предметно-практическая деятельность, объективность, а на вторых - логическая непротиворечивость, а также простота и эстетическая организованность, также корреспондируются в список критериев истинного знания. 
 
Проблема критерия истины всегда была центральной в теории познания, т.к. выявление такого критерия означает найти способ отделить истину от заблуждения. Субъективистски настроенные философы не в состоянии правильно решить вопрос о критерии истины. Одни из них утверждают, что критерием истины является выгода, полезность и удобство (прагматизм), другие полагаются на общепризнанность (концепция «социально-организованного опыта»), третьи ограничиваются формально-логическим критерием истинности, согласую новые знания со старыми, приводя их в соответствие с прежними представлениями (теория когеренции), четвертые вообще считают истинность знаний делом условного соглашения (конвенционализм). В любом из этих случаев критерий истины (если он признается) не выводится за пределы разума, так что знание замыкается в самом себе. 
 
Не выходит за пределы сознания критерий истины и в случае, когда он ограничивается в качестве одностороннего воздействия объекта на органы чувств субъекта. Однако, во-первых, все большее количество получаемых опосредованно научных понятий и положений не обладают и в силу этого не могут быть подвергнуты проверке с помощью чувственного опыта. Во-вторых, чувственный опыт индивидуального субъекта недостаточен; обращение же к чувственному опыту массы людей означает не что иное, как все ту же пресловутую общепризнанность, мнение большинства. 
 
Итак, ни эмпирические наблюдения, которым не свойственна так необходимая критерию истинности всеобщность, ни рационалистическая в своей основе ставка на ясность аксиом, исходных принципов и строгость логических доказательств не в состоянии дать надежный, объективный критерий истины. Таким критерием может быть только материальная деятельность, т.е. практика, понимаемая как общественно-исторический процесс. 
 
Выступающая в качестве критерия истины практика обладает всеми необходимыми для этого свойствами: обращенной к объекту и выходящей за пределы сферы знаний деятельностью; всеобщностью, поскольку, практика не ограничена деятельностью индивидуального субъекта познания; необходимой чувственной конкретностью. Короче говоря, практика предполагает переход от мысли к действию, к материальной действительности. При этом успех в достижении поставленных целей свидетельствует об истинности знаний, исходя из которых, эти цели ставились, а неудача - о недостоверности исходных знаний. 
 
Неправомерно утверждение и тех, кто мерилом истинности считал точность и строгость, ясность и очевидность. История не пощадила и эти взгляды: весь XX в. проходит под знаком определенной девальвации математической точности и формально-логической строгости в связи с обнаружением парадоксов теории множеств и логики, так что точность так называемых «описательных», обычных наук оказалась в некотором смысле более «прочной», чем точность самых «точных» наук - математики и формальной логики. 
 
Итак, ни эмпирические наблюдения, которым не свойственна так необходимая критерию истинности всеобщность, ни рационалистическая в своей основе ставка на ясность аксиом, исходных принципов и строгость логических доказательств не в состоянии дать надежный, объективный критерий истины. Таким критерием может быть только материальная деятельность, т.е. практика, понимаемая как общественно-исторический процесс. 
 
Выступающая в качестве критерия истины практика обладает всеми необходимыми для этого свойствами: обращенной к объекту и выходящей за пределы сферы знаний деятельностью; всеобщностью, поскольку, практика не ограничена деятельностью индивидуального субъекта познания; необходимой чувственной конкретностью. Короче говоря, практика предполагает переход от мысли к действию, к материальной действительности. При этом успех в достижении поставленных целей свидетельствует об истинности знаний, исходя из которых, эти цели ставились, а неудача - о недостоверности исходных знаний. 
 
Проверка знания «на истину» практикой не есть какой-то одноразовый акт, нечто неизменное или зеркальное сличение. Она представляет собой процесс, т. е. носит исторический, диалектический характер. А это значит, что критерии практики одновременно определен и неопределен, абсолютен и относителен. Абсолютен в том смысле, что только развивающаяся практика во всей полноте ее содержания может окончательно доказать какие-либо теоретические или иные положения. В то же время данный критерий относителен, так как сама практика развивается, совершенствуется, наполняется новым содержанием, и потому она не может в каждый данный момент, тотчас и полностью доказать те или иные выводы, полученные в процессе познания.  
 
В добывании истины, как и в ее проверке, необходимо единство теории и практике, которое есть коренной принцип философской гносеологии. Это такое их диалектическое взаимодействие, в котором практика все же выше, важнее познания, и, как было показано ранее, исходный и конечный пункт познавательного процесса.

32 вопрос

Социальная реальность — это вся совокупность условий общественной жизни, которые выступают перед членами общества как надындивидуальные, объективно данные обстоятельства их существования.  
Социальная реальность складывается из множества явлений, которые Дюркгейм называет социальными фактами.  
Социальные факты — особый тип явлений, которые имеют место только в обществе, только в совместной жизни людей. Они, с одной стороны, отличаются от явлений природы: социальные факты всегда содержат в себе какую-то исходящую от человека духовную составляющую, которой нет в физических, химических, биологических фактах. А с другой стороны, социальные явления с их вне индивидуальной, объективной данностью отличаются и от фактов сознания, от субъективных «состояний души» индивида. Особенностями, отличающими социальный факт от психического, являются:  
ü  его внешнее существование по отношению к индивидуальным сознаниям;  
ü  принудительное воздействие, которое он оказывает на индивидуальные сознания.  
Конечно, есть разница между принудительным воздействием на человека, которое оказывается с помощью топора, пистолета, денег или слова. Однако в любом случае, говорит Дюркгейм, социальные факты узнаются по той внешней принудительной власти, которую они имеют над индивидами, а присутствие этой власти узнается, в свою очередь, по санкциям, которые грозят индивиду, или по сопротивлению, оказываемому при попытке индивида не подчиниться принуждению. «Мы чувствуем их сопротивление, когда стараемся освободиться от них. А мы не можем не считать реальным то, что нам сопротивляется. Все, следовательно, способствует тому, чтобы заставить нас видеть в них истинную социальную реальность». 

33 вопрос

Мыслители всех времен по-разному понимали смысл исторического процесса. Религиозные философы, например, очень много внимания уделяют проблематике смысла истории. Н.А. Бердяев даже написал специальную работу под названием «Смысл истории». Но они смысл истории рассматривают через призму религии. Так, Н.А. Бердяев пишет в одной из своих работ, что «понятьсмысл мира значит понять провиденциальный план творения, оправдать Бога в существовании того -*ла, с которого началась история, найти место в мировоззрении для каждого страдающего и погибающего. История лишь в том случае имеет смысл, если будет конец истории, если будет в конце воскресение, если встанут мертвецы с кладбища мировой истории и постигнут всем существом своим, почему они истлели, почему страдали в жизни и чего заслужили для вечности, если весь хронологический ряд истории вытянется в одну линию и для всего найдется окончательное место»140.

Русский философ  считает, что когда происходят крупные исторические катастрофы, когда ломаются привычные представления о жизни, тогда начинают осмысливать исторический процесс, пытаются постичь тайну бытия человечества. Но, пишет Н.А. .Бердяев, прежде чем говорить о смыслеистории, необходимо выяснить сущность самого понятия «историческое». Когда, продолжает он, общество развивается спокойно и стабильно, когда дух человеческий пребывает в безмятежном состоянии, тогда не возникают ни вопросы смысла истории, ни вопросы раскрытия исторической картины мира. Но когда произошло расчленение и раздвоение в исторической жизни, когда были противопоставлены объект и субъект, тогда возникла необходимость в рефлексии над историческим.

Н.А. Бердяев выделяет три периода отношения к историческому. Первый период — это период целостного органического пребывания в каком-нибудь стабильном историческом строе. В этот период пока не возникает историческое познание, поскольку мысль статична, и динамичность объектаисторического познания не воспринимается человеческим умом. Второй период знаменателен тем, что все приходит в движение, начинаютсяисторические катаклизмы и катастрофы, прекращается ритм целостной жизни, возникает рефлексия исторического познания, объект и субъект начинают противостоять друг другу. «Происходит противоположение между «историческим» и познающим, которое отдаляет от него внутреннюю сущность «исторического»141. Бердяев это иллюстрирует на, примере эпохи Просвещения, которую он толкует довольно расширительно, утверждая, что в истории человечества было много таких эпох, и в этом смысле XVIII век не есть исключение. Он достаточно критически отзывается о Просвещении. По его убеждению, «эпоха «просвещения» есть такая эпоха в жизни каждого народа, когда ограниченный и самонадеянный человеческий разум ставит себя выше тайн бытия, тайн жизни, тех божественных тайн жизни, из которых исходит, как из своих истоков, вся человеческая культура и жизнь всех народов земли»142.

Бердяев-иррационалист, отвергая разум, тем самым отвергает и Просвещение. Просвещение, как он выражается, маленький человеческий разум делает судьей над тайнами истории. Оно, по мысли русского религиозного философа, отрицает историческое, и в этом смысле XVIII век как век Просвещения является антиисторическим, который ни- чего таинственного в истории не оставил, снял с нее, так сказать, весь покров. Но особенно усердствовал, по утверждению Бердяева, экономический материализм Маркса. «В концепции экономического материализма, Исторический процессоказывается окончательно лишенным души. Души, внутренней тайны, внутренней таинственной жизни нет больше ни в чем»143. Главное для Маркса — материальное» производство, все остальное относится к области надстройки.

Обвинения Бердяева в адрес Просвещения и Маркса абсолютно неубедительны, ибо просветители и Маркс всегда рассматривали  мировую историю как процесс^ находящийся в движении и развитии, что подразумевает признание принципа историчности. Конечно, они с полным основанием отвергали некие таинственные мистические силы, лежащие якобы в основе исторического процесса. Никакой мистики в истории нет, а есть нераскрытые и неизведанные феномены, которые по мере развития науки исследуются и выясняются. Вопреки утверждениям Бердяева как раз благодаря Просвещению и разуму люди сделали огромный шаг вперед по улучшению и совершенствованию своих общественных отношений. Не было бы Просвещения, не было бы и достижений современной цивилизации.

Третий период, отмечает Бердяев, начинается с возвращения  к историческому, т.е. к проникновению в тайны бытия истории. В это время осмысливается судьба истории, которая рассматривается через судьбу человека, так как исторические эпохи связаны с человеком, с его чаяниями и надеждами. Для Бердяева каждый человек представляет собой микрокосм, в котором отражается весь реальный мир. Чтобы раскрыть смысл истории, продолжает Бердяев, нужно представить историю как развивающийся процесс, имеющий начало и конец: «История, поистине, есть драма, имеющая свои акты от пертого до последнего, имеющая свое начало, свое внутреннее развитие, свой конец, свой катарзис, свое свершение»144.

Такое понимание  истории, подчеркивает Бердяев, свойственно  христианству, внесшему якобы динамизм в исторический процесс и отвергшему идею повторяемости. В центре внимания христианского сознания стоит один свершйвшийся когда-то факт —явление Христа. Историю надо воспринимать как катастрофический .процесс. Но это восприятие предполагает наличие некоторого центра, в котором дан исторический факт и раскрывается божественное.

Таким образом, по мнению' Бердяева, смысл истории можно анализировать только с позиции христианства, придавшего историческому процессухарактер историчности, т.е. показавшего, что он имеет начало и конец, а не вращается вечно в одном и том же кругу. Осмысливать историю человека заставляет катастрофическая ситуация, в которой оказываются общество и человек. Судьбу последнего Бердяев объявляет не только земной, но и божественной и связывает с христианством.

Другой русский  религиозный философ Г.А. Комиссаров писал, что «смысл всего существующего должен был состоять в единении всего с богом, в том, чтобы бог- слово воплотился в человечестве, а через человечество и во всем мире, а человечество и через него и материальный мир соединился и приобщился к богу, и в нем нашел смысл своего бытия

34 вопрос

В настоящее время  в философии истории четко  оформились две модели социального  движения общества: линейная (формационная) и циклическая. 
Циклическая модель рассматривает общество по аналогии с биологическим организмом. Социальная система не может существовать вечно. Общество проходит все стадии роста - возникновение, развитие, расцвет и разрушение - после которого либо исчезает, либо находит в себе силы и возможность все начать с начала. 
Одно из представлений о цикличности исторического процесса дано Полибием. Древнегреческий историк рассматривает шесть форм государственного устройства, циклически сменяющих друг друга в ходе истории. Каждой форме правления суждено нести в себе собственную погибель - свою извращенную форму вырождения. Монархия - власть силы - возникает после очередного стихийного бедствия; ее сменяет царское правлении, когда эта власть ослабевает, затем приходит тирания; тиранию сменяет аристократия, которая переходит в олигархию. Восстание против олигархии приводит к установлению демократии, которая с течением времени «из-за необузданности народа» деградирует в охлократию (власть толпы). Здесь исторический круг замыкается и происходит возвращение к монархии. 
Д.Вико (ХУ11) в.) создает концепцию «вечной идеальной истории». Все народы должны пройти в своем развитии три эпохи: «Век Богов», когда языческие люди думали, что живут под божественным управлением; «Век Героев» - аристократическое правление, где герои и плебеи противостоят друг другу в силу своей природы; «Век людей» - республиканское или монархическое правление, где все признают, что они равны по человеческой природе. Переход к каждой новой эпохе происходит в результате борьбы людей за свои идеалы. При этом каждый цикл из трех эпох завершается кризисом и разрушением, отменить этот «вечный» порядок не дано никому. В Х1Х-ХХ вв. цивилизационный подход представлен Н.Данилевским, К.Леонтьевым, О.Шпенглером, А.Тойнби, П.Сорокиным, С.Хантингтоном. Появляется само понятие «цивилизация», имеющее несколько значений: 
триумф и распространение разума не только в политической, но и моральной и религиозной области, просвещенное общество в противовес дикости и варварству 
страна (народ) в развитом состоянии 
Большинство философов истории сходятся в одном, что каждая цивилизация основана на какой-то исходной духовной предпосылке, «большой идее», сакральной (священной) ценности. 
Н.Данилевский («Россия и Европа») выделяет десять цивилизаций («культурно-исторических типов в его терминологии): египетскую, древнесемитскую аравийскую, китайскую, индийскую, иранскую, еврейскую, греческую, римскую, европейскую (романо-германскую). Русский философ проводит аналогию с жизненным циклом растений, животных и человека. Все культурно-исторические типы и народы, их составляющие, «рождаются, достигают различных степеней развития, стареют, дряхлеют и умирают. Отношения между культурно- историческими типами определяются логикой взаимного соперничества, борьбы и вытеснения. «Око за око, зуб за зуб» - это закон внешней политики, отношения между государствами. Энергичные цивилизации - «бичи Божии» - сметают с исторической арены дряхлые культуры. Н.Данилевский подчеркивал, что не может быть привилегированных культурно-исторических типов.