Культура и человек в творчестве Ф.М.Достоевского

    Понимание народа как «живого» социального  тела, как носителя начал исторической жизни сближает Хомякова с Грановским, указывая на один из общих источников их социологии - органическую  теорию.  Но  отличие  между  ними  состоит  в  том,  что  понятие Грановского «народный дух» Хомяков заполняет православием, скрепленным обручем «соборности».

    Опираясь  на свои  социологические  построения, Хомяков подходит к решению крестьянского вопроса, который стоял в центре внимания общественной мысли России середины Х1Х в. Хомяков делает вывод, что и  помещики,  и  крестьяне  в сущности одинаково являются землевладельцами. Таким образом, от крепостного права остается чисто юридическая форма, а  решение крестьянской проблемы, как полагал Хомяков, возможно путем признания самими помещиками права крестьян на землю. Иными  словами, это было такое решение, которое всецело ставилось в зависимость от воли помещичьего класса, сохраняло помещичье землевладение и привилегии дворянства. Подобные соображения легли в основу проекта освобождения крестьян, который Хомяков составил накануне реформы.

    Итак, основная идея славянофилов — только истинное не искаженное христианство — Православие может дать человеку духовную цельность. Только возвращение к Православию устранит ту духовную раздвоенность, которой страдает русское образованное общество со времен Петровской революции. "Для цельной истины, — пишет И. Киреевский, — нужна цельность разума. Главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум и воля, и чувство и совесть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и справедливое, и милосердное, и весь объем умасливается в одно живое единство, и таким образом восстанавливается существенная личность человека в ее первоначальной неделимости"¹².

    Спасение  России, по мнению И. Киреевского, заключается  в освобождении ее умственной жизни "от искажающих влияний постороннего просвещения". Блестящий анализ противоречивости русских и европейских принципов дан И. В. Киреевским в статье "О характере просвещения Европы и его отношения к просвещению России".

    Целостность и разумность - основные черты русской культуры, а на Западе - раздвоение и рассудочность. Во множестве проявлений жизни ярко выражено это различие:

    1) в Западной Европе - рассудочно-отвлеченное богословие, обоснование истины путем логического сцепления понятий; на Руси - стремление к истине “посредством внутреннего возвышения самосознания к сердечной целостности и средоточию разума”¹³;

    2) на Западе - государственность из  насилий завоевания, на Руси - из естественного развития народного быта;

    3) на Западе - враждебная разграниченность сословий, - в Древней Руси их “единодушная совокупность”;

    4) на Западе - поземельная собственность - первое отношение гражданских отношений, на Руси - собственность только случайное выражение  отношений личных;

    5) на Западе - законность формально-логическая, на Руси - выходящая из быта.

    Вообще  на Западе раздвоение духа, наук, государства, сословий, семейных прав и обязанностей; в России - стремление к цельности  “бытия внутреннего и внешнего”; “постоянная память об отношении  всего временного к вечному и  человеческого к Божественному”¹⁴ - такова древнерусская жизнь, следы которой сохранились и теперь в народе.

    В истории России произошло слияние  духовных ценностей православия с народной жизнью. В результате этого оформился “дух народа”, благодаря которому народ становится подлинным субъектом исторического процесса.

    “Русский  дух создал самую русскую землю  в бесконечном ее объеме, ибо это дело не плоти, а духа; он выработал в народе все его несокрушимые силы, веру в святую истину, терпение несокрушимое и полное смирение”¹⁵.

    Можно соглашаться или не соглашаться  с данной оценкой характера русского народа, но то, что в качестве народа выступает не просто совокупность людей, население, а люди, объединенные общей исторической судьбой и общими духовными ценностями и идеалами, не подлежит сомнению. Величайшая заслуга славянофилов заключается в том, что они стали рассматривать нацию как духовное явление.

    Славянофилы придерживались органического взгляда  на общество как на естественно сложившуюся общность людей, имеющую собственные принципы организации жизни. Органический взгляд на общество означал, что его развитие представлялось процессом саморазвития по аналогии с явлениями живой природы. “Жизненных начал общества, — писал А.С. Хомяков, — производить нельзя: они принадлежат самому народу или самой земле”¹⁶. А.С. Хомяков предупреждал об опасности грубого вмешательства в общественную жизнь. Нельзя насильственно ломать целостность народной жизни и втискивать ее в чуждые ей формы культуры. “Беда, — восклицает А.С. Хомяков, — когда выкидываются все корни своего исторического дерева и превращают прошлое в чистую доску. Но не меньшая беда и тогда, когда жизнь начинают строить по умозрительной схеме, что неизбежно приведет к ее разрушению”¹⁷.

    Главной заслугой славянофилов является пресечение тенденций слепого подражания Европейской культуре. Они показали что Европа, которой хотели подражать, сама переживает духовный кризис, что цивилизация Запада неудовлетворительна, если расценивать ее с точки зрения высших запросов христианства. Славянофилы обратили свой взгляд на самобытные корни русской культуры и доказали, что Россия в целом ряде случаев стоит выше Европы.

    От  славянофильской идеи соборности отталкивается  философия всеединства Соловьева. По учению Соловьева, сущее  есть единое, всеобъемлющее. Низшие и высшие уровни бытия взаимосвязаны, так как низшее обнаруживает свое тяготение к высшему, а каждое высшее - "вбирает в себя"  низшее.  Онтологической основой всеединства выступает у Соловьева божественная Троица в ее связи со всеми божественными творениями и главное с человеком. Основной принцип всеединства: "Все едино в Боге"¹⁸. Всеединство - это, прежде всего, единство  творца  и творения. Бог у Соловьева лишен антропоморфильных черт. Философ характеризует Бога как «космический разум»¹⁹, «существо сверхличное»²⁰, "особую организующую силу, действующую в мире"²¹.

    Соловьев  был сторонником диалектического  подхода к действительности. По его  мнению, действительность нельзя рассматривать  в  застывших  формах. Самый общий  признак всего живущего состоит в последовательности изменений. Мировая душа, по учению Соловьева, действует не самостоятельно. Деятельность ее нуждается в божественном  импульсе.  Этот  импульс проявляется в том, что Бог дает мировой душе идею всеединства как определяющую форму всей ее деятельности.

    Эта вечная божественная идея в системе  Соловьева получила название Софии - мудрости. София - ключевое  понятие  системы Соловьева. Поэтому его  учение носит также название софилогия. Понятие Софии вводится Соловьевым для того, чтобы заявить, что  мир  -  это  не только творение Бога, безусловно, ему инородное. Основой и существом мира является "душа мира"²² - София,  которую следует рассматривать как связующее звено между творцом и творением, придающее общность Богу, миру и человечеству.

    Механизм  сближения  Бога, мира и человечества раскрывается в философском учении Соловьева через концепцию богочеловечества. Реальным и  совершенным воплощением  богочеловечества, по Соловьеву, выступает  Иисус Христос, являющийся, согласно христианскому догмату, и  полным  Богом, и полным человеком. Его образ служит не только идеалом, к которому должен стремиться каждый индивид, но  и  высшей  целью развития всего исторического процесса.

    Целью и смыслом всего исторического  процесса  является  одухотворение человечества, соединение человека с богом, воплощение богочеловечества. Недостаточно, считает Соловьев, чтобы совпадение  божественного с человеческим произошло только в лице Иисуса Христа, т. е. через посредство "божественного слова". Необходимо, чтобы соединение состоялось реально - практически и, притом, не  в  отдельных людях (в "святых"), а в масштабах всего человечества. Первичным условием на пути к богочеловечеству является христианское обращение, то есть принятие вероучения христианства. Приобщаясь к учению Христа, человек идет по пути своего  одухотворения.  Этот  процесс занимает весь исторический период жизни человечества. Человечество придет к торжеству мира и справедливости, правды и  добродетели, когда его объединяющим началом станет воплощенный в человеке Бог, переместившийся из центра вечности в центр исторического процесса. Современное общественное устройство предполагает, с точки зрения Соловьева, единство "вселенской церкви"  и  монархического государства, слияние которых должно привести к образованию «свободной теократии».

    В. С. Соловьев выражал в русской  религиозной философии интеллектуальную тенденцию. Он стремился поставить  разум на службу  вере, дать возможность  религии опереться на рациональное начало человеческого сознания, привлечь к обоснованию религиозного  мир о воззрения достижения науки и аппарат философии. Интеллектуализму  В. С. Соловьева в русской религиозной философии  противостояла антиинтеллектуальная тенденция.

    Антиинтеллектуалисты  намерены культивировать такую религиозность, в которой чувства преобладали бы над рассудочным началом. Они стремятся замкнуть религиозную жизнь в рамки эмоциональной сферы, сделать ее недоступной критике с позиций  логического мышления. В современной русской религиозной философии мнение антиинтеллекгуализма наиболее  последовательно  выражал  Л. Шестов. Определяющим моментом его учения является тезис о коренной противоположности и, даже, несовместимости веры и  разума. Вера, с его точки зрения, - это особая, наиболее полная, высшая плоскость бытия человека, коренной поворот к новой  жизни, в которой не действуют законы человеческого общежития, авторитет, разумные доводы. Вера есть готовность вырваться из  круга всех тех идей, в которых живет человек. Истинно верующим является только тот человек, кто почувствовал, что все ограничительные законы, или устои, все опоры, на которых держался  человек, разбиты, раздроблены, уничтожены, исчезли, что все светочи погасли, все указания исчезли. "Вне наших общих принципов,  помимо нашего осознающего разума, протекают наиболее замечательные и значительные события  нашего"  существования.  Можно  сильнее сказать - при всякой попытке нашего разума проверить своими критериями действительность таких переживаний наши  сами  переживания мгновенно превращаются в ничто, словно бы их никогда не было. Здесь нельзя проверить, нельзя фиксировать... От всякой попытки прикоснуться щупальцами разума к вере - вера гибнет. Она может жить лишь в атмосфере безумия. Она не делится своей  властью ни с кем. И вопрос ставится именно так: либо разум, либо вера"²³.

    В своих богословских изысканиях Л. Шестов, по сути дела,  переходит  на  позиции  ортодоксального протестантизма. Вера, по его мнению, дается не тому, кто  ее искал, не тому, кто ее добивался, а тому, кого  бог избрал, прежде чем он хоть чем-то проявил себя. Тот, кто рассчитывает на свою мудрость, на свою справедливость, на  свои  силы, тот никогда не спасется. Тот, кто рассчитывает на свои заслуги, на свои дела, тот этим самым заявляет о своем неверии.  Стремясь убедить человека отказаться от рациональных основ религиозной веры, Л. Шестов договаривается до того, что малейшие усилия человека, его опору на свои собственные силы называет богоотступничеством. Чем больше хлопочет человек, чем больше напрягается, чтобы отличиться, не в пример другим, своими делами, своим подвигом проложить себе путь в царство небесное, тем больше он уходит от Бога, утверждает Шестов. Следуя  этой  логике,  русский  религиозный мыслитель замахивается даже на одни из самых сильных элементов в христианской системе религиозной жизни - культ святых.  Святые, для него, - это люди, которых обуяла гордыня, т. е. уверенность в себе, уверенность в том, что они знают куда идти и как идти, что рассчитывают на свой разум и свое искусство вырваться из тех тесных пределов, в которые заключено смертное существо - человек. "Святые надеются строгим воздержанием и самобичеванием, и иными подвигами заслужить спасение. У них нет веры в Бога, у них вера в свои силы"²⁴. Но если человек не может своими усилиями достичь спасения, заключает Л. Шестов, то у него остается единственное средство - уповать на милость Бога. И когда человек  окончательно  отчается  в себе, когда у него опускаются руки, когда он ничего не видит перед собой, кроме тьмы и ужаса, тогда ему приходит на помощь Бог. «Верить - значит покинуть надежды на свои силы, свой разум, свое искусство, броситься с закрытыми глазами туда, где, по нашему разумению, быть ничего не может, ибо там весь порядок, весь строй не имеет ничего общего и с тем порядком, который мы привыкли ценить в своей жизни как высшее благо»²⁵.

    С мнением Л. Шестова о коренной ущербности рационального  познания и существовании особой, внелогической  способности постижения человеческого  бытия солидаризируется видный православный  философ С. Н. Булгаков. Логическое мышление, по его словам, соответствует лишь теперешнему, греховному человеку, оно есть болезнь, порождение несовершенства. Безгрешному человеку свойственно металогическое мышление, своего рода ясновидение, и поэтому высшая религиозная задача для человечества - подняться над умом, стать выше ума. Этим двум противоположным типам освоения реальности соответствуют, с точки зрения антиинтеллектуалистов, и две противоположные теоретические  формы  выражения  -рационализм и христианская философия. «Рационализм, т. е. философия понятия и рассудка, философия вещей и безжизненной  неподвижности, по характеристике православном богослова П. Флоренского, всецело связан с законом тождества - это философия идеи и разума, философия личности и творческого подвига, опирается, следовательно, на возможность преодоления закона тождества - это философия духовности²⁶.