Шпаргалка по "Литературе 19-20 век"

Цикл открывается стихотворением, в котором создан величественный образ России, устремившейся вдаль веков, образ преемственно связанный с необгонимой птицей-тройкой из поэмы Н.В.Гоголя «Мёртвые души»: «Покой нам только снится// Сквозь кровь и пыль…// Летит, летит степная кобылица// И мнет ковыль…// И нет конца! Мелькают версты, кручи…».

Во втором стихотворении описана боевая  настороженность русских полков накануне Куликовской битвы. Откуда же у поэта трагическое предчувствие, которое противоречит историческому факту победы Дмитрия Донского над ханом Мамаем: «Светлый стяг над нашими полками// Не взыграет больше никогда»? Эти строки, как и образ «заката в крови», - определённый символ, в котором А.А.Блок выразил чувство тревоги  о судьбе России: «Долго будет родина больна».

Битва с татарами, описанная в третьем и четвертом стихотворениях, осмысляется поэтом метафорически широко и многопланово. Прошлое А.А.Блок нравственно связывает с современностью и придаёт Куликовской битве  символический смысл  веками длящегося боя: «Я слушаю рокоты сечи// И трубные крики татар,// Я вижу над Русью далече// Широкий и тихий пожар». Вот почему лирический герой цикла представлен как современник двух эпох: «Я – не первый воин, не последний…».

Чуткий слух поэта улавливает рокот грядущего боя, о котором он говорит в пятом стихотворении: «Но узнаю тебя, начало// Высоких и мятежных дней!» Это «начало» заставляет А.А.Блока обращаться к прошлому, в котором он черпает силы для «битвы чудной» за  свободу своего отечества. В образе Дмитрия Донского, разгромившего захватчиков, А.А.Блок видит воплощение непобедимости и мужества русского народа, сердце которого закаляется в огне великой битвы: «Над вражьим станом, как бывало,// И плеск и трубы лебедей».

         Куликово  поле для А.А.Блока – это и  конкретное место, где произошло величайшее событие прошлого, и символ, поднимающийся над историческим временем и объемлющий настоящее и будущее России: «И вечный бой!» Отсюда безграничная протяжённость цикла, его временная незавершённость. «На поле Куликовом» – это реквием тем, кто погиб и ещё погибнет, отстаивая независимость своей Родины.

         В 1912 году А.А.Блок сопроводил  стихи этого цикла примечанием, в котором говорилось: «Куликовская  битва принадлежит, по убеждению  автора, к символическим событиям  русской истории. Таким событиям суждено возрождение. Разгадка их ещё впереди».

         Цикл «На  поле Куликовом» имеет следующую композицию: сначала идёт обобщающее стихотворение, за ним  – два, связанные в основном с прошлым, с исторически-конкретной Куликовской битвой; а потом – два заключительных стихотворения, переносящих действие из истории в современность и придающих Куликовской битве вечный, символический смысл. Таким образом, осуществляется связь времён: через прошлое к настоящему и будущему.

         Этот цикл, состоящий из пяти  небольших стихотворений, представляет собой оригинальное явление и с точки зрения жанра. По настроению, по задушевной интонации это лирика и в то же время эпос, величественная песнь России, восходящая к традициям русского героико-патриотического эпоса.

30 января 1918 года А.А.Блок написал стихотворение «Скифы». Поводом к созданию произведения послужили мирные переговоры в городе Брест-Литовске, которые вела Россия с кайзеровской Германией и её союзниками, и последующее обострение международной обстановки, когда Россия оказалась перед лицом смертельной опасности. Однако стихотворение не является лишь откликом на злобу дня. Оно содержит размышления поэта об исторической судьбе России и её взаимоотношениях с Западом и Востоком.

         Эпиграфом к стихотворению А.А.Блок взял слова философа и поэта В.С.Соловьёва: «Панмонголизм! Хоть имя дико, //Но мне ласкает слух оно». Панмонголизм – это теория о якобы неизбежном столкновении европейского Запада с объединенными силами азиатского Востока, что будет угрожать западной цивилизации. А.А.Блок переосмыслил эту теорию, утверждая вслед за А.С. Пушкиным, что именно воинствующий Запад, а не скифы является источником враждебного противостояния сторон.

        Россия стала  щитом, приняв на себя удар  монгольских орд, и этим обеспечила Европе возможность цивилизованного развития. Если бы этого не случилось, то лавина монголо-татарского нашествия могла оказаться для Европы не менее опустошительной, чем землетрясение в Лиссабоне (в ХIVв. и в ХVIII в.) и в южно-итальянском городе Мессине (в 1908), чем нашествие арабов в конце IX века на древнегреческую колонию Пестум. Вот почему, по мнению А.А.Блока, Европа должна остановиться перед Россией.

         Когда же А.А.Блок узнал о  наглых  территориальных требованиях  немецкой делегации на переговорах в Брест-Литовске, то сделал в своём дневнике возмущённую запись: «Мы свою историческую миссию выполним... Мы широко откроем ворота на Восток. Мы на вас смотрели, пока у вас было лицо, а на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом: мы скинемся азиатами, и на вас прольётся Восток. Мы – варвары? Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий, страшный ответ – будет единственно достойным человека».

         Отношение  скифов к Западу двойственное – «И с ненавистью, и с любовью!» Ненависть адресована «морде» Европы, а любовь обращена ко всему лучшему, что было и есть в европейской науке и культуре: «Мы любим всё – и жар холодных числ,// И дар божественных видений,// Нам внятно все – и острый галльский смысл,// И сумрачный германский гений…».

       А.А.Блок предостерегает Запад от войны со скифами, которым тоже «доступно вероломство», и от страшных последствий боя «с монгольской дикою ордою». Картина торжества «свирепого гунна» станет символом возмездия, которое постигнет Западную Европу, если она не уберёт «старый меч в ножны». В скифской стихии А.А.Блок видел залог здорового, творческого бытия Европы, поэтому и звал её «на братский пир труда и мира».

          В теме Родины у А.А.Блока  переплетается всё: и личная страсть поэта, и чувство долга, и ненависть к лживой жизни, и ощущение надвигающейся социальной бури, и вера в новый век.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

36. Тема любви в поэзии А.А.Блока 1900-1910-х гг

В 1904 году вышла первая книга А.А.Блока – «Стихи о Прекрасной Даме», написанная под влиянием страстного чувства поэта к Любови Дмитриевне Менделеевой. В этой книге стихов любовь принимает характер возвышенного обряда служения, но не простой женщине, а «Деве Радужных Ворот». В стихотворении «Вхожу я в тёмные храмы…»  слышится благоговейная, торжественно-молитвенная интонация, ожидание чуда – появления Её: «Там жду я Прекрасной Дамы// В мерцаньи красных лампад». Душа лирического героя ждёт откровения, поэтому его ожидание так напряжённо: «В тени у высокой колонны// Дрожу от скрипа дверей».  Прекрасная Дама предстает в неясном, туманном облике: «А в лицо мне глядит, озарённый,// Только образ, лишь сон о Ней». Этот символический образ сливается с традиционно религиозным образом Богоматери, которая воплощает животворящее начало – «живую душу мира».

          Основное внимание в стихах уделено идее Вечной Женственности, которая принадлежала философу и поэту В.С. Соловьёву. У него А.А.Блок позаимствовал мысль о том, что «в индивидуальной любви проявляется любовь мировая, и сама любовь к миру открыта через любовь к женщине».

          В своей возлюбленной лирический  герой книги видит некое божество, которое наделяет небесными чертами, всемогуществом, бессмертием. Прекрасная Дама – это символ Вечной Женственности, царица чистоты и красоты, обладающая тайной спасения от мирской суеты, а лирический герой книги  – это рыцарь, давший обет вечного служения своей возлюбленной: «Твоих страстей повержен силой,// Под игом слаб. // Порой – слуга; порою – милый;// И вечно – раб» (стихотворение «Servus - reginae»).

         В книге три плана и три облика лирической героини: в космическом плане – Душа Мира, «Владычица Вселенной»; в религиозном плане – Царица Небесная, «Святая»; в повседневном плане – возлюбленная, «Милая», в которой угадываются черты невесты и жены А.А.Блока – Л.Д.Менделеевой.

Под впечатлением от встреч и знакомства с Натальей Николаевной Волоховой  (артисткой театра Веры Фёдоровны Комиссаржевской) А.А.Блоком был написан цикл стихов «Снежная маска» (1907). Первое издание цикла открывалось посвящением: «Посвящаю эти стихи Тебе, высокая женщина в чёрном, с глазами крылатыми и влюблёнными в огни, и мглу моего снежного города». Реальной основой стихов были впечатления А.А.Блока от костюмированного бала, устроенного артистами театра накануне Нового года. Мотив масок дал возможность создать атмосферу таинственности и загадочности. В основе цикла много реальных фактов, ситуаций, деталей, но все они так глубоко преобразованы в поэтической форме, что становятся лишь условностями. Так, чёрно-белая стихия цикла обусловлена необыкновенно снежной зимой 1906-1907гг, когда создавались стихи, а c другой стороны – внешним обликом прототипа героини – «высокой женщины в чёрном». В характере героини А.А.Блок подчёркивает более сильные страсти, чем у её рыцаря. Тёмно-белый колорит приобретает в стихах глубокое внутреннее значение: снежные вьюги, вихри передают смятение чувств героя. Мечта поэта, воплощённая в образе женщины «с глазами крылатыми и влюблёнными» представлена в стихии метели. Этим объясняется динамичность и музыкальность этого цикла стихов.

         Любовь  у  А.А.Блока – это всегда  сильное и яркое чувство. С удивительной силой и тонкостью переданы все оттенки любовных переживаний в цикле «Через двенадцать лет» (1909-1910), посвящённом Ксении Михайловне Садовской. Интонационный ключ ко всему циклу находится в  пятом стихотворении («Бывают тихие минуты...»), задушевном, проникнутом радостным ощущением подлинного счастья («…синий, синий плен очей…//О чём-то шепчущие струи,//Кружащаяся голова…»), а в восьмом, заключительном, стихотворении цикла («Всё, что память сберечь мне старается…») выражено чувство утраты счастья, оказавшегося недолгим («Жизнь давно сожжена и рассказана,// Только первая снится любовь...»).

          Память  о первой любви, поклонение красоте  возрождает веру поэта в торжество  любви. В марте 1914 года А.А.Блок создаёт цикл «Кармен», состоящий из десяти стихотворений, навеянных мастерским исполнением роли Кармен в опере Ж.Бизе артисткой Камерного театра Любовью Александровной Андреевой-Дельмас. «Кармен» можно определить как новую встречу блоковского героя со счастьем. Эта мысль выражена в стихотворении, открывающем цикл: «И слёзы счастья душат грудь //Перед явленьем Карменситы». В стихах о Кармен и «рокот забытых бурь», «и возродившаяся музыка жизни», и когда-то увиденная за вуалью Незнакомки «очарованная даль». В восьмом стихотворении ("Ты - как отзвук забытого гимна...") в образе женщины, страстной и недоступной, но таящей в себе надежды на счастье, воплощена прекрасная мечта героя: «О, Кармен, мне печально и дивно,// Что приснился мне сон о тебе».

37. Тема тв и судьбы худ  в поэзии Блока 1900-1910гг

В своих стихах А.А.Блок говорил о том, что ему «сама судьба... завещала с благоговением святым» гореть «поэзии огнём». Путь поэта сложен и тернист. Очень часто «поэт в изгнаньи и сомненьи» останавливается «на перепутье двух дорог», не зная, «чего желать, куда идти?» Поэту предначертано судьбой «бесстрастной мерой измерить всё, что видишь...». Вот почему его «взгляд – да будет твёрд и ясен». Правдивость, искренность, объективность, желание понять сущность жизни – это, по мнению А.А.Блока, должно быть присуще настоящему творцу. Поэт обязан пылать гневом и любовью, ненавистью и состраданием, но никогда не быть безучастным и равнодушным. Вера в людей, в завтрашний день должна согревать душу поэта: «… в очах горят надежды... день проснётся... и даль привидится ему». Поэт часто одинок потому, что не понят людьми, но его душа, обручённая «с Музой в уборе весны», бессмертна (стихотворения «Народ и поэт», «Земное сердце стынет вновь…», «Художник»).

         Лейтмотивом стихотворения «Земное сердце стынет вновь…» (1911), входящем в цикл «Ямбы», является чувство гражданского долга поэта перед искусством, устремлённым к живой жизни. А.А.Блок считал, что настоящий  художник не имеет права находиться вне  проблем общества. Однако в общественных взаимоотношениях, основанных на вражде,  лирический герой стихотворения почувствовал себя «на безлюдьи», ощутил одиноким, принуждённым таить «свою неразделённую любовь». Так ощущал себя  когда-то непонятый людьми «шумного града» лермонтовский пророк. В стихотворении выразилось недоумение А.А.Блока перед теми отношениями, при которых живые, естественные чувства поэта оказались враждебными механическим общественным связям людей. Это подчёркнуто с помощью приёма противопоставления: любовь, которую хранит поэт «к людям», оказывается  неразделённой  «на безлюдьи», поэтому  его «земное сердце стынет вновь». Однако он не теряет своего  чувства к «мужам и девам» даже тогда, когда  в его душе «зреет гнев, растёт презренье» к их безучастью.

         Лирический герой стихотворения  –  человек сильный («стужу встречаю грудью»), неравнодушный («храню к людям…неразделённую любовь»), верный избранному пути («уюта – нет. Покоя – нет»). Вот почему «красивым уютам», далёким от реальной жизни, он предпочитает гибель «в стуже лютой». Равнодушие и  покой были не приемлемыми  для поэта и равнозначными  измене своему высокому призванию. Это подчёркнуто троекратным лексическим повтором («нет») и обилием восклицательных конструкций в заключительном четверостишии. Таким образом, лирический герой показан как человек, названный А.А.Блоком «общественным», «мужественно глядящим в лицо миру…ценою утраты части души». Несмотря на это, «земное сердце» А.А.Блока, как и сердце А.С.Пушкина, «не сгинуло в стуже лютой» и продолжало хранить любовь к людям, выраженную в его поэтическом творчестве.

          Мысли о большой содержательной  жизни, основанной на началах  добра и справедливости, нашли  отражение в стихотворении «О, я хочу безумно жить…»(1914). В нём  выражено стремление поэта определить своё место в жизни и своё отношение к действительности. Эпоха представлена в стихотворении метафорическим образом: жизнь – это «сон тяжёлый». Трудность жизни для поэта в такое время подчёркнута подбором глаголов («душит», «задыхаюсь»), усиленных дважды повторяющимся словом «пусть».  Несмотря на это, поэт понимает, что обязан жить и творить во имя будущего. Главным двигателем его творчества, определяющим весь смысл деятельности, является вера в торжество свободы: «Он весь – дитя добра и света,// Он весь – свободы торжество!» Поэт стремится увековечить для потомков «всё сущее», вдохнуть жизнь в «безличное», воплотить «несбывшееся». А.А.Блоку хочется верить в то, что его труд найдёт отклик в душе «юноши весёлого», который в грядущем оценит подвиг поэта.

         В 1915 году была создана поэма «Соловьиный сад», которая, по мнению  литературоведа Л.К.Долгополова, решала «в отвлеченных формах… важнейшие вопросы жизни и искусства, проблемы взаимоотношения художника и общества».

        Поэма построена на контрасте между красотой соловьиного сада и картиной тяжелого труда. Герой, изнуренный однообразием действий, не замечает красоты. Крик его спутника, «усталого осла», звучит диссонансом волшебным звукам сада – соловьиному напеву, шепоту ручьев, тихому смеху и пению за оградой, где всё кажется раем.

          Герой начинает грезить о «другой  жизни», и сад все сильнее манит  его. Околдованному герою мир кажется преображенным, когда мечта и реальность меняются местами. Сбывается мечта героя: он оказывается в соловьином саду, где «сладкая песня» птиц оглушила и «взяла душу» в плен: «Я забыл о пути каменистом, // О товарище бедном своём». Однако это «чуждый край незнакомого счастья».