Субстанциализм - первая научная картина власти природы

Идея независимости – это  самое опасное нарушение закона сохранения. Она должна быть отвергнута раз и навсегда, если человечество не стремится завершить свою жизнь суицидом. Вместо идеи независимости должна быть взята идея построения такой зависимости всех людей, которая обеспечивала бы каждому человеку возможность соблюдения для него закона сохранения и превращения его в конечном счете из преходящего явления в непреходящее.

Закон опережающего отображения. Всякое преходящее явление может быть превращено в непреходящее или уничтожено с помощью опережающего отображения в зависимости от его направленности к соблюдению закона сохранения.

Наибольшие возможности в реализации этого закона себе во благо имеются  у человека и общества, которые сознательно признают власть природы основой своей деятельности, сознательно стремятся открыть картину этой власти и сознательно используют добытые знания. Наградой может быть не только высшее благополучие, но и бессмертие.

В случае отказа от этой возможности  человек и общество ничем не будут отличаться от любых других явлений природы и судьба их будет предрешена случайными отношениями природы. Хуже того, человеческое и общественное мышление из главного средства выживания человека и общества, дающего преимущество мыслящей субстанции перед другими субстанциями, могут превратиться в главное средство ускорения их гибели, в котором каждое серьезное нарушение закона сохранения, может стать последним и в их истории и для их собственного существования.

Всякое знание может существовать или только идеально, или идеально и материально в зависимости от соответствия закону сохранения.

В первом случае оно может существовать только в породившем или признавшем его сознании, пока оно существует само или пока оно не обнаружит и не устранит свою ошибку.

Во втором случае оно существует не только в породившем или признавшем его сознании, но и может быть реализовано материально, то есть вне сознания. И существовать оно будет, пока не будет обнаружена и устранена ошибка сознания или пока само сознание и его материальное творение не будут разрушены в результате своей неспособности соблюсти закон сохранения.

Например, идея сотворения мира может существовать только в сознании людей, пока они сами существуют или пока они сами от нее не откажутся. Идея различного общественного устройства, которая не покушается на высшую субстанцию общества – жизнь, может быть материализована и будет существовать, пока люди не обнаружат ее ошибочность и не откажутся от нее во имя сохранения своего благополучия и жизни, либо пока она не будет уничтожена вместе с породившем ее сознанием из-за неспособности соблюсти закон сохранения.

Опираясь на раскрытые выше представления  о роли субстанции в устройстве, существовании и познании явлений, можно дать еще ряд определений субстанциализма, эквивалентных приведенному выше, а также разделить субстанциализм на всеобщий и специальный.

Субстанциализм есть учение об обязательных условиях существования природы и ее явлений, первым обязательным условием которых является понятие субстанции или первоначала, без которого явление не существует.

Субстанциализм есть власть природы (8), определяющая существование всех ее

явлений, включая саму природу и ее власть.

Субстанциализм есть теория существующего (8).                           

  Всеобщий субстанциализм (8) или всеобщая власть природы есть учение о субстанции, ее видах, их иерархии, свойствах, законах, которым они подчиняются. Иначе говоря, всеобщий субстанциализм – это субстанциализм, определяющий обязательные условия существования всех без исключения явлений.

                 Специальный субстанциализм (8) или власть отдельного явления есть учение о конкретных явлениях природы или воплощении всеобщей власти природы в конкретном явлении. Иначе говоря, специальный субстанциализм – это субстанциализм, определяющий обязательные условия существования конкретного явления.

                 Если обратиться к отношению субстанциализма и науки, которая является объективным учением о природе и ее явлениях, то можно дать еще одно понимание субстанциализма.

                                   Субстанциализм есть синоним науки, который отличается от последней тем, что в понимание предмета науки: природы и ее явлений, внесена важная конкретизация, названная субстанцией и представляющая главное исходное основание науки, без которого объективная наука возможна только в случае, если исследователю удается подсознательно соблюсти обязательные условия существования явления.

                 Иначе говоря, субстанциализм есть наука, в понятие которой введено ее главное научное основание – субстанция, позволяющая найти все необходимые теоретические критерии познания явлений природы, понять,наконец, что вся наука есть учение о власти природы, что люди должны добывать научные истины не ради удовлетворения своих интеллектуальных потребностей, а для обеспечения своих жизненных потребностей и исключения всех ситуаций, в которых они оказываются жертвами власти природы в результате незнания ее содержания или намеренного ее игнорирования под влиянием каких-либо ложных концепций мышления.

                  Субстанциализм  есть не просто синоним науки, который можно применять иногда или не применять вообще. Он является существенным синонимом науки, который должен приниматься как главное определение науки, устанавливающее главный исходный критерий ее собственной объективности. Отказ от этого условия означал бы, что наука отказывается от своего назначения – быть разработчиком объективных знаний о природе и ее явлениях, и становится видом деятельности, который под прекрытием понятия науки преследует какие-то свои корыстные цели.

                  До рождения субстанциализма все дисциплины науки не имели единого научного основания и были разобщены. Они были подобны алхимии, главным методом которой был метод проб и ошибок да некоторый учет опыта прошлого. Теперь ситуация качественно изменилась. В лице субстанциализма они получили единое научное основание, которое действует в каждой из них и диктует кратчайший и самый эффективный путь решения их специальных задач.

                  Субстанциализм есть синоним не только науки в целом, но и синоним каждой дисциплины науки, когда он конкретизируется до предмета этой дисциплины. То есть специальный субстанциализм является синонимом специальной дисциплины науки, с которой у него общий предмет исследования. Он является математикой, физикой, химией, биологией, экономикой и т. д.

                  Существенный характер синонима  субстанциализм к науке и ее  дисциплинам не означает, однако, что они должны поменять свое название, отразив как-то, что они стали соответствующим конкретным видом субстанциализма. Изменение названия не является существенным условием. Существенным и главным является только то, чтобы все дисциплины науки и наука в целом перешли от подсознательного применения субстанциализма к сознательному, что резко повысит их плодотворность и эффективность, исключит многие научные ошибки. Об этом свидетельствует имеющийся уже опыт такого перехода в ряде дисциплин науки.

                  Единственное исключение все  же предстоит сделать. Оно касается весьма серьезного вопроса об отношении субстанциализма и философии.

                  Как известно, философия является дисциплиной науки, которая претендует на место первой науки, обеспечивающей всю науку всеобщими научными основаниями исследования любых явлений. Этот статус дал ей впервые Аристотель. А если говорить точнее, то Гераклит, если иметь в виду не понятие первой науки, а понятие власти природы, ибо она является единственным основанием  и предметом науки. Философия этот статус признала, но, к сожалению, только на словах. Мысль Аристотеля, как и мысль Гераклита, о первой науке после него осталась беспризорной и в философии и во всей науке. Хуже того, эта мысль была блокирована философией с помощью множества ухищрений. Только этим можно объяснить то, что объективный субстанциализм, претендующий на место первой науки, к которому вплотную подошел сам Аристотель, родился только в конце ХХ века, спустя 2,5 тысячи лет после постановки задачи.

                                 В связи с этим в истории философии должны произойти серьезные изменеия.

                Субстанциализм, решивший задачи, которые поставили Гераклит и Аристотель, а точнее вся античная наука, не может раствориться ни в философии, ни в науке, путем корректировки их исходных принципов. Он должен приобрести в науке статус первой науки, как и подобает власти природы, первую научную картину которой он представляет.

Что касается философии, то она либо должна поставить точку в истории своего существования, представляющей интерес как этап истории возникновения науки, либо найти себе другой предмет исследования, необходимый обществу, в изучении которого она не будет безответственно отрицать власть природы, а будет ею руководствоваться и добудет, наконец, хоть что-то полезное, оправдывающее ее столь долгое и бесплодное после античной науки существование.

Думаю, второй вариант будет ошибкой, вносящей путаницу в применении понятий, поскольку в научном сознании философия всегда претендовала на место основания науки, хотя в действительности она им никогда не была. Путанница не может быть устранена, пока не будет упразднена претензия философии на место основания науки.

Ошибкой будет даже тот случай, если философия захочет писать историю философии или науки. 2,5 тысячи лет беспризорного существования предмета первой науки, которым является  власть природы, не дают ей права заниматься историей этого предмета.

                                 Не дает ей такого права и сама история возникновения науки и в частности философии. Самой первой формой человеческого знания и науки был субстанциализм, а не философия и ничто другое. Подробнее об этом сказано ниже. Философия всего лишь одна из форм человеческого мышления, которая пыталась вначале своего возникновения решить проблему первой науки.

Как известно, первое значение философии было – любовь к мудрости. Это значение сыграло с ней злую шутку. Она так и не избавилась от него. Наоборот, она довела это значение до высшего уровня развития, при котором она претендует на роль науки наук, готова философствовать по проблемам любых наук, навязывать им свои решения, не имея на то ни малейших объективных оснований, поскольку она по ее собственному признанию их просто не имеет, а затем не нести никакой ответственности за причиненный вред. Она стала мудростью ради мудрости, которая хочет повелевать миром, не отвечая ни за что. Такая мудрость ни науке, ни человечеству не нужна. Миром управляет власть природы и ничто больше. Поэтому мудрость претендующая быть наукой наук, должна открыть власть природы. Только в этом случае она может быть первой наукой, первой мудростью, да и то лишь в той мере, в какой ей удается раскрыть власть природы. Такой мудростью и наукой является субстанциализм и ничто больше. Сколько бы философия не мудрствовала, она не могла родить власть природы, пока ее предметом не стала бы власть природы, а не мурость. Власть природы и ее познание не нуждаются в посредниках, как мистика, религия, философия, диалектика, материализм, идеализм и прочие изобретения человечества. Они оказались неудачными этапами познания власти природы, возникшими только из-за того, что после Гераклита наука проигнорировала понятие власть природы и необходимость ее разработки. Именно власть природы должна была стать главным предметом внимания всей науки как основание мира и его научного познания, и ничто больше. Всякие другие цели, как мудрость, первая мудрость, материя, идея и др., взятые как основание мира и его познания, могли стать и стали практически только основаниями бесконечных научных спекуляций. Если эти спекуляции представляют для человечества практическую ценность, то предмет философии в условиях открытия власти природы становится известным. Его даже не нужно искать и определять, а достаточно оставить тем, каким он был всю историю науки.

Философия сама решила свою судьбу. Из нее вышли сначала все специальные области знания, а теперь и предмет первой науки или власти природы, который мог быть ее собственным предметом. Она сама поставила мощную точку в своей истории, которая подобна точкам в истории таких форм человеческого мышления и сознания, как мистика и религия, которые тоже возникли с претензией на место научного основания всего мира, но не состоялись как таковые. Убирать поставленную точку будет преступлением против науки и благополучия человечества. Вводить в состав философии предмет субстанциализм так же неправильно, как вводить философию в состав религии или мистики.

Здесь нужно отметить также, что принятая в науке мысль о том, что все дисциплины науки вышли из философии является неверной. Все дисциплины науки, включая и философию, вышли из субстанциализма, поскольку субстанциализм является всеобщим способом устройства и существования всех явлений. От того, что термин субстанциализм появился позже термина философия, суть не меняется. Люди пользовались прозой задолго до того, как был введен термин проза. Термин мудрость для обозначения того, что является субстанциализмом, оказался неудачным. Мудрость не является существенным признаком ни одной дисциплины науки. Поэтому все дисциплины науки стали вводить для себя названия, которые отражают в какой-то мере существенный признак явления, которое они изучают. Если философия последует этому примеру, ей нужно будет назвать предмет своего исследования, исключив из его содержания с самого начала предмет власти природы.

Итак, если философия попрежнему будет считать себя основанием науки, то в качестве ее предмета может быть только профессиональное мошенничество высшего уровня, который невозможно превзойти, ибо считать себя основанием науки, объявив власть природы вне закона, могут только мошенники. Такая претензия более цинична, чем если бы какая-то религия считала себя религией, объявив вне закона существование бога. Если философия изберет своим предметом какой-нибудь специальный предмет науки или человеческой деятельности, тогда все должны помнить, во избежание недоразумения, что она не является основанием науки и человеческой деятельности, а представляет лишь специальный вид человеческой деятельности, который может быть полезным человечеству лишь в той мере, в какой ему удастся в исследовании своего предмета  соблюсти требования власти природы. Другой альтернативы в дальнейшей судьбе философии не существует, если не считать вариант полного прекращения ее существования.

Несколько слов нужно сказать еще  об одном синониме субстанциализма, которым является мировоззрение. Мировоззрение в широком значении является знанием о природе и ее явлениях, которое служит каждому человеку непосредственным теоретическим руководством для совершения им целесообразной деятельности. Если мировоззрение претендует на объективное содержание, оно становится научным мировоззрением и синонимом науки. Поэтому отношение между субстанциализмом и наукой является одновременно и отношением между субстанциализмом и научным мировоззрением.