Российско-амеерикаские отношение в конце XX столетия

В апреле 1999 года, в годовщину создания Организации Североатлантического договора полвека назад, в Вашингтоне на саммите НАТО три восточноевропейские страны -- Венгрия, Польша и Чехия -- были официально объявлены членами альянса. Обсуждение проблемы дальнейшего расширения блока перешло в иную плоскость: дискутировался не вопрос о целесообразности расширения, а сроки следующих этапов. Формальное урегулирование проблемы НАТО с Россией после подписания Основополагающего акта было расценено в Вашингтоне как политическая и дипломатическая победа в усилиях по модификации старого режима безопасности. Следующим шагом виделся пересмотр Договора по ПРО 1972 года и подходов к сокращению СНВ. Демократическая администрация лишь поставила эти вопросы, уклонившись от принятия окончательного решения по ним в последний год правления, что не замедлили сделать республиканцы,

сразу после прихода к власти.

После объявления США о расширении НАТО российские военные и гражданские эксперты разной политической ориентации заговорили о том, что России необходимо не только выработать новую стратегию национальной безопасности и военную доктрину в условиях продолжавшегося демонтажа ялтинско-потсдамских соглашений, но и более активно включиться в процесс формирования новой системы безопасности.  В отдельных работах отмечалось, что предложенная США модель безопасности на основе расширенной НАТО не отвечает интересам России. Так, А.Г.Арбатов писал в связи с этим: «… Россия никогда не будет иметь равного положения ни в НАТО, ни в Европейском Союзе, во всяком случае, в обозримый период, а это значит, что Россия будет на каких-то вторых ролях, между тем как Россия -- ключевой участник любой возможной системы безопасности в евроатлантической зоне».²²

Альтернативой натоцентричной структуре называлось создание системы безопасности на основе СБСЕ (с декабря 1994 года -- ОБСЕ). Один из самых активных критиков концепции евроатлантического сообщества, С.В.Кортунов, отмечал, что, хотя к моменту окончания холодной войны СБСЕ представляла собой слабую структуру, в ней заложен большой потенциал. По его убеждению, формирование евроатлантической системы безопасности должно осуществляться, прежде всего, под эгидой ОБСЕ, как поэтапный процесс постепенного превращения всех имеющихся европейских и трансатлантических структур сотрудничества во взаимодополняющие компоненты единой системы безопасности XXI века.²³

Министр иностранных дел РФ Е.М.Примаков особо отметил роль ОБСЕ: «СБСЕ и ОБСЕ оказались столь необходимыми для народов континента именно по причине их уникальных качеств. Прежде всего, ОБСЕ -- единственная действительно универсальная организация европейских государств. В ней к тому же воплощена и глубокая связь интересов государств Европы и Северной Америки… ОБСЕ это организация, основанная на принципе консенсуса, гарантирующего права всех входящих в нее государств, больших и малых».²⁴

В начале 1990-х годов российские ученые предлагали реорганизовать СБСЕ как важнейший институт, который мог бы заменить НАТО в качестве основы новой системы европейской и международной безопасности. Одно из предложений так и звучало: важнейшей целью внешней политики России должно быть преобразование СБСЕ в механизм принятия решений в области международной безопасности. А.Г.Арбатов предлагал придать генеральному секретарю СБСЕ не только административные, но и политические функции. Образовать Совет европейской безопасности, состоящий из России, США и представителя Европейского Союза. Он отмечал, что в основе функционирования этой системы могли бы быть вооруженные силы России, НАТО, определенная роль могла быть отведена «Партнерству во имя мира».²⁵

Помимо озабоченностей, связанных с ломкой существовавшей системы безопасности, российских ученых волновал вопрос об утрате позиций России в Европе, прежде всего на восточноевропейском направлении. Академик О.Т.Богомолов обращал внимание на то, что происходила активизация политики Соединенных Штатов, стран Европейского Союза и особенно Германии в регионе ЦВЕ с целью включения его в сферу влияния НАТО и ЕС. Указывалось на то, что в условиях, когда отсутствовала какая-либо политика России по отношению к странам Центральной и Восточной Европы, образовавшийся геополитический вакуум все более заполнялся присутствием США и других стран Запада.²⁶

Позднее будет признано, что западная переориентация стран ЦВЕ в значительной степени была спровоцирована откровенным пренебрежением России к этому региону. Авторитетные специалисты в вопросах безопасности Б.М.Халоша и П.Л.Иванов справедливо отмечали, что, определив фаворита своего внешнеполитического курса, Россия не преуспела в развитии отношений с ним, отвернулась от своих союзников и партнеров. Концепция партнерства с ведущими странами Запада, по их мнению, не была

и не могла быть реализована, поскольку претензии на равноправие не были подкреплены соответствующими реалиями, прежде всего экономическими. «Равнодушие и пассивность» российского руководства лишь усилили те негативные тенденции, которые имели место в отношениях СССР и стран ЦВЕ, их стремление «освободиться от опеки», обезопасить себя от нестабильности на пространстве бывшего СССР.²⁷

Многие российские внешнеполитические эксперты заявляли о том, что в складывавшейся ситуации Россия должна стремиться к более активному участию в европейских делах -- совместно с США, с Европейским Союзом, желательно при участии Украины и Беларуси -- в выработке совместных подходов к разрешению проблем обеспечения стабильности и безопасности в регионе, исключающих доминирование одной из сторон. Высказывалось мнение, что возможность членства в НАТО для одних и невозможность приема в альянс других стран может привести к расколу в Европе, появлению новой «берлинской стены» между более богатыми и менее богатыми странами Европы, в число которых войдет Россия.

Крепло понимание того, что Россия не должна идти вслед за инициативами американцев, что ей необходимо иметь собственную позицию по усовершенствованию общеевропейских институтов в рамках Хельсинкских договоренностей, выдвинуть свою идею трансформации НАТО в связи с перспективой расширения блока. Все чаще звучало мнение, что Россия может претендовать на свое видение системы международной безопасности, что необходимо привлечь экспертов и политиков для создания российской концепции Европы на рубеже веков. В ходе одной из дискуссий по проблемам отношений России с Восточной Европой выдвигалась идея формирования геополитического узла, в котором Россия была бы одной из политических доминант. Не сверхдержавой, не имперским центром, а одной из серьезных политических доминант, связанной множеством отношений с государствами региона, приоритетных отношений.

А.М.Салмин призывал российское руководство приложить все усилия для закрепления позиций России в «восьмерке», способствовать образованию «малой семерки» в составе России, США, Германии, Франции, Великобритании, Украины, Польши. Успех этого нелегкого дела, по мнению политолога, позволил бы смягчить негативные для России геополитические и психологические последствия расширения НАТО и «даже отчасти сделал бы бессмысленным это расширение как потенциально направленное против России».²⁸

Предложения российских ученых вряд ли могли быть приняты во внимание США и их союзниками в Европе, так как они уже начали реализовывать стратегию создания системы евроатлантической безопасности на основе расширенной НАТО без участия России. После официальных заявлений президента США и членов американской администрации в 1994 году о расширении Североатлантического альянса, нарастает критика американской политики.

Одним из первых сигналов поворота в российской позиции стала статья А.Г.Арбатова, в которой отмечалось, что в условиях, когда пять держав сохраняют ядерное оружие и международная ситуация складывается не в пользу России, «имманентной основой обороноспособности России в обозримый период будут оставаться стратегические ядерные силы», обладающие «глобальной досягаемостью и абсолютной разрушительной мощью, которая является уравнителем неблагоприятного для Российской Федерации соотношения экономических, технических, демографических и других параметров силы государств». Автор отмечал, что перед Россией стоит задача выбора разумных приоритетов политики безопасности, сосредоточения на них необходимых ресурсов, правильного сочетания военных программ и политико-дипломатических действий.²⁹

Почти все специалисты по международным вопросам высказывали мнение, что расширение НАТО привело к разрушению системы договоров в сфере безопасности и Российская Федерация оказалась в очень сложной ситуации. В дополнение к позиции, высказанной А.Г.Арбатовым о необходимости модернизации ядерных сил России, как основы ее безопасности, авторитетный ученый-международник, в то время председатель комитета по международным делам Государственной думы В.П.Лукин заявил о том, что Россия будет вынуждена пересмотреть ряд договоров, в том числе:

1. Договор ОВСЕ -- в силу того, что по фланговым ограничениям, в случае продвижения НАТО к границам России, он теряет свою значимость, Россия будет вольна размещать свои вооруженные силы так, как она считает необходимым;

2. Договор СНВ-2 может оказаться под вопросом. России потребуется такой потенциал для гарантированного ответного удара, который она сочтет необходимым в новых условиях;

3. потребуется интенсификация усилий по укреплению союзнических отношений со странами, которые окружают Россию, прежде всего с Беларусью и Украиной.³⁰

Отдельные политологи предупреждали о том, что расширение НАТО может вынудить Россию уравновешивать в одиночку своим потенциалом обычных вооружений всю Европу и размещенные на ее территории силы США. В силу очевидной трудности такой задачи Россия может признать необходимость более широкой опоры на тактическое ядерное оружие как единственный дешевый и доступный «нивелир» дисбаланса в обычных вооружениях.

Специалист по военным вопросам А.А.Коновалов сделал весьма драматичный вывод: никакое руководство России не сможет, даже если захочет, наращивать партнерство с НАТО в ситуации, когда альянс начинает продвижение на восток. Разрушение такого партнерства объявлялось «неизбежной платой за расширение, и если США не считали цену высокой, то тогда им следует, открыто заявить, что Америка знает об этом и расширение НАТО для нее куда более приоритетная цель, чем партнерство с Россией».³¹ Заявление политолога отражало позицию тех российских экспертов, которые не хотели признать очевидного факта -- двустороннее партнерство понимается в США и в России по-разному: оно представляло большую важность для России, а для американской стороны оно было значительно менее интересным, США шли на изменение мирового порядка сознательно и не видели в России реальной угрозы, способной им в этом помешать.

Как показали последующие события, критическая позиция российских ученых, часто весьма эмоциональная, не оказала заметного влияния на планы и действия США. Однако нельзя отрицать важность дебатов по внешней политике России в связи с расширением НАТО, достигших пика в 1996--1997 гг. Оценки, высказанные в то время, не утратили своей значимости, так как процесс демонтажа системы международной безопасности продолжается.

Практически все политические деятели и ученые, за редким исключением (Е.Т.Гайдар, А.В.Козырев и ряд других),³² открыто признавали, что приближение НАТО к российским границам представляло для России угрозу. Генерал А.И.Лебедь заявил, что расширение НАТО -- «это не расширение ради мира и спокойствия Европы (Западной, Центральной, Восточной), а действо ради самосохранения альянса», одной из основных причин которого было стремление сохранить присутствие и влияние США в Европе. По его мнению, присутствие американских войск в Европе -- важнейший инструмент внешней политики Вашингтона, который с тревогой отмечает растущие амбиции объединенной Европы, и связка НАТО -- ООН -- США работала на сохранение в европейской политике решающего голоса американского «старшего брата».³³

В ноябре 1996 года секретарь Совета безопасности РФ Ю.М.Батурин выступил по вопросу о расширении НАТО и определил этот процесс как «военную угрозу для России». Высказав несогласие с мнением отдельных политиков, Ю.М.Батурин объявил некорректными тезисы о том, что холодная война проиграна СССР (Россией). По его убеждению, договоры «два плюс четыре» по объединению Германии и Парижская хартия, принятая в ноябре 1990 года на встрече в верхах СБСЕ, не были капитуляцией Востока перед Западом, они были равноправными соглашениями сторон о порядке ненасильственного выхода из кризиса и преодоления конфронтации в Европе и мире. Ю.М.Батурин подчеркнул, что, хотя позиция России остается открытой для сотрудничества, однако она вправе предложить определенные условия для строительства отношений с НАТО: совместную выработку решений, касающихся европейской безопасности; совместную работу по выполнению этих решений; общую ответственность за эти решения и за результаты их выполнения.³⁴

Высказывались предложения о необходимости предпринять незамедлительные шаги по созданию альтернативных военных союзов в рамках СНГ и на южном направлении -- в Азии и на Ближнем Востоке. Такой подход нашел отражение в одном из проектов военной концепции, представленной в 1996 году тогдашним министром обороны                          И.Н.Родионовым к годовщине принятия первой военной доктрины Российской Федерации 1993 года.³⁵ Генерал Родионов отмечал, что в результате расширения НАТО военные группировки блока окажутся в непосредственном соприкосновении с российскими войсками (Калининградский район) и тем самым увеличатся оперативные возможности ОВС НАТО, что позволит авиации блока достигать рубежей Смоленск -- Брянск -- Курск и Петрозаводск -- Ярославль -- Белгород. И.Н.Родионов указал, что в этом случае, тактическое ядерное оружие, имеющееся в Европе, на практике становится стратегическим, что ставит под угрозу договоры СНВ-1, СНВ-2, возможность заключения договора СНВ-3.

Глава военного ведомства предложил принять следующие адекватные меры: пересмотреть отдельные ключевые положения военной доктрины России с учетом изменившейся обстановки; предпринять усилия по созданию альтернативного оборонительного военного союза с включением не только стран СНГ, но и других государств; не исключать возможность усиления южной, западной и северо-западной группировок войск, невзирая на Договор об ограничении обычных вооружений в Европе; начать наращивание тактического ядерного оружия на западных рубежах. Не исключать возможности перенацеливания ракет на некоторые европейские страны, вступившие в НАТО, особенно если эти страны позволят разместить на своей территории ядерное оружие альянса; отказаться от соблюдения обязанностей,