Глобализация: что это такое?

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в докладе, подготовленном по случаю «саммита тысячелетия», который был проведен в сентябре 2000 г. в Нью-Йорке, подчеркнул, что «глобализация раскрывает широкие возможности, но в настоящее время ее блага распределяются очень неравномерно, а за ее издержки расплачиваются все». Указанные «издержки» образовали впечатляющую «цифровую пропасть»: 1 миллиард человек, живущих в развитых странах, получают 60% всех доходов мира, а 3,25 миллиарда жителей стран с низким уровнем доходов - менее 20%; в США насчитывается больше компьютеров, чем во всех странах мира, взятых вместе; в Токио столько же телефонов, сколько их во всей Африке; почти половина населения мира вынуждена жить меньше чем на 2 доллара в сутки, примерно 1,2 миллиарда человек существуют меньше чем на 1 доллар в день; из общей численности мировой рабочей силы примерно в 3 миллиарда человек 140 миллионов вообще не имеют работы, а от одной четверти до одной трети заняты неполный рабочий день. Выход из сложившейся ситуации он видит в объединении усилий всех стран мира в борьбе с нищетой, предлагая к 2015 г. уменьшить численность бедняков в мире в два раза [87].

Показательно в этой связи, что  в 1995 г. в Копенгагене под эгидой ООН прошла Всемирная встреча на высшем уровне, посвященная проблемам социального развития. Его ускорение представлялось посланцам 186 стран, в том числе главам 117 государств и правительств, как результат требуемой «гуманизации» мирового экономического роста, то есть обеспечения «пропорционального соответствия вопросов равенства, трудоустройства, прав человека и окружающей среды торговым балансам и прибыли в «бухгалтерском расчете» экономической глобализации» [88]. Проблема бедности огромной части человечества и возникающие в этой связи опасности были рассмотрены на 29-м и 30-м совещаниях «группы 8» на Окинаве в 2000 г. и в Генуе в 2001 г. В коммюнике саммита на Окинаве руководители 8 ведущих стран мира выразили обеспокоенность трудными проблемами, «с которыми сталкиваются наименее развитые страны, особенно в Африке, и которые не имеют доступа к позитивным результатам глобализации из-за комбинации таких факторов, как конфликты, бедность и плохое управление, ведущих к упадку и усугубляющих друг друга». Они договорились активизировать предоставление помощи слаборазвитым странам по следующим направлениям:

- продвигать вперед инициативу  по облегчению бремени задолженности беднейших стран;

- значительно облегчить доступ  слаборазвитых стран на рынки  «восьмерки»; 

- укреплять эффективность выделяемой  официальной помощи развитию;

- принимать во внимание и  противодействовать проблеме расширяющегося  «цифрового разрыва»;

- осуществлять энергичные меры  по предотвращению конфликтов  и т.д. [89]. В Генуе были определены конкретные суммы, которые страны «восьмерки» выделяли на борьбу с бедностью, ВИЧ-инфекцией, неграмотностью и т.п.

«Для многих людей глобализация стала означать большую уязвимость к воздействию незнакомых и непредсказуемых  сил, - отмечал Кофи Аннан в упомянутом докладе, - которые могут вызвать  экономическую нестабильность и социальные неурядицы, иногда с молниеносной скоростью. Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов явился такой силой. Растет тревога по поводу того, что под угрозу может быть поставлена целостность культур и суверенитет государств» [90]. Официально выступая с позиций приверженности образованному глобализацией «глобальному миру», противопоставляя его «международному миру», в котором была образована ООН, Кофи Аннан приводимыми фактами рисовал, тем не менее, мир социально расколотый, расчлененный, разъединенный не только в том, что касалось идеалов, но и конкретными жизненными целями и ориентировками. Между тем мировой опыт демонстрирует, что для некоторых стран, даже если не принимать в расчет высокоразвитые, глобализация - действительно дорога к процветанию. Сингапур, Тайвань, Южная Корея, Чили и несколько других стран за последние 25 лет стали гораздо богаче, смогли решить многие проблемы за счет вхождения в мировую экономику. Для других глобализация - это проклятие, ибо обрекает беднейшие страны на все большее и большее отставание от всего мира. Как свидетельствует профессор экономики Калифорнийского университета Майкл Интрилигейтор, одна из основных проблем глобализации связана с вопросом, кто оказывается в выигрыше от нее. Он считает, что «фактически основную часть преимуществ получают богатые страны или богатые индивиды» [91]. По утверждению представителя Канады при Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), приблизительный статистический итог глобализации за 1997 г. показал, что она обогатила 30% мирового населения, остальные 70% «не были приглашены на банкет». По его словам, глобализация, будучи превосходным двигателем роста, оказалась довольно скверным инструментом распределения его результатов [92]. В июне 1996 г. американский журнал «Нэйшн» посвятил специальный выпуск проблеме глобализации, в частности, ее теневым сторонам. «Глобализация - это главное экономическое явление наших дней, - отмечалось в передовой статье этого издания, - которое ведет к возникновению новых фундаментальных неравенств, снижению зарплаты, ухудшению природной среды, подрыву стандартов в области прав человека по мере того, как регионы и государства соревнуются между собой за инвестиции со стороны корпораций». Известный резкостью своих суждений премьер-министр Малайзии Мохатхир Мохаммад даже заявлял, что глобализация - это форма реколонизации тех стран, которые после второй мировой войны стали независимыми. По его словам, у бедных народов нет иных средств борьбы против этого зла, кроме зубов и ногтей. Но когда эти народы поймут, что для них значит глобализация, они начнут против нее своего рода «партизанскую войну» [93]. Президент Туркменистана Сапармурад Ниязов накануне «саммита тысячелетия» подчеркнул несоответствие и интересам людей, объединенных в национальные государства, и опыту мультикультурализма истории наметившихся тенденций к политической унификации мира. Называя глобализацию неизбежным и объективным процессом, имеющим позитивный потенциал, туркменский руководитель призвал не «закрывать глаза на некоторые его аспекты, вызывающие оправданную озабоченность тех, кто не страдает фатальной убежденностью в безальтернативности одной политической философии в силу ее якобы превосходства над другими». «Модель политической глобализации на основе одной, в данном случае неолиберальной философии, - отмечал Туркмен-баши, - постепенно приводит к усилению логики конфронтационного мышления на мировой арене, к выкручиванию рук тем, кто не признает новой международной вертикали власти на основе «гуманитарных интервенций», «защиты прав человека», а не прав народов. Туркменистан, как и большинство государств планеты, против такого подхода. Мы убеждены: общий прогресс человечества определяется не диктатом одной модели, не унификацией норм и принципов жизни, а сочетаемостью идей и философий» [94]. Дебаты по вопросу о том, является ли глобализация панацеей от всех бед или проклятьем для бедняков уже вылились на улицы Сиэтла, Вашингтона, Праги, Генуи, Давоса и других городов, демонстрируя все возрастающую активность и силу антиглобалистских движений и организаций. Найдется ли истина в этих столкновениях сторонников глобализации и антиглобалистов или жизнь, которая гораздо сложнее этих двух экстремальных позиций, продиктует иной свой вердикт? Ясно только то, что в данном случае истина явно лежит не посередине.

Что мир движется к состоянию  все большей своей целостности, в этом нет сомнений ни у сторонников, ни у противников глобализации. Но будет ли целостный мир, как и  до сих пор, разделен на богатых и  бедных, выясняющих между собой отношения, или сначала произойдет «выравнивание», а затем уже единение? Этот вопрос только начинает занимать центральное место в схватках тех, кто выигрывает или теряет от развития современных глобализационных процессов. Сегодня уже очевидно, что регионализация, в том числе по показателям экономического развития и благосостояния, не противоположна глобализации, а представляет собой одну из естественных и необходимых форм этого процесса, составляет органическую часть глобализации. Если не исходить из того, что глобальный мир должен быть добрым для всех, то есть не наделять его свойствами идеала, то приходится констатировать, что факт его социальной дифференциации вовсе не противоречит тезису о становлении целостного мира. В таком случае следует признать, что глобализация в том значении, в котором ее понимает большинство исследователей, отнюдь не гарантирует построения Царства Божия на Земле, что глобализированный мир будет по-своему противоречивым и конфликтным, что он будет только одним историческим шагом человечества вперед, а не «концом истории» или исчерпывающим ее процессом. Глобализация должна восприниматься, по мнению Э. Гидденса, как «процесс неравномерного развития, одновременно расчленяющий и координирующий», или, иначе, распыляющий и консолидирующий, но, добавим, не как бесконечный, вечный, а имеющий собственное историческое пространство, свои исторические координаты [95].

В принципе, как это явствует из литературы, практически все ученые убеждены, что и решение конструктивных задач, и преодоление негативных последствий глобализации, в том числе и социальных, угрожающих стать основным источником мощных потрясений в ХХIвеке, требует установления глобального управления. Но одни из них полагают, что естественным следствием объективных процессов глобализации должно стать возникновение мирового правительства, которое будет призвано регулировать положение дел в различных сферах жизнедеятельности человечества [96]. «Функции глобального управления в международном масштабе те же, что и правительств отдельных государств у себя дома, - утверждает, к примеру, Л. Финкельстайн, - поэтому оформление глобализации требует последовательных шагов по созданию мирового правительства» [97]. Другие исследователи высказываются за создание международных органов и организаций, которые занимались бы координацией общечеловеческих усилий по решению глобальных проблем и направлению процессов в соответствии с интересами людей и опытом человеческой истории [98]. Немецкий профессор М. Цорн пишет о том, что процессы глобализации и интеграции увеличивают «потребность в международном управлении, которое должно контролироваться мировой общественностью», что «когда плотность транснациональных и международных организаций на территории, проблемы которой решаются, реально возрастает, заметно сгущается и политическая интеграция стран вокруг решения общей проблемы, и наоборот» [99]. В публикациях можно найти утверждения, что мировое правительство на деле уже существует («группа 7» или Совет Безопасности ООН). Равным образом множатся и аргументы в пользу той точки зрения, что мировое правительство невозможно создать, а если его создание и станет в какой-то момент возможным, то этот орган не избавится от своего принципиально реакционного характера. И все авторы, которые исследуют эту проблематику, соглашаются с тем, что противоречивость глобализационных процессов продолжает подпитывать существующие на этот счет разноречивые позиции.

Глобализация в этом смысле обременена многими внутренними несообразностями, противоречиями, конфликтами и испытывает ряд внешних воздействий, которые деформируют ее изначальные интенции и потенции. К первым относятся:

- превращение человеческого интеллекта  в условиях информационного общества  во «всеобщие производительные  силы», основной источник экономического  роста, что выдвигает в  центр социального развития личность, самобытность, творческий потенциал, профессиональное мастерство каждого человека, наталкивается на унификаторскую тенденцию глобализации, стремящейся стандартизировать, усреднить все и вся;

- обнаруживаемый в мире объективный и динамичный процесс униформизации культуры противоречит историческому опыту, который обобщен в следующем признании глав «восьмерки» на саммите на Окинаве: «культурное многообразие, являющееся источником социального и экономического динамизма, способно обогатить человеческую жизнь в ХХI веке, поскольку оно способствует творчеству и стимулирует новаторский подход» ко всем проблемам человечества [100];

- глобализация, превращающая людей  в «граждан мира», нацеленная  на создание из них мирового  «гражданского общества», одновременно  вызывает возрождение национального  сознания людей, которое «является  защитной реакцией обществ против  разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией» [101];

- интеллектуализация труда, информатизация  и автоматизация производства  открывают путь к возникновению экономики практически без рабочих, плодят безработицу в таких масштабах, в которых она может означать смертный приговор цивилизации в той форме, в какой она сложилась в последние несколько тысячелетий. По расчетам американских экономистов, в нынешних условиях только незначительное меньшинство (около 20%) населения страны в той или иной мере может выиграть либо сохранить социальный статус в процессе реализации информационно-технологической революции, а подавляющее большинство рискует оказаться за пределами такого «прогресса», причем около трети уже ощутило на себе подобный негативный эффект. В этом смысле почти апокалиптически звучат слова американского ученого Дж. Рифкина: «Мы вступаем в новую эпоху глобальных рынков и автоматизированных производств. Путь к экономике без рабочих четко виден. Приведет ли этот путь в надежную гавань или к ужасной пропасти, будет зависеть от того, насколько хорошо цивилизация сумеет подготовиться к пострыночной эре, которая последует за третьей промышленной революцией» [102];

- наряду с признанием глобального  распространения капитализма как  системы организации экономики  многие ученые полагают, что сам  капитализм находится в системном кризисе, что он не способен решить усложнившиеся задачи выживания, вставшие перед всем человечеством. В частности, известный финансист и биржевой игрок Дж. Сорос, в 1996 г. написавший книгу «Алхимия финансов», в которой выступил в «роли мага, выводящего формулы благоденствия для цветущего капиталистического общества» [103], после азиатского кризиса 1997-1998 гг. издает книгу «Кризис мирового капитализма», где подвергает разбору все его основные структурные недостатки. Пророчества Сороса в этой связи неоднозначны, но практически все малоутешительны. Степень их пессимистичности варьируется от «я предвижу в будущем нестабильность» до предсказаний «неминуемого распада системы мирового капитализма». Наиболее опасным пороком, грозящим всей капиталистической системе крахом, как считает американский финансист, является то обстоятельство, что экономическая функция современного капитализма не просто начинает доминировать над остальными сферами общественной жизни, но и делает главной и чуть ли не абсолютной ценностью мотив получения прибыли. «В условиях быстрых перемен, когда традиции утратили былую власть, - пишет Сорос, - а людей со всех сторон осаждают предложения, разменные меновые ценности вполне способны заменить подлинные». Смысл всех критических высказываний автора книги в адрес капитализма вполне конкретен - конец уже виден, но его пока что еще можно предотвратить, в связи с чем и предлагается целый букет рецептов по преодолению слабостей, недостатков и пороков капитализма [104];

- ТНК и ТНБ, которые являются  действительными «локомотивами»  и глобальной экономики, и глобализации как процесса в целом, образуют некий новый мир транснациональных корпораций. В нем классический «рынок Рикардо», сохраняя свою сущность, трансформируется в направлении замены конкурентной борьбы за прибыль картельными соглашениями о разделе мирового дохода. «Мультинациональные ТНК, диверсифицирующие процесс производства и сбыта на обширных просторах планеты, используя при этом удобные условия в том или ином регионе: состояние социальной и промышленной инфраструктуры, производственные стандарты и местное законодательство, квалификацию рабочей силы, уровень ее социальной защиты и оплаты, устойчивую и солидную разницу между паритетом покупательной способности мягких валют и их обменным курсом по отношению к валютам твердым, близость к источникам сырьевых ресурсов, - отмечал А. Неклесса. - И даже такой фактор, позволяющий снижать в определенных ситуациях издержки производства, как благоприятный климат. Или действенно управляя широким спектром средне- и долгосрочных тенденций, например, путем планомерной организации спроса и предложения, либо приводя в действие другие рычаги воздействия, доступные сильным игрокам в умело организуемой мировой среде» [105]. Суть возникшего в этой связи в мире противоречия заключается в том, что высшее руководство ТНК в своей постоянной устремленности к получению сверхприбылей утрачивает чувство гражданской ответственности, приобретая черты «новых космополитов», безразличных к судьбам не только конкретных народов, но и человечества в целом;

- в метаэкономике, как иногда  экономисты называют современную  глобальную экономику, обостряется  опасная особенность мировой  капиталистической системы, которая  была замечена еще в начале ХХ века В. Паретто и названа им экономикой «финансовых пузырей». В ней количество финансовых сделок растет неизмеримо быстрее числа реальных товарных соглашений, финансовые спекуляции становятся более привлекательными, чем любая производственная деятельность. Современная финансовая глобализация - «одновременно и жизненная субстанция, и интегральный символ нового мироустройства» [106], - оказалась необычайно эффективной и жизнеспособной в условиях технологизации, компьютеризации и либерализации валютно-финансовых операций, раскрепощенных как в национальных границах, так и на обозначившихся просторах транснационального мира. По существу она создала тупиковую финансовую неоэкономику. «Некогда Новое время, освобождаясь от заскорузлой психологии «собирания богатств», формировало энергичную экономику, преображавшую, перестраивавшую мир, превращая золото, сокровища в деятельный капитал, - отмечал в одной из своих работ А. Неклесса. - И вот теперь капитал постепенно умаляет свою производственную составляющую, вновь трансформируясь в квазизолото финансово-информационных потоков. В подобной механике мира цели социального развития оказываются в какой-то момент подчинены корыстным и в общем-то конъюнктурным интересам финансовой олигархии» [107];